Россия как современное общество

Современное российское общество

Вы будете перенаправлены на Автор24

Российское общество как общество переходного состояния

Процессы, происходящие в современном российском обществе, имеют довольно сложную природу и характеризуются существованием социального кризиса, постоянной трансформацией социальной структуры общества, социальными конфликтами, политическими и духовными изменениями. Данные процессы характерны для общества находящегося в переходном состоянии.

Для того чтобы объяснить и понять сущность этого переходного периода, необходимо опираться на системный подход к рассмотрению данной проблемы. Изучением данного вопроса занимаются представители самых различных социологических школ и теорий.

Характеристика общественного строя современной России

В России на сегодняшний момент сложилась общественная система, в которой капитал, выполняя системообразующие функции, в тоже время сумел создать все необходимые для ее эффективного функционирования элементы структуры.

Активно внедряя в общественную жизнь рыночные отношения, капитал сохраняет пока некоторые экономические формы существующей прежде тоталитарной системы. Наиболее ярко это проявляется, прежде всего, в сельском хозяйстве и оборонной промышленности.

В существовании подобного положения вещей напрямую заинтересована влиятельная часть новой, так называемой элиты, так как такое развитие экономики служит основой их собственного финансового и экономического могущества. Ни ля кого не секрет, что и ранее эти формы собственности только формально принадлежали народу, коллективам, а фактически служили для интересов номенклатуры.

На данный момент все имеющиеся формы и виды хозяйства и оборонной промышленности глубоко интегрированы в новую экономическую и политическую системы и служат интересам сохранения и прироста капитала.

Готовые работы на аналогичную тему

Таким образом, современный общественный строй Российского государства можно охарактеризовать как совокупность остатков коммунистического тоталитаризма с его мобилизационной экономикой и существующими сегодня зачатками капитализма, носящими подчас спекулятивно – мафиозный характер.

Однако, несмотря на подобное утверждение, нельзя не принять во внимание тот факт, что те самые пережитки прошлого уже несут новые начала и качества и выполняют особую функциональную роль в формировании новой системы.

Общественный строй современной России, который находится на этапе переходного общества, характеризуется становлением экономического господства торгового и финансового капитала и различных форм капиталистической деятельности.

Главным противоречием переходного общества в России является непрекращающаяся борьба двух главенствующих тенденций, двух типовых рыночных отношений и капиталистической деятельности: традиционалистской и современной или буржуазно-рациональной.

В связи с этим основная борьба общественных и политических сил идет не по линии выяснения отношений между капитализмом и социализмом, а по линии целенаправленной борьбы за установление и существование в государстве цивилизованных форм капиталистической деятельности, гражданского общества, для которого характерны широкие и реальные демократические правами человека, за эффективную борьбу с организованной преступностью, эффективную защиту социальных и экономических прав граждан государства.

В процессе данного противоборства совершается множество проб и ошибок, однако все они направлены на создание и успешное функционирование такого общественного строя, который в состоянии защитить своих граждан и обеспечить им достойный уровень жизни.

Источник

Почему современная Россия — страна победившего неофеодализма: рассуждает сотрудник спецслужб

Много лет назад во время прогулки по весеннему Замоскворечью мой товарищ N (историк по образованию и философ в душе) в беседе о нравственных началах государственного управления в России высказал тезис, показавшийся мне тогда не просто спорным, но абсурдным. N утверждал, что зарождавшийся в ранних 2000-х строй — не дикий капитализм, а развитой феодализм.

N специализировался на истории Античности, разбирался в хитросплетениях римской политической жизни, а я уже тогда понимал, что человечество редко придумывает новые механизмы там, где прекрасно работают старые.

В те годы многих переполнял патриотизм: 1990-е подошли к концу, у России был новый молодой президент, нефть дорожала. В страну хлынули деньги. Правда, вскоре стало понятно, что у некоторых персонажей — до тех пор не входивших в списки олигархов — этих денег становится необъяснимо и непропорционально много и что несмотря на разговоры о борьбе с коррупцией имущественное расслоение растет. На первый план начали выходить силовики, загнавшие в андеграунд последних бандитов. Окрепло и напиталось ликвидностью чиновничество. В деловой жаргон вошли такие термины, как «структуры», «решальщик», «возвратный бонус» (или «откат»). В беспокойной Москве начали появляться флегматичные петербуржцы, обживавшие разного рода кабинеты в федеральных ведомствах. Жизнь сулила нам, молодым, либерально мыслящим, образованным, неравнодушным к судьбам Отечества, новые приключения. Приключения должны были сделать нас богатыми и знаменитыми. Будущее выглядело если не светлым, то по крайней мере футуристическим: мобильные телефоны, интернет. И вдруг — феодализм. Неожиданно. На первый взгляд.

