какие утки живут в москве

Какие утки живут в москве

Автор: Анна Могильнер | 14.12.2011 21:40:29 |

Все знают, что уткам нужна вода, а зимой вместо воды пруды и реки покрывает лед. Но не везде и не все. Особенно в больших городах, например, в Москве. Многие каналы и даже пруды Москвы не замерзают, или на них остаются большие полыньи – и птицы их быстро освоили. Давайте познакомимся с семью видами!

Вот здесь можно увидеть, где утки любят зимовать, и сколько их было в последние годы http://www.birdsmoscow.net.ru/proekt_waterfowl.html

Количество зимующих уток на московских водоемах в разные годы бывает разным. Это зависит и от температуры воздуха, и от количества незамерзающих речек и полыней, и от того, как прошло летом гнездование и сколько новых утят вылупилось из яиц. Например, в прошлом году уток было очень много – больше 23 тысяч. В основном это кряквы – самые обычные для наших мест; именно они стали родоначальниками разных пород домашних уток. Встретить можно и самцов (они очень яркие и красивые), и скромных сереньких самочек. И у тех, и у других на крыле ярко-синее «зеркальце», по которому крякву легко отличить.

источник фото

Встречаются на московских водоемах и хохлатая чернеть

и крохали

источник фото
это самец большого крохаля.

источник фото

источник фото

Она кормится и природным кормом (мелкими насекомыми, улитками), и тем, что дает ей человек.

источник фото

Источник

От кряквы до мандаринки: каких уток можно увидеть на водоемах

Наиболее часто встречающиеся водоплавающие птицы на водоемах Москвы — утки. Они значительно превосходят по численности других — чомг, камышниц, лысух и чаек. Большие популяции уток появились в столице только в середине XX века. В это время питание горожан улучшилось и они перестали воспринимать птиц в качестве охотничьей добычи, начали их подкармливать. Кроме того, к городу были присоединены крупные природные участки с водоемами. Некоторые пруды и реки больше не замерзают полностью зимой из-за деятельности человека. Часть уток перестала осенью улетать на юг, образовав оседлую популяцию, которая составляет, по последним данным, 29 тысяч особей. Однако не все птицы вьют гнезда в мегаполисе. По весне часть из них улетает в Подмосковье.

Специалисты Мосприроды в рамках всероссийской акции «Серая шейка — 2020» ежегодно проводят зимний учет водоплавающих. По их сведениям, на природных территориях Москвы остались зимовать около 9700 водоплавающих птиц. Большая часть из них — это кряквы (9369 особей). На втором и третьем месте по численности — чайки серебристые (194 особи) и огари (71 особь). Также специалисты Мосприроды вместе с волонтерами насчитали 49 сизых чаек, 25 гоголей, 17 озерных чаек, 12 хохлатых чернетей, одного белолобого гуся.

Из редко зимующих на городских природных территориях были замечены чомга (одна особь), морская чернеть (четыре особи), свиязь (две особи), чирок-свистунок (пять особей). Так, на реке Яузе специалисты Мосприроды видели двух свиязей и одного самца чирка-свистунка. Чирок-свистунок (один самец и три самки) был замечен также на реке Рудневке в природно-историческом парке «Косинский».

Кряква и огарь

Утки-кряквы давно обитают рядом с человеком. Неприхотливость этого вида позволила одомашнить его еще в древности. Кряква составляет около 96 процентов всего поголовья городских водоплавающих птиц. Селезней этого вида можно легко узнать по ярко-зеленой голове и фиолетовой полоске на крыльях. Самочки пестрые, коричневато-бежевые.

Вторая по численности городская утка — огарь. Естественная среда обитания огарей — южные степи, где они селятся, устраивая гнезда в норах зверей, расщелинах скал, дуплах или на земле. Они гораздо крупнее крякв. Самцы и самки ярко-рыжего цвета, с черными перьями. Огари долго адаптировались к жизни в городе, проживая на прудах Московского зоопарка, а с 40-х годов XX века начали расселяться по другим водоемам. Птицы приспособились селиться в том числе на чердаках домов. В период гнездования огари зачастую ведут себя агрессивно, преследуют других уток. На юг эти птицы не улетают, зимуя в основном в зоопарке, немногие — парами или поодиночке — на других незамерзающих прудах.

