Докажите что сказка тысяча и одна ночь волшебная сказка
Тысяча и одна ночь (сказка)
Сказки Тысячи и Одной Ночи (перс. هزار و يك شب Hazār-o Yak shab, араб. الف ليلة وليلة alf laila wa-laila) — памятник средневековой арабской литературы, собрание рассказов, объединённое историей о царе Шахрияре и его жене по имени Шахразада (Шахерезада, Шехерезада).
Содержание
История создания
Вопрос о происхождении и развитии «1001 ночи» не выяснен полностью до настоящего времени. Попытки искать прародину этого сборника в Индии, делавшиеся его первыми исследователями, пока не получили достаточного обоснования. Прообразом «Ночей» на арабской почве был, вероятно, сделанный в X в. перевод персидского сборника «Хезар-Эфсане» (Тысяча сказок). Перевод этот, носивший название «Тысяча ночей» или «Тысяча одна ночь», был, как свидетельствуют арабские писатели того времени, очень популярен в столице восточного халифата, в Багдаде. Судить о характере его мы не можем, так как до нас дошел лишь обрамляющий его рассказ, совпадающий с рамкой «1001 ночи». В эту удобную рамку вставлялись в разное время различные рассказы, иногда — целые циклы рассказов, в свою очередь обрамленные, как напр. «Сказка о горбуне», «Носильщик и три девушки» и др. Отдельные сказки сборника, до включения их в писанный текст, существовали часто самостоятельно, иногда в более распространенной форме. Можно с большим основанием предполагать, что первыми редакторами текста сказок были профессиональные рассказчики, заимствовавшие свой материал прямо из устных источников; под диктовку рассказчиков сказки записывались книгопродавцами, стремившимися удовлетворить спрос на рукописи «1001 ночи».
Гипотеза Хаммер-Пургшталя
При исследовании вопроса о происхождении и составе сборника европейские учёные расходились в двух направлениях. Й. фон Хаммер-Пургшталь стоял за их индийское и персидское происхождение, ссылаясь на слова Мас’удия и библиографа Надима (до 987 г.), что староперсидский сборник «Хезâр-эфсâне» («Тысяча сказок»), происхождения не то ещё ахеменидского, не то арзакидского и сасанидского, был переведен лучшими арабскими литераторами при Аббасидах на арабский язык и известен под именем «1001 ночи». По теории Хаммера, перевод перс. «Хезâр-эфсâне», постоянно переписываемый, разрастался и принимал, ещё при Аббасидах, в свою удобную рамку новые наслоения и новые прибавки, большей частью из других аналогичных индийско-персидских сборников (среди которых, например, «Синдбâдова книга») или даже из произведений греческих; когда центр арабского литературного процветания перенесся в XII—XIII вв. из Азии в Египет, 1001 ночь усиленно переписывалась там и под пером новых переписчиков опять получала новые наслоения: группу рассказов о славных минувших временах халифата с центральной фигурой халифа Гаруна Аль-Рашида (786—809), а несколько позже — свои местные рассказы из периода египетской династии вторых мамелюков (так называемых черкесских или борджитских). Когда завоевание Египта османами подорвало арабскую умственную жизнь и литературу, то «1001 ночь», по мнению Гаммера, перестала разрастаться и сохранилась уже в том виде, в каком её застало османское завоевание.