Социальный уклад, который принято называть феодализмом, вырос из цивилизационной трагедии — из падения Рима с его регулярными государственными институтами и бесперебойно работавшей репрессивной машиной. Римские территории разделили варвары-завоеватели (вполне вероятно, что в переделе принимали участие и римляне, сумевшие сохранить силовой ресурс). В новой пост­имперской реальности единственным значимым ресурсом оказалась грубая сила. Правовые механизмы отошли на второй план, религия заняла по отношению к новым хозяевам сервильную позицию. Важно, что в описываемую эпоху земля все еще оставалась главным средством производства; основной угрозой был голод. Империя, даже распавшаяся, импортировала зерно. Воин-феодал, получавший землю в условную собственность, мог содержать себя и вооружать свой отряд.

Вместо «феодал» и «отряд» можно сказать «преступный авторитет» и «организованная преступная группировка», и разница получится чисто семантическая. Целью средневековой войны была добыча, приобретаемая на завоеванных землях, — то есть в современных юридических терминах военные операции той эпохи можно описать как сочетание разбоя в составе организованной преступной группы (ст. 162 УК РФ) и рейдерского захвата активов (ст. 179 УК РФ). Слабая государственная власть, лишенная мощного репрессивного аппарата, могла только легитимизировать происходящее, раздавая феодалам титулы и имущественные права на незаконно приобретенное.

Все это с заменой боевых коней на «мерседесы» и доспехов — на малиновые пиджаки в 1990-е годы можно было наблюдать на улицах. События, которые мы привыкли называть термином «криминальный передел», когда-то описывали в балладах трубаду­ры — им на смену пришел шансон. В некотором смысле страна действительно совершила переход от развитого социализма к развитому феодализму. Но почему возник именно феодализм? Я сказал бы, что он биологически обусловлен. Размышляя о социальных структурах с позиции этолога, можно предположить, что феодализм — естественный для высших приматов уклад. Общество обезьян иерархично. В стае всегда есть вожак, которому подчиняются более слабые самцы. Стаи приматов воюют между собой за территорию, которая их кормит; внутри группы идет борьба за лидерство, причем место на вершине социальной пирамиды можно завоевать только силой. У приматов нет собственности и, таким образом, отсутствует передача власти по наследству: каждый обезьяний «монарх» завоевал свой статус сам, во внутривидовой конкуренции, и единственное, что он может передать потомству, — генный набор победителя.

Вернемся к современной России. Наше общество иерархично, и на нижних ступенях иерархии находятся производители материальных ценностей и услуг. Следующую ступеньку занимает класс «пролетариев умственного труда»: они не владеют никакими иными средствами производства, кроме собственных знаний и навыков, которые являются результатом длительного и затратного образовательного процесса в сочетании с природным интеллектом. Выше всех стоят «нео­феодалы». Так как проблема голода решена, аграрные ресурсы перестали быть абсолютной ценностью. Но суть феодальной ренты осталась прежней: это контроль над ресурсами, будь то добыча полезных ископаемых, доминирование в информационном поле или политическое влияние. Юриспруденция в таком иерархическом обществе по‑прежнему существует, но уступает главенствующую роль праву сильного. Демократия из механизма передачи власти превращается в средство легитимизации неофеодальной системы отношений.

Кто составляет этот новый класс современных феодалов? Прежде всего лидеры финансово-промышленных групп, владеющих системообразующими предприятиями. Влияние Газпрома или, скажем, Роснефти, огромно. К неофеодальной верхушке относятся и главы спецслужб, руководители фискальных и надзорных органов. Неофеодальная иерархия воспроизводится и на региональном уровне, причем формальный руководитель региона (губернатор) не всегда на вершине пирамиды. Четко разделены «феоды» в банковской и производственной сферах. Забавно наблюдать схватку двух крупных феодалов на рынке телевещания. «Неофеодалам» в качестве абсолютного арбитра необходим «монарх», за близость к которому идет упорная борьба. Особое место в этой борьбе занимает «двор» и «преторианцы», обслуживающие непосредственные нужды Первого лица. Во взаимоотношениях «монарха» и «неофеодалов» присутствует и амбивалентность: последние не заинтересованы в чрезмерном усилении Первого. Складывается ситуация неустойчивого равновесия, хорошо знакомая этологам. Точки риска здесь очевидны: при смене «монарха» общественно-политическая структура может стать неустойчивой, а избрание номинала — слабой и зависимой от крупного «неофеодала» фигуры — может привести к серьезным социальным потрясениям.

