Семья макарских как забеременели
«Я организм почти уничтожила»: Виктория Макарская о попытках забеременеть
Виктория Макарская откровенно рассказала о материнстве. Актриса призналась, что дважды решилась на ЭКО. Однако процедуры по оплодотворению едва не стоили жене Антона Макарского жизни.
«Решиться было легко, но я не понимала, что это может быть опасно. Мне дали документы, а в них было написано, что бывают случаи гиперстимуляции яичников. Я не представляла, что это может быть до смерти. На меня попал тот самый случай, когда мне неправильно дали дозу. Дома я поняла, что умираю», — поделилась Виктория.
По словам артистки, у нее истончились сосуды и жидкость пошла во внутренние органы. Врачи запретили ей делать наркоз. А после этой госпитализации она еще несколько раз попадала в больницу в критическом состоянии.
«У меня постоянно были жуткие боли — сильно болел живот. Врачи говорили, что мне яичники довели до размеров яблок. Мне категорически нельзя было делать ЭКО — это рак. Я организм почти уничтожила», — добавила она в программе «Секрет на миллион» на телеканале НТВ.
Виктория рассказала, что до рождения детей у нее случился выкидыш, после которого наступила долгожданная беременность. Артистка была уверена, что первым должен был родиться сын, но родилась Мария. Следующий выкидыш Виктория пережила уже после появления на свет сына Ивана. Звездная семья все еще мечтает о рождении третьего ребенка. «Я никому об этом не говорила, но я до сих пор покупаю тесты на беременность. До сих пор жду детей. Каждый месяц хочу ребенка», — подытожила Макарская.
Антон и Виктория Макарские: «Своих детей мы вымолили!»
31 мая 2015 года в семье Антона и Виктории Макарских родился сын Ваня. Случилось это в Израиле — в последние годы актеры живут недалеко от Тель-Авива. Спустя всего неделю, 7 июня, Ивана Макарского крестили в православном храме.
— Обычно младенцев крестят на 40-й день после рождения, а вы решили это сделать через неделю. Почему так спешили?
— Вы ведь много лет не могли забеременеть…
— Да, мы с Антошей всегда мечтали о детях. Перепробовали, кажется, все. Нас знали все специалисты по бесплодию в Москве. Был момент, когда я все-таки решилась на ЭКО, стала делать подготавливающие уколы, но мой организм отреагировал на них странным образом — «синдромом гиперстимуляции». Такое бывает очень редко — мне просто не повезло, я тогда едва осталась жива. Потом мы поехали в Израиль, нашли там лучшего специалиста. Доктор Вайсман, изучив наши анализы, вынес вердикт: ЭКО делать не надо. Получалось странно: я абсолютно здорова, Антон тоже, а детей так и нет… Я плакала каждый месяц и ждала. Потом мы поехали в город Болгар, что в Татарстане, в Свято-Авраамиевскую церковь, где живет тот самый старец Владимир Головин. Это было 29 мая 2011 года. Прождали с ним встречи весь день и, как оказалось, не зря: батюшка Владимир благословил нас читать акафист перед иконой Богородицы «Нечаянная радость». Нужно это было делать каждое воскресенье в 20.30 по московскому времени. В этот момент православные люди во всем мире одновременно просят о даровании детей. Это называется молитвой по соглашению. Сила ее огромна! Я знаю случаи, что эта молитва чудесным образом помогала даже людям других вероисповеданий. Недавно ко мне в Израиле подошла сорокалетняя женщина, не православная, далекая от религии. Она 12 января посмотрела передачу Бориса Корчевникова, где мы с Антоном рассказали, как молились о даровании детей, и тоже стала это делать. Женщина со слезами на глазах обняла меня и рассказала, что почти сразу же, как начала читать акафист, забеременела сыном. Это случилось впервые в ее жизни!
— В каком храме вы крестили сына?
— Когда я еще ждала Машу, мы много времени проводили в Горненском монастыре в Иерусалиме. Это святое место неописуемой благодати! Оно знаменито тем, что здесь три месяца жила сама Богородица, носившая под сердцем Христа. Приютила ее родственница Елизавета, мать Иоанна Крестителя. Кстати, Ванечку мы назвали в честь Иоанна Крестителя. И крестили его в итоге в храме Всех Святых в этом же Горненском монастыре.
— Кого выбрали в качестве крестных?
— Крестный отец и у Маши, и у Вани один на двоих — это иеродьякон Зотик. А крестная мама сына — монахиня Евфросиния, невероятная женщина с огромным сердцем. Она занимается слепоглухонемыми детками в сергиевопосадском интернате. Специально для таинства эти люди прилетели из России в Израиль. Они для нас больше, чем друзья. В наше время многие люди даже не представляют себе, как важен выбор крестных. На самом деле с момента таинства крестные несут духовную ответственность, они обязаны хотя бы утром и вечером молиться за своего крестника. Если родители не водят ребенка в храм, крестные должны взять на себя и этот труд: следить за тем, чтобы крестник регулярно причащался, вовремя давать ему мудрые советы. И знаете ли вы, что если крестные родители ведут распутный образ жизни, то ребенок будет болеть и страдать из-за этого? Я уверена, если бы все люди осознавали это, то совершенно по-другому относились бы к их выбору. Мы и за себя-то порой помолиться как следует не можем, что уж говорить о духовной заботе о чьем-то ребенке… Крестные наших детей вымаливали их задолго до рождения. И теперь, я уверена, Зотик и Евфросиния помогут нам, родителям, сделать все для того, чтобы Ваня и Маша шли по жизни правильным путем.
