какие уровни нормативной регламентации выделяются в судебной защите прав человека
Как в России защищают права и свободы гражданина
В первую очередь права граждан защищает Основной закон страны — Конституция.
В главе 2 прописано, что человеку в России гарантированы право на жизнь, достоинство, безопасность, свободу и личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, ознакомление с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, неприкосновенность жилища, определение и указание своей национальной принадлежности, пользование родным языком, право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства, свободно выезжать за пределы РФ и беспрепятственно возвращаться. Гарантированы свобода совести и вероисповедания, мысли и слова, право на информацию.
Также граждане РФ имеют право на объединение (гарантированы свобода союзов, партий), на собрания, митинги, демонстрации, шествия, пикетирования, участие в управлении делами государства, право избирать и быть избранным, а также право обращаться в государственные органы.
Кроме того, Конституцией гарантированы социальные, экономические, культурные права — полный список прав и свобод есть в соответствующей главе Основного закона.
Отдельно права и свободы защищены кодексами и отдельными законами.
Так, в частности, трудовые права граждан защищает Трудовой кодекс РФ. В статье 3 прописано: «каждый имеет равные возможности для реализации своих трудовых прав». Никто не может быть ограничен в трудовых правах и свободах.
Семейный кодекс защищает права детей и семьи: «семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства».
В Гражданском кодексе указано, что «гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений, неприкосновенности собственности, свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства кого‑либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты».
Закон «О защите прав потребителей» устанавливает права потребителей на приобретение товаров, работ и услуг надлежащего качества и безопасных для жизни, здоровья, имущества потребителей и окружающей среды, получение информации о них и об их изготовителях, исполнителях и продавцах, о владельцах агрегаторов информации о товарах и услугах, просвещение, государственную и общественную защиту их интересов.
Уполномоченный по правам человека
В России существует Уполномоченный по правам человека. Должность Уполномоченного по правам человека в РФ учреждена в целях обеспечения гарантий государственной защиты прав и свобод граждан, их соблюдения и уважения государственными органами, органами местного самоуправления и должностными лицами. Уполномоченный, в частности, рассматривает жалобы граждан РФ и находящихся на территории России иностранных граждан и лиц без гражданства и принимает необходимые меры по защите прав человека по собственной инициативе в случае, если ему поступила информация о массовых или грубых нарушениях прав и свобод граждан, либо в случаях, имеющих особое общественное значение или связанных с необходимостью защиты интересов лиц, не способных самостоятельно использовать правовые средства защиты. В случае необходимости можно обратиться к Уполномоченному — вот ссылка.
Нормативное регулирование (правовое, техническое, этическое) – что это такое и каким образом его разграничивать?
Закон.Ру – официально зарегистрированное СМИ. Ссылка на настоящую статью будет выглядеть следующим образом: Рожкова М.А. Нормативное регулирование (правовое, техническое, этическое) – что это такое и каким образом его разграничивать? [Электронный ресурс] // Закон.ру. 2020. 21 апреля. URL: https://zakon.ru/blog/2020/4/21/normativnoe_regulirovanie_pravovoe_tehnicheskoe_eticheskoe__chto_eto_takoe_i_kakim_obrazom_ego_razgr
(настоящая работа представляет собой первую часть статьи: Рожкова М.А. О правовых аспектах использования технологий: RegTech и SupTech // Хозяйство и право. 2020. № 6).
Занимаясь разработкой цифрового права[1] и его особенностей, не могу обойти вниманием вопрос разновидностей нормативного регулирования. К сожалению, сегодня не только технические специалисты, но и юристы нередко затрудняются в том, чтобы четко разграничить правовое, техническое и этическое регулирование. Это приводит к горячим спорам там, где они не возникли бы, будь у спорящих более-менее единообразное понимание того, о чем идет речь.
Нормативное регулирование в широком смысле представляет собой установление общеобязательных правил (требований, стандартов) для целенаправленного воздействия на определенную сферу. Причем на сегодняшний день выделяют, прежде всего, две основные разновидности нормативного регулирования – социальное и техническое.