Вывод, который может показаться циничным: демократические про­цедуры не вписываются в логику социальной эволюции. Субъектов политического процесса интересует в первую очередь стабильность, а демократия часто не интересует вовсе. У неофеодализма, однако, есть одно важное отличие от монархий прошлого: власть здесь не передается по наследству. «Неофеодалы» получают свой статус не по рождению, а в результате борьбы, причем сохранить положение им удается, только побеждая конкурентов и новых претендентов на господство. Социальные лифты в неофеодальном обществе доступны только сильнейшим в эволюционном смысле особям, обладающим сбалансированным набором качеств.

Современное общество, таким образом, вынуждено оставить позади иллюзии, навеянные мыслителями эпохи Просвещения. Мы прагматики и ориентируемся скорее на собственные нейробиологические и социальные особенности, чем на умозрительные гипотезы. Самое главное теперь — не забыть, что милость выше справедливости и мир спасет любовь. Возлюбив ближнего как самого себя, мы сможем преодолеть собственные хищнические инстинкты, прислушиваясь к ним исключительно в эволюционных целях.

Источник

Современная социальная структура общества России

Вы будете перенаправлены на Автор24

Социальная структура современного общества

В современной науке анализом социальной структуры российского общества занимаются многие специалисты. Прежде всего, это социологи и маркетологи, которые заинтересованы в знании социального состава населения, а также в его ключевых потребностей в условиях нестабильной экономики и постоянных изменений в таких сферах, как политика, социальная и духовная жизнь.

В условиях современности достаточно сложно определить социальную структуру российского общества, поскольку мы отмечаем постоянную динамику социальных процессов, и отсутствие стабильности не позволяет в целом обрисовать картину действительности.

Однако, очевидным остается факт того, что российское общество достаточно неравномерно по причине неравномерного распределения ресурсов и доходов среди различных категорий населения. Все это приводит к большому отрыву богатых от бедных, при том что численность бедных во многие разы превышает численность обеспеченных граждан.

Тем не менее, некоторые современные авторы все же выделяют в социальной структуре российского общества несколько элементов, обладающих особенностями, специфическими характеристиками и чертами, демонстрирующими все разнообразие категорий в нашей стране. К элементам относят такие, как:

Готовые работы на аналогичную тему

Иные социальные категории граждан относятся к низшим слоям населения.

Во-первых, это атусайдеры, которые обладают довольно низким уровнем адаптации, а также низкой социальной активностью. Эти граждане не могут похвастаться высокими доходами, но также, как и динамический средний класс, ориентированы на легальные способы получения дохода.

Во-вторых, маргиналы – категория граждан, которая имеет низкий уровень адаптации и социализации к постоянно меняющимся условиям, а также ориентированные на асоциальные и антисоциальные установки в своей деятельности как на социальном, так и на экономическом уровне. Маргиналы могут легко превратиться в еще один социальный слой – криминалитет. Как правило, представители криминальной категории имеют высокий уровень социальной активности и адаптации.

Особенность этой категории заключается в том, что люди в ней не ориентированы на общепринятые нормы и ценности. Они легко идут против правил для достижения своей цели, могут пойти на крайне тяжелые преступления ради того, чтобы овладеть финансовыми благами или властью.

Социальная структура российского общества по А. В. Дмитриеву

Достаточно известный исследователь структуры российского общество А.В. Дмитриев предпринял попытки вывести свою классификацию. За основу он взял стратификацию по трем ключевым признакам, таким, как:

Итак, А. В. Дмитриев выделил следующие социальные группы, которые входят в социальную структуру современного российского общества и выполняют некоторые функции, обладая при этом разными уровнями доходов и власти. Во-первых, административная элита – иными словами в России ее принято называть правящей элитой. Она состоит из старой партийной хозяйственной номенклатуры первого и второго эшелонов, а также включает в себя новую политическую элиту, которая пришла к нам после перестройки, в постсоветский период. Безусловно, эта категория граждан обладает высоким уровнем доходов и властью, которая позволяет им принимать самые значимые решения, управлять страной и общественным мнением граждан.

