лучшие стихи о войне для конкурса чтецов
Стихи о войне для конкурса чтецов
Список стихотворений:
Отзывы: 15
Хорошие стихотворения. На мой взгляд на конкурс чтецов всегда надо брать стихи, которые красиво звучат, там разнообразные звуки и сложные сочетания. Чтоб слушать было красиво, смысл тоже важен, но тут все хороши, трудно сказать какое лучше.
Очень хорошие стихотворение
В список Стихов На Конкурс, обязательно надо добавить, Семён Гудзенко «Наше Поколение» — Очень Сильный Стих.
Очень хорошие стихи мне очень понравились
Читала стихи внуку,слез не сдержала. Замечательные все стихи! Люблю стихотворение В. Фирсова «Первый учитель», его сюда тоже можно добавить.
Пётр Давыдов-Начало мая. Стих очень с глубоким смыслом. Хороша для конкурса. Советую. Тут все стихи очень классные. Все они красивые, для детей и взрослых!
Замечательные стихи! У меня просто слов нету. Я восхищаюсь всеми стихами.
Я плачу со стихотворения Джамиля…
Я бы обязательно добавила стихотворение Твардовского «Рассказ танкиста», звучит красиво, учится легко
Я предпочитаю Михаила Дадина, у него достаточно хорошие стихи, если считаться, то возможно понять глубокий смысл в его стихах
И еще одно пронзительное стихотворение, которое достойно конкурса — «На Минском шоссе» Аркадия Кулешева.
Стихи о войне для конкурса чтецов: читать популярные, лучшие, красивые стихотворения поэта классика на сайте РуСтих о любви и Родине, природе и животных, для детей и взрослых. Если вы не нашли желаемый стих, поэта или тематику, рекомендуем воспользоваться поиском вверху сайта.
Огромная база, сборники стихов известных русских и зарубежных поэтов классиков в Антологии РуСтих | Все стихи | Карта сайта
Стихи о войне для конкурса чтецов
Об этом не стихи писать,
А плакать,
От злости у окопов супесь грызть.
Шестая кряду выдохлась атака.
Остатки роты покатились вниз.
Кто не хотел быть
Мужественным, смелым
Из этих опрокинутых ребят?
А вот высотку, этакую мелочь,
Не можем взять
Четвертый день подряд.
Лежит она, истерзанная, близко.
Путь до вершины –
Только разбегись.
Но тают взводы,
Как патроны в диске,
Да мертвые не отступают вниз.
И мы встаем по выбитому следу.
Сквозь вал огня вершину ловит взгляд.
Она у нас в дороге не последняя.
Но эту нам сегодня надо взять.
Автор: Михаил Созинов
Были очень простые заботы:
Встать рывком с гранатой – на танк.
Эти дни, эти месяцы, годы –
Из бессонниц моих и атак.
Степь пылала с мольбою о хлебе,
Он лишь грезился – там, впереди,
И порою не сердце, а пепел,
Только пепел, казалось, в груди.
Шли вперёд. Не могли мы иначе.
Пули пели и выл миномет.
Оживали мы: вон – одуванчик
Из снарядной воронки встает.
Становилась Отчизна дороже
На суровом плацдарме тех дней.
О себе. Да, мы думали тоже,
Только всё-таки больше о ней.
Автор: Михаил Найдич
Вновь отходим. Сапожища в глине.
Сильно пахнет ливнями бензин.
В нас впивались танковые клинья,
А над нами – журавлиный клин.
Лес горит. И плавится железо.
У поселка нас огонь прижал.
Ежики бегут из гущи леса –
К нам,
К противотанковым ежам.
Всюду чад.
Пылают ветки, комли,
Но уже в огне и вражий дзот.
Слушай, до Победы доживем ли?
«Мы – как знать,
Россия доживет!»
Снова осень. Снова эти ливни
Рядышком с полоской заревой.
Обломались танковые клинья…
Журавлиный клин –
Над головой.
Автор: Михаил Найдич
Первый бой.Я ничего не знал,
Не почувствовал его начала.
Лишь волна взрывная закачала
Травку,
Что вползла на перевал.
Взрыв, другой –
Я понимаю это:
Черные повсюду веера,
И комбат привстал:
«Ну что ж, пора!» —
И шагнул в объятия рассвета.
Вот что значит
Кипяток атак, —
Встать хочу, а свет в глазах оранжев;
Никогда б и не подумал раньше,
Что земля притягивает так.
Наступил черед,
Сбывался срок;
Плечи неожиданно сутуля,
Шел я… Рядом свистнул ветерок,
Я потом лишь догадался –
Пуля…
Автор стиха: поэт, участник войны,
Михаил Найдич
Укладывая ранцы,
Под натиском беды,
Ребята-новобранцы,
Мы строились в ряды.
Немногим возвратиться
Нам довелось назад.
Друзей мне снятся лица,
Их голоса звучат:
И тех, чей путь был краток
В разрывах и в пыли,
И тех, что на Карпатах
Бессмертье обрели.
Уходим, ветераны,
С тропинок и дорог.
Одним болезнь и раны
Урезывают срок.
Другим пора приспела
Заканчивать поход…
Однако наше дело
Назло смертям – живёт.
Наперекор утратам,
Защитой от беды,
Сменив отцов,
Ребята
Вливаются в ряды.
Автор стиха: поэт, участник войны,
Федор Архипов
Разговор с соседкой
Дарья Власьевна, соседка по квартире,
сядем, побеседуем вдвоем.
Знаешь, будем говорить о мире,
о желанном мире, о своем.
Вот мы прожили почти полгода,
полтораста суток длится бой.
Тяжелы страдания народа —
наши, Дарья Власьевна, с тобой.
