Акунин аристономия о чем книга
Акунин аристономия о чем книга
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
«Аристономия»: роман с двойным дном от автора с двойной фамилией
Бориса Акунина настолько потрясли события политических зимы и весны в России, что он решил написать первый в своей жизни серьезный роман. Не развлекательную беллетристику, не только пробуждающие интерес к большой литературе эссе, а сложный роман. На протяжении нескольких лет писатель вынашивал идею такой книги, но «разрешился от бремени» в одночасье: под «гром пушек и сабель звон», сопровождавших президентские выборы.
На обложке книги, кроме скромной надписи «Аристономия» и двух фамилий, более ничего нет. Сейчас так не оформляют даже учебники по квантовой физике. И почему две фамилии: псевдоним – Акунин, и собственная фамилия автора – Чхартишвили.
«Аристономия». Что это за слово? Сам автор не раскрывает секрета, но обещает, что все станет понятно тем, кто осилит несколько сотен страниц, заполненных внутренними монологами писателя. Этот роман уже назвали «трактатом об обезболивании», «политической анестезией». Главный герой – анестезиолог-самоучка, чьи мысли препарирует автор, вживляя на их место свои. Хирургия плюс евгеника. Значит, чтобы добраться до разъяснения сути названия книги, придется «препарировать» автора. Серьёзная литература от Акунина: это медицина или ветеринария?
Оказалось, что все это было не то, Акунину-Чхартишвили хотелось совсем другого. По его собственным словам, долгие годы он развлекал читателей, населял своими фантазиями открытые кем-то другим культурные пространства, но мечтал о том, что однажды создаст мир для себя. Мир будет совершенно реальным, даже люди, населяющие его, должны быть такими, словно сошли с фотографий в семейном альбоме. Но действовать, жить, думать эти люди будут так, как желает автор.
Акунину не хватало книги для себя. И он все же написал ее. Но сразу же словно засомневался: стоило ли? Поймут ли? Готовы ли? Поэтому и две фамилии на обложке, как бы объясняющие читателю: это я, Борис Акунин, хочу вызвать вас на серьёзный разговор, но не могу решить, от чьего имени прислать приглашение.
Автор даже извиняется перед читателями за то, что написал «невежливую книгу». В этом романе есть место только самому автору, его размышлениям и сомнениям. Здесь придется в поисках смысла «одолеть десяток-другой “заумных” абзацев».
«Аристономии» вообще не должно было быть. Акунин создавал ее по крупицам, производя тщательный отсев тех мыслей, которые должны были попасть в книгу. В этих мыслях он не щадил ни себя, ни своих современников, у него не было нужды заигрывать с читателем. Потому что современный читатель вовсе не должен был увидеть роман. Автор видел в роли его читателей людей из «лучшего, более просвещенного будущего».
А потом Акунин, находясь во французской глуши, где он работал над новой книгой из «фандоринского» цикла, был оглушен политическими событиями в России.
В самой книге Акунин признался, что решил не заигрывать с будущими поколениями. Чему может научить их житель России сегодняшней, «глухой страны, ввергнутой в тоскливый ужас средневековья»? Поэтому очередной свой эксперимент писатель все же решил представить на суд читающей публики здесь и сейчас, не дожидаясь лучших времен, или не веря в них.
Итак, у операционного стола хирург и его ассистент – Акунин и Чхартишвили. Производится вскрытие Антона Клобукова – анестезиолога-самоучки, которому выпало на долю жить в России времен двух революций и Гражданской войны. Типичный «маленький человек» попал в тиски: ему необходимо сделать выбор меж двумя противоборствующими силами – красными или белыми. Казалось бы, простой выбор: смотри на тех, кто за правое дело, и переходи на их сторону. Но что делать обычному человеку, которого Бог не обделил умом, когда не из чего выбирать, когда любой выбор будет ошибкой? Когда выбирать муторно, а не сделать своего выбора просто страшно. Неизвестно, от кого будет больше зла: от садистов в форме белогвардейских офицеров или от наполненных доисторической злобой людей в кожанках. Слишком хорошо запомнил Антон последний урок, который дал ему его отец. Университетский профессор, настоящий интеллигент, он встал грудью на защиту чести, достоинства, правды – слов, которые просто не слышны на фоне диких завываний революционных вихрей. Каким бы честным и благородным человеком ты ни был, тебе все равно не оказаться «на коне», не повести за собой абсолютное большинство.