Гипотеза де Саси
Гипотеза Лэйна
Последующие учёные постарались примирить оба взгляда; особенно важным в этом отношении оказался авторитет Эдварда Лэйна (E. W. Lane), известного знатока этнографии Египта. В соображениях о позднем времени сложения «1001 ночи» на позднеарабской почве индивидуальным, единоличным писателем Лэйн пошёл даже дальше, чем де Саси: из упоминания о мечети Адилийе, построенной в 1501 г., иногда о кофе, один раз о табаке, также об огнестрельном оружии Лэйн заключал, что «1001 ночь» начата была в конце XV в. и закончена в 1-й четверти XVI в.; последние, заключительные фрагменты могли быть присоединены к сборнику даже при османах, в XVI и XVII вв. Язык и стиль «1001 ночи», по Лэйну, — обыкновенный стиль грамотного, но не слишком учёного египтянина XV—XVI в.; условия жизни, описанной в «1001 ночи», специально египетские; топография городов, хотя бы они были названы персидскими, месопотамскими и сирийскими именами, есть обстоятельная топография Каира поздней мамелюкской эпохи. В литературной обработке «1001 ночи» Лэйн усматривал такую замечательную однородность и выдержанность позднего египетского колорита, что не допускал вековой постепенности сложения и признавал только одного, максимум, двух составителей (второй мог окончить сборник), которые — или который — в течение недолгого времени, между XV—XVI в., в Каире, при мамелюкском дворе, и скомпилировал «1001 ночь». Компилятор, по Лэйну, имел в своем распоряжении арабский перевод «Хезâр-эфсâне», сохранившийся с X в. до XV в своем старинном виде, и взял оттуда заглавие, рамку и, быть может, даже некоторые сказки; пользовался он также и другими сборниками происхождения персидского (ср. повесть о летательном коне) и индийского («Джильâд и Шимâс»), арабскими воинственными романами времен крестоносцев (Царь Омар-Номâн), наставительными (Мудрая дева Таваддода), мнимо-историческими Повестями о Гаруне Аль-Рашиде, специально-историческими арабскими сочинениями (особенно теми, где есть богатый анекдотический элемент), полунаучными арабскими географиями и космографиями (Путешествия Синдбада и космографию Казвиния), устными юмористическими народными побасенками и т. д. Все эти разнородные и разновременные материалы египетский составитель XV—XVI в. скомпилировал и тщательно обработал; переписчики XVII—XVIII в. внесли в его редакций только несколько изменений.
Воззрение Лэйна считалось в учёном мире общепринятым до 80-х годов XIX в. Правда, и тогда статьи де-Гуе (M. J. de Goeje) закрепляли, с слабыми поправками по вопросу о критериях, старый Лэйновский взгляд на компиляцию «1001 ночи» в мамелюкскую эпоху (после 1450 г., по де-Гуе) единоличным составителем, да и новый англ. переводчик (впервые не побоявшийся упрека в скабрезности) Дж. Пэйн не отступил от теории Лэйна; но тогда же, с новыми переводами «1001 ночи», начались и новые исследования. Ещё в 1839 г. X. Торренсом (H. Torrens, «Athenaeum», 1839, 622) была приведена цитата из историка XIII в. ибн-Саида (1208—1286), где о некоторых приукрашенных народных рассказах (в Египте) говорится, что они напоминают собой 1001 ночь. Теперь на те же слова и он Саида обратил внимание неподписавшийся автор критики [1] на новые переводы Пэйна и Бёртона (R. F. Burton).
По основательному замечанию автора, многие культурно-исторические намеки и другие данные, на основании которых Лэйн (а за ним Пэйн) отнес составление «1001 ночи» к XV—XVI в., объясняются как обычная интерполяция новейших переписчиков, а нравы на Востоке не так быстро меняются, чтоб по их описанию можно было безошибочно отличить какой-нибудь век от одного — двух предыдущих: «1001 ночь» могла поэтому быть скомпилирована ещё в XIII в., и недаром цирюльник в «Сказке о горбуне» начертывает гороскоп для 1255 г.; впрочем, в течение двух следующих веков переписчики могли внести в готовую «1001 ночь» новые прибавки. А. Мюллер [2] справедливо заметил, что если по указанию ибн-Саида «1001 ночь» существовала в Египте в XIII в., а к XV в., по довольно прозрачному указанию Абуль-Махâсына, успела уж получить свои новейшие наращения, то для прочных, правильных суждений о ней необходимо прежде всего выделить эти позднейшие наращения и восстановить, таким образом, ту форму, какую имела «1001 ночь» в XIII в. Для этого нужно сличить все списки «1001 ночи» и отбросить неодинаковые их части как наслоения XIV—XV в. Обстоятельно такую работу произвели X. Зотенберг [3] и Рич. Бёртон в послесловии к своему переводу, 1886—1888; краткий и содержательный обзор рукописей есть теперь и у Шовена (V. Chauvin) в «Bibliographie arabe», 1900, т. IV ; сам Мюллер в своей статье также сделал посильное сличение.
