люди верят что новый правитель окажется лучше охотно восстают против старого
АФОРИЗМЫ
(итальянский мыслитель, писатель, политический деятель)
(1469—1527)
1. Люди по натуре своей таковы, что не меньше привязываются к тем, кому сделали добро сами, чем к тем, кто сделал добро им
2. Следует заранее примириться с тем, что всякое решение сомнительно, ибо это в порядке вещей, что избегнув одной неприятности, попадаешь в другую.
3. Люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого
4. Следует остерегаться злоупотреблять милосердием
5. Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает
6. Всякая перемена прокладывает путь другим переменам
7. Человек, который желает при всех обстоятельствах пребывать добродетельным, остается лишь гибнуть среди множества тех, кто не добродетелен
8. Люди так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить
9. После смерти я хочу попасть в ад, а не в рай.Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов, тогда как рай населен одними нищими, монахами и апостолами
10. Добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными
11. Достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям любой ценой
12. Человек не может заставить себя свернуть с пути, на котором он до сих пор неизменно преуспевал
13. Цель оправдывает средства
14. Избегнув одной неприятности, попадаешь в другую; однако в том и состоит мудрость, чтобы взвесив все возможные неприятности, наименьшее зло почесть за благо
15. Кто хочет жить в мире, тот должен готовиться к войне
16. Всякий видит, чем ты кажешься, немногие чувствуют, кто ты на самом деле
18. Дружбу, которая дается за деньги, а не приобретается величием и благородством души, можно купить, но нельзя удержать
19. Кому неведомо всегдашнее несоответствие между тем, что человек ищет и что находит?
20. Кто имеет хорошее войско, найдет и хороших союзников
21. Тот, кто имеет союзников, уже не вполне независим
22. Кто меньше полагался на милость судьбы, тот дольше удерживался у власти
23. Нельзя попустительствовать беспорядку ради избегания войны, ибо войны не избежишь, а преимущество в войне потеряешь
24. Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими, ибо не истинна та победа, которая добыта чужим оружием
25. Люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость
26. Люди — враги всяких затруднительных предприятий
27. Любовь плохо уживается со страхом
28. Нет ничего труднее, опаснее и неопределеннее, чем руководить введением нового порядка вещей, потому что у каждого нововведения есть ярые враги, которым хорошо жилось по-старому, и вялые сторонники, которые не уверены, смогут ли они жить по-новому
30. Нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми
31. Неразумие людей таково, что они часто не замечают яда внутри того, что хорошо с виду
32. Нрав людей непостоянен, и если обратить их в свою веру легко, то удержать в ней трудно
33. Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает
34. Тяжелую болезнь в начале легче вылечить, но трудно распознать. Когда же она усиливается, ее легче распознать, но уже труднее вылечить
36. Человек осмотрительный, не умеющий сделаться отважным, когда это необходимо, становится причиной своей гибели
37. Чужие доспехи либо широки, либо тесны, либо слишком громоздки
38. В наши времена уже очевидно, что те государи, которые мало заботились о благочестии и умели хитростью заморочить людям мозги, победили в конце концов тех, кто полагался на свою честность
39. Государю нет необходимости обладать всеми добродетелями, но есть прямая необходимость выглядеть обладающим ими
40. Уважать следует того, кто щедр, а не того, кто может быть щедрым
41. Нрав людей непостоянен и если обратить их в свою веру легко, то удержать в ней трудно. Поэтому надо быть готовым к тому, чтобы, когда вера в народе иссякнет, заставить его поверить силой
42. Люди таковы, что, видя добро со стороны тех, от кого ждали зла, особенно привязываются к благодетелям
43. Лишь самонадеянный и дерзкий человек мог бы взяться рассуждать о том, что возвеличено и хранимо Богом
44. Кто проявляет щедрость, чтобы слыть щедрым, вредит самому себе. Ибо, если проявлять ее разумно, о ней никто не узнает, а тебя всё равно обвинят в скупости
45. Скупость – один из тех пороков, которые позволяют государю править