Но ведь это дикость. Ведь человек выше животного, он стоит на высшей ступени эволюционного развития. А почему он выше животного? Потому что верит в Бога? Потому что стремится к социальному равенству? Потому что он дергает за рычаги технического прогресса? Вот же она – аристономия. Словно это придумал Акунин, но выражает оно надежду всего человечества, его веру в счастливую жизнь. Аристономия – это «закон всего лучшего, что накапливается в душе отдельного человека или в коллективном сознании общества вследствие эволюции».
Это прекрасно. Все же человек – это не животное. Все же возможно излечение человечества. Но какими медикаментозными средствами? Вера? Прогресс? Равенство? Стремление к благополучию? Ни один из этих вариантов не подходит!
В чем же правда? В чем смысл книги – первого серьезного романа автора? Какую сторону принять Антону Клобукову? Или для него лучше всего будет, как это происходило со всеми «маленькими людьми» во все времена, по собственной воле броситься в жернова истории, ведь лучше быть перемолотым и стать мучеником, чем терзаться из-за неверно сделанного выбора?
Вопросов после прочтения «Аристономии» возникает великое множество. Складывается ощущение, что это еще одна грандиозная мистификация от автора, который писал под женским псевдонимом, переворачивал с ног на голову все современные литературные жанры, доводил процесс творчества до самоубийства и организовывал протестные митинги в Москве. Это не роман-идея, это книга-вызов. Не шутит ли автор, когда говорит сразу после того, как отрицает все глобальные гипотезы, которые должны были привести человечество к процветанию, следующее: «…в этой книге будет рассказано, где, на мой взгляд, следует искать «ответ на главный вопрос»: на что человечеству можно надеяться, на что рассчитывать…»? Действительно ли это так? Готов ли ответить на «вопрос вопросов» писатель, который после нескольких визитов в охваченную «белыми лентами» и протестными настроениями Москву решил переименовать новый роман о Фандорине, назвав его «Черный город»?
Нет, дело не в этом. Автор хочет, чтобы каждый из нас ответил сам себе на этот вопрос. Чтобы ответили те, кто носил или носит на лацкане белую ленточку. Чтобы задумались над ответом те, кто считает людей с такими лентами бездельниками и социально опасными элементами? Даже те, кто вообще не делал никакого выбора. Российскому читателю брошен вызов. И неважно: готовы ли мы к такой прозе Акунина или нет.
Наш человек обожает, когда ему бросают вызовы. Когда соседи кричат из окон и стучат в стену, требуя приглушить музыку, всегда хочется сделать еще громче. Когда новостные сайты пестрят сообщениями о том, что всех, кто светит лазерными указками в направлении заходящих на посадку пассажирских авиалайнеров, будут строго наказывать, кто-то обязательно спешит с указкой в сторону летного поля. Когда популярный автор становится серьезным писателем, но предупреждает своих читателей, что к его новой книге многие могут оказаться не готовыми, она просто должна стать бестселлером.
Какую пилюлю выберете лично вы: красную или синюю? Проверьте себя уже сегодня во всех магазинах «Буквоед»!
До сих пор в своих эссе я свидетельствовала о Духе Божьем, действующем в личности человека, рожденного свыше. Но в августе и сентябре 2019 года, я много читала Бориса Акунина, его, как он сам определил, «серьёзную литературу». А только это меня сейчас и интересует. Один день посвятила прослушиванию на Ю-Тубе его рассуждений в разных интервью и выступлениях. Вот это меня снова охладило, так как человек-писатель не совпадал с образом мудреца-писателя, возникшего в моем воображении при чтении. Мне близко и интересно то, о чем он пишет в сериях «История Российского государства» и «Семейный альбом», а также в книге «Писатель и самоубийство».