1. Под социальным (нормативным) регулированием принято понимать установление обязательных для применения правил, воздействующих на поведение людей. К средствам такого регулирования относят различные социальные нормы: это не только правовые, но и корпоративные нормы, и нормы морали, и обычаи, и судебные правовые позиции, и т.д.[2]
При этом основная роль в системе социального регулирования традиционно признается за правовым регулированием. Говоря о правовом (нормативном) регулировании, под ним обычно понимают установление общеобязательных правовых норм, которые призваны упорядочить общественные отношения, возникающие между гражданами, юридическими лицами и государством. И ключевыми здесь являются несколько общеизвестных постулатов: во-первых, правовое регулирование рассчитано на неопределенный круг субъектов права (граждан, юридических лиц, государство); во-вторых, это регулирование предназначено для регламентации отношений между субъектами права; в-третьих, они разрабатываются государством, которое обеспечивает их принудительной силой.
Примечательно, что бурное развитие технологий все чаще создает ловушки отступлений от перечисленных постулатов.
Попытки отступления от первого постулата наблюдались на заре становления Интернета вещей (The Internet of Things, IoT), под которым понимается технология объединения сетью физических предметов («вещей»), техническое и программное оснащение которых позволяет им взаимодействовать друг с другом и внешней средой. При описании этой технологии особо отмечалось, что посредством Интернета теперь связываются не только и не столько люди, сколько неодушевленные предметы: можно подключить к сети Интернет любую вещь, «научить» ее отправлять sms-сообщения, электронные письма или твитты. Отсюда делался вывод о том, что в сфере технологий взамен «устаревшего» взаимодействия «человек – человек» приходит новое взаимодействие «человек – физический объект», причем не за горами переход к системе межмашинной коммуникации «физический объект – физический объект», в рамках которой различные устройства будут включаться, выключаться, отслеживаться, контролироваться вовсе без вмешательства человека. Следствием широкого обсуждения техническими специалистами этого заключения стала сумятица в правовой среде, повлекшая утверждения, что физические объекты, включенные в Интернет вещей, становятся таким образом квази-субъектами права.
Между тем возможность подключения физических объектов к сети Интернет и их электронное взаимодействие в сети никоим образом не влияют на правовой постулат, допускающий возникновение правовых отношений только между субъектами права, но никак не объектами прав. Отклонение от этого постулата, исходя только из технической возможности взаимодействия «человек – физический объект», способно привести к абсурдным попыткам возложения деликтной ответственности на объекты прав и, например, взыскания компенсации причиненного вреда непосредственно с «умной» стиральной машины, которая, отвлекшись на отправление sms-сообщений своему владельцу, не уследила за сливом воды, что привело к заливу соседской квартиры[3].
Еще более резонансной попыткой отступления от обозначенного постулата о субъектном составе правоотношения стало предложение признать искусственный интеллект (далее – ИИ) и интеллектуальных роботов самостоятельными субъектами права. В 2017 г. Европейский парламент[4] инициировал разработку нормативных актов, регулирующих использование и создание ИИ, а также наиболее «продвинутых» роботов, озвучив предложение о введении нового субъекта права – «электронной личности» – для обеспечения прав и обязанностей ИИ[5]. При этом было оставлено без внимания то, что ИИ – это информационно-вычислительная система (включающая в свой состав базы данных, решатель (специальную компьютерную программу, призванную разрешать поставленные задачи) и интеллектуальный интерфейс, представляющий собой совокупность средств, позволяющих ИИ общаться с человеком), а интеллектуальный робот – устройство, управляемое все тем же ИИ[6].
2. Под техническим (нормативным) регулированием следует понимать установление технических требований и стандартов, которые предъявляются к продукции, а также к производственным, технологическим, логистическим и иным процессам. То есть в отличие от правового регулирования, рассчитанного на субъектов права, здесь регламентации подвергаются объекты: в технических нормах раскрывается терминология и содержится описание свойств и характеристик продуктов и процессов.
Так, для биометрических технологий на сегодняшний день разработан большой массив регламентирующих документов, включающий более 80 действующих международных стандартов (более 20 проектов находятся в разработке), более 40 действующих национальных стандартов (более 20 проектов находятся в разработке), три действующих межгосударственных стандарта (один проект в разработке)[7]. К областям стандартизации в этой сфере отнесены, в частности, терминология, форматы обмена биометрическими данными, биометрические интерфейсы и проч. И, например, с 1 июля 2017 г. на территории РФ действует стандарт на термины и определения в области биометрии ГОСТ ISO/IEC 2382-37–2016 «Информационные технологии. Словарь. Часть 37.