46. На пути к власти щедрость необходима. По достижении власти она вредна
47. Каждый государь желал бы прослыть милосердным, а не жестоким, однако следует остерегаться злоупотреблять милосердием
48. О людях в целом можно сказать, что они непостоянны, склонны к лицемерию и обману, что их отпугивает опасность и влечет нажива
49. Люди меньше остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, чем того, кто внушает им страх
51. Обладать добродетелью честности и неуклонно ей следовать вредно, тогда как выглядеть обладающим ей – полезно
52. Люди большей частью судят по виду, ибо увидеть дано всем, а потрогать руками – немногим
53. О действиях всех людей, а особенно государей, с которых в суде не спросишь, заключают по результату
54. Презрение государи возбуждают непостоянством, легкомыслием, изнеженностью, малодушием и нерешительностью. Этих качеств надо остерегаться, как огня, стараясь, напротив, в каждом действии являть великодушие, бесстрашие, основательность и твердость
55. Главное средство против заговоров – не навлекать на себя ненависти и презрения подданных и быть угодным народу
56. Ничто не может внушить к государю такого почтения, как военные предприятия и необычайные поступки
57. Государя уважают также, когда он открыто заявляет себя врагом или другом, т.е. когда он без колебаний выступает за одного против другого – это всегда лучше, чем стоять в стороне
58. Люди так тщеславны и так обольщаются на свой счет, что с трудом могут уберечься от льстецов
59. Бывает так, что двое, действуя по-разному, одинаково добиваются успеха. А бывает так, что двое действуют одинаково, но только один из них достигает цели. Зависит же это от того, что один образ действий совпадает с особенностями времени, а другой – нет
60. Фортуна непостоянна, а человек упорствует в своем образе действий, поэтому, пока между ними согласие, человек пребывает в благополучии, когда же наступает разлад, благополучию его приходит конец
61. И все-таки я полагаю, что натиск лучше, чем осторожность, ибо Фортуна – женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колоть ее и пинать – таким она поддается скорее, чем тем, кто холодно берется за дело
62. Поэтому она (фортуна), как женщина – подруга молодых, ибо они не так осмотрительны, более отважны и с большей дерзостью ее укрощают
20 цитат из «Государя» Никколо Макиавелли
Нельзя назвать и доблестью убийство сограждан, предательство, вероломство, жестокость и нечестивость: всем этим можно стяжать власть, но не славу
Пять столетий эта книга остается одним из главных трактатов о власти, государстве и политике. Никколо Макиавелли закончил свой труд в 1513 году, но текст был опубликован лишь в 1532-м, спустя пять лет после смерти автора. В конце 60-х годов XVI века католическая церковь внесла «Государя» в список запрещенных произведений, но интерес к этому «интеллектуальному бестселлеру» только подогрелся. Макиавелли выступал сторонником сильной власти и не гнушался советовать правителям вещи, кажущиеся сегодня циничными и даже дикими.
Но если сделать скидку на эпоху, в которой жил автор, и вчитаться в текст, то в «Государе» можно найти и много полезных вещей, интересных не только для сильных мира сего.
Мы выбрали 20 цитат из знаменитого трактата:
За малое зло человек может отомстить, а за большое — не может; из чего следует, что наносимую человеку обиду надо рассчитать так, чтобы не бояться мести.
Чтобы постигнуть сущность народа, надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу.
Как могут двое поладить, если один подозревает другого, а тот в свою очередь его презирает.
Когда же настали тяжелые времена, они предпочли бежать, а не обороняться, понадеявшись на то, что подданные, раздраженные бесчинством победителей, призовут их обратно. Если нет другого выхода, хорош и такой, плохо лишь отказываться ради него от всех прочих точно так же, как не стоит падать, полагаясь на то, что тебя поднимут.
Умы бывают трех родов: один все постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий — сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может. Первый ум — выдающийся, второй — значительный, третий — негодный.
Промедление может обернуться чем угодно, ибо время приносит с собой как зло, так и добро, как добро, так и зло.