Москва, 23 октября. Искусственное оплодотворение в одной из московских клиник едва не стоило певице Виктории Макарской жизни, но только в Израиле ей удалось забеременеть и родить первенца в 39 лет, а второго ребенка в 42 года. Для этого ей пришлось преодолеть с супругом долгие 13 лет лечения и молитв. В интервью «МИР 24» артистка поделилась своими страхами и радостями позднего материнства.
В начале 2000-х музыкальный клип на песню «Обними» побил все рекорды хит-парадов страны. 28-летняя девушка из белорусского Витебска Виктория Морозова сразу стала знаменитой. Ведущий музыкальный канал страны спонсировал запись клипа следующей песни «Кто-то». Ей прочили будущее Аллы Пугачевой. Но все изменилось после объявления о кастинге на мюзикл «Метро». Голос не подвел Викторию и здесь. Она прошла в кастинг и ее взяли в мюзикл. Не подвело и сердце. Виктория влюбилась в начинающего певца и актера мюзикла Антона Макарского. В скором времени Антона снова пригласили в новый мюзикл «Нотр дам де Пари». Там он получил роль капитана Феба. Таким его узнала и запомнила вся страна.
Через три года работы в мюзиклах у Виктории пропал голос. Она не могла петь 5 лет. С тех пор Виктория Морозова исчезла из музыкальных хит-парадов. Появилась Виктория Макарская – жена популярного актера Антона Макарского, а по совместительству и его продюсер. У Виктории появилась новая цель. Уже не музыкальная – она очень хотела стать мамой. Но это оказалось сложнее, чем стать популярной певицей. 13 лет Виктория Макарская не могла забеременеть. Искусственное оплодотворение в одной из лучших клиник столицы едва не стоило ей жизни. Лечить тело и душу Макарские отправились в Израиль. И там случилось чудо. В 38 лет Виктория забеременела и родила первенца. Дочь Мария Макарская сделала обоих родителей счастливыми. Антон в буквальном смысле не выпускал девочку из рук. А в мае этого года у Виктории и Антона Макарских родился второй ребенок – сын Иван.
— Как Вам спустя 13 лет удалось забеременеть?
Дети у нас вымоленные. Я всегда рассказываю об этом и с радостью делюсь со всеми, потому что первая моя беременность наступила только в тридцать восемь с половиной лет. И это дает невероятную надежду и веру в чудо очень многим мамам.
— Неужели медики не могли помочь? В одном из интервью Вы говорили: «Мы потратили кучу денег и обращались к ведущим специалистам в России по репродуктивной медицине». Это так?
Нас обследовали и сказали: «Вы совершенно здоровы». В результате мы поехали в Израиль, и там снова получили вердикт «абсолютно здоровы». Два ЭКО, которые мы пытались сделать в Москве, были не просто неудачными, они едва не стоили мне жизни. У меня был синдром гиперстимуляции, который очень редко встречается у женщин. Один случай на миллион. И этот случай пришелся именно на меня. Поэтому если бы я еще раз решилась на одну попытку ЭКО, меня бы уже не было. У меня организм не переносил гормональную стимуляцию. Женщины даже не подозревают, насколько это опасная процедура. Так как это является очень серьезным бизнесом, вам ни один врач не скажет, насколько это опасно.
— В ваших первых интервью после рождения дочки Маши Вы говорили: «Антон как принял роды – так и не дает ее никому. В Израиле в шутку его называют «еврейский мам». Но если честно, мне приходится буквально отвоевывать Машу у папы, чтобы даже просто подержать ее на руках и пообщаться».
— Вас не пугало такое трепетное отношение к ребенку?
Нет, меня это, наоборот, радует. У нас в жизни и так мало любви. Мы все стремимся к каким-то вершинам, не понимая, что самое главное – это любовь. Можно окружить себя любовью в семье и быть абсолютно счастливым человеком, не достигнув при этом никаких с точки зрения общества успехов. Как правило, люди, которых общество и СМИ считают успешными, в большинстве своем дико несчастные люди. Без любви, без детей, без семьи.
— Сколько Вам сейчас лет?
— 42. Через неделю после того, как мне исполнилось 42 года, я родила второго ребенка – сына Ванечку.
— Не страшно было?
Нет, абсолютно не страшно.
— Вот выдержка из еще одного Вашего интервью: «Мы с мужем одни – без няни – воспитываем детей – это правда. Для артистической семьи это трудно, хорошо бы няню взять…Но поздние дети – они желанные, вымоленные, так что о няне не может быть и речи». Как же Вы тогда справляетесь?
Мне не тяжело. Мне было бы тяжелее, если бы в доме был какой-то посторонний человек. У меня все очень резво получается. Бабушку мы, конечно, просим помочь, но не напрягаем.
— Это ваша мама помогает или мама Антона?
Так как мы сейчас живем в Израиле, то помогает мама Антона.