О ночное воющее небо,
дрожь земли, обвал невдалеке,
бедный ленинградский ломтик хлеба—
он почти не весит на руке.
Для того чтоб жить в кольце блокады,
ежедневно смертный слушать свист,—
сколько силы нам, соседка, надо,
сколько ненависти и любви.
Столько, что минутами в смятенье
ты сама себя не узнаешь:
— Вынесу ли? Хватит ли терпенья?
— Вынесешь. Дотерпишь. Доживешь.
Дарья Власьевна, — еще немного,
день придет — над нашей головой
пролетит последняя тревога
и последний прозвучит отбой.
И какой далекой, давней-давней
нам с тобой покажется война
в миг, когда толкнем рукою ставни;
сдернем шторы черные с окна.
Пусть жилище светится и дышит,
полнится покоем и весной.
Плачьте тише, смейтесь тише, тише,
будем наслаждаться тишиной.
Будем свежий хлеб ломать руками,
темно-золотистый и ржаной.
Медленными, крупными глотками
будем пить румяное вино.
А тебе — да ведь тебе ж поставят
памятник на площади большой!
Нержавеющей, бессмертной сталью
облик твой запечатлят простой.
Вот такой же: исхудавшей, смелой,
в наскоро повязанном ПЛАТКЕ,
вот такой, когда под артобстрелом
ты идешь с кошелкою в руке.
Дарья Власьевна, твоею силой
будет вся земля обновлена.
Этой силе имя есть—Россия.
Стой же и мужайся, как она!
Это было в мае на рассвете,
Нарастал у стен рейхстага бой.
Девочку немецкую заметил
Наш солдат на пыльной мостовой.
У столба, дрожа, она стояла,
В голубых глазах застыл испуг.
А куски свистящего металла
Смерть и муку сеяли вокруг.
Тут он вспомнил, как, прощаясь летом,
Он свою дочурку целовал,
Может быть, отец девчонки этой
Дочь его родную расстрелял.
Но сейчас, в Берлине, под обстрелом,
Полз боец и, телом заслоня,
Девочку в коротком платье белом
Осторожно вынес из огня.
Скольким детям возвратили детство,
Подарили радость и весну.
Рядовые Армии советской,
Люди, победившие войну!
И в Берлине в праздничную дату
Был воздвигнут, чтоб стоять в веках,
Памятник советскому солдату
С девочкой, спасенной на руках.
Идти устали маленькие ноги,
Но он послушно продолжает путь.
Еще вчера хотелось близ дороги
Ему в ромашках полевых уснуть.
Но мать несла его, теряя силы,
В пути минуты длились, словно дни.
Всё время сыну непонятно было,
Зачем свой дом покинули они?
Что значат взрывы, плач, дорога эта?
И чем он хуже остальных ребят,
Что на траве зеленой у кювета,
Раскинув руки, рядом с мамой спят?
Как тяжело выслушивать вопросы.
Могла ли малышу ответить мать,
Что этим детям, спящим у берёзы,
Что этим мамам никогда не встать?
Но сын вопросы задавал упрямо,
И кто-то объяснил ему в пути,
Что это спали неживые мамы,
От бомбы не успевшие уйти.
И он задумался под лязг машин железных,
Как будто горе взрослых понял вдруг,
В его глазах недавно безмятежных
Уже блуждал осознанный испуг.
Так детство кончилось.
Он прежним больше не был,
Он шел и шел, и, чтобы мать спасти,
Следил ревниво за июньским небом,
Малыш, седой от пыли, лет шести.
Почему, дедуля, у тебя слеза?
Почему, дедуля, прячешь ты глаза?
Кто тебя обидел, можешь рассказать?
За тебя я буду драться, воевать!
— Внучек ты мой милый, нет, не плачу я,
Просто вспоминаю о былых боях,
Когда был я молод,
Родину любил
И врагов проклятых под Москвою бил!
Там друзей военных много полегло,
Вспоминать об этом сердцу тяжело!
И Победу в Мае встретили не все,
Там лежать остались в утренней росе!
Так живи, мой внучек, и войны не знай,
Каждый год с Победой пусть приходит Май!
Улыбайся солнцу, весело играй,
Но что было с нами, ты не забывай!
Это было в мае, на рассвете.
Нарастал у стен Рейхстага бой.
Девочку немецкую заметил
Наш солдат на пыльной мостовой.
У столба, дрожа, она стояла,
В голубых глазах застыл испуг.
А куски свистящего металла
Смерть и муку сеяли вокруг.
Тут он вспомнил, как, прощаясь, летом
Он свою дочурку целовал,
Может быть, отец девчонки этой
Дочь его родную расстрелял…
Но сейчас, в Берлине, под обстрелом,
Полз боец и, телом заслоня,
Девочку в коротком платье белом
Осторожно вынес из огня.
Скольким детям возвратили детство,
Подарили радость и весну
Рядовые Армии Советской,
Люди, победившие войну!
И в Берлине в праздничную дату
Был воздвигнут, чтоб стоять в веках,
Памятник советскому солдату
С девочкой спасенной на руках.
Он стоит, как символ нашей славы,
Как маяк, светящийся во мгле.
Это он – солдат моей державы –
Охраняет мир на всей земле!
За пять минут уж снегом талым
Шинель запорошилась вся.
Он на земле лежит, усталым
Движеньем руку занеся.
Он мертв.
Его никто не знает.
Но мы еще на полпути,
И слава мертвых окрыляет
Тех, кто вперед решил идти.
В нас есть суровая свобода:
На слезы обрекая мать,
Бессмертье своего народа
Своею смертью покупать.
Его ввели в германский штаб,
и офицер кричал:
— Где старший брат? Твой старший брат!
Ты знаешь — отвечай!