Что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись. Говорят, что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх.
Люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого. Что опять-таки естественно и закономерно, так как завоеватель притесняет новых подданных, налагает на них разного рода повинности и обременяет их постоями войска, как это неизбежно бывает при завоевании.
Люди же таковы, что, видя добро со стороны тех, от кого ждали зла, особенно привязываются к благодетелям, поэтому народ еще больше расположится к государю, чем если бы сам привел его к власти.
Победа никогда не бывает полной в такой степени, чтобы победитель мог ни с чем не считаться и в особенности — мог попрать справедливость.
Всегда отыщется повод для мятежа во имя свободы и старых порядков, которых не заставят забыть ни время, ни благодеяния новой власти.
Если мне возразят, что многие уже были государями и совершали во главе войска великие дела, однако же слыли щедрейшими, я отвечу, что тратить можно либо свое, либо чужое. В первом случае полезна бережливость, во втором — как можно большая щедрость.
Однако же нельзя назвать и доблестью убийство сограждан, предательство, вероломство, жестокость и нечестивость: всем этим можно стяжать власть, но не славу.
Люди мстят либо из страха, либо из ненависти.
Поистине страсть к завоеваниям — дело естественное и обычное; и тех, кто учитывает свои возможности, все одобрят или же никто не осудит; но достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям какой угодно ценой.
Других же советников не бывает, ибо люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость.
Все вооруженные пророки побеждали, а все безоружные гибли.
Если основания не заложены заранее, то при великой доблести это можно сделать и впоследствии, хотя бы ценой многих усилий зодчего и с опасностью для всего здания.
Чтобы избежать ненависти, государю необходимо воздерживаться от посягательств на имущество граждан и подданных и на их женщин.
15 цитат из трактата Никколо Макиавелли «Государь»
Путешествуя по новостным сайтам, я обратил внимание на тот факт, что мнение читателей новостей, за редким исключением, формируется не самими событиями как таковыми, а их анализом известными – ологами и – ведами. Особенно преуспели эти профессионалы в оценке событий в странах ближнего зарубежья и политических фигур нашего времени, их действий и поступков. На чём базируются эти оценки и анализы для меня часто является секретом, этакой «тайной за семью печатями».
Интернет пестрит ссылками на этот трактат, цитатами или просто отдельными фразами из него. Я предлагаю свой взгляд на этот труд в виде 15 цитат, наиболее интересно, по моему мнению, раскрывающих происходящие события в некоторых государствах и показывающих необходимые черты и навыки для руководителя любой страны.
Итак, 15 цитат из трактата Никколо Макиавелли «Государь»:
Глава III. О смешанных государствах
1. Трудно удержать власть новому государю……прежде всего вследствие той же естественной причины, какая вызывает перевороты во всех новых государствах. А именно: люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого. Что опять-таки естественно и закономерно, так как завоеватель притесняет новых подданных, налагает на них разного рода повинности и обременяет их постоями войска, как это неизбежно бывает при завоевании. И таким образом наживает врагов в тех, кого притеснил, и теряет дружбу тех, кто способствовал завоеванию, ибо не может вознаградить их в той степени, в какой они ожидали, но не может и применить к ним крутые меры, будучи им обязан.
2. Здесь происходит то же самое, что с чахоткой: врачи говорят, что в начале эту болезнь трудно распознать, но легко излечить; если же она запущена, то ее легко распознать, но излечить трудно. Так же и в делах государства: если своевременно обнаружить зарождающийся недуг, что дано лишь мудрым правителям, то избавиться от него нетрудно, но если он запущен так, что всякому виден, то никакое снадобье уже не поможет.
Глава IV. Почему царство Дария, завоеванное Александром, не восстало против преемников Александра после его смерти
3. Но удержать такую страну трудно, ибо опасность угрожает как со стороны тех, кто тебе помог, так и со стороны тех, кого ты покорил силой. И тут уж недостаточно искоренить род государя, ибо всегда останутся бароны, готовые возглавить новую смуту; а так как ни удовлетворить их притязания, ни истребить их самих ты не сможешь, то они при первой же возможности лишат тебя власти.