Оказалось, что в разных списках одинакова преимущественно первая часть сборника, но что в ней, пожалуй, вовсе нельзя найти тем египетских; преобладают повести о багдадских Аббасидах (особенно о Гаруне), да ещё есть в небольшом количестве сказки индийско-персидские; отсюда следовал вывод, что в Египет попал уж большой готовый сборник сказок, составившийся в Багдаде, вероятно, в Х в. и сосредоточенный по содержанию вокруг идеализированной личности халифа Гарун Аль-Рашида; сказки эти втиснуты были в рамку неполного арабского перевода «Хезâр-эфсâне», который был сделан в IX в. и ещё при Мас’удии был известен под именем «1001 ночи»; создана она, значит, так, как думал Хаммер — не одним автором сразу, а многими, постепенно, в течение веков, но главный её составной элемент — национальный арабский; персидского мало. На такую же почти точку зрения стал араб А. Сальхâний [4] ; кроме того, основываясь на словах Надима, что араб Джахшиярий (багдадец, вероятно, X в.) тоже взялся за составление сборника «1000 ночей», куда вошли избранные сказки персидские, греческие, арабские и др., Сальхâний высказывает убеждение, что труд Джахшиярия и есть первая арабская редакция «1001 ночи», которая затем, постоянно переписываемая, особенно в Египте, значительно увеличилась в объёме. В том же 1888 г. Нёльдеке [5] указал, что даже историко-психологические основания заставляют в одних сказках «1001 ночи» видеть египетское происхождение, а в других — багдадское.
Гипотеза Эструпа
Содержание
Столкнувшись с неверностью первой жены, Шахрияр каждый день берет новую жену и казнит её на рассвете следующего дня. Однако этот страшный порядок нарушается, когда он женится на Шахразаде — мудрой дочери своего визиря. Каждую ночь она рассказывает увлекательную историю и прерывает рассказ «на самом интересном месте» — и царь не в силах отказаться услышать окончание истории. Сказки Шахразады могут быть разбиты на три основные группы, которые условно можно назвать сказками героическими, авантюрными и плутовскими.
Героические сказки
К группе героических сказок относятся фантастические повести, вероятно составляющие древнейшее ядро «1001 ночи» и восходящие некоторыми своими чертами к ее персидскому прототипу «Хезар-Эфсане», а также длинные рыцарские романы эпического характера. Стиль этих повестей — торжественный и несколько мрачный; главными действующими лицами в них обычно являются цари и их вельможи. В некоторых сказках этой группы, как например в повести о мудрой деве Такаддул, отчетливо видна дидактическая тенденция. В литературном отношении героические повести обработаны более тщательно, чем другие; обороты народной речи из них изгнаны, стихотворные вставки — по большей части цитаты из классических арабских поэтов — наоборот, обильны. К «придворным» сказкам относятся напр.: «Камар-аз-Заман и Будур», «Ведр-Басим и Джанхар», «Повесть о царе Омаре ибн-ан-Нумане», «Аджиб и Тариб» и некоторые другие.
Авантюрные сказки
Иные настроения находим мы в «авантюрных» новеллах, возникших, вероятно, в торговой и ремесленной среде. Цари и султаны выступают в них не как существа высшего порядка, а как самые обыкновенные люди; излюбленным типом правителя является знаменитый Гарун аль-Рашид, правивший с 786 по 809, то есть значительно раньше, чем приняли свою окончательную форму сказки Шахразады. Упоминания о халифе Гаруне и его столице Багдаде не могут поэтому служить основой для датировки «Ночей». Подлинный Харун-ар-Рашид был очень мало похож на доброго, великодушного государя из «1001 ночи», а сказки, в которых он участвует, судя по их языку, стилю и встречающимся в них бытовым подробностям, могли сложиться только в Египте. По содержанию большинство «авантюрных» сказок — типичные городские фабльо. Это чаще всего любовные истории, героями которых являются богатые купцы, почти всегда обреченные быть пассивными выполнителями хитроумных планов своих возлюбленных. Последним в сказках этого типа обычно принадлежит первенствующая роль — черта, резко отличающая «авантюрные» повести от «героических». Типичными для этой группы сказок являются: «Повесть об Абу-ль-Хасане из Омана», «Абу-ль-Хасан Хорасанец», «Нима и Нуби», «Любящий и любимый», «Аладдин и волшебная лампа».