Мужчина в большинстве своем становится таким, каким мы его видим. Если мы ему говорим – ты у меня самый лучший, заботливый, любящий, ты добытчик, спасибо тебе за мою счастливую жизнь, то после таких слов даже самый черствый мужик со временем исправится и захочет соответствовать восторженному взгляду на него. А когда мы после замужества сразу начинаем наседать на него со словами: «Ах, ты, сволочь, где деньги», он и не будет зарабатывать. Мужчине нужен ваш восторженный взгляд.
— Вы отодвинули карьеру на второй план?
Я бы карьеру уже давно закончила, но она не оставляет меня в покое.
— Тем не менее, каждая женщина мечтает о независимости, о том, чтобы у нее был свой кошелек и она не выпрашивала у мужчины денег.
У меня Антон вообще не разбирается, какой сейчас курс валют, какой у него гонорар, потому что всеми контрактами занимаюсь я.
— То есть, Вы все равно работаете?
Ну а как же. Если даже я не выхожу на сцену, все равно полностью вся директорская, продюсерская и юридическая работа по всем контрактам семьи Макарских находится на мне.
— Почему у Вас так мало концертов в России?
Я три года была в декретном отпуске. Как только я узнавала, что беременна, тут же уезжала в Израиль.
— Маша не ревнует к братику?
Нет, она не ревнует. Я ни на секунду не лишила ее внимания. Когда она спрашивает: «Мамочка, а можно я тебе помогу?». Я никогда не говорю – нет. Если я даже очень тороплюсь или сильно занята, я говорю: «Конечно, доченька, можно». И когда она просит поиграть с ней, я никогда ей не отказываю. И Маша мне говорит: «Мама, ты моя феечка».
— Что Вы можете ответить на сплетни людей, которые говорят: «А кто такая Виктория Макарская? Жена Антона? А что она такого спела?».
Пусть кто-нибудь попробует быть женой Антона Макарского. Это достаточно тяжелый ежедневный труд.
Кроме того, я не знаю того, что сейчас происходит в шоу-бизнесе, потому что у нас уже 7 лет нет телевизора. Я абстрагировалась от российского шоу-бизнеса. Я даже не знаю, какие исполнители сейчас популярны. Поэтому я не представляю того, что обо мне могут говорить. Все, начиная от Михаила Турецкого, заканчивая Аллой Пугачевой, прекрасно знают, как я пою. Сначала я занималась мужем. Потом я занималась детьми. А когда они немного подрастут, начну заниматься и музыкой.
— Амбиции все-таки есть…
Это не амбиции. Я просто очень люблю музыку.
— Вы как-то сказали: «Наша особенность в том, что Антон считает меня своей собственностью. Я понимаю, что это от большой любви. Но при этом у него завышенные требования к самому себе. И если он начинает пожирать себя, то это относится и ко мне. Назвать наши отношения милыми и безмятежными трудно». А в чем проявляются завышенные требования к Вам?
Это требования абсолютно во всем. Меня муж вообще никогда не хвалит.
— Одна знаменитая актриса сказала, что актеры-мужчины это не мужчины, а эгоцентристы и нарциссы.
Мой Антон не такой. Это человек, который видит в себе только недостатки. Это человек, который не умеет собой любоваться и которому в себе не нравится ничего. Мы вместе 16 лет. И только спустя 10 лет он разрешил мне стирать его носки и белье. До этого он все делал сам.
— В одном из интервью Вы рассказали, что первая Ваша с Антоном ссора произошла из-за того, что он танцевал со всеми барышнями на вечеринке. А сейчас как с этим дело обстоит?
Это была даже не ссора. Я просто посмотрела на него и поняла, что это жуткий бабник и что этот мужчина никогда не будет со мной рядом. И ушла. Он бросил всех своих барышень, с которыми танцевал, и ушел за мной с этой вечеринки. И ему потом очень долго приходилось доказывать, что он не бабник. Он просто очень трепетно относится к женщинам и хорошо умеет танцевать. Со временем я поняла, что это ничего не значит.
— Как же Вы тогда живете с таким ловеласом?
А я его не ревную. При этом очень люблю его. У меня просто нет тени сомнения в том, что он мне верен. Я просто знаю, что без меня он не сможет.
— А как вообще Вы относитесь к супружеской измене?
Если бы я узнала, что Антон мне изменил, я бы сказала всем: «Не дождетесь».
— Вы говорили: «Я всю жизнь своей фигурой недовольна. Жаль только, что Антон настроен скептически. Он у меня любитель женщин с пышными формами, а диеты вообще не приемлет. Если худею, говорит: «Прекрати немедленно! Когда ты худая, мне холодно спать!».
— Недавно в Интернете появилась новость о том, что Макарские собираются переезжать в Россию. Почему?
Мы уже переезжаем. В Израиль я приехала на неделю. В итоге эта неделя растянулась на три с половиной года.
— Не пугает то, что здесь здравоохранение совсем другое?
С XIII века по всем мировым экономическим и политическим прогнозам России уже не должно было быть. Россия живет молитвой. Пока Россия молится, она живет. Я совершенно не боюсь ехать в страну, которая молится.