Чернеть, гоголь и мандаринка

Третья по численности утка, гнездящаяся в Москве, — хохлатая чернеть. Самец отличается хохолком на затылке, черной с фиолетовым отливом окраской и белыми боками. Вместе с красноголовым нырком (с красно-коричневой головой у самца) эта утка зимует и старается загнездиться в городе.

Встречается в Москве и гоголь. Это мелкая утка с крупной черной головой с белыми пятнами у основания клюва (у самцов). Давно не гнездящийся в городе вид стали расселять по программе обогащения фауны Москвы перед Всемирным фестивалем молодежи и студентов 1957 года. Из Дарвинского заповедника привозили яйца и искусственно выводили их в зоопарке, подкладывая под крякв и мускусных уток. Гоголь гнездится в дуплах старых деревьев. Кроме того, в парках по берегам прудов сотрудники Мосприроды постоянно вывешивают искусственные домики-гоголятники. Встречаются эти утки и на пролете — летя весной на север, а осенью на юг.

Остальные виды уток в столице представлены в единичных экземплярах. Это, например, лутки, морянки, шилохвости, пеганки и серые утки. При перелете с юга на север и обратно Москву посещают турпан и длинноносый крохаль. Также единично гнездятся или пролетают город не зимующие в Москве широконоска и чирок-трескунок.

Последние годы в Москве наблюдают, в том числе и зимой, единичные экземпляры красивой утки-мандаринки, родина которых Дальний Восток. В январе 2020 года эту птицу видели на Нижнем Кузьминском пруду.

Источник

Утиные истории: какие птицы обитают в столичных водоемах

Утки являются основными водоплавающими птицами Москвы, значительно превосходя по численности других обитателей водоемов, таких как чомга, камышница, черношейная поганка, лысуха и чайка.

Большие популяции уток смогли основательно поселиться в столице сравнительно недавно – только в середине XX века. В это время питание горожан улучшилось, они перестали воспринимать птиц в качестве охотничьей добычи и даже стали их подкармливать.

Плюс к городу были присоединены крупные природные участки с водоемами; а некоторые водоемы перестали полностью замерзать зимой из-за техногенной деятельности человека. Часть уток больше не улетала на юг осенью, образовав оседлую популяцию, которая становилась очень велика и составляла, например, в 2016 году более 29 тысяч птиц. Конечно, не все эти птицы могут загнездиться в мегаполисе и весной многие из них разлетаются по области.

Утки являются основными водоплавающими птицами Москвы, значительно превосходя по численности других обитателей водоемов, таких как чомга, камышница, черношейная поганка, лысуха и чайка.

Большие популяции уток смогли основательно поселиться в столице сравнительно недавно – только в середине XX века. В это время питание горожан улучшилось, они перестали воспринимать птиц в качестве охотничьей добычи и даже стали их подкармливать.

Плюс к городу были присоединены крупные природные участки с водоемами; а некоторые водоемы перестали полностью замерзать зимой из-за техногенной деятельности человека. Часть уток больше не улетала на юг осенью, образовав оседлую популяцию, которая становилась очень велика и составляла, например, в 2016 году более 29 тысяч птиц. Конечно, не все эти птицы могут загнездиться в мегаполисе и весной многие из них разлетаются по области.

Первая приспособилась к обитанию рядом с человеком утка кряква. Неприхотливость и «пластичность» данного вида позволила человеку еще в древности его одомашнить. И сейчас у кряквы абсолютное численное превосходство, она составляет около 96% всего поголовья городских водоплавающих птиц. Селезни крякв отличаются ярко окрашенной зеленой головой и фиолетовой полоской («зеркальцем») на крыле, самочки же пестрые, коричневато-бежевые.

Первая приспособилась к обитанию рядом с человеком утка кряква. Неприхотливость и «пластичность» данного вида позволила человеку еще в древности его одомашнить. И сейчас у кряквы абсолютное численное превосходство, она составляет около 96% всего поголовья городских водоплавающих птиц. Селезни крякв отличаются ярко окрашенной зеленой головой и фиолетовой полоской («зеркальцем») на крыле, самочки же пестрые, коричневато-бежевые.