Биометрия». При этом на уровне федерального законодательства отношения по поводу биометрических технологий урегулированы довольно скромно: в частности, первое упоминание о биометрии содержалось в Федеральном законе от 15 августа 1996 г. № 114-ФЗ «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию», где говорилось, что паспорта граждан «могут содержать электронные носители информации с записанными на них персональными данными владельца паспорта, включая биометрические персональные данные»; Федеральный закон от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» в 2017 г. пополнился ст. 14.1 «Применение информационных технологий в целях идентификации граждан Российской Федерации»; самим биометрическим персональным данным посвящена ст. 11 Федерального закона от 27.07.2006 № 152-ФЗ «О персональных данных».
Не будучи правовыми, технические нормы, содержащиеся в требованиях или стандартах, разрабатываются и утверждаются в соответствующих случаях государственными органами (обязательные стандарты и технические регламенты) или неправительственными организациями (причем нередко добровольные отраслевые стандарты применяются в качестве обязательных). В современных публикациях специально отмечается, что требования и стандарты для продуктов и процессов имеют различные функции – это может быть безопасность окружающей среды, здоровье человека, взаимозаменяемость и совместимость продуктов и программ, распространение и передача технологий, улучшение управлением процессами и проч.[8], но «фактически речь идет об установлении минимально необходимых требований, обеспечивающих различные виды безопасности продукции и процессов»[9].
В качестве классического примера можно привести упоминаемые в статье «100-летие Правил устройства электротехнических установок» первые технические стандарты, касающиеся электрической энергии, – «Правила для безопасного общественного и частного пользования электричеством» (1883). В статье указывалось: «Правила состояли из 28 пунктов, разделенных на четыре части. В первой части приведены указания о помещениях (ширина проходов, вентиляция) электрических установок, во второй части – меры пожарной безопасности и защиты людей, в третьей – технические требования к нагреванию и изоляции проводников, к способам их прокладки, в четвертой – требования к «коммутаторам», выключателям, приборам, а также к шкафам, ящиками и колодцам, в которых они размещаются» [10]. Причем нормативные разработки в данной области предполагали создание не только правил безопасности и правил устройств для электротехнических сооружений, но и технических правил и норм для взаимосвязанных сфер (например, правила об измерениях в метрических единицах, в том числе времени, электрических величин, света, температуры; нормы на изоляционные масла и на трансформаторы – выключатели, магнитную сталь), а также поправки и добавления к уже разработанным нормам и правилам.
В то же время является очевидным, что техническое регулирование в целях его соблюдения и исполнения нуждается в обеспечении правовыми нормами. Потребность в законодательной регламентации возникает применительно к отношениям:
– во-первых, по поводу принятия, изменения, отмены, вступления в силу технических стандартов, требований, правил (компетентные органы, сроки действия, порядок принятия, внесения изменений, отмены, вступления в силу, переходные периоды и проч.);
– во-вторых, ответственности за несоблюдение установленных технических стандартов, требований, правил (определение мер и круга субъектов ответственности, контролирующих органов, порядка возложения ответственности и проч.).
И вот тут возникает вероятность смешения собственно технического регулирования с правовым и подмены правовых норм техническими.
Это обстоятельство, к сожалению, было упущено при проведении реформы технического регулирования. И в результате в ст. 1 Федерального закона от 27.12.2002 № 184-ФЗ «О техническом регулировании» (далее – Закон о техническом регулировании) четко очерчен круг отношений, подпадающих под действие этого закона. Это отношения, возникающие: (1) при разработке, принятии, применении и исполнении обязательных требований к продукции или продукции и связанными с ней процессами (производства, эксплуатации, хранения и т.д.); (2) при применении и исполнении на добровольной основе требований к продукции и процессам, а также к выполнению работ или оказанию услуг в целях добровольного подтверждения соответствия; (3) в области оценки соответствия. В то же самое время в ст. 2 Закона о техническом регулировании закреплено, что техническое регулирование – это и есть правовое регулирование обозначенных общественных отношений[11]. Таким образом, по смыслу Закона понятием «техническое регулирование» охватываются и собственно техническое регулирование, и обеспечивающее его исполнение правовое регулирование.