Вот их-то и захотелось сохранить в форме компиляции со своими комментариями и поделиться с читателями ПрозаРу. Не пытаюсь оспаривать авторское мировоззрение, потому что поддерживаю его оценку истории человечества и конкретно – России. Но в отношении будущего у нас – разные прогнозы.
«К сожалению, я не религиозен – таким сформировали меня среда и воспитание. Говорю «к сожалению», потому что в жестокие времена, на которые пришлась моя жизнь, опора в виде религии была бы великим утешением, источником силы. Мне не раз доводилось испытывать острое чувство зависти к людям, которые наделены даром искренней веры». (Из Предисловия клетчатой тетради в книге «Аристономия»).
Б.Акунин считает себя агностиком; симпатизируя верующим, отвергает церковь как религиозный социальный институт. В этом я с ним солидарна, разумеется, по иной мотивации. Но сначала договоримся о смысле терминов.
Агностицизм – философское направление, подвергающее сомнению все сущее и не существующее. В том числе и существование Бога. Агностики считают, что нельзя доказать что-либо, основываясь на субъективном опыте. В мировоззрении они занимают позицию между верующими и атеистами. Атеизм и агностицизм объединились в таком направлении, как атеистический агностицизм, при котором отрицается вера в какое-либо божество, но не отрицается наличие божественного проявления в целом.
Гностицизм – это чисто религиозный термин, обозначающий тайное знание, данное в форме переживания мистического откровения. Гностицизм возник в первом веке на Ближнем Востоке как синтез различных восточных верований и греческой философии. Христианской церковью он определился как ересь.
II. На пути к термину.
«Мне понадобилось много времени, чтобы безэмоционально и объективно решить задачку о том, что такое хорошо и что такое плохо для всякого человека. Вот мой ответ: хорошо – всё, помогающее раскрыть самое ценное, что заложено в тебя природой; плохо – всё, что этому мешает. Качество, от которого, как я убежден, зависит судьба человечества, я назвал аристономией».
Автор придумал вполне приемлемое для атеистов и агностиков, название процессу духовного развития личности. Думаю, что и христианам эта идея понравится при первом прочтении. Кто же будет возражать против извечных идеалов человечества о совершенной личности?
«Ближе всего к аристономии находится понятие «достоинство». Им я вначале и пользовался, пока не почувствовал, что оно перестало меня удовлетворять, а в некоторых случаях уводит в сторону и даже сбивает с толку. Для того чтобы моя неудовлетворенность была понятна, придется рассмотреть концепцию достоинства в ее исторической перспективе и ее нынешнем состоянии».
«Чтобы передать идею развития, то есть движения от хорошего к лучшему, мне показалось логичным воспользоваться однокоренным с ;;;;; словом ;;;;;;;, означающим «наилучший». Меня не смущает то, что производное от аристос понятие аристократии, первоначально означавшее «власть лучших людей», в историческом смысле сильно скомпрометировано. Несмотря на это, понятие аристократизма для многих сохраняет обаятельность, во всяком случае, когда речь идет не о барстве или сословном чванстве, а о хороших манерах и внутреннем благородстве натуры.
«Аристономия» – это закон всего лучшего, что накапливается в душе отдельного человека или в коллективном сознании общества вследствие эволюции. К дворянскому происхождению такое Качество не имеет никакого отношения. Со временем я привык к этому термину и, как будет видно из дальнейшего, стал использовать его в различных вариациях: у меня фигурируют «аристофилы» и «аристофобы», «аристономические характеристики» и «аристобежные тенденции», «аристогенные условия» и жестокие «диктаторы-аристофаги».
III. Выведение формулы.
«Итак, из каких же компонентов складывается аристоном (термин возник у меня по аналогии с «астрономом», он означает «аристономическая личность»)? Эти характеристики делятся на две группы: первая определяет отношение к себе, вторая – к окружающим.