Вторая по численности городская утка – огарь. Это не местный вид, его естественная среда обитания – южные степи, где огари селятся, устраивая гнезда в норах зверей, в расщелинах скал, в дуплах или на земле. Они гораздо крупнее крякв, ярко рыжие с черными перьями.

Вторая по численности городская утка – огарь. Это не местный вид, его естественная среда обитания – южные степи, где огари селятся, устраивая гнезда в норах зверей, в расщелинах скал, в дуплах или на земле. Они гораздо крупнее крякв, ярко рыжие с черными перьями.

Третья по численности утка, гнездящаяся в Москве, – хохлатая чернеть. Самец у нее отличается хохолком на затылке, черной с фиолетовым отливом окраской и белыми боками.

Вместе с другой нырковой уткой – красноголовым нырком – она зимует и старается загнездиться в городе. На зимовке насчитывают примерно 300 хохлатых чернетей, а летом – около 30 выводков. Иногда к такой численности летом приближается и красноголовый нырок, но город эта птица заселить не смогла, чаще держится только на Косинских озерах за МКАД. Зимует в Москве около десяти особей красноголового нырка.

Третья по численности утка, гнездящаяся в Москве, – хохлатая чернеть. Самец у нее отличается хохолком на затылке, черной с фиолетовым отливом окраской и белыми боками.

Вместе с другой нырковой уткой – красноголовым нырком – она зимует и старается загнездиться в городе. На зимовке насчитывают примерно 300 хохлатых чернетей, а летом – около 30 выводков. Иногда к такой численности летом приближается и красноголовый нырок, но город эта птица заселить не смогла, чаще держится только на Косинских озерах за МКАД. Зимует в Москве около десяти особей красноголового нырка.

Можно найти в столице и гоголя. Это мелкая утка с крупной черной головой и белыми пятнами на щеках. Давно не гнездящийся в городе вид стали расселять по программе обогащения фауны Москвы перед Всемирным фестивалем молодежи и студентов 1957 году: из Дарвинского заповедника привозили яйца и искусственно выводили их в зоопарке, подкладывая под крякв и мускусных уток.

Гоголь селится в дуплах старых деревьев. Кроме того, в парках по берегам прудов сотрудники «Мосприроды» постоянно вывешивают искусственные домики-гоголятники. Встречаются эти утки и на пролете – летя весной на север, а осенью – на юг. На Москве-реке зимует около 2 тысяч гоголей.

Можно найти в столице и гоголя. Это мелкая утка с крупной черной головой и белыми пятнами на щеках. Давно не гнездящийся в городе вид стали расселять по программе обогащения фауны Москвы перед Всемирным фестивалем молодежи и студентов 1957 году: из Дарвинского заповедника привозили яйца и искусственно выводили их в зоопарке, подкладывая под крякв и мускусных уток.

Гоголь селится в дуплах старых деревьев. Кроме того, в парках по берегам прудов сотрудники «Мосприроды» постоянно вывешивают искусственные домики-гоголятники. Встречаются эти утки и на пролете – летя весной на север, а осенью – на юг. На Москве-реке зимует около 2 тысяч гоголей.

Остальные виды уток в столице представлены в единичных экземплярах. Например, зимний учет 2014 года насчитал шесть особей чирков-свистунков, 15 лутков, одну морянку, одну шилохвость, 18 пеганок и две серые утки. Пролетают столицу турпан и длинноносый крохаль. Также единично гнездятся или пролетают город широконоска и чирок-трескунок. Последние годы в Москве наблюдают, в том числе и зимой, единичные экземпляры красивой утки мандаринки (на фото), родина которой Дальний Восток.

Остальные виды уток в столице представлены в единичных экземплярах. Например, зимний учет 2014 года насчитал шесть особей чирков-свистунков, 15 лутков, одну морянку, одну шилохвость, 18 пеганок и две серые утки. Пролетают столицу турпан и длинноносый крохаль. Также единично гнездятся или пролетают город широконоска и чирок-трескунок. Последние годы в Москве наблюдают, в том числе и зимой, единичные экземпляры красивой утки мандаринки (на фото), родина которой Дальний Восток.