Результатом неразграничения технического и правового регулирования становится то, что многие носящие технический характер вопросы внедрения и использования цифровых технологий в настоящее время стремятся урегулировать в законодательном порядке. Иными словами, технические нормы, в которых раскрывается терминология или описываются свойства и характеристики продуктов и процессов, теперь встраиваются в законодательные акты (причем нередко без учета уже обозначенных в технических регламентах и стандартах определений, свойств и характеристик). Тем самым нарушается второй из названных постулатов правового регулирования, согласно которому правовой регламентации подвергаются общественные отношения субъектов права, но никак не свойства и характеристики объектов.
Например, законопроект об использовании и хранении электронных документов[12] предполагает введение в Федеральный закон от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее – Закон об информации) таких положений: «21) реквизит документа – элемент оформления документа, позволяющий отличить документ от другого документа… 22) метаданные электронного документа – данные, которые обеспечивают управление электронными документами, в том числе их учет, хранение и использование, и могут содержать информацию о реквизитах электронного документа. Конвертацией электронного документа является его преобразование из одного формата в другой формат…».
Критически оценивая названный законопроект, нужно отметить, что термин «реквизиты документа» – общеизвестный термин, издавна используемый в делопроизводстве. При этом в п. 36 Национального стандарта РФ ГОСТ Р 7.0.8-2013 «Система стандартов по информации, библиотечному и издательскому делу. Делопроизводство и архивное дело. Термины и определения»[13] (далее – ГОСТ Р 7.0.8-2013) реквизит документа определен как «элемент оформления документа». Предложение о введении данного понятия в Закон об информации лишено смысла в силу отсутствия какой-либо специфики реквизитов применительно к электронным документам.
Понятие «метаданные документа» определено в п. 79 ГОСТ Р 7.0.8-2013 как «данные, описывающие контекст, содержание, структуру документов, обеспечивающие управление документами в информационной системе». Как и в первом случае, нельзя не усомниться в необходимости введения дефиниции этого понятия в законопроект об использовании и хранении электронных документов.
Применительно к предложенному законопроектом пониманию конвертации электронных документов надо заметить, что согласно п. 80 ГОСТ Р 7.0.8-2013 под конвертированием (конвертацией) электронных документов понимаются, во-первых, процесс перемещения электронных документов с одного носителя на другой, и, во-вторых, процесс преобразования электронных документов из одного формата в другой. В законопроекте же необоснованно учтен только один из названных аспектов (в условиях существования серьезных сомнений в его надобности в законопроекте).
3. Для большинства отечественных юристов этическое регулирование – не слишком понятное, малозначимое явление. И в отечественном правосознании превалирует, в частности, понимание кодексов этики как неких сводов моральных норм, в которых закреплены представления о справедливости, добре, зле и т.п.
Между тем в зарубежных юрисдикциях практика разработки и использования кодексов этики получила широкое распространение, а само этическое регулирование в системе социального регулирования занимает теперь место, если не равное правовому регулированию, то весьма к нему приближенное. Наибольшее применение получили профессиональные кодексы этики, регулирующие отношения внутри профессиональных сообществ и закрепляющие правила (стандарты) поведения специалистов (известны кодексы бухгалтеров, аудиторов и др.), а также корпоративные кодексы этики, характеризуемые нередко в качестве «конституции» той или иной компании и устанавливающие принципы деятельности компании, стандарты корпоративного поведения сотрудников и т.д. Такие кодексы не дублируют законодательство, но не противоречат ему, устанавливая необходимые регламентирующие правила, далеко не все из которых вообще могут стать правовой нормой.
Таким образом, этическое регулирование сегодня представляет собой установление правил поведения для определенного сообщества, соблюдение которых обеспечивается не государством, а соответствующим сообществом (социальным, профессиональным и др.). При этом средствами такого регулирования становятся различные нормы, кроме действующих правовых, то есть это могут быть упомянутые корпоративные нормы, нормы морали, обычаи и т.д.
Такое регулирование, осуществляемое нередко в виде в виде закрепления основополагающих принципов и общих правил, рассчитано на определенное сообщество граждан и (или) юридических лиц; оно может регламентировать отношения как между участниками этого сообщества, так и вне его, а также иные вопросы, включая технические; оно разрабатывается и принимается соответствующим сообществом.