А он любил ловить щеглят,
свистать и петь любил,
и знал, что пленники молчат,—
так брат его учил.
Сгорел дотла родимый дом,
в лесах с отрядом брат.
— Живи,— сказал,— а мы придем,
мы все вернем назад.
Живи, щегленок, не скучай,
пробьет победный срок.
По этой тропочке таскай
с картошкой котелок.
В свинцовых пальцах палача
безжалостны ножи.
Его терзают и кричат:
— Где старший брат? Скажи!
Молчать — нет сил. Но говорить —
нельзя. И что сказать?
И гнев бессмертный озарил
мальчишечьи глаза.
— Да, я скажу, где старший брат.
Он тут, и там, и здесь.
Везде, где вас, врагов, громят,
мой старший брат—везде.
Да, у него огромный рост,
рука его сильна.
Он достает рукой до звезд
и до морского дна.
Он водит в небе самолет,
на крыльях — по звезде,
из корабельных пушек бьет
и вражий танк гранатой рвет.
Мой брат везде, везде.
Его глаза горят во мгле
всевидящим огнем.
Когда идет он по земле,
земля дрожит кругом.
Мой старший брат меня любил.
Он все возьмет назад. —
. И штык фашист в него вонзил.
И умер младший брат.
И старший брат о том узнал.
О, горя тишина.
— Прощай, щегленок, — он сказал,—
ты постоял за нас!
Но стисни зубы, брат Андрей,
молчи, как он молчал.
И вражьей крови не жалей,
огня и стали не жалей,—
отмщенье палачам!
За брата младшего в упор
рази врага сейчас,
за младших братьев и сестер,
не выдававших нас!
Поддержи Бугага.ру и поделись этим постом с друзьями! Спасибо! 🙂
Стихи о войне для конкурса чтецов
Александр Твардовский — Рассказ танкиста
Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку,
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
А как зовут, забыл его спросить.
Лет десяти-двенадцати. Бедовый,
Из тех, что главарями у детей,
Из тех, что в городишках прифронтовых
Встречают нас как дорогих гостей.
Машину обступают на стоянках,
Таскать им воду вёдрами — не труд,
Приносят мыло с полотенцем к танку
И сливы недозрелые суют…
Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен,
Мы прорывались к площади вперёд.
А он гвоздит — не выглянуть из башен, —
И чёрт его поймёт, откуда бьёт.
Тут угадай-ка, за каким домишкой
Он примостился, — столько всяких дыр,
И вдруг к машине подбежал парнишка:
— Товарищ командир, товарищ командир!
Я знаю, где их пушка. Я разведал…
Я подползал, они вон там, в саду…
— Да где же, где. — А дайте я поеду
На танке с вами. Прямо приведу.
Что ж, бой не ждёт. — Влезай сюда, дружище! —
И вот мы катим к месту вчетвером.
Стоит парнишка — мины, пули свищут,
И только рубашонка пузырём.
Подъехали. — Вот здесь. — И с разворота
Заходим в тыл и полный газ даём.
И эту пушку, заодно с расчётом,
Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозём.
Я вытер пот. Душила гарь и копоть:
От дома к дому шёл большой пожар.
И, помню, я сказал: — Спасибо, хлопец! —
И руку, как товарищу, пожал…
Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку,
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
Но как зовут, забыл его спросить.
Георгий Рублев — Памятник
Это было в мае, на рассвете.
Настал у стен рейхстага бой.
Девочку немецкую заметил
Наш солдат на пыльной мостовой.
У столба, дрожа, она стояла,
В голубых глазах застыл испуг.
И куски свистящего металла
Смерть и муки сеяли вокруг.
Тут он вспомнил, как прощаясь летом
Он свою дочурку целовал.
Может быть отец девчонки этой
Дочь его родную расстрелял.
Но тогда, в Берлине, под обстрелом
Полз боец, и телом заслоня
Девочку в коротком платье белом
Осторожно вынес из огня.
И, погладив ласковой ладонью,
Он ее на землю опустил.
Говорят, что утром маршал Конев
Сталину об этом доложил.
Скольким детям возвратили детство,
Подарили радость и весну
Рядовые Армии Советской
Люди, победившие войну!
… И в Берлине, в праздничную дату,
Был воздвигнут, чтоб стоять века,
Памятник Советскому солдату
С девочкой спасенной на руках.
Он стоит, как символ нашей славы,
Как маяк, светящийся во мгле.
Это он, солдат моей державы,
Охраняет мир на всей земле.
Джапиль Муса — Варварство
Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных… Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня…
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз…
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг, —
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной,
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! —
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо…
— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей.
Василий Лебедев-Кумач — Священная война
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна,-
Идет война народная,
Священная война!
Как два различных полюса,
Во всем враждебны мы:
За свет и мир мы боремся,
Они — за царство тьмы.
Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
Мучителям людей!
Не смеют крылья черные
Над Родиной летать,
Поля ее просторные
Не смеет враг топтать!
Встает страна огромная,
Встает на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна,-
Идет война народная,
Священная война!
Дмитрий Кедрин — Следы войны
Следы войны неизгладимы.
Пускай окончится она,
Нам не пройти спокойно мимо
Незатемненного окна!
Юнцы, видавшие не много,
Начнут подтрунивать слегка,
Когда нам вспомнится тревога
При звуке мирного гудка.
Счастливцы! Кто из них поверит,
Что рев сирен кидает в дрожь,
Что стук захлопнувшейся двери
На выстрел пушечный похож?
Вдолби-ка им — как трудно спичка
Порой давалась москвичам
И отчего у нас привычка
Не раздеваться по ночам?
Они, минувшего не поняв,
Запишут в скряги старика,
Что со стола ребром ладони
Сметает крошки табака.