4. В этих случаях государи всецело зависят от воли и фортуны тех, кому обязаны властью, то есть от двух сил крайне непостоянных и неприхотливых; удержаться же у власти они не могут и не умеют. Не умеют оттого, что человеку без особых дарований и доблести, прожившему всю жизнь в скромном звании, негде научиться повелевать; не могут оттого, что не имеют союзников и надежной опоры. Эти невесть откуда взявшиеся властители, как все в природе, что нарождается и растет слишком скоро, не успевает пустить ни корней, ни ответвлений, почему и гибнут от первой же непогоды.
Глава VIII. О тех, кто приобретает власть злодеяниями
5. Отсюда следует, что тот, кто овладевает государством, должен предусмотреть все обиды, чтобы покончить с ними разом, а не возобновлять изо дня в день; тогда люди понемногу успокоятся, и государь сможет, делая им добро, постепенно завоевать их расположение. Кто поступит иначе, из робости или по дурному умыслу, тот никогда уже не вложит меч в ножны и никогда не сможет опереться на своих подданных, не знающих покоя от новых и непрестанных обид.
Глава IX. О гражданском единовластии
Глава X. Как следует измерять силы всех государств
7. Таким образом, государь, чей город хорошо укреплен, а народ не озлоблен, не может подвергнуться нападению. Но если это и случится, неприятель принужден будет с позором ретироваться, ибо все в мире меняется с такой быстротой, что едва ли кто-нибудь сможет год продержать войско в праздности, осаждая город. Мне возразят, что если народ увидит, как за городом горят его поля и жилища, он не выдержит долгой осады, ибо собственные заботы возьмут верх над верностью государю. На это я отвечу, что государь сильный и смелый одолеет все трудности, то внушая подданным надежду на скорое окончание бедствий, то напоминая им о том, что враг беспощаден, то осаживая излишне строптивых. …Так по рассмотрении всех обстоятельств, скажу, что разумный государь без труда найдет способы укрепить дух горожан во все время осады, при условии, что у него хватит чем прокормить и оборонить город.
Глава XX. О том, полезны ли крепости, и многое другое, что постоянно применяют государи
Глава XXI. Как надлежит поступать государю, чтобы его почитали
9. Ничто не может внушить к государю такого почтения, как военные предприятия и необычайные поступки.
Глава XXII. О советниках государей
13. Есть один безошибочный способ узнать, чего стоит помощник. Если он больше заботится о себе, чем о государе, и во всяком деле ищет своей выгоды, он никогда не будет хорошим слугой государю, и тот никогда не сможет на него положиться. Ибо министр, в чьих руках дела государства, обязан думать не о себе, а о государе, и не являться к нему ни с чем, что не относится до государя.
Глава XXIII. Как избежать льстецов
14. Таким образом, государь всегда должен советоваться с другими, но только когда он того желает, а не когда того желают другие; и он должен осаживать всякого, кто вздумает, непрошеный, подавать ему советы. Однако сам он должен широко обо всем спрашивать, о спрошенном терпеливо выслушивать правдивые ответы и, более того, проявлять беспокойство, замечая, что кто-либо почему-либо опасается творить ему правду.
15. Отсюда можно заключить, что добрые советы, кто бы их ни давал, родятся из мудрости государей, а не мудрость государей родится из добрых советов.
Люди верят что новый правитель окажется лучше охотно восстают против старого
Никколо Макьявелли – его светлости Лоренцо деи Медичи
Пусть же Ваша светлость примет сей скромный дар с тем чувством, какое движет мною; если вы соизволите внимательно прочитать и обдумать мой труд, вы ощутите, сколь безгранично я желаю Вашей светлости достичь того величия, которое сулит вам судьба и ваши достоинства. И если с той вершины, куда вознесена Ваша светлость, взор ваш когда-либо обратится на ту низменность, где я обретаюсь, вы увидите, сколь незаслуженно терплю я великие и постоянные удары судьбы.