В качестве примера изложенному можно привести недавно принятый Кодекс этики использования данных[14] (далее – Кодекс данных), в разработке которого я принимала участие в качестве руководителя рабочей группы от Института развития Интернета (ИРИ). Этот Кодекс отличается от упомянутых выше кодексов тем, что он устанавливает общие правила для всей отрасли данных в целом, а не какого-либо профессионального сообщества, осуществляющего деятельность на рынке данных, или отдельных участников рынка данных, агрегирующих, обрабатывающих и иным образом использующих данные при осуществлении своей деятельности. Кодекс закрепляет общие принципы, а также ряд принципов профессиональной этики при сборе, хранении, аналитике и коммерческом использовании данных, в том числе в рекламе и маркетинге. Также Кодекс данных включает положения о порядке присоединения к нему и ответственности за несоблюдение его требований, порядок обобщения лучших практик (Белая книга), порядок изменения и толкования Кодекса. Названные положения были предложены самой отраслью и тщательно проработаны экспертами с целью исключить возможность противоречия / несоответствия предлагаемых правил законодательству, равно как и вероятность их двойного толкования.
Подводя итоги, следует признать, что для адекватного и эффективного применения новых технологий далеко не во всех случаях срочно требуется новое правовое регулирование. Современные технологии прежде всего нуждаются в техническом регулировании (в свою очередь обеспечиваемом правовыми нормами), что позволяет внедрить и полноценно использовать эти технологии. Кроме того, целесообразно обращение и к этическому регулированию – оно способствует тому, чтобы участники того или иного рынка, использующего цифровые технологии, могли выстраивать взаимоотношения с государством, с гражданами, между собой, в том числе и в условиях, пока ведется разработка и принятие соответствующего и необходимого законодательства.
P.S. лента новостей IP CLUB в сфере права интеллектуальной собственности и цифрового права (IP & Digital Law) в:
[1] Рожкова М.А. Цифровое право (Digital Law) — что это такое и чем оно отличается от киберправа / интернет-права / компьютерного права? [Электронный ресурс] // Закон.ру. 2020. 15 марта. URL: https://zakon.ru/blog/2020/3/15/cifrovoe_pravo_digital_law_-_chto_eto_takoe_i_chem_ono_otlichaetsya_ot_kiberpravainternet-pravakompy
[2] Как известно, изначально правила и образцы должного поведения людей складывались на основе обычаев, традиций и заповедей (норм морали), а только затем стали возникать собственно правовые нормы, специально предназначенные для упорядочивания отношений между людьми, а потом и юридическими лицами, государством.
[3] См. об этом: Рожкова М.А. Найти отличия: технические и правовые аспекты Интернета [Электронный ресурс] // сайт Журнала Суда по интеллектуальным правам. 2015.
[5] Активное обсуждение этой идеи привело к созданию прецедента признания за роботом, управляемым ИИ, правосубъектности – речь идет о известном человекоподобном роботе Софии, получившей гражданство Саудовской Аравии (Morby Alice. Saudi Arabia becomes first country to grant citizenship to a robot // URL: https://www.dezeen.com/2017/10/26/saudi-arabia-first-country-grant-citizenship-robot-sophia-technology-artificial-intelligence-ai/
[6] Подробнее см.: Рожкова М.А. Искусственный интеллект и интеллектуальные роботы – что это такое или кто это такие? [Электронный ресурс] // Закон.ру. 2019. 23 ноября. URL: https://zakon.ru/blog/2019/11/23/iskusstvennyj_intellekt_i_intellektualnye_roboty__chto_eto_takoe_ili_kto_eto_takie
[9] Крючкова П.В. Система технического регулирования в РФ: формирование, возможное и ожидаемое воздействие на конкуренцию // https://iq.hse.ru/data/342/610/1233/file3758.pdf
[10] Грудинский П. Г., Фаерман А. Л. 100-летие Правил устройства электротехнических установок // Журнал Электричество. 1983. № 12. С. 64. Данные правила были направлены для утверждения в министерство внутренних дел, которое перенаправило их в министерство почт и телеграфов, которое в свою очередь вместо утверждения разработала свою редакцию правил (так и не получившую поддержку). В итоге названные правила начали действовать в качестве утвержденных Советом Русского технического общества (РТО).