Во-вторых, рабочий класс – он делится по отраслевым и квалификационным признакам. Рабочий класс составляет большую часть населения России, так как именно он является основной рабочей силой, осуществляет работу на предприятиях, ведет активную социально-экономическую деятельность. Вместе с такой многочисленностью пришла и проблема: доходы некоторых людей крайне низки, что не позволяет им в полной мере реализовывать свои интересы и потребности. Отсюда и недовольства граждан, пропасть между бедными и богатыми, которую в условиях современности преодолеть невозможно. Необходимо изменить ориентиры экономики и властей, чтобы ситуация изменилась, и чтобы бедных в стране стало значительно меньше.

Еще одна категория граждан – интеллигенция. Это люди, которые представляют собой достаточно престижный слой населения. Это и правящая интеллигенция, выдающиеся деятели в области медицины и образования. Учитывая, что сегодня наша страна ориентирована на то, чтобы развивать эти области, то и число представителей этого социального слоя постепенно возрастает. Теперь быть доктором или преподавателем, иметь ученую степень становится более престижным, поскольку поощряется со стороны государства и общества в виде финансовой поддержки и всеобщего признания.

Источник

Реферат: Современное российское общество и социальные аспекты его развития

Министерство общего и профессионального

Филиал Дальневосточной государственной

академии экономики и управления

в г. Южно-Сахалинске

Тема : «Современное российское общество и социальные аспекты его развития»

Дисциплина : «Государство, политика, семья и общество»

Специальность : «Экономика и управление на предприятии»

Проверила : Шмелева О. В.

2. Теория «модернизации» и российская действительность

3. «Реальный социализм» – исходный пункт перехода

4. Характер демократизации общественного строя, перехода к рынку

5. Особенности становления российского капитализма и правящая элита

6. Характер формирующегося в России общественного строя

1. Социология: Учебное пособие/ под ред. Кулинцева И. И. М., 1995

2. Социология: Словарь-справочник № 1. М., 1990

3. Социология: Словарь-справочник № 2. М., 1990

4. Социология: Словарь-справочник № 3. М., 1990

5. Социология: Словарь-справочник № 4. М., 1990

6. Социология: Общая теория/ под ред. Ерофеева Н. И. М., 1997

Глубокие и сложные процессы в современном российском обществе – социальный кризис, трансформация социальной структуры, политические и духовные изменения, социальные конфликты и т. д. – происходят в обществе переходного состояния. Ни одна из конкретных проблем, пусть даже очень крупная и значимая, не может сама по себе объяснить содержание и своеобразие этого перехода. Только в свете общего системного подхода к рассмотрению проблемы такого перехода с точки зрения выяснения структурно-функциональных особенностей становления новой социальной системы можно правильно понять с позиции социологии сущность и значимость конкретных социальных процессов, происходящих в современном российском обществе.

2. Теория «модернизации» и российская действительность

Принятое в современной социологии положение о переходных обществах, как сердцевине теории «модернизации», имеет глобальное значение и призвано характеризовать главным образом переход от доисторического состояния традиционалистских обществ к современному обществу западного типа. Нас, разумеется, интересует, какие именно аспекты теории «модернизации» применимы к современной России. Но особенно важно знать, в чем российское своеобразие такого перехода, от чего к чему и как конкретно он осуществляется.

Парадигма «модернизации» основывается на нескольких постулатах, важнейшими из которых являются:

а) развитой или «современной» может считаться только страна со значительным уровнем индустриализации, устойчивым экономическим развитием при высоком валовом внутреннем продукте и с широким использованием неорганических (неживых) источников энергии, верой общества в силу рационального научного знания как основы прогресса, изобилием промышленных и пищепродуктов, потребительских товаров; высоким уровнем и качеством жизни; развитыми управленческими и политическими структурами; развитой профессионально-отраслевой структурой высокомобильного населения, занятого преимущественно в промышленности, науке и сфере обслуживания; большим удельным весом «среднего класса» в системе социальной стратификации и т. д.;

б) те общества или страны, которые не отвечают этим критериям, относятся либо к «традиционным», либо к «переходным»;

в) образцом развитости, «модернизированности» являются западные страны, поэтому сама теория «модернизации» нередко именуется и теорией «вестернизации»;

г) «модернизированность», «развитость», «современность» – это комплексный феномен, имеющий технологические, экономические, политические, социальные и психологические измерения, а сама модернизация – сложный комплексный процесс изменения по каждому из указанных направлений; сердцевиной всех изменений является научно-технический и технологический прогресс, который определяет необходимость и условия соответствующих изменений и в других сферах.