С. Михалков — Нет войны
Спать легли однажды дети –
Окна все затемнены.
А проснулись на рассвете –
В окнах свет – и нет войны!
Можно больше не прощаться
И на фронт не провожать –
Будут с фронта возвращаться,
Мы героев будем ждать.
Зарастут травой траншеи
На местах былых боёв.
С каждым годом хорошея,
Встанут сотни городов.
И в хорошие минуты
Вспомнишь ты и вспомню я,
Как от вражьих полчищ лютых
Очищали мы края.
Вспомним всё: как мы дружили,
Как пожары мы тушили,
Как у нашего крыльца
Молоком парным поили
Поседевшего от пыли,
Утомлённого бойца.
Не забудем тех героев,
Что лежат в земле сырой,
Жизнь отдав на поле боя
За народ, за нас с тобой…
Слава нашим генералам,
Слава нашим адмиралам
И солдатам рядовым –
Пешим, плавающим, конным,
Утомлённым, закалённым!
Слава павшим и живым –
От души спасибо им!
И. Карков — Мальчики
Уходили мальчики – на плечах шинели,
Уходили мальчики – храбро песни пели,
Отступали мальчики пыльными степями,
Умирали мальчики, где – не знали сами…
Попадали мальчики в страшные бараки,
Догоняли мальчиков лютые собаки.
Убивали мальчиков за побег на месте,
Не продали мальчики совести и чести…
Не хотели мальчики поддаваться страху,
Поднимались мальчики по свистку в атаку.
В черный дым сражений, на броне покатой
Уезжали мальчики – стиснув автоматы.
Повидали мальчики – храбрые солдаты –
Волгу – в сорок первом,
Шпрее – в сорок пятом,
Показали мальчики за четыре года,
Кто такие мальчики нашего народа.
Степан Кадашников — Летела с фронта похоронка
Летела с фронта похоронка
На молодого пацана,
А он живой лежал в воронке…
Ах, как безжалостна война!
И проходили мимо танки…
Чужая речь… а он лежал,
И вспоминал сестру и мамку,
Лежал и тихо умирал.
Пробита грудь была навылет,
И кровь стекала в черный снег,
А он глазами голубыми
Встречал последний свой рассвет.
Нет, он не плакал, улыбался,
И вспоминал родимый дом,
И пересилив боль поднялся,
И, автомат подняв с трудом,
Он в перекошенные лица
Горячий выплеснул свинец,
Приблизив этим на минуту
Войны, безжалостной, конец.
Летела с фронта похоронка,
Уже стучался почтальон,
Солдат, глаза закрыв в воронке,
На миг опередил её.
Степан Кадашников — Ветер войны
Как было много тех героев,
Чьи неизвестны имена.
Навеки их взяла с собою,
В свой край, неведомый, война.
Они сражались беззаветно,
Патрон последний берегли,
Их имена приносит ветром,
Печальным ветром той войны.
Порой слышны, на поле боя,
Через десятки мирных лет:
«Прикрой меня! — прикрою Коля!»
И вспыхнет вдруг ракеты свет.
А Коля, в этом тихом поле,
Лежит, не встанет никогда…
Лишь горький ветер, нам порою,
Напомнит страшные года.
Сегодня мало кто заплачет
Придя к могилам той войны,
Но это все-таки не значит
Что позабыли Колю мы.
Мы помним, помним это горе.
Осталась в памяти война,
И Русское, родное, поле
Приносит ветром имена.
М. Дудин
Гремят над землёю раскаты.
Идёт за раскатом раскат.
Лежат под землею солдаты.
И нет безымянных солдат.
Солдаты в окопах шалели
И падали в смертном бою,
Но жизни своей не жалели
За горькую землю свою.
В родимую землю зарыты,
Там самые храбрые спят.
Глаза их Победой закрыты,
Их подвиг прекрасен и свят.
Зарница вечерняя меркнет.
В казарме стоит тишина.
Солдат по вечерней поверке
В лицо узнает старшина.
У каждого личное имя,
Какое с рожденья дают.
Равняясь незримо с живыми,
Погибшие рядом встают.
Одна у нас в жизни Присяга,
И Родина тоже одна.
Солдатского сердца отвага
И верность любви отдана.
Летят из далёкого края,
Как ласточки, письма любви.
Ты вспомни меня, дорогая,
Ты имя моё назови.
Играют горнисты тревогу.
Тревогу горнисты трубят.
Уходят солдаты в дорогу.
И нет безымянных солдат.
Н. Рыленков — Свет солдатских костров
Как могут эти дни забыться,
Когда на просеке лесной
Мы пили воду из копытца,
Смывая с губ засохший зной.
Качалось небо в пятнах алых,
И плакал ветер – голосей.
Мы оставляли на привалах
Зарытых наскоро друзей.
Кто знал такой разлуки горше?
В ней вся глухая скорбь земли.
…От Минска, Витебска и Орши
Из окруженья шли и шли.
Не знали, близко иль далече,
Но знали – надобно идти,
Взвалив на согнутые плечи
Всё, что пережито в пути.
Пусть замутились рек истоки,
В крови пожухшая трава,
Но солнце всходит на востоке,
И, значит, Родина жива.
В. Высоцкий — Братские могилы
На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают.
К ним кто-то приносит букетик цветов
И Вечный огонь зажигает.
Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче гранитные плиты.
Здесь нет ни одной
Персональной судьбы –
Все судьбы в единую слиты.
А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.
У братских могил нет заплаканных вдов –
Сюда ходят люди покрепче.
На братских могилах не ставят крестов,
Но разве от этого легче?
Ю. Друнина
Я принесла домой с фронтов России
Весёлое презрение к тряпью –
Как норковую шубку, я носила
Шинельку обгоревшую свою.