— Антон говорил: «Я все посчитал! У моей жены хорошая генетика, ее прабабушка родила пятого ребенка в возрасте 45 лет. Вике всего 42 года. Бог даст, она успеет родить мне еще одного мальчика и еще одну девочку». Это он так шутит?
Я думаю, что смогу и больше родить, если Бог даст, потому что мне кажется, что мой репродуктивный возраст продлится как минимум лет до 50, судя по моей генетике.
Семья макарских как забеременели
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Антон: Да, это правда. Я живу в постоянном конфликте с самим собой. Мне все время приходится мириться с тем, что вызывает в душе явный протест, и делать то, что, мягко говоря, совсем не нравится.
Виктория: Так вот, когда мое терпение лопнуло, я предложила: «Если для тебя отец Владимир авторитет, то сделаем так: получишь его благословение на новую жизнь вне актерской профессии, пожалуйста, бросай все и занимайся чем-то другим. Я с радостью приму любое решение и буду с тобой!» В общем, поехали в Болгар с вопросом: что нам обоим делать? И услышали: «Антон, ты на своем месте. Иди, радуй людей. Виктория — пой». Точка.
Антон: У меня аж слезы навернулись на глаза… Не то чтобы расстроился… Скорее от неожиданности. Честно говоря, я был абсолютно уверен: отец Владимир подтвердит мое мнение, что занимаюсь не тем, чем надо. Второй вопрос к нему у нас был такой: почему Вику так часто обманывают? Ей сильно «везет» на непорядочных людей! Ответ батюшки нас успокоил: «Надо научиться не давать повода. Благодарите Бога, что сами не обманываете… А тех людей пожалейте и помолитесь за них». И уже уходя, мы спросили: «Почему у нас нет детей? Ведь мы абсолютно здоровы».
И вдруг отец Владимир говорит: «Медицина тут ни при чем. Не ходите больше по врачам, у вас и так будет ребенок. Молитесь, читайте акафист «Нечаянная радость» каждое воскресенье в половине девятого вечера по московскому времени. Во всем мире в этот час люди молятся о даровании детей. А коллективная молитва, как известно, самая сильная». Конечно, такой вести мы обрадовались и больше к врачам не обращались.
Знаем, что за нашего ребенка молились не мы одни. Очень многие знакомые и даже незнакомые люди переживали за нас.
А сразу после поездки к отцу Владимиру раздался телефонный звонок. Женщина, представившись матушкой игуменьей Евсевией Симферопольского Свято-Троицкого монастыря, где находятся мощи святителя Луки, сказала: «Наш священник просит передать вам монастырские продукты. Питайтесь ими, ведь скоро в вашей семье случится пополнение». И от них пошли посылки: орехи, хлеб, масло, травяные сборы и настойки, мед… Вот такие чудеса.
Виктория: Что-то странное со мной стало твориться в Америке. Сначала потянуло на острое, и в ресторане я то и дело заказывала перец чили. Антон был в ужасе: острое я всю жизнь терпеть не могла. Теперь же ела эти невозможно жгучие перцы, даже не морщась. А когда возвращались в Москву, мне судорожно захотелось красного вина. Притом что к тому времени я уже больше двух лет спиртное вообще не пила. А тут как наваждение — умираю, хочу вина.
Из-за этого мы чуть не поругались. Антон заявляет: «Ты беременна, пить нельзя». Я смеюсь, шучу в ответ что-то типа: «Не издевайся над старой, больной женщиной!» И прошу стюардессу принести бокал. Антон берет его из моих рук и говорит: «Вот прилетим, сделаешь тест — если не беременна, напьемся вместе». Я уперлась: «Сейчас хочу, даже руки трясутся, отдай!» Короче говоря, выпила два бокала. Антон надулся и весь полет со мной не разговаривал. В Москве в тот же вечер делаю тест и, честно говоря, глазам не верю. Две полоски! Уже позже врач объяснил эту странную тягу на острое и красное вино: организму будущей матери необходимо хорошее кровоснабжение.
— Вот, наверное, радости-то было, когда узнали, что в положении!
Виктория: Первой реакцией у меня была не радость, а… тревога! В голове застучало: так, что теперь делать?!
Шок был у обоих. Смотрю растерянно на Антона, а он руками машет: «Подожди, не трогай меня. Боюсь спугнуть…» И ушел в другую комнату.
Я была потрясена новостью, потому что если беременна, значит, петь больше нельзя, а у нас плотный гастрольный график…
— А какая связь между пением и беременностью?
Виктория: Как-то один именитый гинеколог, побывав на нашем концерте, сказала мне: «Вика, а ведь ты так никогда не выносишь ребенка. Поешь в широчайшем диапазоне и с таким накалом, что энергии хватит только на одну тебя, плод не завяжется, а если и завяжется — не удержится. Поэтому вряд ли ты вообще забеременеешь. Но если это случится, помни: тебе надо будет закрыть рот и молчать все девять месяцев». Ее слова я хорошенечко запомнила и теперь, глядя на полоски теста, лихорадочно соображала, как быть с концертами, благотворительным проектом и альбомом, который записывала в Америке. При этом, если честно, боялась, что тест ошибочный и мелькнувшая надежда напрасна.
На следующий день едем к врачам, мне делают УЗИ и… ничего не видят. Предлагают: ложитесь в больницу, понаблюдаем. А я уже чувствую: беременна!