Скольких видов бывают государства и как они приобретаются
О наследственном единовластии
Я не стану касаться республик, ибо подробно говорю о них в другом месте. Здесь я перейду прямо к единовластному правлению и, держась намеченного выше порядка, разберу, какими способами государи могут управлять государствами и удерживать над ними власть.
Начну с того, что наследному государю, чьи подданные успели сжиться с правящим домом, гораздо легче удержать власть, нежели новому, ибо для этого ему достаточно не преступать обычая предков и впоследствии без поспешности применяться к новым обстоятельствам. При таком образе действий даже посредственный правитель не утратит власти, если только не будет свергнут особо могущественной и грозной силой, но и в этом случае он отвоюет власть при первой же неудаче завоевателя.
У нас в Италии примером тому может служить герцог Феррарский, который удержался у власти после поражения, нанесенного ему венецианцами в 1484 году и папой Юлием в 1510-м, только потому, что род его исстари правил в Ферраре. Ибо у государя, унаследовавшего власть, меньше причин и меньше необходимости притеснять подданных, почему они и платят ему большей любовью, и если он не обнаруживает чрезмерных пороков, вызывающих ненависть, то закономерно пользуется благорасположением граждан. Давнее и преемственное правление заставляет забыть о бывших некогда переворотах и вызвавших их причинах, тогда как всякая перемена прокладывает путь другим переменам.
О смешанных государствах
Трудно удержать власть новому государю. И даже наследному государю, присоединившему новое владение – так что государство становится как бы смешанным, – трудно удержать над ним власть прежде всего вследствие той же естественной причины, какая вызывает перевороты во всех новых государствах. А именно: люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого. Что опять-таки естественно и закономерно, так как завоеватель притесняет новых подданных, налагает на них разного рода повинности и обременяет их постоями войска, как это неизбежно бывает при завоевании. И таким образом наживает врагов в тех, кого притеснил, и теряет дружбу тех, кто способствовал завоеванию, ибо не может вознаградить их в той степени, в какой они ожидали, но не может и применить к ним крутые меры, будучи им обязан – ведь без их помощи он не мог бы войти в страну, как бы ни было сильно его войско. Именно по этим причинам Людовик XII, король Франции, быстро занял Милан и так же быстро его лишился. И герцогу Лодовико потому же удалось в тот раз отбить Милан собственными силами. Ибо народ, который сам растворил перед королем ворота, скоро понял, что обманулся в своих упованиях и расчетах, и отказался терпеть гнет нового государя.
Правда, если мятежная страна завоевана повторно, то государю легче утвердить в ней свою власть, так как мятеж дает ему повод с меньшей оглядкой карать виновных, уличать подозреваемых, принимать защитные меры в наиболее уязвимых местах. Так в первый раз Франция сдала Милан, едва герцог Лодовико пошумел на его границах, но во второй раз Франция удерживала Милан до тех пор, пока на нее не ополчились все итальянские государства и не рассеяли и не изгнали ее войска из пределов Италии, что произошло по причинам, названным выше. Тем не менее Франция оба раза потеряла Милан. Причину первой неудачи короля, общую для всех подобных случаев, я назвал; остается выяснить причину второй и разобраться в том, какие средства были у Людовика – и у всякого на его месте, – чтобы упрочить завоевание верней, чем то сделала Франция.
Начну с того, что завоеванное и унаследованное владения могут принадлежать либо к одной стране и иметь один язык, либо к разным странам и иметь разные языки. В первом случае удержать завоеванное нетрудно, в особенности если новые подданные и раньше не знали свободы. Чтобы упрочить над ними власть, достаточно искоренить род прежнего государя, ибо при общности обычаев и сохранении старых порядков ни от чего другого не может произойти беспокойства. Так, мы знаем, обстояло дело в Бретани, Бургундии, Нормандии и Гаскони, которые давно вошли в состав Франции; правда, языки их несколько различаются, но благодаря сходству обычаев они мирно уживаются друг с другом. В подобных случаях завоевателю следует принять лишь две меры предосторожности: во-первых, проследить за тем, чтобы род прежнего государя был искоренен, во-вторых, сохранить прежние законы и подати – тогда завоеванные земли в кратчайшее время сольются в одно целое с исконным государством завоевателя.
