какие функции выполняла крестьянская община на востоке

Артамонова Т.А. Общинный уклад жизни российского общества: философско-исторический анализ

В статье дается анализ роли общины в жизни российского общества с социально-экономических и духовно-нравственных позиций. Сложность земледельческого труда в суровых природно-климатических условиях порождает поиск его оптимальной социально-экономической организации. Такой в России является крестьянская община. Но ее роль не исчерпывается лишь хозяйственным значением. Общинность есть выражение русской духовности и народного единения.

Вопрос о значении и путях развития крестьянской общины в России впервые был поставлен отечественными мыслителями во второй половине XIX века. Острая дискуссия относительно исторической роли общины, ее хозяйственно-экономического потенциала велась на страницах «Русского Вестника», «Отечественных записок», «Колокола», «Современника» и других не менее известных и популярных изданий. Представители различных общественно-политических течений принимали активное участие в этой дискуссии, и современные исследователи справедливо указывают на то, что сопоставление позиций спорящих сторон подтверждает, что каждая из них была по-своему права и одновременно допускала определенные просчеты [12]. На наш взгляд, это был не столько вопрос о собственности на землю и эффективных формах землепользования, сколько попытка осмысленного национального самоопределения. «Является ли крестьянская община в России лишь традиционной и необходимой для дальнейшего развития формой хозяйствования или она есть проявление народного духа, характерная черта традиционного отечественного мироустройства?», – именно этот вопрос стал одним из ключевых в спорах западников и славянофилов.

Первым, кто обратил внимание на специфику устройства крестьянской общины и ее роли в жизни российского общества, был известный философ-славянофил А.С. Хомяков. В 1842 году в статье «О сельских условиях» он рассматривает особенности русской крестьянской общины, которая, по его мнению, возникает естественным образом и является продуктом самодеятельности самих крестьян. А.С. Хомяков считал сельскую общину единственным гражданским учреждением, которое сохранилось в России из ее достойного прошлого. Некоторые современные российские историки также считают, что развитие общины на Руси имеет глубокие исторические корни и берёт начало от христианских городских общин времен князя Владимира. «Ранняя государственность предполагает широкое сохранение демократических институтов, а для Руси общинный уклад имел и несравнимо большее значение, чем, скажем, для Западной Европы. Русь не могла ни принять, ни даже понять теоцентристских притязаний как Рима, так и Константинополя. … Княжеская власть на Руси еще слишком зависела от общины, прежде всего от городской общины с ее самоуправлением» [5, с. 25-26].

Принято считать, что в учении славянофилов общинное мироустройство, укорененное в православных традициях, противопоставлено западному пути индивидуализма и рационализма, «наружной связанности» и «индивидуальной изолированности». Но среди философов-западников также были сторонники общинного уклада, которые в общине видели не столько проявление исторического прошлого народа, сколько надежду на улучшение будущего устройства жизни. Так, Н.Г. Чернышевский считал, что сельская община обеспечивает кратчайший путь к социализму, минуя капиталистическую частную собственность на землю; в ходе развития сельхозпроизводства и для обеспечения более высокой производительности труда частная собственность окажется сдерживающим фактором, так как при строительстве социализма неминуемо потребуется обобществление орудий труда и земли. Свою точку зрения он изложил в работе «Обзор исторического развития сельской общины».

Таким образом, сопоставление различных позиций отечественных мыслителей подводит нас к выводу о необходимости четко определить различные формы общины и их функции в жизни российского общества. Такой подход позволит, во-первых, наиболее адекватно проанализировать конкретно-исторические условия существования крестьянской земледельческой общины в царское время и накануне Октябрьской революции: ведь споры о том, как оценить преобразования П.А. Столыпина, которые привели к разрушению крестьянской общины и возникновению частного капиталистического земледелия, ведутся до сих пор. Во-вторых, если в результате исследования будет установлено, что российская община была лишь формой хозяйственно-экономического и административно-правового образования и изжила себя к началу ХХ века, то все разговоры об общинном характере русского народа и будущем общинном укладе жизни, о чем наряду с А.С. Хомяковым мечтали многие отечественные мыслители, можно считать несостоятельными. Если же община действительно является проявлением национального духа, то, несмотря на разрушение ее хозяйственно-экономических форм, общинность как черта национального характера должна проявляться в других формах народной жизни. Обратимся к истории.