Звоню отцу Владимиру и слышу: «Улетай из Москвы первым же самолетом». Он знал, что мама Антона живет в Израиле и мы у нее часто бываем. А насколько в этой стране развита медицина, известно всем. В общем, тем же вечером я оказалась в Тель-Авиве.
Из аэропорта звоню друзьям, прошу: «Делайте что хотите, но покажите меня доктору — до утра не дотерплю».
В половине двенадцатого ночи подъезжаю к частной клинике, меня встречает милая женщина, открывает своими ключами кабинет УЗИ и уже через пять минут спокойно говорит, показывая на крошечную точечку на экране: «И шо ви так рыдаете, мамаша? Вот-таки ваша беременность! Мазаль тов!» (В переводе с иврита значит «Удачи!».)
— А рыдали-то вы от чего?
Виктория: На тот момент мне было тридцать восемь с половиной лет! И это моя первая беременность! А когда в таком возрасте впервые в жизни появляется реальный шанс родить, оказываешься на грани сумасшествия. Мир переворачивается: была одна Вика Макарская, а стала совершенно другая. Включился звериный инстинкт: я вынашиваю малыша и обязана его сохранить. Первый раз появилось какое-то жертвенное материнское чувство — поняла, что готова умереть за своего ребенка, лишь бы он жил! И это реальность, а не фигура речи… Когда узнала, что стану мамой, абсолютно все, что раньше казалось важным, ушло на задний план. Не могу сказать, что с этой минуты я стала меньше любить Антона, нет. Но, кроме собственного живота, меня больше ничего не интересовало. Туда ушло все: вся нежность, любовь и все интересы. (Смеется.)
Уже на следующей неделе я через Интернет доделала незавершенные дела, чтобы не подводить людей, отключила телефоны и посвятила жизнь Маше. Когда мы с Антоном только познакомились, мне приснился сон, что у нас родилась дочь. Девочка во сне серьезно попросила назвать ее Марией. Я всегда помнила про это. В общем, будучи беременной, я целыми днями слушала хорошую музыку, разные познавательные лекции — по истории, философии, православию, гуляла вдоль моря и каждой клеточкой своего тела ощущала: живу за двоих.
Антошка отменил все, что только можно, и был с нами месяц-полтора.
— Я удивилась, когда увидела в прессе фотографии беременной Вики и интервью про то, что наконец такое чудо случилось. Скажите, вы не боялись сглаза? Ведь многие будущие мамочки скрывают беременность от посторонних.
Виктория: Представьте себе, что бы с нами было, если бояться сглаза. Сколько несчастных женщин наверняка бегали по колдунам, чтобы приворожить Макарского, а он все со мной. Осознанно вредить людям — это же полнейшая духовная безграмотность и мракобесие! Верующий человек должен бояться только Бога, а уж никак не людей или каких-то проклятий. Мы ходим в храм, причащаемся, так что глупо нам чего-то бояться. Живи правильно, не желай никому зла, люби Бога и ближних — и никакой сглаз не возьмет.
А снималась я в положении просто потому, что мы артисты, а это часть нашей профессии — и ничего более. Я рассказала СМИ, почему не езжу на гастроли. Кстати, именно после этих публикаций поползли слухи, что у нас суррогатное материнство. Причем даже мой помощник, живущий в Москве, с которым мы знакомы много лет, спросил недавно: «Вика, я же не видел тебя беременной… Скажи правду, ты сама рожала?» Ну что тут поделаешь? Всей стране показать шов от кесарева сечения? (Со смехом.) Мы с Антоном в отличной физической форме, здоровы, забеременели сами, и суррогатная мама нам не нужна.
Самое глупое, что можно сделать, это начать что-то кому-то доказывать. В Интернете очень много агрессивно настроенных, необразованных людей, я давно не реагирую на их некомпетентные высказывания, да и вообще их не читаю.
Как-то одна знакомая прислала электронное письмо, где с возмущением сообщила, что была обо мне лучшего мнения: мол, я завралась и пишу в СМИ глупости вроде того, что после кесарева сечения выписалась домой на третий день, а не на 15-й, как она сама. «На 11-й день после родов Макарская пела на сцене? Да женщина месяц «лежит в лежку» после кесарева. Суррогатная мать, однозначно!» Я ей ответила: «Лера, вы меня знаете давно. Пиаром мы с Антоном никогда не занимались, перед выходом альбома и накануне кинопремьер не разводимся, скандалов не устраиваем. Поймите, медицина в Израиле абсолютно на другом уровне, чем у вас в селе Сеньково». Наверное, она так и не поверила, потому что потом даже не извинилась.
Еще, пожалуйста, напишите в вашем уважаемом издании, что никакой страшной разницы в возрасте у нас с Антоном нет. Мне — 39, а ему — 37! Так забавно, когда на улице подходят люди и удивленно тянут: «Ой, какая вы молодая и хорошенькая, а мы в Интернете читали, что вам за 50, а Антону — 25!» Как-то ради любопытства посмотрела эти публикации. На фотографиях рядом с Антоном действительно какая-то ужасно неприятная женщина… Кто и где так меня сфотографировал — остается только догадываться. (Смеется.)