Плутовские сказки
«Плутовские» сказки натуралистически рисуют жизнь городской бедноты и деклассированных элементов. Героями их обычно являются ловкие мошенники и плуты — как мужчины, так и женщины, напр. бессмертные в арабской сказочной лит-ре Али-Зейбак и Далила-Хитрица. В этих сказках нет и следа почтения к высшим сословиям; наоборот, «плутовские» сказки полны насмешливых выпадов против представителей власти и духовных лиц, — недаром христианские священники и седобородые муллы до наших дней весьма неодобрительно смотрят на всякого, кто держит в руках томик «1001 ночи». Язык «плутовских» повестей близок к разговорному; стихотворных отрывков, малопонятных неискушенным в лит-ре читателям, в них почти нет. Герои плутовских сказок отличаются мужеством и предприимчивостью и представляют разительный контраст с изнеженными гаремной жизнью и бездельем героями «авантюрных» сказок. Кроме рассказов об Али-Зейбаке и Далиле, к плутовским сказкам относятся великолепная повесть о Матуфе- башмачнике, сказка о халифе-рыбаке и рыбаке Халифе, стоящая на грани между рассказами «авантюрного» и «плутовского» типа, и некоторые другие повести.
Издания текста
— неполное калькуттское В. Макнотена (1839—1842), булакское (1835; часто переизд.), бреславльское М. Хабихта и Г. Флейшера (1825—1843), очищенное от скабрезностей бейрутское (1880—1882), ещё более очищенное бейрутское-иезуитское, очень изящное и дешевое (1888—1890). Тексты изданы с рукописей, значительно отличающихся одна от другой, да и не весь ещё рукописный материал издан. Обзор содержания рукописей (старейшая — Галлановская, не позже половины XIV века) см. у Зотенберга, Бёртона, а вкратце — у Шовена («Bibliogr. arabe»).
Переводы
В Европе впервые цикл получил известность благодаря неполному французскому переводу Антуана Галлана (издан в 1704—1717).
Немецкие переводы делались сперва по Галлану и Казотту; общий свод с некоторыми дополнениями по араб. оригиналу дали Хабихт, Хаген и Шалль (1824—1825; 6-е изд., 1881) и, по-видимому, Кёниг (1869); с араб. — Г. Вейль (1837—1842; 3-е исправл. изд. 1866—1867; 5-е изд. 1889) и, полнее, со всевозможных текстов, М. Хеннинг (в дешевой Рекламовской «Библиот. классиков», 1895—1900); неприличия в нём. перев. удалены.
Не сказка, а сплошная «Камасутра»: о чем на самом деле повествует «1000 и 1 ночь»
«1000 и 1 ночь» — сборник историй, в который входят сказания о приключениях Синдбада-морехода, Аладдина и волшебной лампе. Эти сказки хорошо знают даже дети, благодаря мультипликационным фильмам, созданным на их основе. Однако в мультиках и в книжках с русским переводом сказочные истории из «1000 и 1 ночи» рассказываются в «приглаженном» виде. В оригинале этот сборник сказок не решились бы пересказывать своим детям даже самые современные родители, уж очень много скабрезных и шокирующих подробностей о сексуальных приключениях героев там содержится. О чем на самом деле повествуется в сказке «1000 и 1 ночь», рассказывает ИА KrasnodarMedia.
Большинство читателей уверены, что сказка «1000 и 1 ночь» — это история о девушке Шахерезаде, которая рассказывала царю Шахрияру сказочные истории, чтобы остаться в живых. Жестокосердный правитель после каждой ночи убивал новую наложницу, и девушка, в надежде сохранить себе жизнь, сочиняла сказочные истории каждый день более трех лет. По прошествии этого срока царь сменил гнев на милость и решил не казнить сказочницу. Тем более она за это врем родила ему троих сыновей.
На самом деле в оригинале история «держалась» совсем на другой основе. На самом деле сборник сказок повествует о двух братьях Шахрияре и Шахземане. Каждый из них управлял своей страной, был женат и жил, казалось бы, счастливо. Однажды Шахрияр позвал в гости младшего брата Шахземана. Тот согласился, отправился в путь, но вернулся домой за забытой вещью и застал свою красавицу жену в постели с рабом. За прелюбодеяние и измену правитель казнил и супругу, и ее любовника, и поехал утешаться к брату.
Не сказка, а сплошная «камасутра»: о чем на самом деле повествует «1000 и 1 ночь». Фото: С сайта: https://pixabay.com
Брат развлекал Шахземана как мог, однако тот пребывал в мрачном настроении до тех пор, пока случайно не увидел, как жена Шахрияра развлекается сразу с несколькими мужчинами-рабами. Описание этой сцены в сказочной истории подходит только для чтения тех, кто уже достиг совершеннолетия. Однако факт измены жены брата Шахрияра ободрил. Он почему-то обрадовался, что у других мужчин проблемы бывают посерьезнее, чем у него.