Теория «модернизации» возникла в 60-е и окончательно оформилась в 70-е годы 20-го столетия. Она была призвана определить пути и направления общественного развития освободившихся из-под колониального и полуколониального гнета стран Азии, Африки, Латинской Америки. Тогда теоретики «модернизации» признавали, во-первых, что модернизация России началась еще в 60-е годы прошлого века после отмены крепостного права (как и Японии после революции «Мэйдзи»); во-вторых, что с Октябрьской революции начинался новый этап модернизации в ее советском варианте. Они не ставили под вопрос модернизированность СССР, ее идентичность западному образцу. Американский социолог Верной Аспатурян, например, заявлял, что различаются только пути и средства, а, по существу, советская и западная модернизация – это две стороны одной медали.

Если исходить из чисто количественных измерений, взяв в основу вышеуказанные главные постулаты парадигмы «модернизации», то данная парадигма может помочь ответить на вопрос о том, где находится Россия сегодня по главным показателям уровня своего экономического, научно-технического, технологического развития, по темпам роста экономики и производительности труда и т. д. Такой подход характерен для ряда как западных, таки российских исследований по данной теме.

В. О. Руковишников, например, показывает, как идет «вестернизация» России согласно целям и представлениям ныне правящих реформаторов. Но главная коренная особенность переходного состояния современного российского общества не в изменении ее технико-экономического статуса. Весь комплекс проблем экономического развития, научно-технического, технологического и иного прогресса, безусловно, имеет жизненное значение для судеб страны. Однако эти аспекты являются производными, зависят от характера совершенно другого перехода. Если бы, допустим, рассматривалось содержание политики «ускорения», выдвинутой М. С. Горбачевым в начале «перестройки», то, говоря языком теории «модернизации», тогда действительно ставилась задача перевода страны из индустриального состояния в постиндустриализм путем ускорения научно-технического прогресса.

Есть еще одно обстоятельство, в свете которого не может не терять свою убедительность и внешнюю привлекательность данная концепция. С окончанием «холодной войны» политики Запада, с одной стороны, и наиболее крупные теоретики социологии, с другой, как-то внезапно и серьезно охладели к теории «модернизации». Раз советская система рухнула, Запад, США одержали победу, то для всех отсталых и среднеразвитых стран закончилась полоса возможного альтернативного развития, «выбора пути». Путь «вестернизации» теперь остается, по их мнению, единственным и неизбежным. Н. Е. Покровский, говоря о XIII Всемирном социологическом конгрессе (лето 1994 года), свидетельствует о формировании опасной тенденции резкого поворота социологической мысли Запада в сторону постановки под вопрос необходимости дальнейшей модернизации и перехода в разряд «развитых» тех стран, которые отстали по тем или иным причинам в своем общественном развитии. Россия и страны СНГ не составляют, разумеется, исключения. Формирующиеся на глазах концепции «глобализации», «постмодернизма» призваны дать ответ почему.

Из сказанного следует, что социологический анализ современного российского общества, его переходного состояния ставит вопрос о новых подходах, во всяком случае, иных, чем это может дать теория «модернизации». Дело не в имманентных недостатках этой теории, а в том прежде всего, что главная стержневая теоретическая проблема – это не технико-экономическое, а социально-экономическое, политическое и духовное в широком смысле содержание переходного характера современного российского общества, смена самого общественного строя и связанные с этой сменой, обусловленные ей технико-экономические, технологические, научно-образовательные, культурные и иные аспекты развития.

3. «Реальный социализм» – исходный пункт перехода

Применительно к современной России исходным пунктом, с чего начинается переход, выступает не уровень ее развития с соответствующими количественными показателями, а характер того общественного строя, который предшествовал переходу. Это «реальный социализм» как система общественных отношений. Его могут назвать (и называют) по-разному: «государственный капитализм», «тоталитарный строй», «номенклатурный социализм», «неофеодализм», «коммунистический тоталитаризм» и т. д. Но то, что реально существовала и функционировала в течение семи десятилетий особая общественная система, – это неоспоримо.