Как известно, крестьянская земледельческая община в России не была чем-то особенным с позиций исторического прошлого: большинство народов прошло эту стадию развития [1]. Сельская община – это мировое явление, которое возникло на основе кровно-родовых отношений, а позже объединяющим фактором стало совместное проживание и общий труд («соседская», территориальная община). В отечественной истории обычно разделяют три вида общины: родовая, основанная на кровном родстве ее членов (Киевская Русь); тяглая община, члены которой несут общую ответственность перед государством за уплату податей (на основе круговой поруки); поземельная община, главное назначение которой – регулирование земельных отношений [8, с.76]. Многие исследователи считают, что общинное землепользование на территории России существовало до Московского царства, затем возродилось после указа Петра I о подушной подати. Все свободные крестьяне (на юге – однодворцы, на востоке – ясашные, на севере – черносошные) переводились в разряд государственных и должны были платить подать, для чего необходимо было совместно владеть землей. После этого указа в России стали исчезать хутора и маленькие поселения, а образовываться крупные села, которые и являлись общинами. Из нескольких сельских общин образовывались волостные общины. В посадах образовывались слободские общины, а в крупных городах они объединялись в общегородские.

Уникальность российской общины заключается в том, что она просуществовала до ХХ века[1]. Разрушение общинного землепользования в России в ходе столыпинских реформ связано не столько с экономической отсталостью такого типа хозяйствования (чересполосица, принудительный севооборот, уравнительное распределение земли и др.), сколько с политической необходимостью. Переоценка отношения к общине со стороны царского правительства произошла, в основном, по двум причинам. Во-первых, ее разрушение позволяло разобщить крестьянство, которое уже продемонстрировало свою сплоченность в период первой русской революции; во-вторых, в результате расслоения общины формировалась довольно мощная прослойка крестьян-собственников, лояльно относящихся к частному землевладению, в том числе и помещичьему [8, с.136]. Но все же большинство видных государственных и общественно-политических деятелей России видели в общине средство против обнищания крестьян, его пролетаризации и люмпенизации. Даже самый опустившийся житель деревни мог найти в общине поддержку: земля всегда оставалась за членом общины или его наследниками, ее нельзя было продать или проиграть. Право на надел оставалось незыблемым.

Общинный тип жизни формировал такие качества характера, как сплоченность, ответственность перед «миром», взаимоподдержку, которые позволяли русскому народу выжить в суровых природно-климатических условиях. Ведь в самые урожайные годы русский крестьянин получал урожай в 4 раза меньше, чем в Западной Европе, а в среднем по России выход растительной биомассы с 1 га почти в пять раз ниже, чем в США [11, с. 572]. Показательно, что распад общины в России начался именно с западных и южных окраин – дух европейского индивидуализма и более мягкий климат позволили активно развиваться фермерскому единоличному хозяйствованию. Многие исследователи отмечали, что в центральных областях были представлены оба типа хозяйствования. При этом нечерноземные губернии были более общинными, а черноземные – частными или подворными, как их называли в те времена. За Уралом до самой революции преобладала община [7]. И даже в ходе столыпинских реформ крестьяне, вышедшие из общин в центральных губерниях и переселившиеся в Сибирь[2], в частности, на Алтай, вновь вступали в сельскую общину, желая все вопросы землепользования решать «миром» [14]. Общинный тип жизни формировал сплоченность и социальную ответственность, взаимопомощь. Эти качества позволяли русским переселенцам выжить и адаптироваться в новых для них суровых климатических условиях Сибири и Алтая [2, с. 197].