[12] Проект федерального закона № 657361-7 «О внесении изменений в Федеральный закон “О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма” и иные законодательные акты Российской Федерации» // https://sozd.duma.gov.ru/bill/657361-7
[13] Утв. приказом Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии от 17 октября 2013 г. N 1185-ст.
Право на судебную защиту
Статья 46 Конституции РФ провозглашает:
«1. Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.
2. Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд.
3. Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.».
Статья 47 Конституции РФ провозглашает:
«1. Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.
2.Обвиняемый в совершении преступления имеет право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей в случаях, предусмотренных федеральным законом.».
1. Конституция РФ провозгласила права и свободы человека и гражданина высшей ценностью, обеспечиваемой правосудием, и возложила на государство обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина. Это свидетельствует о том, что Российская Федерация не только признает основные права и свободы человека, но и декларирует защиту прав и свобод своих граждан в качестве одной из приоритетных государственных функций.
Правом на судебную защиту обладают не только граждане, но и их объединения. Таким образом, судебная защита распространяется на неограниченный круг лиц и отсутствуют какие-либо формализованные ограничения на использование этого способа защиты субъективного права и законного интереса. Суды выносят решения от имени государства, и государство обеспечивает исполнение этих решений. При этом право на судебную защиту гарантируется не только гражданам России, но и иностранцам, а также не имеющим гражданства лицам.
Судебной защите подлежат все без исключения права и свободы, как принадлежащие индивиду в силу прямого указания Конституции РФ и иных законов, так и не имеющие нормативного закрепления, но не противоречащие закону. Право на судебную защиту как закрепленное законом, имеющим высшую юридическую силу, является непосредственно действующим вне зависимости от наличия соответствующей процедуры его реализации.
Судебная защита относится к числу прав, которые не подлежат ограничению, поскольку ограничение этого права ни при каких условиях не может быть обусловлено необходимостью достижения признаваемых Конституцией РФ целей: защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Право на судебную защиту обеспечивает реализацию прав и свобод граждан, потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью, которым государство обеспечивает доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба, возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти. В рамках судебной защиты реализуется право на получение квалифицированной юридической помощи, на обжалование незаконных действий и решений государственных органов и должностных лиц.
2. Весьма важное значение в сфере усиления защиты прав и свобод личности принадлежит положению Конституции РФ о возможности обжалования в суд решений и действий (или бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц (ч. 2 ст. 46 Конституции).
На суд как орган правосудия кроме защиты субъективных прав посредством рассмотрения дел об уголовных и административных правонарушениях, разрешения споров между участниками частноправовых отношений возлагается конституционная обязанность контролировать деятельность публичной власти в сфере признания, соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина. Поэтому в судебном порядке могут быть обжалованы нормативные и ненормативные акты, действия или бездействие органов государственной власти и местного самоуправления, а также их должностных лиц, государственных и муниципальных служащих.
Граждане вправе обжаловать как сами решения и действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц, так и послужившую основанием совершения этих действий (решений) информацию либо то и другое одновременно. При этом граждане освобождены от обязанности доказывать незаконность обжалуемых действий (бездействия), однако должны доказать факт нарушения этими действиями (бездействием) своих прав и свобод. Процессуальная обязанность документально доказать законность обжалуемых действий возлагается на органы и лица, действия (бездействие) которых обжалуются.
В зависимости от вида оспариваемых актов, содержания публично-правового спора, его субъектного состава и характера обжалуемых действий таким судом может быть Конституционный Суд РФ или конституционный (уставной) суд субъекта РФ, Верховный Суд РФ и другие суды общей юрисдикции, суды арбитражной юрисдикции.
Конституционный Суд РФ обеспечивает реализацию права граждан и их объединений на судебную защиту посредством проверки конституционности федерального закона или закона субъекта Федерации, примененного в конкретном деле, осуществляемой по их жалобам на нарушение конституционных прав и свобод.
3. Среди межгосударственных органов по защите прав и свобод человека и гражданина наиболее востребованным у российских граждан является Европейский суд по правам человека, куда они получили возможность обращаться с 5 мая 1998 года после ратификации Российской Федерацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Свою деятельность он осуществляет на основе принципа субсидиарности, подключаясь к вопросу реализации конвенционных положений, являющихся составной частью российской правовой системы, лишь в спорных ситуациях после исчерпания всех внутригосударственных средств правовой защиты.