Что же представлял на деле «реальный социализм»? Если предельно кратко, то по своей сути это радикальный антикапитализм, отрицание и частной собственности, и ее права (в качестве формального равенства), и свободной правовой личности – самостоятельного субъекта права и собственности. В обобщенном виде последовательное отрицание частной собственности в любой ее форме и представлено в социалистической собственности, которая, как ни парадоксально, в экономико-правовом смысле вовсе и не собственность, а радикальное отрицание всякой собственности и всякого права собственности. Это относится не только к «общенародной» собственности, но и к «колхозно-кооперативной». Произошло отчуждение собственности от живых, конкретных людей, и следствием такого его абстрактно-всеобщего, надындивидуального, общественно-коллективного характера явились ее «ничейность», «огосударствленность».

Неверны широко распространенные сегодня суждения о том, что социалистическая собственность принадлежала государству. Государство никогда не было субъектом социалистической собственности в строго экономическом значении. Оно в своем отношении к собственности выступало лишь в качестве официального представителя, агента общества, народа, «всех вместе».

Абсолютизация такого понимания социалистической собственности и так называемого непосредственно общественного труда неизбежно смыкается с тоталитаризмом. Здесь гвоздь вопроса. Тоталитарный политический режим и идеология «реального социализма», определяющие социально-экономическую политику, показали, с одной стороны, способность до предела мобилизовать силы общества и преодолевать колоссальные трудности (одержать, правда с неимоверными потерями, победу в тяжелейшей войне, прорваться в космос, создать первоклассные военные технологии, осуществить индустриализацию, культурную революцию), с другой – готовность привести общество к деградации и упадку. Социалистическая собственность стала добычей партийно-государственной номенклатуры и иррационально-традиционалистской бюрократии.

Именно тоталитарный режим, его идеология и ценности, связанные с ним, а не духовная культура России вообще, привели к господству тех ценностей, идеалов и норм социальной регуляции, которые могли «нормально» работать только в условиях «чрезвычайщины», в «мобилизационном режиме», отрицая демократизм и права личности. Предписанные и ориентированные на коллектив социальные статусы ставили человека в полную зависимость от государства, укореняя в его психологии традиционалистские представления.

4. Характер демократизации общественного строя, перехода к рынку

Процессы демократизации общественного строя и перехода к рыночным отношениям начались в рамках «реального социализма» «сверху», по инициативе нового руководства Коммунистической партии. Первоначально речь шла об ускорении научно-технического прогресса, затем о реформировании, «улучшении», «увеличении» (лозунг «большесоциализма») социализма. Ключевым вопросом постепенно стал процесс демократизации и создания гражданского общества. К концу «перестройки» начали формироваться самостоятельные социально-политические движения, группы, бросившие вызов самой Коммунистической партии. В экономической сфере появились первые зачатки рыночных отношений в виде кооперативов, различных товариществ, первых фермеров и т. д. Гласность и свобода слова стали главным выражением демократических изменений в обществе.

Углубление социальных и межнациональных конфликтов, внутренняя политическая борьба между реформаторами и консерваторами, тяжелый экономический и социальный кризис, разгул преступности и, наконец, кризис и упадок коммунистической идеологии создали тот общий фон, на котором победила «августовская революция» 1991 года и произошел распад СССР. В России начались рыночные реформы. Такова краткая хронология эволюции «перестройки» и начала ликвидации социализма как строя, перехода к новому общественному устройству.

Первая крупная проблема заключается в этой связи в следующем: есть ли альтернативные варианты «строительства» рынка и рыночных отношений? Ответ на эту дилемму в принципиальном плане дает М. Вебер в своей концепции капиталистической деятельности как особых типах социального действия. Вебер утверждал, что есть архаичный, традиционалистский капитализм и современный капитализм, которые отличаются не исторической хронологией, а типом деятельности.

В чем главная идея Вебера? Во-первых, став на позиции социокультурного подхода, он отходит от политэкономической традиции, согласно которой предполагается существование одного-единственного капитализма, который, возникнув в XVI–XVII веках, проходит этапы своего развития от мануфактурного периода через промышленную стадию к современному, развитому, «цивилизованному» этапу. По концепции Вебера существует целый ряд социально-экономических «форм» или «типов» капитализма, из которых некоторые восходят к Вавилону, Карфагену, Риму, имеют возраст несколько тысяч лет, в то время как современный, западный тип имеет лишь трехсотлетнюю историю.