Специалисты «Мосприроды» рекомендуют не подкармливать уток летом. В теплое время года они обеспечены естественной для них едой: трава, насекомые, мелкая рыба, головастики. В холодное же время подкармливать пернатых можно, но только небольшими порциями кусочков белого хлеба, перловой каши, пророщенными зернами, комбикормом. При этом строго не рекомендуется угощать уток черным хлебом, булками, фруктами и острыми, солеными и пряными продуктами.

Специалисты «Мосприроды» рекомендуют не подкармливать уток летом. В теплое время года они обеспечены естественной для них едой: трава, насекомые, мелкая рыба, головастики. В холодное же время подкармливать пернатых можно, но только небольшими порциями кусочков белого хлеба, перловой каши, пророщенными зернами, комбикормом. При этом строго не рекомендуется угощать уток черным хлебом, булками, фруктами и острыми, солеными и пряными продуктами.

Утки с легкостью могут перелетать с Москвы-реки на любой водоем. Но те, кто зимует в столице, не стремятся улетать далеко от привычной территории. К жилой зоне так близко они подошли только в этом году, так как из-за режима самоизоляции снизился фактор беспокойства. Разумеется, за утками постоянно следят специалисты «Мосприроды» в рамках мониторинга за водоплавающими. Но если птицам что-то угрожает, жители всегда могут сообщить об этом в дирекцию особо охраняемых природных территорий России.

Утки с легкостью могут перелетать с Москвы-реки на любой водоем. Но те, кто зимует в столице, не стремятся улетать далеко от привычной территории. К жилой зоне так близко они подошли только в этом году, так как из-за режима самоизоляции снизился фактор беспокойства. Разумеется, за утками постоянно следят специалисты «Мосприроды» в рамках мониторинга за водоплавающими. Но если птицам что-то угрожает, жители всегда могут сообщить об этом в дирекцию особо охраняемых природных территорий России.

Источник

Оранжевые утки стали коренными москвичами

В этом году у московских орнитологов юбилей: ровно 50 лет назад пара огарей родом из Московского зоопарка впервые загнездилась в центре города, а прошлым летом эти забавные утки кирпично-апельсинового цвета вырастили на московских водоемах уже около двух сотен птенцов!

«История расселения обыкновенного огаря в Москве давняя, — рассказывает научный сотрудник биологического факультета МГУ, ученый секретарь Рабочей группы по гусеобразным Северной Евразии Анастасия Поповкина. — Первоначально они жили в зоопарке, а с 1948 года подросшим птенцам перестали подрезать крылья, и появилась группа огарей, живущих на свободе». С тех пор вольные птицы размножались каждый год, некоторые покидали зоопарк. Но только в 1956 году первая пара огарей вывела птенцов в городе за пределами зоопарка.

На зиму московские огари перебираются в зоопарк, на незамерзающие пруды. По словам сотрудника зоопарка Иннокентия Сметанина, морозы птицы переносят без проблем и ежедневно совершают перелеты с большого пруда на пруд новой территории. Каждую зиму здесь кольцуют 15-20 огарей, надевая им на лапки зеленые кольца с белым номером.

22 января орнитологи из МГУ и Союза охраны птиц России проводили в Москве и области очередную перепись утиного населения и насчитали в зоопарке 420 огарей, а зимой 2005 года их там было 390. Численность московских огарей начала стремительно расти с 1998 года — тогда их было чуть больше сотни.

По словам Анастасии Поповкиной, растущая московская популяция огарей потихоньку расселяется. Например, в последние годы их встречали в Московской области: в Раменском, под Серпуховом, в Дедовске и Пушкино, а в Юбилейном пара огарей гнездится уже не менее 10 лет. Но пока ученые не встретят где-то птиц, окольцованных в Москве, доказать их московское происхождение нельзя. Поэтому зоологи очень просят всех, кто видел оранжевых уток за пределами Москвы, сообщать им об этом.

Огари — южане, обитатели водоемов зоны степей и полупустынь от Средиземного моря до Приамурья, а московская популяция находится почти на 800 км северо-западнее границы их природной области распространения. В мире 180-220 тысяч огарей, из них 40-60 тысяч живет в России. В биологии этих уток много интересного и неразгаданного.