Интересные факты мы находим в работах такого видного немецкого ученого и крупного специалиста по аграрным вопросам, как Август Гакстгаузен, который в середине XIX века был приглашен русским правительством специально для изучения состояния крестьянской общины. На основе своих исследований европейской части России он написал фундаментальный труд с высокой оценкой социальной значимости русской общины. «Во всех государствах Западной Европы существуют предвозвестники социальной революции против богатства и собственности… Община доставляет России ту неизмеримую выгоду, что в этой стране до сих пор нет пролетариата, и он не может образоваться, пока существует такое общинное устройство; человек может обеднеть, может промотать все свое имущество, – это не повредит его детям: они все-таки удерживают или вновь получают свой участок по общинному праву, – не как наследники своего отца, а как члены общины; дети не наследуют в русской общине нищеты отца» [Цит. по: 8, с. 74-75]. Анализируя быт и традиции крестьян Германии, немецкий исследователь заметил, что в тех местах, где жили когда-то древние славяне, имеются «какие-то загадочные отношения, не вытекающие из основ чисто германской народной жизни». Этот феномен может иметь как метафизическое, так и чисто материалистическое объяснение. Советские историки отмечали, что «в Европе наиболее прочной община была у славян. И дело здесь, возможно, в том, что у готов, вандалов, лангобардов и родственных им племен община была кровнородственной, которая распадалась по мере выделения малой семьи, тогда как у славян преобладала территориальная община, более стойкая в силу хозяйственной целесообразности» [5, c.35].

О том, что русская община имеет свою специфику, а главное, историческую перспективу, писал также К. Маркс. Положение русской общины, по его мнению, не имеет прецедентов в истории, так как русская община может пережить капитализм и явиться исходным пунктом коммунистического развития. «Главной причиной необычайной «живучести», долговечности, адаптивной способности традиционной крестьянской общины, по мнению К. Маркса, является ее дуалистическая природа. Как замкнутая самоуправляющаяся система община содержит в своей структуре «предельную совокупность» простейших элементов и отношений всех будущих общественных структур, основанных как на частной, так и на общественной собственности» [12]. Другими словами, она может существовать при различных социально-экономических системах, становясь их составным элементом.

Но не только экономическая особенность и хозяйственная необходимость являлись залогом стабильного и длительного существования общины в России. Крестьянская община выполняла и административно-правовые функции и со временем вытеснила наместников волостей, и занималась не только вопросами справедливого распределения земель, но и выплатой податей сначала князьям, а затем государству. Также она решала судебные тяжбы, выносила приговоры в отношении мелких уголовных и административных правонарушителей. Таким образом, община явилась низшей ступенью административной государственной власти с финансовыми и судебными полномочиями; и со временем получила статус юридического лица.

Этот институт народной демократии свидетельствовал о глубинной способности народа к сотрудничеству и самоуправлению. Но, выполняя возложенные на неё функции, община постепенно бюрократизировалась, что позднее и вызвало много нареканий как со стороны самих общинников, так и оппонентов общинного мироустройства. Бюрократизация выражалась, в частности, в том, что в общине увеличивалось число должностных лиц; исполнение полицейской и финансовой функций стало опираться не столько на общинный обычай, как прежде, а на письменные инструкции; процесс делопроизводства стал более затяжным; принятие решений всё чаще носило формальный характер. Этому способствовала и позиция правительства в связи с принятием закона 1881 г. об обязательном выкупе крестьянами земли. Чтобы предотвратить самовольный выход крестьян из общины, заставить их выкупать землю, необходимо было усилить власть общины и круговую поруку.

По мнению некоторых исследователей, бюрократизация имела и позитивные последствия для крестьянства. Во-первых, общинный порядок получил твердое юридическое основание, что ограничило произвол помещичьей власти. Во-вторых, «сельская община превращалась в сословную корпорацию крестьянства, санкционированную государством и помещиками», что помогало ей отстаивать свои права [10, с. 433-434]. Вместе с этим отдельный крестьянин попадал под такую сильную власть и опеку общины, что не мог самостоятельно принять какое-либо важное решение. В дальнейшем это обернется потерей инициативности и самодеятельности среди общинников.

Таким образом, анализ исторического прошлого показывает, что крестьянская земледельческая община выполняла следующие функции: хозяйственно-экономические, административно-правовые, представительские, духовно-нравственные и т.п. Она прошла длительный и сложный период своего развития, но в первой половине ХХ века перестала существовать по политическим и социально-экономическим причинам.