Во-вторых, архаичный, традиционалистский капитализм как тип деятельности может развиться, утвердиться и в новейшее время, соседствовать с буржуазным промышленным капитализмом в одном и том же обществе, даже безраздельно господствовать. Капитализм вообще, по Веберу, как универсально-исторический феномен «по своему типу может выступать как авантюристический, торговый, ориентированный на войну, политику, управление и связанные с ними возможности наживы». Торговый, авантюристический (читай – дикий, варварский) тип деятельности капиталистического предпринимательства может возникнуть в новейшее время в результате перерывов в деятельности промышленного капитализма (например, краха в результате поражения в войне Германии или полной его замены на длительное время государственно-плановой системой в СССР).

Речь идет о своеобразном феномене, встречающемся в новейшее время нечасто в индустриально развитых странах. Речь не идет о торговом капитале и тем более о торговле вообще. Они нормальные явления рыночного хозяйства, если данная форма капитала действует рядом и под главенством промышленного, производственного капитала и выполняет свои обычные функции в рыночных отношениях. Речь идет о полосе развития общества и его экономической структуры, когда торговый и торгово-посреднический капитал захватывает господствующие экономические позиции, подчиняет своим интересам все другие формы капитала, в том числе и промышленный, производственный, и иррациональную наживу ставит во главу угла политики и идеологии.

Проникновение рациональной трудовой этики в современное российское общество происходит сложно, противоречиво. Рыночные отношения, которые складываются, по своему характеру не могут стимулировать массовое воспитание и создание необходимых хозяйственных субъектов–носителей рациональной трудовой этики. И потому, что господствующий тип капитала сам пропитан духом традиционализма и не может служить агентом внешнего воздействия господствующих в мировом хозяйстве буржуазных «принципов» и этических норм. И потому, что тот рынок, который складывается на наших глазах, по вышеуказанной причине приспосабливается к господствующей в обществе традиционалистской трудовой этике, уживаясь с ней. И потому, наконец, что кризис духовной жизни вообще, культуры, ценностей и идеалов, самих способов созидательного творчества подорвали основы воспроизводства обществом своей функциональности. В обществе парализованы демократические рациональные ценности и нормы регуляции перехода к рациональному рынку и гражданскому обществу.

Социализма как общественной системы хотя и нет, но в переходном обществе еще сильны традиционалистские ценности и соответствующая им трудовая этика. Характер труда и собственности как в промышленности, так и в сельском хозяйстве и сегодня подрывают рациональные стимулы к трудовой деятельности. В умах людей устойчиво держатся когда-то унифицированные, усредненные и строго регламентированные стандарты и нормы личных потребностей. Исключение, может быть, составляет определенная часть людей творческого интеллектуального труда, в первую очередь – научного, где высокий профессионализм и успех изначально были условием их нормальной деятельности, а также те предприниматели, фермеры, для которых продуктивный труд, профессионализм и успех составляют основу их выживания.

Элементы рациональной трудовой этики, пусть пока слабые и деформированные, есть в России, их можно обнаружить и в духовной жизни, и в культурных традициях общества. Даже православие, его некоторые постулаты (уважительное отношение к труду, к земле и другое) могли бы стимулировать формирование новых ценностей и новой трудовой этики. Россия не обречена фатально стать полем господства духа традиционализма.

5. Особенности становления российского капитализма и правящая элита

Возникает вопрос: почему именно традиционалистский капитал захватил в обществе командные рычаги экономики, сумел подчинить интересам иррациональной наживы всю хозяйственную жизнь? В чем тайна такого стремительного и, казалось бы, внезапного его выхода на арену? Это связано с характером его генезиса.

В недрах «реального социализма» где-то в начале 60-х годов рождается социальный феномен, ставший хорошо известным уже в 70-е года на стадии «зрелого социализма» под названием «теневой экономики». Это не просто криминально-спекулятивные круги, подпольный бизнес (наркобизнес, контрабанда и т. д.), которые в той или иной степени и форме существовали все годы Советской власти. «Теневая экономика» – это сложный симбиоз нелегальных форм бизнеса, криминальных структур и легальных партийно-номенклатурных структур, включающий в себя и организованную преступность. «Теневая экономика» возникла не сама по себе, автономно, а как потребность части партийно-государственной номенклатуры в нелегальном обогащении.

Этот симбиоз, который можно было бы назвать «номенклатурно-теневой экономикой», и стал растущей «клеточкой» нового социального организма. Она росла и укреплялась за счет таких предпосылок, как общенародная и колхозно-кооперативная собственность, крайне централизованная плановая экономика с ее различными дефицитами, с командными и административными рычагами, ее аппаратом власти и традиционалистским чиновничеством. Коррупция и полная деградация верхних эшелонов власти, рост и укрепление организованной преступности и т. д. составляли идиллическую картину возмужания, пока еще в рамках «зрелого социализма», нового организма, кризиса и упадка режима.