Во-вторых, аристоном всегда обладает развитым самоуважением. Это чувство сильнее животных инстинктов, в том числе инстинкта самосохранения, и основывается на признании того факта, что на свете есть вещи более существенные, чем выживание. Как я уже писал, именно эта характеристика таит в себе главную опасность для аристонома, оказавшегося в аристофобном окружении.
Третий элемент – чувство ответственности за свои поступки. Оно базируется не на стыде (то есть страхе жалко выглядеть в глазах окружающих), а на самоуважении (то есть страхе оказаться жалким в собственных глазах), поэтому действия аристонома не зависят от присутствия или отсутствия свидетелей.
Далее следует умение владеть собой, способность к самоконтролю. Аристотель считал умеренность и сдержанность (то есть, собственно, способность к самоконтролю) главным элементом арете в личности. В самом деле, невозможно представить аристономичного человека, который заламывает руки, устраивает истерики или трясется от ужаса. Аристоном, конечно, может испытывать страх, сильное волнение и т. п., но не должен давать волю подобной слабости даже наедине с собой – опять-таки, чтобы не потерять самоуважения.
Пятое: связанное с самообладанием, но все же особое и очень важное качество – стойкость перед лицом испытаний. Аристоном отказывается капитулировать перед обстоятельствами или врагами, даже если те гораздо сильнее. Я бы использовал термин «мужество».
2. Теперь перейдем ко второй группе качеств, определяющей отношение аристонома к другим людям.
Во-первых – уважение к окружающим. Кант прекрасно сформулировал смысл этого принципа: нельзя относиться к окружающим как к средствам для достижения твоей цели. Всякий человек – автономная вселенная, и поэтому он достоин уважения и интереса. Совершенно нормально осуждать плохие поступки, противостоять им даже похвально. Но никого нельзя унижать и растаптывать. Аристоном твердо знает, что нет людей высокого и низкого сорта; тот, кто ниже тебя в чем-то одном, вполне может оказаться выше в чем-то другом.
Формула аристономической личности выглядит следующим образом:
ЧЕЛОВЕКА МОЖНО НАЗВАТЬ АРИСТОНОМОМ, ЕСЛИ ОН СТРЕМИТСЯ К РАЗВИТИЮ,
ОБЛАДАЕТ САМОУВАЖЕНИЕМ, ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ, ВЫДЕРЖКОЙ И МУЖЕСТВОМ, ПРИ
ЭТОМ ОТНОСЯСЬ К ДРУГИМ ЛЮДЯМ С УВАЖЕНИЕМ И ЭМПАТИЕЙ.
Каждая из этих характеристик является непременной. Отсутствие или недостаточная выраженность хоть одной из них означает, что человек находится на пути к аристономии, однако еще не вполне достиг ее».
В этой же главе автор описывает очередную философскую утопию аристономического общества.
«Для того чтобы иметь возможность полноценно помогать своим гражданам, общество не должно быть угнетено проблемами базового выживания – голодом, дефицитом жилищ, неудовлетворительным социальным обеспечением и т. п. То есть, обязательным условием аристономии государства является его экономическое процветание.
Кроме того, государство не может лишь декларировать принципы и законы, оно должно обеспечивать их соблюдение. В конце концов, люди – не автоматы, они не сделаются аристономами все разом, по команде. Нельзя забывать и о том, что (условно) «сотая доля» людей рождаются на свет социопатами, то есть нравственными инвалидами, натура которых противится аристономическим нормам. Это означает, что аристополис обязан обладать хорошо развитой правоохранительной способностью. Аристономические качества общества не позволят структурам, отвечающим за правопорядок и безопасность, расширять свое влияние за рамки непосредственных функций, как это сплошь и рядом случается сегодня.
На период, пока в мире аристополисы будут сосуществовать со странами менее высокого развития, совершенно обязательным останется еще одно условие: военная мощь. Умение давать сдачи, постоять за себя очень полезно и для индивида. Полезно и желательно, но необязательно. Многие люди безупречно аристономического склада защищать себя совсем не умеют и из-за этого гибнут. Но целое общество такого позволить себе не может. Аристополису придется до поры до времени следить за тем, чтобы его не превзошел по военному потенциалу кто-то из агрессивных соседей по планете.