Афоризмы и цитаты
Афоризмы, цитаты, высказывания.
Никколо Макиавелли: цитаты, высказывания, афоризмы.
После смерти я хочу попасть в ад, а не в рай. Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов, тогда как рай населен одними нищими, монахами и апостолами.
Кто хочет жить в мире, тот должен готовиться к войне.
Кто имеет хорошее войско, найдет и хороших союзников.
Нельзя попустительствовать беспорядку ради того, чтобы избежать войны, ибо войны не избежишь, а преимущество в ней утратишь.
К оружию следует прибегать в последнюю очередь, когда другие средства окажутся недостаточны.
С врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй – зверю.
Самое скверное в жизни не заботы, не болезни, не бедность, не горе – а скука.
Обыкновенные люди не выносят свободы, боятся ее больше, чем смерти, и, совершив преступление, падают под бременем раскаяния. Только герой, избранник судьбы, имеет силу вынести свободу – переступает закон без страха, без угрызения, оставаясь невинным во зле, как звери и боги.
Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные – исполнять сами.
Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает.
Всякая перемена прокладывает путь другим переменам.
Умы бывают трех родов: один все постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий – сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может.
Люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого.
Люди вообще судят больше по наружности, чем по содержанию. У всех есть глаза, но лишь у немногих – дар проницательности.
Люди – враги всяких затруднительных предприятий.
Люди меньше всего остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, нежели того, кто внушает им страх.
Едва лишь люди перестают бороться, вынуждаемые к борьбе необходимостью, как они тут же начинают бороться, побуждаемые к тому честолюбием.
Люди мстят только за малые и средние обиды, тогда как великие отнимают у них силы для мщения.
Люди не умеют быть ни достойно преступными, ни совершенно хорошими; злодейство обладает известным величием или является в какой-то мере проявлением широты души, до которой они не в состоянии подняться.
Люди по своей натуре таковы, что не меньше привязываются к тем, кому сделали добро сами, чем к тем, кто сделал добро им.
Большая часть людей довольна жизнью, пока не задеты их честь и имущество.
Люди так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить.
С тех пор, как люди поверили, что ради блаженства на небе должно терпеть всякую неправду на земле, негодяям открылось великое и безопасное поприще.
Люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость.
Неразумие людей таково, что они часто не замечают яда внутри того, что хорошо с виду.
Фортуна – все равно что женщина, и тот, кто хочет ее покорить, должен спорить с ней и бороться, как борьба с женщиной требует битья ее и помыкания ею.
Фортуна принадлежит к тому полу, который уступает только силе и отталкивает от себя всякого, кто не умеет сметь.
Лучше быть смелым, чем осторожным, потому что судьба – женщина.
Кто меньше полагался на милость судьбы, тот дольше удерживался у власти.
Нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми.
Привидения величественнее издали, чем вблизи.
Все вооруженные пророки побеждали, а все безоружные гибли.
Следует остерегаться злоупотреблять милосердием.
Вынося приговор, нужно руководствоваться человеколюбием, осмотрительностью и милосердием.
Обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда; благодеяния же полезно оказывать мало-помалу, чтобы их распробовали как можно лучше.
Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли.
Политику не следует становиться рабом собственного слова.
Возвращаясь к спору о том, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись, скажу, что любят государей по собственному усмотрению, а боятся – по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого.
Главные основы государства – хорошие законы и хорошие войска; хорошие законы бессильны там, где нет хороших войск, там же, где есть хорошие войска, необходимо хорошие законы.
Самое лучшее государство – то, подданные которого веселятся и благоденствуют.
Когда дело идет о спасении отечества, не может быть речи о предательстве и верности, о зле и добре, о милосердии и жестокости, – но все средства равны, только бы цель была достигнута.