Как отмечают многие исследователи, в измененной форме община все же существовала в первые годы советской власти, так как «разложение общинных порядков сопровождалось не столько укреплением индивидуального частного хозяйства, сколько кооперированием бедноты и средних крестьян, а также созданием различного рода колхозов, товариществ по совместной обработке земли и т.п., имевших льготы от государства» [4, с.37]. Более того, общинные устои вышли далеко за рамки землепользования и буквально «пропитали» собой весь уклад жизни советского человека, «… русские крестьяне, вытесненные в город в ходе коллективизации, восстановили общину на стройке и на заводе в виде «трудового коллектива». Именно этот уникальный уклад со многими крестьянскими атрибутами (включая штурмовщину) во многом определил «русское чудо» — необъяснимо эффективную форсированную индустриализацию СССР» [9, с.30]. Во время Великой Отечественной войны вновь проявился дух коллективной ответственности и солидарности, что характерно для общинного уклада жизни. По этим законам жили не только в селе, но и в городе. Трудовой коллектив завода и фабрики был одной сплоченной семьёй. Дух коллективизма поддерживался государственной идеологией и естественным образом сочетался с устоями народной жизни. Всё это сохранилось вплоть до эпохи советского застоя 70-80-х годов.

Резюмируя вышесказанное, можно сделать вывод о том, что община в России прошла разные стадии своего существования. Порожденная необходимостью совместного ведения сельского хозяйства в суровых природных условиях, она воплотила в себе дух народного единения. Поиск оптимальной социально-экономической организации при сочетании ключевых черт русского характера привел к длительному существованию общины. В ХХ века община из формы хозяйственного уклада трансформировалась в принцип самоорганизации трудового коллектива, сельской и городской общности людей, что органично совпадало с идейными установками советского строя. Вопрос о том, насколько этот принцип сохранился и проявляется в современной российской действительности, требует дальнейшего обстоятельного исследования и размышления.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ:

12. Сопин, В.С. Вопрос о судьбах российской крестьянской общины в экономической мысли XIX – начале XX вв. [Электронный ресурс] / В.С. Сопин, Н.В. Сопина // Проблемы современной науки и образования. – 2014. – №11. – с. 24-30. – Режим доступа: https://e.lanbook.com/journal/issue/297125 (Дата обращения: 10.03.2018).

Опубликовано: Российское крестьянство и сельское хозяйство в контексте региональной истории: материалы VII Всероссийской (XV региональной) с международным участием конференции историков-аграрников Среднего Поволжья (г. Йошкар-Ола, 23–24 мая 2018 г.) / Мар. гос. ун-т; отв. ред. А.Г. Иванов, А.А. Иванов. – Йошкар-Ола, 2018. – С. 668-676.

[1] Наряду с российской крестьянской общиной, дольше всего, вплоть до середины XIX века, просуществовала индийская община, но насильственно была разрушена английскими колонизаторами. В Европе община в классическом ее виде сложилась к концу 1-го тысячелетия, а в XV-XVI вв. уже началось ее разложение.

[2] В Сибири крестьянская община («мир») существовала задолго до того, как стала официально признанной.

Продолжение темы о русской общине и ее нравственных устоях читайте в статье:

Источник

Фундаментальные ценности и функции русской крестьянской общины (из работ Смирнова П.И)

Первейшая ценность русской общины – сама община «мир», «общество», что связано с рядом важнейших функций общины в жизни страны и народа.

Главная из функций – функция выживания. Историческая судьба России, особенно в период складывания Московского государства, всячески способствовала формированию у русских людей представления о коллективе (в том числе, и общине) как о более важной ценности по сравнению с личностью. До замирения степи, в условиях постоянного натиска с Востока (а также с Запада, причем по идеологическому влиянию последний был даже опаснее) можно было уцелеть и остаться хозяином родной земли только за счет коллективных усилий и за счет принесения интересов личности в жертву коллективным интересам. Только такой тип поведения позволял выжить наибольшему числу русских людей, а русскому народу сохраниться как самобытный этнос. Совсем не случаен фантастически быстрый рост численности русских после того, как в решающей степени была устранена внешняя опасность. Если во времена Ивана Грозного население Московского государства составляло около 5,5 миллионов человек, то к царствованию Николая II число собственно русских было не менее 100 миллионов. И это несмотря на страшные потери в Смутное время, в эпоху петровских реформ, из-за постоянных голодовок, эпидемий, многочисленных войн. Подобное увеличение численности за тот же срок не дает ни один из европейских народов. А роль общины в этом процессе чрезвычайно велика, поскольку это был основной тип социальной организации русских крестьян.