АРИСТОПОЛИСОМ можно назвать страну, если она обеспечивает достойное существование и полноценное развитие своих граждан; существует в соответствии с твердыми моральными нормами и способно эти принципы охранять; обладает исторической ответственностью и политической выдержкой; зиждится на солидарности и прочности общества; относится к другим странам с уважением и эмпатией, но при этом способно защититься от агрессии.
К сожалению, в сегодняшнем мире нет, не только ни одного аристополиса – нет даже страны, которая в достаточной степени обладала бы хоть какой-то из вышеперечисленных характеристик. Разве что за исключением последней (военной), которая, повторю еще раз, является временной. «Взрослых» средь нас пока нет. Мы все похожи на гурьбу дворовых подростков, где наибольшим авторитетом пользуются бузотеры с твердыми кулаками или «богатенькие мальчики», у кого есть велосипед, кулек леденцов и футбольный мяч».
«Со времен Древней Греции существуют две концепции аристономического импульса нашей души (я уже писал, что большинство философов употребляли термин «человеческое достоинство»).
Начать нужно с этической теории Платона, верившего в Ремесленника-Демиурга, сотворившего вселенную, и в рациональную Мировую Душу. Душа человека – частица этой Мировой Души, такая же бессмертная и возвышенная, обретается в голове. Есть и другая душа, смертная, которая поделена на две части: благородную, что живет в груди, и низменную, что находится в чреве. Эволюция души – это постепенное увеличение доли «божественного» за счет подавления «человеческого», которое воспринимается как синоним всего животного, низменного. Человек не равен Богу, говорит философ, но может сделать себя богоподобным.
Этот теогенистский взгляд на развитие души никем не оспаривался и сомнению не подвергался вплоть до зрелого Ренессанса и зарождения идей гуманизма.
Вторая концепция понятием «Бог» не оперирует, а исходит из того, что чувство достоинства возникает и развивается в человеческом сознании само собой – под воздействием внутренних и внешних обстоятельств. Эту школу я назову «автаркистской», поскольку она рассматривает человека как существо, совершенно автономное».
После Платона Акунин анализирует аристономическую идею через философов: Святого Августина, Декарта, Паскаля, Канта, папу Льва XIII, Маритена, Бердяева.
«Для религиозных мыслителей «достоинство» (в аристономическом смысле понятия) – категория в первую очередь онтологическая или метафизическая, а краеугольным камнем является идея Образа Божья, воплощенного в человеке. Я же, будучи адептом дарвиновской теории, верю, что мы прошли через длинную цепочку эволюции, прежде чем научились прямохождению, использованию пальцев и прочим ухищрениям. В эволюции человеческого организма и человеческого сознания (души) я вижу параллельность и логичность. От простейших форм жизни ко всё более сложным; от примитивных инстинктов выживания к высокой аристономии – вот путь нашего рода, и привнесение в эту линию фактора божественности лично мне ничем не помогает и ничего не прибавляет.
Не то чтоб я категорически отвергал возможность Бога (как говорится, «помрем – увидим»), но более взрослой мне кажется позиция, при которой человек ни на кого кроме себя не уповает и ответственности не перекладывает. На Бога (если хочешь) надейся, а сам не плошай».
Последняя фраза-поговорка – типичный образчик лицемерия человеческого. Автор самонадеянно создает якобы собственную теорию аристономии, а фактически просто переименовывает Новозаветную идею о духовном возрождении и возрастании «в меру полного возраста Христова». (Еф.4:13). Но историческую и фактическую информацию Борис Акунин преподносит читателю щедро и талантливо.
«Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви. Кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо
б е з М е н я н е о ж е т е д е л а т ь н и ч е г о. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают».
Да хранит нас ИСТИНА и ПРЕМУДРОСТЬ Всевышнего Творца от заблуждения.