Власть, основанная на любви народа к диктатору, – слабая власть, ибо зависит от народа, власть, основанная на страхе народа перед диктатором, – сильная власть, ибо зависит только от самого диктатора.
Если власть заинтересована в том, чтобы развратить народ, она достигает желаемого, поощряя предателей, вместо того чтобы наказывать их.
Основой власти во всех государствах – как унаследованных, так и смешанных и новых – служат хорошие законы и хорошее войско.
Если необходимо нанести человеку оскорбление, оно должно быть настолько жестоким, чтобы не нужно было опасаться мести за него.
Человек мудрый должен всегда выбирать дороги, испытанные великими людьми и подражать самым замечательным, так что если он и не достигнет их величия, то воспримет хоть некоторый его отблеск.
Человек по природе своей склонен более к осуждению, чем к похвале.
Честолюбие – такое сильное человеческое чувство, что как бы высоко мы ни забирались, мы никогда не испытываем удовлетворения.
Между тем, как живут и как надлежало бы жить, имеется такая разница, что тот, кто из-за долженствующего произойти упускает из виду действительно происходящее, – тот скорее уготовляет свою погибель, нежели свое спасение, ибо человек, который захотел бы во всем следовать одному добру, неминуемо погиб бы среди стольких порочных людей.
Человеческая жизнь такова, что если не позволять себе изредка глупостей, околеешь от скуки.
Дружбу, которая дается за деньги, а не приобретается величием и благородством души, можно купить, но нельзя удержать.
Кто сам хороший друг, тот имеет и хороших друзей.
Совершенная истина почти всегда кажется невероятною.
Открытие новых истин всегда было и будет столь же опасно, как открытие новых земель.
Любовь плохо уживается со страхом.
Добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными.
Нельзя честно, не ущемляя других, удовлетворить притязания знати, но можно – требования народа, так как у народа более честная цель, чем у знати: знать желает угнетать народ, а народ не желает быть угнетенным.
Пусть будут у тебя крепости, но если народ возненавидит тебя, они не принесут ни какой пользы.
Ничто другое не истощает себя так, как щедрость: выказывая ее, одновременно теряешь самую возможность ее выказывать и либо впадаешь в бедность, возбуждая презрение, либо разоряешь других, чем навлекаешь на себя ненависть.
Всего ужаснее сознавать, что силы есть, что мог бы что-нибудь сделать и что никогда ничего не сделаешь – погибнешь бессмысленно.
Тяжелую болезнь вначале легко вылечить, но трудно распознать, когда же она усилилась, ее легко распознать, но уже трудно вылечить.
Достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеванию любой ценой.
Избегнув одной неприятности, попадаешь в другую; однако в том и состоит мудрость, чтобы, взвесив все возможные неприятности, наименьшее зло почесть за благо.
Каждый видит, каким ты кажешься, мало кто чувствует, каков ты есть.
Кто не похож на всех, тот один против всех, ибо мир создан для черни и нет в нем никого, кроме черни.
Мы знаем по опыту, что в наше время великие дела удавались лишь тем, кто не старался сдержать данное слово и умел, когда нужно, обвести вокруг пальца.
Те, кто соблюдает нейтралитет, сталкиваются с ненавистью побежденных и презрением победителей.
Чужие доспехи либо широки, либо тесны, либо слишком громоздки.
Промедление может обернуться чем угодно, ибо время приносит с собой как зло, так и добро.
Ничто не сопряжено с такими трудностями и опасностями, ничто не обещает столь сомнительных шансов на успех, как попытка изменить порядок вещей.
Расточая чужое, ты прибавляешь себе славы, тогда как расточая свое, ты только себе вредишь.
Следует заранее примириться с тем, что всякое решение сомнительно, ибо это в порядке вещей, что, избегнув одной неприятности, попадешь в другую.
Сохраняют благополучие те, чей образ действий отвечает особенностям времени, и утрачивают благополучие те, чей образ действий не отвечает своему времени.