Оказалось, например, что московские огари, выращивающие птенцов летом на городских прудах в окружении отдыхающих с детьми и с собаками, настолько привыкли к людям, что подпускают их совсем близко, не подавая сигнала тревоги, и вообще выглядят вполне благополучно и не нервничают. Если же ситуация кажется им опасной, они вместе с птенцами отплывают на середину водоема.

В природе пары огарей, яростно защищающие свою территорию от собратьев, гнездятся обычно очень далеко друг от друга, а птицам московской популяции приходится придерживаться совсем другой, «коммунальной» стратегии выживания. И если в природе они гнездятся либо в норах, либо на высоте — в дуплах деревьев, на скалах, то в городе, как показали исследования Анастасии Поповкиной, они сооружают гнезда на чердаках многоэтажных зданий, а потом птенчики прыгают вниз, и родители ведут их на пруды, часто преодолевая большие расстояния и множество опасностей в лице собак, кошек, автомобилей.

Почему-то, хотя, на человеческий взгляд, в Москве полно незанятых подходящих прудов, огари предпочитают селиться около уже «проверенных» водоемов. И тут начинается мощная конкуренция — за пруд, за место для гнезда, и всё это сопровождается шумом, драками и семейными драмами! Обездоленные самки, бывает, подбрасывают яйца в чужие благополучные гнезда. В одном из гнезд ученые нашли 26 яиц — при том что самка огаря откладывает от 6 до 12 яиц, а старая опытная самка — до 14.

Пока самка сидит на гнезде, ее самец сторожит пруд. Когда родители приходят с птенцами на пруд, уже занятый другой семьей, их «встречают в штыки», и взрослых птиц, скорее всего, выгонят. Иногда в такой ситуации птенцы без присмотра гибнут. Однако случается, что птенцы из опоздавшего выводка, когда страсти поутихнут, присоединяются к семье, на территории которой они оказались, и их будут выращивать приемные родители. В 2003 году на пруду около Театра Российской армии было две семьи огарей, в одной 13 птенцов, в другой — 43, причем приемных детей во втором выводке было не меньше 31! На крыло из этих 56 молодых успешно встало 50. А вот в Среднем Поволжье объединенных выводков не встречали. Ученые считают, что московская популяция огаря еще только формируется, и нас ждет еще множество сюрпризов.

Источник

Москва и ее утки

Мегаполис Москвы разрастается год от года. Там, где еще совсем недавно были дачные местечки с сосняками и березняками, с прудами и речками, появляются высокоэтажные кварталы, ТЭЦ и бензозаправки. Природа Подмосковья не выдерживает этого натиска, отступая все дальше от городской черты. Но в городских джунглях тоже есть жизнь, которая упорно осваивает искусственную городскую среду. О том, как выживают в условиях города водоплавающие птицы — в интервью орнитолога Ксении Всеволодовны Авиловой, к.б.н., преподавателя биологического факультета МГУ.

Ксения Всеволодовна, так ли безжизненны городские джунгли?

В нашем представлении город губителен для всего живого. Но на самом деле это не совсем так. По последним представлениям ученых, город — это особая не закрытая система с различными не замкнутыми энергетическими циклами. Туда поступает огромное количество свободной энергии, потому что от тех ресурсов, что потребляет человек, масса оказывается неизрасходованными. Это не только отходы, это тепло, в огромном количестве выливающееся в окружающую среду, это механическая энергия, эвтрификация — поступление биогенов, которые могут использоваться различными живыми организмами. И многое другое. Один из законов существования биосферы в том, что живое вещество все, до чего сможет дотянуться, пускает в оборот. И позвоночные животные — птицы, млекопитающие — являются активными участниками этого процесса.

По количеству свободных ресурсов, по их распределению, город неоднороден. У него огромная мозаичность, гораздо большая, чем в естественной природе, и разных пограничных зон, экотонов там тоже огромное количество, и это создает особое многообразие ресурсов — пространственных, и пищевых, которые годятся для самых разных потребителей. Считается даже, что ресурсы города могли бы использовать, в принципе, все виды, которые способны были бы до них добраться.