Пусть на локтях топорщились заплаты,
Пусть сапоги протёрлись – не беда!
Такой нарядной и такой богатой
Я позже не бывала никогда…
Нет, это не заслуга, а удача
Стать девушке солдатом на войне.
Когда б сложилась жизнь моя иначе,
Как в День Победы стыдно было б мне!
С восторгом нас, девчонок, не встречали
Нас гнал домой охрипший военком.
Так было в сорок первом. А медали
И прочие регалии потом…
Смотрю назад, в продымленные дали:
Нет, не заслугой в тот зловещий год,
А высшей честью школьницы считали
Возможность умереть за свой народ.
Самуил Маршак — Мальчик из села Поповки
Среди сугробов и воронок
В селе, разрушенном дотла,
Стоит, зажмурившись ребёнок –
Последний гражданин села.
Испуганный котёнок белый,
Обломок печки и трубы –
И это всё, что уцелело
От прежней жизни и избы.
Стоит белоголовый Петя
И плачет, как старик без слёз,
Три года прожил он на свете,
А что узнал и перенёс.
При нём избу его спалили,
Угнали маму со двора,
И в наспех вырытой могиле
Лежит убитая сестра.
Не выпускай, боец, винтовки,
Пока не отомстишь врагу
За кровь, пролитую в Поповке,
И за ребёнка на снегу.
Алексей Сурков — Красоту, что дарит нам природа…
Красоту, что дарит нам природа,
Отстояли солдаты в огне,
Майский день сорок пятого года
Стал последнею точкой в войне.
За всё, что есть сейчас у нас,
За каждый наш счастливый час,
За то, что солнце светит нам,
Спасибо доблестным солдатам –
Нашим дедам и отцам.
Недаром сегодня салюты звучат
В честь нашей Отчизны,
В честь наших солдат!
Видишь: с запада тучи? — Не бойся,
То — всего лишь движенье грозы.
В сорок первом фашистское войско
Было грязью мучнистой росы.
Отголоском далекого эха
Тучи двинулись за горизонт.
Солнце ласковым светом и смехом
Над полями, и чист небосклон.
Спят солдаты под серым гранитом…
Пали, чтоб нам ходить по траве.
Мир в душе, красоту берегите
Ради мира на нашей земле!
Ведин.А.В. — Ветеранам войны.
За каждым орденом, медалью
Я вижу всполохи огня,
Навек застывшего в эмали,
Теплом согревшего меня.
Смотрю я в лица ветеранов,
Они участники войны!
С полей Великой и Афгана,
С долин и снежных гор Чечни.
3. Чеботарева — Пока память жива!
Отгремели давно залпы наших орудий,
А в воронке от бомбы — трава-мурава…
Но войну не забыли суровые люди
И смеются сквозь слезы,
Ведь память жива!
Они помнят походы и дальние страны,
И простые, от сердца, народа слова.
Помнят лица друзей, уходивших так рано.
Их слова и улыбки —
Ведь память жива!
Они помнят весну 45-го года…
Закружилась от счастья тогда голова!
Не узнали ее те, что гибли в походах,
Но все помнят друзья их,
Ведь память жива!
Эта память с корнями уходит все глубже,
И шумит на ветвях, зеленея, листва…
Ее времени бег никогда не заглушит!
Ведь душа молода,
Пока память жива!
Е. Трутнева
Солнце в трубу золотую трубит:
«Слава герою-бойцу!
Враг побеждён, уничтожен, разбит,
Слава герою-бойцу!»
— С врагами я бьюсь, — сказал боец,
— На это и жизни не жаль,
Но штык для меня ковал кузнец —
Крепка закалённая сталь!
— Я выковал штык, — кузнец говорит,
Как жар, он на солнце горит,
Но звонкую сталь, драгоценный дар,
Выплавил брат-сталевар.
— Конечно, — сказал сталевар, — металл
Я сам из руды достал,
Но в тёмные недра Уральских гор
Спускался не я, а шахтёр.
— Да, это правда, — шахтёр сказал, —
Забой у меня каменист.
Руду я достал, но к вам на вокзал
Её привозил машинист.
— Ну да, — сказал машинист, — по стране
Я езжу во все концы,
Но хлеб добывают и вам, и мне
Родные наши жнецы.
— Что ж, это верно, я всех кормлю, —
Сказал машинисту жнец, —
Но землю, которую я люблю,
Сберёг для меня боец.
Праздничный флаг в небеса поднимая,
Входит на площадь Девятое мая.
Город в парадную форму одет,
Даже у солнца торжественный цвет.
Этот святой, героический праздник
Поровну делят прадед и правнук.
Воинов хочет обнять вся страна,
С гордостью глядя на их ордена.
И марширует в шеренгах парада
Мужество Бреста и Сталинграда.
Ратная доблесть наших полков
Не потускнеет во веки веков!
Прадеды-деды, солдаты Победы,
В бронзе отлиты, в песнях воспеты!
Слава погибшим! Слава живым!
Всем полководцам и всем рядовым!
День над страной, по-весеннему ясный,
Майские марши звенят в вышине.
Скачет сквозь годы, по площади Красной,
Маршал Победы на белом коне.
Роберт Рождественский — БАЛЛАДА О МАЛЕНЬКОМ ЧЕЛОВЕКЕ
На Земле безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую…
И однажды — прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая, казалось, война…
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую — по размерам — шинель.
…А когда он упал — некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня в полный рост!
Помните! Через века, через года, — помните! О тех, кто уже не придет никогда, — помните!
Отрывок из «Реквиема» Роберта Рождественского
Помните! Через века, через года, — помните!
О тех, кто уже не придет никогда, — помните!
Не плачьте! В горле сдержите стоны, горькие стоны.