Шахрияр, когда узнал о том, что супруга наставляет ему «рога» сразу с несколькими мужчинами, казнить ее не стал, а предложил брату отправиться в путешествие, чтобы узнать, как часто жены изменяют своим супругам. В ходе путешествия они прибыли в оазис, с котором обитал джин со своей женой. Так вот она умудрялась изменять мужу в тот момент, когда он спал рядом с ней. Так получилось, что она заставила вступить с ней в связь даже Шахрияра и Шахземана. Позже новоявленные любовники любвеобильной дамы узнали, что у нее было уже более 570 сексуальных партнеров.
Братья, узнав, что у других мужчин, проблем больше, чем у них, обрадовались, как дети и решили возвращаться домой. Шахрияр дома все-таки казнил свою супругу и решил мстить всем представительницам прекрасного пола. Каждую ночь он требовал, чтобы к нему приводили наложницу-девственницу, а утром отрубал ей голову. Он умертвил десятки девушек, пока к нему не привели Шахерезаду.
Не сказка, а сплошная «камасутра»: о чем на самом деле повествует «1000 и 1 ночь». Фото: С сайта: https://pixabay.com
Первая совместная ночь со сказочницей Шахрияра описывается в оригинале во всех подробностях и ее вполне можно использовать как основу для сценария фильма для взрослых. В акте любви принимает участие младшая сестра Шахерезады — Дуньязада. Сказку девушка начала рассказывать только по завершению плотских утех.
В течение всей истории «1000 и 1 ночи» ее главные герои вступают с друг другом в любовную связь или наблюдают как это делают другие. Так что, сказочки про Синдбада — морехода и Аладдина — лишь отступление от главной линии повествования. Читать в оригинале детям такие сказки ни в коем случае нельзя, а вот взрослым для разнообразия рекомендуется. Правда, найти оригинальное изложение историй Шахерезады будет крайне сложно.
Проект «Сказка «1001 ночь» как исторический источник
Описание презентации по отдельным слайдам:
Исследовательский проект Сказка «Тысяча и одна ночь» как исторический источник Выполнила ученица МБОУ « Лянторская СОШ №5 7«А» класса Лаврентьева Татьяна Учитель истории Квитка Алла Владимировна
«Никакие описания путешественников не дадут вам такого верного, такого живого изображения нравов и условий общественной и семейной жизни мусульманского Востока, как «Тысяча и одна ночь». В.Г. Белинский
Цель работы определить особенности социально – экономического развития арабского Востока в сказке «Тысяча и одна ночь»
Познакомится с историей создания книги «Тысяча и одна ночь». Провести сопоставление текстов некоторых сказок с известной исторической действительностью. Определить социальную структуру арабского общества. Сделать вывод о социально-экономическом развитии арабского Халифата. Задачи
Объект исследования Сказка «Тысяча и одна ночь» Предмет исследования социально-экономические особенности Арабского халифата в сказке «1001 ночи»
Актуальность работы 2017 год – объявлен Годом Культуры. Взаимоотношения между народами Востока и Запада невозможны без знаний особенностей культур этих народов.
Методы исследования построение гипотезы анализ исторического источника и исторических фактов сопоставление и обобщение
Первые письменные сведения об арабском собрании сказок, называвшемся «Тысяча ночей» или «Тысяча одна ночь», мы находим в сочинениях багдадских писателей X века – историка аль-Масуди и библиографа ай-Надима, которые говорят о нем, как о давно и хорошо известном произведении. Однако, вопрос о происхождении этого произведения остаётся открытым для современных учёных.
Антуан Галлан Переводчик 1704 год
Социально- экономические особенности сказки «Тысяча и одна ночь» ( на основе 40 сказок) Практическая часть
Подтверждающий факт из современных источников: мужчина признавался абсолютным лидером. Божье благословение, как полагали на Арабском Востоке, лежало именно на сыновьях, и поэтому только после рождения сына человек здесь считался полноценным. http://studbooks.net/618041/kulturologiya/polozhenie_muzhchiny_zhenschiny
Вывод 1: положение мужчины и женщины не равноправные. Превосходство мужа обосновывалось следующим указанием в Коране: «Мужья стоят выше жен потому, что бог дал первым преимущество над вторыми, и потому, что они из своих имуществ делают траты на них» (4,38).