Главный барьер — это, конечно, в первую очередь — беспокойство, оно давит и не пускает живые существа к этим ресурсам. Прямое уничтожение животным в городской среде почти не угрожает — в городе нельзя охотиться, например. И еще — немаловажное обстоятельство: в городе никому до животных нет дела — все заняты работой, семьей, и так далее. Никто ничего не видит. Например, летит над МГУ весной пролетная стая гусей — летит низко, на самом виду, даже слышен гусиный крик. И… никто из горожан даже не поднимает голову! Как ни смешно, это безразличие к живому по соседству, этому живому очень помогает выжить. Есть, конечно, и люди, которые не чужды эстетики, любованию живыми существами, например, утками с выводками, плавающими в городских водоемах.

Что является наиболее важным для видов, приспособившихся к условиям города?

Видам, способным жить в городе, нужна пластичность, достаточно широкая адаптивная ниша, которая позволит им выносить климатический экстрим, всплески беспокойства — шумовых, световых и иных раздражителей. На виды, узко специализированные, это оказывает губительное воздействие, они в городе выжить не способны. Удивительно, но случается, что даже в одной систематической группе есть виды, с «более крепкой психикой», способные выжить в городской среде, и более слабые, которые этого не могут. На водоплавающих птицах мы прекрасно все это видим. Чтобы анализировать все это, нужна система экологических индикаторов, которыми мы сейчас, в частности, занимаемся.

Еще одно важнейшее обстоятельство — как мы знаем, важнейшую роль в адаптации играет популяционный фактор. В городе популяции водоплавающих птиц разорваны, они расселяются по изолированным друг от друга водоемам, но обязательно должны существовать некие связи между этими поселениями — тогда они превращаются в особую метапопуляцию, существующую как единое целое, но на разных «островках живого». Сейчас многие исследователи приходят к выводу, что причиной внедрения вида в городскую среду является сам рост города. Город разрастается, надвигается на дикие популяции, и как бы «втягивает» их в себя, причем по самым, казалось бы, агрессивным и неподходящим участкам. Если в урбанизированной среде, например, в новом микрорайоне, есть хотя бы маленькие прудики, какие-то карьерчики, пустыри с болотцами — птицы охотно там селятся и начинают жить. Вот начали, например, застраивать Люберецкие поля — птицы оттуда пошли переселяться не куда-нибудь в дикую природу Тверской области — а в город, на Царицынские пруды, и так далее.

Динамика числа видов водоплавающих, гнездящхся в Москве

В городской среде идет адаптация не на уровне особи, а на уровне популяции. Популяция — бессмертна, как говорили наши классики. Где-то птицы могут пропасть, а где-то одновременно с этим появиться. Город — нестабильная среда, со стохастическими изменениями: где-то могут их исконный пруд зарыть, новый откопать, что-то там разворотить, микрорайон построить. И все равно, они сумеют отманеврировать, найти себе новый уголок и закрепиться там — такая форма адаптации. Устойчивость и мобильность — залог выживания в городе. Водоплавающие птицы — хорошая экологическая модель.

Сколько же у нас в городе видов околоводных птиц, и каковы они?

Если еще недавно считалось, что в Москве гнездится 12 видов, то сегодня их всего девять. Для этого существует ряд разнообразных причин.

Первой в город очень давно пришла утка-кряква и закрепилась в нем. Кряква у нас доминирующий вид, 96% от всех водоплавающих птиц. Ее, что называется, ничем не уничтожить. На крякве, например, хорошо заметно, что при условии разных форм обмена между разными поселениями этих птиц, они проявляют большую стабильность, наращивают численность. Например, поселение кряквы на Лихоборке проявляет удивительнейшую стабильность уже несколько лет — 1674 птицы — с точностью до 1 особи! Это пример отменной популяционной устойчивости. Кряквы круглое лето размножается. Большой процент птенцов гибнет, но все равно численность остается стабильной.

Динамика численности кряквы летом 1998-2015 гг.