Федеральным законом о ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод предусмотрено, что Российская Федерация признает в силу самого факта и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией этих договорных актов. Следовательно, обязательный характер на территории страны имеют и постановления Суда, принятые в отношении Российской Федерации, что непосредственно влияет на уровень судебной защиты, осуществляемой российскими судами.
4. Статьи 7, 8 и 10 Всеобщей декларации прав человека, статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод устанавливают, что все равны перед законом и судом и что каждый при определении его гражданских прав и обязанностей имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. По смыслу этих положений право каждого на судебную защиту посредством независимого и беспристрастного суда, компетенция которого установлена законом, означает, что рассмотрение дел должно осуществляться законно установленным, а не произвольно выбранным составом суда. Соответственно часть 1 статьи 47 Конституции РФ гарантирует, что никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.
Для организации судопроизводства важным является определение подсудности рассматриваемых дел в качестве суда первой инстанции, которая закреплена процессуальным законодательством. Гражданский процессуальный кодекс РФ устанавливает подсудность гражданских дел мировому судье (ст. 23), районному суду (ст. 24), военным и иным специализированным судам (ст. 25), судам субъектов Российской Федерации (ст. 26), Верховному Суду Российской Федерации (ст. 27). В каждой из этих статей приводится перечень дел, подлежащих рассмотрению в соответствующем суде по первой инстанции.
Подсудность дел арбитражным судам регламентируется статьей 34 Арбитражного процессуального кодекса РФ. Дела, подведомственные арбитражным судам, рассматриваются в первой инстанции судами субъектов Российской Федерации, суда по интеллектуальным правам Российской Федерации и федеральных арбитражных судов округов.
Правовой институт подсудности позволяет установить компетенцию конкретного суда судебной системы на разрешение конкретного дела в качестве суда первой инстанции, что оказывается весьма важным в условиях существования двух параллельных судебных систем судебной власти.
Объединение двух действующих высших судебных органов позволит исключить не только конкуренцию судов двух параллельных ветвей судебной власти при принятии подсудных дел, поскольку вся судебная система станет замыкаться на один Верховный Суд Российской Федерации, но и конкуренцию судебных решений и постановлений высших судебных органов по вопросам правоприменения.
Значение конституционного права обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей заключается в том, что процессуальная форма суда присяжных обеспечивает более надежную защиту прав и свобод человека и гражданина от незаконного и необоснованного обвинения и уголовного наказания, уменьшает риск судебной ошибки и произвольного осуждения подсудимого. Функционирование суда присяжных имеет важное общественно-политическое значение, заключающееся в предъявлении повышенных требований к качеству предварительного расследования и судебного разбирательства, профессионализму органов дознания, следователей, прокуроров, адвокатов и судей, соблюдению ими как своих профессиональных обязанностей, так и требований Конституции РФ и уголовно-процессуального законодательства.
Согласно статье 1 Федерального закона от 20.08.2004 №113-ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» рассмотрение уголовных дел с участием присяжных заседателей федеральных судов общей юрисдикции проводится в Верховном Суде РФ, верховных судах республик, краевых, областных судах, судах городов федерального значения, автономной области и автономных округов, окружных (флотских) военных судах.
В суде присяжных полномочия в решении вопросов уголовного дела разделены между коллегией присяжных заседателей и профессиональным судьей (председательствующим). Коллегия присяжных выносит вердикт, т.е. решение по поставленным перед ней вопросам, включая основной вопрос о виновности подсудимого. Присяжные могут вынести обвинительный или оправдательный вердикт. Вынося обвинительный вердикт, коллегия присяжных заседателей отвечает на вопрос о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения или особого снисхождения.
Процессуальная форма суда присяжных содержит двойной процессуальный механизм защиты невиновного человека от ошибок, обвинительного уклона профессиональных и непрофессиональных судей. Благодаря этому механизму суд присяжных по своему правозащитному потенциалу не имеет себе равных.
Эта форма судопроизводства зарекомендовала себя положительно и может быть с полным основанием отнесена к достижению судебной реформы.
Дата публикации: 12.01.2015 г.
Дата изменения: 14.12.2016 г.