ДЕСЯТЬ НЕВЕРОЯТНЫХ ФАКТОВ О ДРЕВНИХ СЛАВЯНАХ

ОТ ПЕРВОБЫТНОЙ ОБЩИНЫ К МИРУ

Вторая важнейшая функция общины – функция расселения ( или колонизации ). Община как нельзя лучше подходила для освоения громадных диких пространств Евразии, что явилось исторической задачей русского народа. Расселение путем «перелета» (Ключевский), когда между старым и новым поселением простиралась необжитая местность без дорог и регулярного сообщения, превращало общину в своеобразную «колонизационную единицу». Чтобы освоить дикую лесную пустыню, человеческое объединение должно обладать определенной мерей самодостаточности, способностью к расширенному воспроизводству полноценного населения и быстрой взаимопомощи. В суровых российских условиях эти задачи оптимально решались общиной.

Третья из этих функций – функция защиты земельных владений крестьян против посягательств других земельных собственников на их угодья. Только объединившись, они могли противостоять крупным земельным собственникам в бесконечных спорах о земле, хотя не всегда с успехом. Известны многочисленные тяжбы крестьянского мира с Кирилло-Белозерским монастырем, наступавшем на общинные крестьянские земли в XV — XVI вв.

Наконец, община упорядочивала правовой и хозяйственный оборот земли, передавая земельные участки во владение отдельным крестьянам и устанавливая сроки проведения полевых работ.

С учетом этих функций понятно, почему сама община являлась важной ценностью. Кроме того, в неявном виде русская община несла в себе и высшие общечеловеческие ценности. В частности, для русского крестьянина она представляла собой конкретное воплощение такой ценности, как человечество (человеческий род) или, по крайней мере, родной народ. Прилагая усилия для сохранения общины, «страдая за мир», человек способствовал сохранению всего народа в целом.

С важнейшими функциями община связана и ее вторая высшая ценность – сам общинник в обеих своих ипостасях: и как биологическое существо, жизнь которого нужна «миру» для воспроизводства и существования, и как субъект деятельности, «труженик», чьи усилия облегчают общее бремя.

Учитывая обе ипостаси, нельзя дать человеку умереть с голоду, особенно ребенку-сироте (ибо «кормится сирота – растет миру работник»). Но и одинокого беспомощного человека надо поддержать, обеспечить пищей и кровом. Для этого тот должен «ходить по миру», кормясь более или менее поочередно у крестьян и выполняя посильную работу по дому. А в случае серьезной нужды работоспособный крестьянин мог прибегнуть к широко распространенному на Руси и весьма своеобразному виду социальной взаимопомощи – «хождению в кусочки». Суть этого способа в том, что крестьянин, у которого в данный момент не оказывалось хлеба, ходил по соседним дворам и деревням, прося хлеб. И ему подавали «кусочки», большие или меньшие части каравая. Это не был кредит, принятый в странах рыночной цивилизации, ибо ни о каком возврате долга и речи быть не могло, само понятие «долг» в данном случае неприменимо. Не было это и нищенствованием, которое является своеобразным ремеслом. И если с помощью «кусочков» крестьянину удавалось «перебиться», он находил работу и покупал хлеб, то он «возвращал» его любому другому крестьянину, оказавшемуся в трудном положении.

Что же касается «кредита», существовавшего в русской деревне, то он тоже не был похож на западноевропейский. Рыночный кредит не имеет целью превратить должника в случае неуплаты долга в источник дешевой рабочей силы. Напротив, кулацкий «кредит» в общине имел едва ли главной целью закабаление должника, чтобы того можно было использовать как объект эксплуатации.

По представлению крестьян, земля – «божья», поэтому любой родившийся на ней человек (в рамках общины) имеет право на свою, причем равную со всеми, долю земли и всех ее богатств, которыми владеет «мир».

ПОЯВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ЧЕЛОВЕКА: НА ПУТИ ОТ ЕСТЕСТВА ПРИРОДЫ К НООСФЕРЕ. МЕХАНИЗМЫ АДАПТАЦИИ ЖИВОЙ МАТЕРИИ И ОБЩЕСТВА. КРАТКИЙ РЕФЕРАТ ПУБЛИКАЦИИ

Второе основание равенства по отношению к земле – равенство государственного тягла в соответствии с величиной земельного участка. Земельный надел мог менять своих хозяев сколько угодно, но он всегда оставался частью «мирского» надела и «мир» старался не допустить, чтобы участок пустовал. Отмечалось, что по мере феодализации общества земельный надел обрастал повинностями, а право пользования им соединялось с обязанностью несения тягла.