Обладатели больших состояний – не только «цеховики», дельцы «теневой экономики», главари организованной преступности, но и верхи правящей номенклатуры оказались стесненными рамками существующего строя. Им нужна была легализация, полнокровное использование накопленных средств в качестве капитала. И в этом аспекте переход к политике «перестройки» «сверху» стал исторически неизбежным, а неудачи на пути реформирования, «улучшения» социализма – предопределенными.

«Августовская революция» 1991 года ознаменовала становление новой общественной системы, а с начала 1992 года в рамках нового государства и нового общества происходит движение системы к целостности – политической, социальной, экономической, духовной и т. д. Теперь все процессы во всех указанных сферах подчинены интересам консолидации и развития этой системы. Этим же интересам шаг за шагом подчиняются новые демократические институты, пресса и т. д. Кризис общества вступает в новую стадию, к старым нерешенным проблемам и противоречиям прибавляются новые, обусловленные новыми экономическими и социальными отношениями, вторжением в общество совершенно иных ценностей и норм, психологически и нравственно неприемлемых для подавляющего большинства народа.

Сердцевиной правящей элиты является бывшая номенклатура, которая сегодня формируется и как экономически господствующий класс. Именно здесь идет формирование собственности, которая уже известна под названием «номенклатурной». Особенно притягательны для хозяйственной и бывшей партийной номенклатуры те сырьевые ресурсы (нефть, газ, алмазы, золото и т. д.), которые имеют сбыт на мировом рынке. Вместе с правящей элитой идет формирование мощного компродорского бизнеса.

В России сегодня есть политики и политические группы, которые противостоят этим тенденциям, но они еще слабы и не могут серьезно воздействовать на реальную политику. Общественный протест также серьезно не влияет на решения и действия правящих групп. «Тайна» природы корпоративно закрытых правящих групп элиты и определяет «тайну» беспомощности власти в борьбе с организованной преступностью, криминальностью в стране.

6. Характер формирующегося в России общественного строя

В России сегодня сложилась общественная система, в которой капитал, выполняя системообразующие функции, уже успел создать необходимые элементы ее структуры. Внедряя рыночные отношения во все сферы он пока сохранил некоторые экономические формы прежней тоталитарной системы, прежде всего в сельском хозяйстве, оборонной промышленности. В этом прямо заинтересована влиятельнейшая часть новой элиты как основы собственного финансово-экономического могущества. К тому же ранее эти формы собственности только декларативно принадлежали народу, коллективам, а фактически служили номенклатуре. Все существующие формы и виды хозяйства уже интегрированы в новую систему, служат интересам сохранения и роста капитала.

Поэтому никак нельзя согласиться с мнением А. П. Бутенко, который характеризует современный общественный строй России как помесь остатков коммунистического тоталитаризма и его мобилизационной экономики с сегодняшними спекулятивно-мафиозными зачатками капитализма. А. П. Бутенко как раз не учитывает, что эти остатки уже несут новые начала и качества, выполняют новую функциональную роль в новой системе. Для него капиталистические элементы все еще «зачатки», а «остатки» коммунистического тоталитаризма представлены такими «существенными основами», как «колхозно-совхозный строй», «мощнейший военно-промышленный комплекс». Такое определение с некоторыми оговорками можно было бы принять как характеристику общественного строя России периода «перестройки», но не общества середины 90-х годов. Общественный строй современной России, как переходного общества, характеризуется становлением экономического господства торгово-финансового капитала и традиционалистских, авантюрных форм капиталистической деятельности.

Главное противоречие переходного общества определяется борьбой двух тенденций, двух типовых рыночных отношений и капиталистической деятельности: традиционалистской и современной, буржуазно-рациональной. Основная борьба общественно-политических сил поэтому идет не по линии капитализм–социализм (хотя есть и такие отдельные группы населения, твердые сторонники того или другого), а по линии борьбы за установление цивилизованных форм капиталистической деятельности, гражданского общества с широкими и реальными демократическими правами людей, за обуздание организованной преступности, эффективную защиту социальных и экономических прав граждан.

Источник

• ← Россия как смешанная республика
• Россия как социальное государство →