Памяти павших будьте достойны! Вечно достойны!
Хлебом и песней, мечтой и стихами, жизнью просторной.
Каждой секундой, каждым дыханьем будьте достойны!
Люди! Покуда сердца стучатся, — помните!
Какою ценой завоевано счастье, — пожалуйста, помните!
Песню свою отправляя в полет, — помните!
Детям своим расскажите о них, чтоб запомнили!
Детям детей расскажите о них, чтобы тоже запомнили!
Во все времена бессмертной земли помните!
К мерцающим звездам ведя корабли, — о погибших помните!
Встречайте трепетную весну, люди земли.
Убейте войну, прокляните войну, люди земли!
Мечту пронесите через года и жизнью наполните.
Но о тех, кто уже не придет никогда, — заклинаем, — помните!
Татьяна Черновская — СТИХИ О ПОЧТАЛЬОНКЕ
В зной и в слякоть, в метель и стужу
С сумкой кожаной наперевес
Разнести Нюрке почту нужно
По пяти деревенькам окрест.
Дома двое младших братишек,
Мать болеет почти уж год.
Слава Богу, отец с фронта пишет –
Ждут и верят, что он придет.
Он придет, и все будет как прежде,
Как в далеком-далеком вчера.
Не лиши только, Боже, надежды…
И опять на работу пора.
Ребятишкам –картошка в печке,
Ей с утра –с сумкой наперевес.
А что впроголодь…Бегать легче
По пяти деревенькам окрест.
В деревнях –старики да дети,
Бабы — в поле, то сеют, то жнут.
Почтальонку вдали приметят
И с сердечной тревогой ждут.
Треугольник – живой! Удача!
Коли серый казенный конверт –
Замолчат, закричат, заплачут…
И померкнет в глазах белый свет…
Защемит у девчонки сердчишко
От людского горя и бед…
Тяжела эта сумка слишком,
Если там от беды привет.
Вести черные –похоронки,
Горя горького череда.
Письмоносице, почтальонке
Без вины дали имя –Беда.
Малолетка еще, девчонка –
Только в косах полно седины.
Письмоносица, почтальонка,
Разносящая вести с войны.
Андрей Парошин — ДЕДУШКИН РАССКАЗ
Всё больше в отряде погибших бойцов,
Всё крепче фашисты сжимают кольцо, —
Они за кустами, они за камнями.
И крикнул мой дедушка: “Родина с нами!”.
И все побежали навстречу врагу,
И стали гранаты бросать на бегу.
Все храбро сражались, о смерти забыв, —
И вот, удалось совершить им прорыв.
Сквозь лес по болоту они уходили:
А деда медалью потом наградили.
Андрей Дементьев — БАЛЛАДА О МАТЕРИ
Постарела мать за тридцать лет,
А вестей от сына нет и нет.
Но она всё продолжает ждать,
Потому что верит, потому что мать.
И на что надеется она?
Много лет, как кончилась война.
Много лет, как все пришли назад.
Кроме мертвых, что в земле лежат.
Сколько их в то дальнее село,
Мальчиков безусых, не пришло!
…Раз в село прислали по весне
Фильм документальный о войне.
Все пришли в кино — и стар и мал,
Кто познал войну и кто не знал.
Перед горькой памятью людской
Разливалась ненависть рекой.
Трудно было это вспоминать…
Вдруг с экрана сын взглянул на мать.
Мать узнала сына в тот же миг,
И пронёсся материнский крик:
Алексей! Алёшенька! Сынок!
Алексей! Алёшенька! Сынок!
Алексей! Алёшенька! Сынок!
Словно сын её услышать мог.
Он рванулся из траншеи в бой.
Встала мать прикрыть его собой.
Все боялась вдруг он упадёт,
Но сквозь годы мчался сын вперёд.
— Алексей! — кричали земляки,
— Алексей, — просили, — Добеги…
Кадр сменился. сын осталься жить.
Просит мать о сыне повторить.
Просит мать о сыне повторить.
Просит мать о сыне повторить…
И опять в атаку он бежит,
Жив-здоров, не ранен, не убит.
Алексей, Алёшенька, сынок.
Алексей, Алёшенька, сынок.
Алексей, Алёшенька, сынок.
Словно сын её услышать мог.
Дома всё ей чудилось кино.
Всё ждала — вот-вот сейчас в окно,
Посреди тривожной тишины
Постучится сын её с войны.
Константин Симонов — ЖДИ МЕНЯ
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, —
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
Александр Бывшев — МЕДСЕСТРА
Молодая медсестричка,
Наш товарищ лейтенант.
Под пилоткою косичка.
(Ей так шёл бы белый бант.)
И откуда эта сила
В хрупкой девушке бралась?
Скольких с поля выносила,
Взрывов будто не боясь.
Помню, пулею шальною
Тяжко ранен был в плечо
Слышу голос надо мною:
«Милый, потерпи ещё…»
Бинтовала торопливо,
Затихал вечерний бой,
И от нежности прилива
Как-то притупилась боль.
Отгремел салют… Эх, Рита.
Жили б, если б не война…
Мне из прошлого с гранита
Улыбается она.
Юлия Друнина — Ты вернешься
Машенька, связистка, умирала
На руках беспомощных моих.
А в окопе пахло снегом талым,
И налет артиллерийский стих.
Из санроты не было повозки,
Чью-то мать наш фельдшер величал.
…О, погон измятые полоски
На худых девчоночьих плечах!
И лицо — родное, восковое,
Под чалмой намокшего бинта.
Девочка в шинели уходила
От войны, от жизни, от меня.
Снова рыть в безмолвии могилу,
Комьями замерзшими звеня…
Подожди меня немного, Маша!