— Появления Марии Антоновны вам пришлось ждать 13 лет. Часто ли ощущали отчаяние? Не мелькала ли мысль расстаться, раз при полном здравии обоих не удавалось забеременеть?
Антон: Зачем расставаться, если есть любовь?! Ну нет детей, значит, не наш путь, не наша судьба. «Ребята, Машенька родилась у вас через столько лет…» — говорят нам. А мы шутим в ответ: «Были в истории и более длительные примеры ожидания детей. Скажем, Авраам и Сара. Она родила в 90!» А нам с Викой не так уж и много лет, и отчаяния не было никогда.
Виктория: Переживала и плакала я. Антон как-то всегда спокойно все воспринимал. Особенно жутко стало после теста на генетическое родство. Выяснилось, что мы с ним чуть ли не родственники — 50 % совместимости фенотипов и генов!
Однажды замечательный врач предположила: «Бывают случаи, что у пары нет детей, потому что по генам они как брат с сестрой. Может быть, с вами та же история?»
Антон: И мы решили проверить. Обратились в Институт генетики и услышали, что ничего страшного, процент генной совместимости бывает и выше.
Виктория: Да нет, Антон! Ты все забыл и путаешь! Это в Израиле нам сказали, что 50 % совместимости генов — естественно для европейских людей с еврейскими корнями. А тогда в Москве нам заявили, что иметь детей при таких результатах опасно — большой риск. Я разрыдалась прямо в кабинете доктора, а Антошка и ухом не повел. Смеялся: «Любимая, ты мне явно не сестра. Всего каких-то 50 %! Это несерьезно!»
— Никогда не рассматривали возможность рождения малыша путем ЭКО?
Виктория: Даже предпринимали попытку… Но в результате я чуть не умерла. Есть такой побочный эффект у этой процедуры — «синдром гиперстимуляции», о котором врачи не предупредили. Как потом выяснилось, здоровой женщине вообще опасно и противопоказано делать ЭКО. Обязательно должны быть какие-то показания для этого. В Израиле, например, досконально обследовав нас с Антоном, доктор Вайсман категорически сказал: «Вы здоровая женщина, Антон здоровый мужчина, у меня по закону нет права делать вам ЭКО. Рожайте сами!»
— Ну хорошо, ЭКО не подошло. А суррогатное материнство?
Антон: Это для нас неприемлемо. Чтобы чужой человек вынашивал нашего ребенка за деньги?! Я перелопатил огромное количество разной литературы, и везде совершенно четко написано, что ребенок многое чувствует уже буквально с первых дней после зачатия. И какие эмоции ему сможет передать посторонний человек, который после рождения его продаст?
Виктория: Дети — это же плод любви. Я никого не осуждаю, у людей бывают разные ситуации и взгляды на жизнь, но мы с Антоном решили так: даст Бог, достроим дом — и тогда усыновим детей. Вон сколько в нашей стране сирот!
— Антон, вы присутствовали при родах, хотя обычно мужчины отказываются быть свидетелем кесарева сечения…
Антон: Даже не обсуждалось, присутствовать ли мне при родах или нет. Я совершенно точно знал, что моей женщине и нашей маленькой дочке нужна моя помощь и будет намного лучше, если буду рядом.
Виктория: Я без Антона не смогла бы. Рожала в Израиле. В центре Иерусалима, в старой клинике «Ворота Святых». Там в основном рожают ортодоксальные евреи со всего мира. Нам же эта больница приглянулась своей простотой и домашним уютом. Мы объехали почти все роддома в Израиле, где прямо в родильных отделениях бары для отцов и плазменные панели перед каждой роженицей с сотней ТВ-каналов. Всего этого в той больнице, к счастью, не было! А когда я узнала, что там работают русские — главная медсестра Татьяна и лучший врач по кесареву Владимир, — поняла: это то что надо.
Антон: Теперь шучу, что вообще-то рожал я! А девочки мои отдыхали. Если серьезно, то все девять месяцев я тщательно готовился, читал медицинскую литературу, разговаривал с врачами и был хорошенько подкован. (Смеется.) Когда Маша родилась, ее сразу дали мне на руки. А потом говорят: «Вы посидите в палате, а мы ребеночка на пару часов заберем». Я спрашиваю: «А нельзя с вами пойти? Я ведь могу дочку сам держать, а вы делайте все что положено». Они спокойно отреагировали: «Ну если хотите, пойдемте». Так что мы с Машей практически не расставались. Выписались на третий день: в Израиле считают, что маме с ребенком лучше быть дома, а не в казенном помещении. Многие многодетные еврейки уходят сразу после родов, пишут заявление на имя главврача (по закону в роддоме положено находиться 48 часов) и уходят пешком домой. Первые полтора месяца я Машулю вообще никому не давал. Вике нельзя было поднимать тяжелое, поэтому дочка была полностью на мне: переодеть, помыть, покормить — все умею! Я себя прозвал «еврейский мам». (Смеется.) У нас с Машей потрясающая связь, чувствую, даже когда она не хнычет, но чем-то недовольна.
Виктория: Конечно, маленький ребенок меняет жизнь родителей в корне. Например, раньше мы с Антоном, как все артисты, поздно засыпали и вставали ближе к обеду. А сейчас подскакиваем ровно в пять утра и ложимся не позже девяти вечера. Кстати, как оказалось, это весьма комфортный режим, рано засыпать и просыпаться — очень полезно. Пока не жарко, гуляем вдоль моря, днем находимся в прохладной квартире, а вечерами снова гуляем.