Остальные водоплавающие птицы по численности не сравнятся с кряквой. Раньше вторым после нее был гоголь, лесная утка, специально интродуцированная в Москву. Гоголя в столице стали расселять в конце 1950-х гг. по программе «обогащения фауны Москвы» перед Всемирным фестивалем молодёжи и студентов 1957 г. Из Дарвинского заповедника на Рыбинском водохранилище привозили яйца, и в зоопарке подкладывали их под крякв и мускусных уток. Одновременно развешивали на прудах искусственные домики-гоголятники. Гоголь делает кладки в дуплах старых деревьев — до недавнего времени их было немало в столице. С 2002 г. начался подъем численности гоголей, достигшей в 2009 г. 58 выводков. Но она резко упала после зимы 2010/2011 гг., когда в Москве прошли ледяные дожди с налипанием мокрого снега, в результате чего было поломано около сорока тысяч деревьев, в первую очередь дуплистых. Развеска искусственных гнездовий пока не смогла приостановить сокращение численности гоголей. В 2015 г. отмечены всего 6 выводков, из них три — на Терлецких прудах.

Динамика численности гоголя в 1998-2015 гг.

Огарь — красивая яркая утка — встречается на московских водоемах все чаще и чаще.

Огарь сейчас является вторым по численности видом в Москве после кряквы. Этот вид — как и гоголь – искусственный интродуцент. Его долго адаптировали к городу, старались добиться самостоятельного размножения, это не сразу получилось. Но однажды накопился, видимо, некий популяционный резерв, и он начал гнездиться сначала в зоопарке, потом пошел в город. Несколько семей огарей нашли себе городе подходящие чердаки для гнездования — и началось. Сейчас их в зоопарке — около 1100. В Европе огарь расширяет ареал к северу, западноевропейские города он заселил. Там, как и у нас, он активно вытесняет местных водоплавающих — потому что эта утка крупная и агрессивная, супертерриториальная, на тех водоемах, где он оказывается с выводками, он соседей выжимает.

Динамика численности семейных групп огаря в 1998-2015 гг.

В Москве гнездятся две нырковые утки — хохлатая чернеть и красноголовый нырок. Хохлатая чернеть — третья по численности, она как бы незаметная, но очень упорная — вместе с красноголовым нырком они гнездились в одних и тех же местах на отстойниках. Для них они были очень привлекательны еще и потому, что на отстойниках в изобилии гнездятся озерные чайки, защищающие их от ворон — врага номер один для нырковой утки. Когда отстойники закопали, чернеть сразу пошла в город, раз за разом стараясь закрепиться на разных прудах. Хорошая экстенсивная популяционная стратегия. И — держится на уровне 30 выводков, стабильно.

Динамика численности хохлатой чернети в 1998-2015 гг.

А вот красноголовый нырок почему-то этого не смог — это не понятно. Оказался слаб. Он осел в Косино, на уровне численности около 8 выводков. А потом застроили Люберцы — и его численность выросла аж до 27 выводков — видимо, за счет подпитки откуда-то извне. Но дальше востока Москвы он не двигается. Видимо, это и есть тот самый случай непереносимости агрессивной городской среды, мешающей осваивать новые местообитания в городе.

Динамика численности красноголового нырка в 1998-2015 гг. На фото — самка красноголового нырка с носометкой (фото А. Голубевой)

Есть еще утка-широконоска — но она не выдерживает конкуренции с кряквой, всего несколько выводков. Есть два вида чирков, они считаются гнездящимися. Но вот чирка-трескунка уже не находили три года, а чирка-свистунка — уже лет пять. Им нужны луговые болота, мелкие водоемчики, крупные утки их, видимо, вытесняют.

Динамика численности широконоски в 2000-2015 гг.

Не-гусеобразные птицы — это чомга, с которой все хорошо. Чомга, как и красноголовый нырок, постепенно переселяется с техногенных водоемов в город, в Царицыно, на Лихоборку и так далее. В Царицыно она просто «расцвела» — ее численность по мере переселения с Люблинских отстойников выросла с 5-10 пар до 27 пар, и этот рост продолжается.

Динамика численности чомги в 1998-2015 гг.