Мне ведь тоже уцелеть навряд…
Поклялась тогда я дружбой нашей:
Если только возвращусь назад,
Если это совершится чудо,
То до смерти, до последних дней,
Стану я всегда, везде и всюду
Болью строк напоминать о ней —
Девочке, что тихо умирала
На руках беспомощных моих.
И запахнет фронтом — снегом талым,
Кровью и пожарами мой стих.
Только мы — однополчане павших,
Их, безмолвных, воскресить вольны.
Я не дам тебе исчезнуть, Маша, —
Песней возвратишься ты с войны!
Сурков Алексей — УТРО ПОБЕДЫ
Где трава от росы и от крови сырая,
Где зрачки пулеметов свирепо глядят,
В полный рост, над окопом переднего края,
Поднялся победитель-солдат.
Сердце билось о ребра прерывисто, часто.
Тишина… Тишина… Не во сне — наяву.
И сказал пехотинец: — Отмаялись! Баста!-
И приметил подснежник во рву.
И в душе, тосковавшей по свету и ласке,
Ожил радости прежней певучий поток.
И нагнулся солдат и к простреленной каске
Осторожно приладил цветок.
Снова ожили в памяти были живые —
Подмосковье в снегах и в огне Сталинград.
За четыре немыслимых года впервые,
Как ребенок, заплакал солдат.
Так стоял пехотинец, смеясь и рыдая,
Сапогом попирая колючий плетень.
За плечами пылала заря молодая,
Предвещая солнечный день.
Ольга Подчиненова — Та война отгремела много вёсен назад…
Та война отгремела много вёсен назад,
Преклонивши колена плачет старый солдат.
Загрубевшей рукою гладит тёмный гранит,
Где под серой плитою батальон их лежит.
Золотятся от солнца на груди ордена,
Их стальною рукою раздавала война,
Щедро каждую рану заливая свинцом,
И от боли кричала перекошеным ртом.
Сколько жизненей невинных той войной унесло,
Сколько в танках сгорело и в полях полегло,
Сколько их недоживших, знает только земля,
Свою жизнь положивших за тебя и меня,
Чтоб любили и жили. Как же верили в нас!
Чтобы счастливы были наши дети сейчас,
Чтобы утро рождалось в синеве тишины,
Чтоб не предала память той далёкой войны.
У былого мальчишки столько боли в глазах,
Как по старым дорогам — по морщинам слеза.
Рвётся снова в атаку из гранита комбат,
Не выходит из боя своим сердцем солдат…
Ю.Коринец — Неизвестный солдат
Ярко звёзды горят,
И в кремлёвском саду
Неизвестный солдат
Спит у всех на виду.
Над гранитной плитой
Вечный свет негасим.
Вся страна сиротой
Наклонилась над ним.
Он не сдал автомат
И пилотку свою.
Неизвестный солдат
Пал в жестоком бою.
Неизвестный солдат,
Чей-то сын или брат,
Он с войны никогда
Не вернётся назад.
Ярко звёзды горят,
И в кремлёвском саду
Неизвестный солдат
Спит у всех на виду.
Юлия Друнина — Солдатские будни
Только что пришла с передовой
Мокрая, замёрзшая и злая,
А в землянке нету никого,
И, конечно, печка затухает.
Так устала — руки не поднять,
Не до дров, — согреюсь под шинелью.
Прилегла, но слышу, что опять
По окопам нашим бьют шрапнелью.
Из землянки выбегаю в ночь,
А навстречу мне рванулось пламя.
Мне навстречу — те, кому помочь
Я должна спокойными руками.
И за то, что снова до утра
Смерть ползти со мною будет рядом,
Мимоходом: «Молодец, сестра!» —
Крикнут мне товарищи в награду.
Да ещё сияющий комбат
Руки мне протянет после боя:
— Старшина, родная! Как я рад,
Что опять осталась ты живою!
Евгений Евтушенко — Хотят ли русские войны
Хотят ли русские войны?
Спросите вы у тишины
над ширью пашен и полей
и у берез и тополей.
Спросите вы у тех солдат,
что под березами лежат,
и пусть вам скажут их сыны,
хотят ли русские войны.
Не только за свою страну
солдаты гибли в ту войну,
а чтобы люди всей земли
спокойно видеть сны могли.
Под шелест листьев и афиш
ты спишь, Нью-Йорк, ты спишь, Париж.
Пусть вам ответят ваши сны,
хотят ли русские войны.
Да, мы умеем воевать,
но не хотим, чтобы опять
солдаты падали в бою
на землю грустную свою.
Спросите вы у матерей,
спросите у жены моей,
и вы тогда понять должны,
хотят ли русские войны.
Константин Симонов — Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина —
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала:- Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
«Мы вас подождем!»- говорили нам пажити.
«Мы вас подождем!»- говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
Сергей Орлов — Его зарыли в шар земной
Его зарыли в шар земной,
А был он лишь солдат,
Всего, друзья, солдат простой,
Без званий и наград.
Ему как мавзолей земля —
На миллион веков,
И Млечные Пути пылят
Вокруг него с боков.
На рыжих скатах тучи спят,
Метелицы метут,
Грома тяжелые гремят,
Ветра разбег берут.
Давным-давно окончен бой…
Руками всех друзей
Положен парень в шар земной,
Как будто в мавзолей…
Михаил Исаковский — Враги сожгли родную хату
Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью.
Куда ж теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?
Пошел солдат в глубоком горе
На перекресток двух дорог,
Нашел солдат в широком поле
Травой заросший бугорок.
Стоит солдат — и словно комья
Застряли в горле у него.
Сказал солдат: «Встречай, Прасковья,
Героя — мужа своего.