Виктория: Мы прилетали с Машей осенью на два месяца с концертами и поняли, что с ребенком в центре Москвы жить в принципе невозможно. Гулять негде, у Машуни под глазами залегли зеленые круги. А снимать дачу… По пробкам ни один врач, если не дай Бог что, не доедет. И питание, к которому Маша привыкла, в России не продают. Вот достроим дом в Сергиевом Посаде — там уже маленькому ребенку будет комфортно. А пока живем здесь. Рядом Антошкина мама, дедушка. Детское питание хорошее, продукты свежие. А на концерты летать вовсе несложно. До аэропорта в Тель-Авиве полчаса езды, лету до Москвы — три с половиной часа. В московских пробках стоим дольше. Машу берем с собой — она в восторге от путешествий.
— А зачем вы такую кроху таскаете с собой?
Антон: Такие поездки, как ни странно, очень полезны, организм получает встряску, вырабатывается сильный иммунитет. Я вообще считаю, что находиться в тепличных условиях вредно. Едем на концерт — Вика за рулем, а мы с Машей сзади. Либо наоборот — я за рулем, девушки сзади. Ребенок доволен — мы счастливы!
Виктория: Но на февральские гастроли ее пришлось оставить с бабушкой в Израиле: перед самолетом по необъяснимой причине у Маши поднялась температура. Эти десять дней разлуки были для нас настоящим кошмаром. После концерта ложились в постель, открывали ноутбук и часа два перед сном просматривали Машины фотографии и видео. Тосковали оба так, что Антон сказал: «Это первый и последний раз, когда мы куда-то едем без дочери. Если нельзя ее возить с собой — отменяй все гастроли!»
Антон: Семья должна быть вместе. Мне и так приходится часто уезжать на съемки. Недавно кто-то спросил: «А зачем через 11 дней после родов концертный тур устроили? Работал бы один, Вика пусть бы отдыхала». Но без нее получается как-то… половинчато! Когда мы вдвоем, все происходит очень здорово и весело, мы сильно дополняем друг друга.
— Поподробнее, пожалуйста! То есть вы те самые две половинки в буквальном смысле?
Антон: Вы когда-нибудь задумывались, заполняя в анкете графу «пол», о значении этого слова? В Библии сказано: «Сотворил Господь человека… мужчину и женщину сотворил их». То есть о мужчине и женщине сказано как о едином целом. А о значении слова «целоваться»? Это же стремление к цельности, хоть на мгновение поцелуя стать одним целым. Вот мы с Викой и есть те самые половины, которые, объединяясь, образуют целого человека. И поэтому мы очень разные. Она, к примеру, часто видит только хорошее, а на плохое и на недостатки людей закрывает глаза. Я, наоборот, считаю нормальным, не стоящим внимания ситуации, когда все хорошо, а вот в дурное непременно ткну пальцем и попытаюсь исправить. У нас, кстати, совершенно разные вкусы и в еде. Когда мы начали жить вместе — на Цветном бульваре, в квартире Викиной учительницы по вокалу в доме под снос, вечерами заходили за едой в палатку по соседству. Вика покупала себе вяленых кальмаров, а я — ванильный сырок в шоколаде. И оба были счастливы, что другой не просит дать откусить. (Смеется.)
— Вика, часто женщины впадают в послеродовую депрессию, жалеют себя, злятся на малыша… Вас это все миновало?
Виктория: Я слышала, что такое бывает. Но со мной вообще не было. Не могу на Машу рассердиться. Даже если не выспалась и устала. Наверное, это из-за возраста. Одно дело родить в 20 лет, когда еще есть амбиции покорять мир и ребенок кажется помехой (кстати, ребенок помехой никогда не бывает — если вам так кажется, значит, вы что-то неправильно делаете в своей жизни), и совсем другое, когда тебе уже под 40 и стать мамой — заветная мечта. От меня дочь только и слышит: «Моя девочка, самая любимая, самая счастливая, самая красивая…» Папа в этом отношении построже. Иногда я аж замираю, когда он командует: «Так, Маша, быстро на зарядку!»
— Какая зарядка у полугодовалого ребенка?
Антон: Мы делаем зарядку с самого рождения, с первого дня — специальный комплекс упражнений для развития всех групп мышц. В итоге Маша входит в 10 % детей, которые наиболее хорошо развиты.
— Антон, скажите, а как меняется отношение к женщине, с которой столько лет прожито, а теперь она родила тебе ребенка?
— Вы считаете, что малышка похожа на маму? А мне кажется, что на вас…
Антон: Внешне она и правда моя копия в детстве. Педиатр нам рассказала, что так заложено природой, что первое время чаще всего ребенок похож на отца, чтобы не было сомнений, что это именно его. (Смеется.)
Но, несмотря на внешнее сходство со мной, у Маши мамина энергетика и голос. Было смешно, когда совсем недавно я заметил, как наша Маша кокетничает и жеманничает. Это вызвало у меня бурю восторга. А те же самые черты в моей жене меня раньше раздражали. Я бубнил: «Перестань манерничать, особенно перед телекамерами». А сейчас думаю: как же это обаятельно. (Смеется.) Так что жену я стал любить еще больше, хотя думал, что наши чувства настолько мощные, что сильнее уже быть не могут.