Камышница. Фото В.П.Авдеева

Относительно благополучна камышница. Это птица из отряда журавлеобразных. Она давным-давно, еще в 70-е годы постепенно освоила город. Сначала она сидела по каким-то мелким болотцам. Она же незаметная, ее вообще не видно. Многие принимают ее за утку — пока не видно ее ног. Сейчас ее численность дошла где-то до 35 выводков, и она спокойно себе существует, причем так же маневрирует, как любая мобильная городская популяция.

Представьте себе — на отстойниках в воде валяются старые холодильники какие-то ржавые кровати, покрышки. И вот я наблюдала, как они лазили по этим кроватям на своих лапах с длинными пальцами, цепляясь за все что можно. Подплывает к покрышке, плавающей в воде, начинает ее вертеть. Находит на нижней стороне каких-то моллюсков, потом птенчик к ней подплывает, она кормит его этой добычей — трогательно до невозможности. У них есть замечательная особенность — у мамаши есть помощники — старшие птенцы кормят младших — удивительная нежная забота. Эта птица очень устойчивая.

Динамика численности камышницы в 1998-2015 гг.

Редки в Москве черношейная поганка и лысуха, которая в Европе — обычная парковая птица, а у нас есть только несколько пар.

Динамика численности лысухи в 1998-2015 гг.

Есть ли у водоплавающих птиц какие-то экологические стратегии, помогающие им освоить город?

Конечно. Мы выделяем условно две. Одна — с накоплением в промежуточных участках, рефугиумах с последующим постепенным внедрением и освоением городской среды. Птицы используют богатые жизнью техногенные водоемы и ассоциируют свои гнездовые участки с чайковыми — как «прикрытием» от хищников. Второй вариант— искусственная интродукция, как с огарем и гоголем.

Вы сказали — техногенные водоемы. Неужели эти более чем неприятные с нашей точки зрения места привлекают птиц?

Заселение фауной так называемых техногенных водоемов очень интересно. Такие страшноватые «урочища» часто встречаются на окраинах городов. Они, на поверку, оказываются очень богаты самыми разными ресурсами, очень мозаичны, и у населения считаются «нехорошим местом» — их редко посещают, что для птиц означает отсутствие фактора беспокойства. Это — свободный ресурс. Птицы, летящие на пролете, с удовольствием используют техногенные водоемы, останавливаясь там на отдых и кормежку, потому что там полно мелких беспозвоночных, водорослей, и всего чего хочешь. Их там никто не беспокоит, они могут сидеть там хоть месяц, могут задерживаться и даже зимовать. Те, кому по силам психологическое давление города, могут оставаться там подолгу и начинать осваивать другие городские водоемы, более агрессивную среду.

А какова картина в зимнее время? У нас ведь немало зимующих уток?

Совершенно другая картина зимой. Незамерзающие городские акватории на пролете могут легко «осадить» многих водоплавающих. Широконоска и чирок-трескунок — это виды чисто перелетные. Они у нас не зимуют. Из северных уток у нас на пролете останавливаются турпаны, большие крохали, иногда длинноносый крохаль, иногда морянки — немного, конечно. Большой крохаль и луток явно начинают осваивать Москву — их число небольшое, но оно потихоньку растет. Многие виды на зимовке очень многочисленны — например, гоголь — до 2000 птиц, и с каждым годом их количество растет.

А как на фауну водоплавающих влияют работы по обустройству и облагораживанию московских водоемов?

В Москве сейчас активно занимаются обустройством водоемов, созданием «комфортной городской среды». Берега расчищают от растительности, укладывают плиткой или гебионами, отсыпают гравием. Это почему-то считается экологической реабилитацией, но после нее водоем частенько превращается в безжизненную ванну. Но к счастью, природа все сама выравнивает в большинстве случаев.

Фауне города нужны «живые мостики» от одного оазиса до другого. Птицам хорошо — они летают. А вот насекомые этого уже не могут — им не хватает сил на длинные дистанции — по дороге надо где-то сесть и подкрепиться. Популяции насекомых мы можем потерять. Мы еще в 80-х годах ратовали за то, что нужно сохранить живую сеть московских речушек и прудов, что соединяют между собой все оставшиеся природные островки города. Эта сеть сама по себе служит источником расселения жизни в городе. Этот «экологический каркас» города надо обязательно сохранить и развивать.

Беседовала Екатерина Головина

Источник