Наиболее популярным социальным типажом является купец. Это поощрение коммерческой жилки в характере главного героя объяснимо транзитной роли торговли в странах Востока. Аббасидские халифы энергично поддерживали торговлю, прокладывали дороги, поощряли купцов. Наряду с Дамаском, через который проходили караваны из Малой Азии в Аравию и Египет и наоборот, явились два еще более благоприятных для торговли центра: Бассора, господствующая над Персидским заливом, и Багдад, шли отношения с Малой Азией, Сирией, Аравией и Египтом, а центральная Азия соединялась с Багдадом караванным путем, шедшим через Бухару и Персию. (Словари и энциклопедии на Академике) Историческая справка
В первом десятилетии X в. перс Абу Али Ибн Русте (или Руста) составил на арабском языке большой труд под названием «Дорогие ценности» Ибн Русте читал или слышал о городе Куяб (Киев), расположенном «у границы страны славян. Путь в их страну идет по степям, по землям бездорожным, через ручьи и дремучие леса. Страна славян ровная и лесистая; в лесах они и живут. Русы яке живут на острове, среди озер» http://discover-history.com/chapter_013.htm Арабские сведения о славянах
Сословие ремесленников Не меньшей симпатией сказителя пользуются ловкие и умелые ремесленники — башмачники, кожевенники, цирюльники. Мастер — почетное прозвище, и ремесленник гордится этим прозвищем и своим, занятием не меньше, чем эмир своей властью. «Ремесло угодно богу и полезно людям» — так считали еще в IX веке арабские философы, называвшие себя «чистыми братьями». Не случайно поэтому, что в «Тысяче и одной ночи» постройка хорошей бани, изготовление удобного седла, окраска тканей в яркие цвета, щедро вознаграждаются, а мастер становится приближенным царя.
Вывод 2. Благодаря развитию ремесел и торговли многие страны, входившие в состав Арабского халифата, переживали подъем хозяйства. Трансарабские торговые связи способствовали появлению новых городов и развитию старых.
Вчерашний раб нередко становится всесильным эмиром, бедняк — высокопоставленным чиновником. «Алладин и волшебная лампа» «Али баба и 40 разбойников» Герой в сказке меняет своё социальное положение. Например, Аладдин из сына портного становится зятем султана, Али-Баба из дровосека превращается в купца. Вывод 3. В сказках показана социальная мобильность арабского общества.
Положении человека в Халифате Первое место здесь занимает законовед (29,5%), который знает Коран и все предписания ислама «…и позвали мы законоведа, чтобы он научил нас законам ислама и правилам веры».
Вывод 4. Ведущее место в общественной жизни арабского общества занимают купцы и лекари.
Правители арабского халифата Название сказки Фрагмент Имя правителя Историческая действительность Рассказ о цареШахрияре «…В древние времена и минувшие века и столетия был на островах Индии и Китая царь из царей родаСасана» Сасан В истории потомки царяСасананазываются династией Сасанидов (правители Персии в 3-7 веках.). В середине VII империя Сасанидов была уничтожена и поглощена Арабским халифатом. «Рассказ оГанимеибнАйюбе» «Этобыло во времена халифаХарунаАр-Рашида». ХарунАр-Рашид ХарунАр-Рашид Был из династииАббасидов. Потомки Аббаса, дяди мусульманского пророка Мухаммеда. В 750 годуАббасидызахватили власть в арабском Халифате и правили вплоть до завоевания Багдада монголами в 1258 году. ВсказкеХарунпредстаёт справедливым государем чтобы узнать нужды подданных он ходит ночами поБогдаду. Нона самом деле в историиХарунАрРашидбыл коварным и жестокимдеспотом. Он боялся жить в Багдаде и поселился в крепости за городом.
Вывод 5. Имена правителей в сказках не являются подлинными. Исключение составляют царь Сасан и Харун Ар-Рашид. Информационный материал для урока истории Какую ошибку сделал художник изображая Харуна Ар- Рашида?
Вывод Арабские завоевания сыграли важную объединяющую роль в социально-экономической жизни. Завоевания арабов открыли большие возможности для обмена опытом и повсеместно способствовало развитию земледелия, ремесла и торговли. Арабы были искусными мастерами в ткачестве и ювелирном искусстве.
Сказки являются важным историческим источником. Но несмотря на это, не стоит полагаться на них как на достоверный источник, т.к. в течение многих лет они видоизменялись и приобретали формы, ярко отличающиеся от исторической действительности. Моя гипотеза подтвердилась частично.