Виктория: А меня всегда дико раздражало, когда Антон, задумавшись, выпячивал нижнюю губу и сидел гордый, как индюк. Я ему: «Антоша, Антоша! Ты меня слышишь?» А он смотрит куда-то вверх и не отвечает. И точно так же, один в один, делает Маша. (Хохочет.) Мне это кажется таким смешным и милым! И лучшей картинки я представить не могу.
Антон: А еще Вику выводило из себя, когда я ворчал и при этом поднимал брови. Она с юмором говорила: «Бровки-то опусти» — ну чтобы расслабился, понизил градус накала. Теперь точно так же Маша, когда сердится, складывает брови, и Вика не может ими налюбоваться. Помню, все друзья утверждали, что когда появится ребенок, да еще если дочка, с ума сойду. Ничего подобного, я не сошел с ума, а понял, что всегда был сумасшедшим. (Смеется.) И ничего особенно в моей жизни не изменилось, я лишь еще больше сконцентрировался на семье, на желаниях близких. Только сейчас, став отцом, осознал, насколько иногда бывал груб с самыми любимыми женщинами на свете — женой и мамой. Даже не то чтобы груб… Не сдержан, на маму нагавкаю, на жену бочку накачу… И насколько этим делал им больно, понял лишь совсем недавно. Дети сильно влияют на родителей. Мы помогаем им адаптироваться к миру, а они нам — расти духовно.
Виктория: Вообще, очень многие вещи нельзя понять, пока нет детей. Я, например, даже предположить не могла, что существует любовь такой невероятной силы. Из роддома постоянно звонила своей маме и спрашивала: «А ты меня тоже так безумно любишь, как я Машу?» Она смеялась: «Ну конечно!»
Иногда задают вопросы: вы знаете, что нужно вашему ребенку? как его воспитывать? что самое главное? Я говорю одно: «Будем его любить, любить, любить…»
Антон: Любовью не избалуешь, ее никогда не бывает много. Я ведь не говорю о том, чтобы потакать капризам. Иногда именно любовь требует проявить жесткость.
Виктория: А еще любящие люди понимают друг друга без слов. Машка родилась, я набрала разных книг по воспитанию и давай читать запоем. Мама моя говорит: «А я тебя растила без всяких книг, просто любила и старалась сделать так, чтобы тебе было хорошо. И ничего — вырастила». После этого мы решили просто внимательно слушать дочку. К примеру, начали читать ей детские книги, смотрим — неинтересно. Антон раскрыл томик Шекспира и все — распахнула глаза, не шевелится, слушает!
— А по поводу воспитания дочки ссоры уже начались?
Виктория: Скажем откровенно: по вопросам воспитания наши мнения расходятся. Но я при Маше не высказываюсь, когда наш папа делает что-то неправильно. Она уже прекрасно все «сечет». Взять, к примеру, их с папой любимую зарядку. Антон может начать заниматься с дочкой, когда ей спать пора. Это меня возмущает: я-то понимаю, что Маша возбудится и ей будет трудно уснуть, но не вмешиваюсь, лучше пойду, стиснув зубы, на террасу и попью кофе.
Антон: Который я запрещаю тебе пить! Вике он вреден. И вообще, не делай из меня идиота. (Смеется.) Зарядку мы делаем тогда, когда не хотим спать. Я сам такой. Физическими упражнениями выжимаю остаток энергии, чтобы крепче заснуть.
Виктория: В любом случае я считаю, что между родителями должен царить мир. И при детях ругаться категорически нельзя.
Для нас с Антоном всегда на первом месте была семья. А теперь, когда нас трое, тем более. Маша сильно изменила нашу жизнь. Она просто стала совершенно другой.
Слышала, что сейчас многие исповедуют философию «чайлд фри», то есть добровольную свободу от детей. И прекрасно при этом себя ощущают. Женщины, делая карьеру, отказываются и от наличия мужа — им так удобнее! Но я знаю абсолютно точно, что большего счастья, чем материнство, нет. Даже сильная любовь к супругу, к родителям, к друзьям, не говоря уже о страсти к карьере или деньгам, не дают того счастья, которое дарит ребенок. И наконец я поняла смысл фразы: «Над женщиной — мужчина, над мужчиной — Бог». Смирение и подчинение мужу — важное условие счастливого брака.
А еще: всем желаю жить, помня, что «если Бог на первом месте — все остальное на своем месте!» Сейчас я понимаю, почему в храме больше женщин — они же мамы! Матери осознают, что такое любовь Всевышнего, так как сами способны любить на нечеловеческом уровне. Если я так люблю дочь, то как же тогда Бог любит меня, свое дитя? Если говорить про те чувства, которые мать испытывает к своему ребенку, не находится правильных слов. Это волшебное состояние… Антоша, любовь моя, я тебя очень сильно люблю, но Машу особенно. (С нежностью смотрит на мужа.)
Антон: Да я, собственно, не против… И понимаю, что чем дольше мы вместе, тем объемнее и интереснее становится наша жизнь.