Готовь для гостя угощенье,
Накрой в избе широкий стол,-
Свой день, свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришел…»
Никто солдату не ответил,
Никто его не повстречал,
И только теплый летний ветер
Траву могильную качал.
Вздохнул солдат, ремень поправил,
Раскрыл мешок походный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой.
«Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришел к тебе такой:
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.
Сойдутся вновь друзья, подружки,
Но не сойтись вовеки нам…»
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.
Он пил — солдат, слуга народа,
И с болью в сердце говорил:
«Я шел к тебе четыре года,
Я три державы покорил…»
Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.
Петр Давыдов — Начало мая
Начало мая.
Красные гвоздики,
Как слезы тех далеких страшных лет.
И ветеранов праведные лики,
Особенно, которых больше нет.
Когда опять подходят даты эти.
Я почему-то чувствую вину —
Все меньше вспоминают о Победе,
Все больше забывают про войну.
Никто из нас за это не в ответе.
И сам с собой веду я разговор:
Так много было войн на белом свете,
Так много лет уже прошло с тех пор.
И, как обычно, вспоминаю папу,
Вернувшегося без обеих ног…
Как поднимался он легко по трапу,
Как танцевать он на протезах мог…
Идут по телевизору парады,
Горят в архивных фильмах города.
Тем, кто остался, раздают награды.
И кажется, что было так всегда.
Война еще исчезнуть не готова.
Те годы — миллионы личных драм.
А потому, давайте вспомним снова
Всех тех, кто подарил Победу нам.
Когда гулять, на майские, поедем,
Веселые, довольные вполне,
Давайте скажем что-то о Победе
И вспомним, хоть немного, о войне.
Роберт Рождественский — Сорок трудный год
Сорок трудный год. Омский госпиталь.
Коридоры сухие и маркие.
Шепчет старая нянечка: «Господи,
До чего же артисты маленькие! »
Мы шагаем палатами длинными.
Мы почти растворяемся в них
С балалайками, с мандолинами
И с большими пачками книг.
Что в программе? В программе — чтение,
Пара песен военных, «правильных»…
Мы в палату тяжелораненных
Входим с трепетом и почтением.
Двое здесь. Майор артиллерии
С ампутированной ногой,
В сумасшедшем бою под Ельней
На себя принявший огонь.
Мы вошли. Мы стоим в молчании.
Вдруг срывающимся фальцетом
Абрикосов Гришка отчаянно
Объявляет начало концерта.
А за ним, не вполне совершенно,
Но вовсю запевале внимая,
О народной поем, о священной
Так, как мы ее понимаем…
В ней Чапаев сражается заново,
Краснозвездные мчатся танки.
В ней шагают наши в атаки,
А фашисты падают замертво.
Евгений Березницкий — За честь Родины
За каждый колос, опавший
С твоих, Отчизна, полей;
За каждый волос, упавший
С головок наших детей;
За стон от боли жестокой,
Слетающий с братских губ,
Отплатим мы око за око,
Отплатим мы зуб за зуб.
Не быть рабыней Отчизне,
И нам рабами не жить!
За счастье свободной жизни
Не жалко голов сложить!
Отсюда наше бесстрашье
Начало свое берёт.
Священна ненависть наша,
Расплаты близок черёд!
Светлана Одинокая — Фотография вложена в старую книжку
Фотография вложена в старую книжку
И забыта среди пожелтевших страниц.
Невысокий, в шинели, какой-то парнишка,
Улыбаясь, глядит из-под длинных ресниц.
Карандашная надпись: «Зима, сорок третий»,
И, чуть ниже, другая: «Погиб как герой»…
Сколько их – безымянных героев – на свете,
Сколько их никогда не вернулось домой.
Им бы жить без забот, и дружить, и влюбляться,
Только вдруг в летний день объявили войну.
И они, взяв винтовки, в свои восемнадцать,
Шли на фронт – погибать, защищая страну…
Сколько судеб не сложено, песен не спето,
Сколько жен, матерей оставалось без сна…
Так зачем же, зачем в это страшное лето
Вдруг на нашей земле появилась война?!
Из учебника вновь оживает картинка,
Раздвигая границы событий и дат.
Словно в память о прошлом, со старого снимка
Улыбаясь, глядит незнакомый солдат.
Он – герой. Это значит, что он не сдавался,
Это значит, ни шагу не сделал назад.
Может быть, он в окопе один оставался,
Прикрывая собой отступавший отряд,
Может, в грохоте хриплом немецких орудий
Батальон за собою в атаку повел…
Только он не вернулся, как многие люди –
Те, кто с этих боев никогда не пришел.
Пусть нам дорого слишком досталась свобода,
Тем ценнее она для живущих сейчас.
И листок пожелтевший – забытое фото –
Будто памятник всем, кто сражался за нас.
Они отдали жизни, чтоб мир продолжался,
Наступала весна, было пение птиц,
Чтоб мальчишка другой в объектив улыбался
И смущенно глядел из-под длинных ресниц.
Константин Симонов — Кукла
Мы сняли куклу со штабной машины.
Спасая жизнь, ссылаясь на войну,
Три офицера — храбрые мужчины —
Ее в машине бросили одну.
Привязанная ниточкой за шею,
Она, бежать отчаявшись давно,
Смотрела на разбитые траншеи,
Дрожа в своем холодном кимоно.
Земли и бревен взорванные глыбы;
Кто не был мертв, тот был у нас в плену.
В тот день они и женщину могли бы,
Как эту куклу, бросить здесь одну…
Когда я вспоминаю пораженье,
Всю горечь их отчаянья и страх,
Я вижу не воронки в три сажени,
Не трупы на дымящихся кострах,-
Я вижу глаз ее косые щелки,
Пучок волос, затянутый узлом,
Я вижу куклу, на крученом шелке
Висящую за выбитым стеклом.