Тем самым, как с точки зрения божьей, так и людской справедливости, отдельный человек мог быть лишь владельцем земли, но не ее полным и безраздельным собственником. Высшим распорядителем земли оставался «мир». Любые операции с землей – сдача в аренду, продажа, захват во временное пользование – совершались в принципе с согласия общины, хотя на практике этот принцип непрестанно нарушался в соответствии с временно действующими нормами обычного права. Но в решающих случаях последнее слово всегда оставалось за общиной. Никто не смел «отдать своего участка постороннему человеку ни на один год, ни на одно лето: если же отдаст, то теряет свой участок, который отбирается в мир».

Поэтому отчасти справедливо замечание, что на «почве общинного устройства» весьма легко «произрастает полное пренебрежение к лицу». Хотя автор цитируемых слов здесь несколько преувеличивает, поскольку община учитывала все-таки интересы общинника как труженика и индивида, правда, существенно их ограничивая. Но община действительно пренебрегала лицом как субъектом хозяйственной деятельности.

В этой связи можно назвать такую дополнительную ценность, как власть «мира». Ясно, что эту власть отдельные общинники пытались использовать в своих интересах, и им зачастую это удавалось, но сам принцип верховный власти мира сохранялся достаточно устойчиво. Он подкреплялся всеми общинными традициями. Власть мира проявлялась в первую очередь в распоряжении землей. На основании общих решений проводились также главные полевые работы, внедрялись принудительные и одинаковые севообороты [7, с.80-89], что во многом было связано с условиями содержания скота. Крестьянин был обязан вовремя убрать урожай, управиться с сенокосом, поскольку затем поле и луг использовались как пастбище [2, с.103]. Такая хозяйственная практика в общине ограничивала свободу крестьянина в ведении его собственного хозяйства, препятствуя тем самым развитию индивидуального мастерства в земледелии. Существовал также неформальный суд стариков, решавший многие вопросы обычного права.

Таким образом крестьянская община — это был специфический образ жизни большинства населения Руси и России на протяжении столетий и даже по переписи населения 1916г. крестьян общинников было 85% населения страны. Энергетика, идущая от земли, вбиралась крестьянами общинниками и на протяжении столетий на этом стояло государство Российское. Более того есть определнная закономерность в улучшении жизни крестьянской общины( что отнюдь не эквивалентно модернизазии и общественному прогрессу в котором участвовала в основном мизерная надстройка орбщества) и следующих за ним государственных реформ и преобразований, которые чаще всего питаясь энергией общины приводили к ухудшению ее жизни. Далее государство в лице его высших преставителей, чаще всего – царя, понимало, что так можно подорвать основы государственности и разрушить само государство (например как было в Речи Посполитой – в которой шляхта выжимала все соки из своих крестьян) и принимались соответствующие указы, послабляющие давление на общину и дававшие ей расширение прав и возможностей. Так например жалованные грамоты и судебники великих князей от 1497 и 1550 гг., принятые законы и постановления от 1760 и 1797 фактически регламентирующие участие крестьянской общины в жизни государства. Все этот говорит о том, что история Руси и России есть общинно- циклическая история где общественные преобразования происходили за счет энергетики общины и ослабление этой энергетики приводило к кризисам российской государственности, на чем мы более подробно останавливались ранее (ПВА 2005,2011).

Большое значение имело общинное жизнеустройство в нравственном и духовном воспитании молодежи и вообще в поддержании здоровых коммуникативных отношений как между крестьянами так и между ними и представителями социальной надстройки, центральной властью.

Принятие православия в 988г. князем Владимиром от Константинопольского патриарха сначала встречало сопротивление крестьянской массы на Руси и служило скорее для консолидации элиты византийской и элиты Руси с целью использования ее военных дружин для защиты от многочисленных врагов. Но затем, учитывая гуманистические принципы этой религии, во многом созвучные принципам жизнеустройства крестьянской общины она как бы смирилась с этим и приняла православие, сохраняя многие языческие культы и обряды (масленица, Ильин день, обереги и т.д и т.п.).

РОЛЬ ОТЦА В ВОСПИТАНИИ СЫНА

Обретение социальной значимости в общине . Люди в массе своей не могут жить как социальные существа, не получая общественного признания и не достигая социальной значимости на «законных» и «нравственных» началах. В противном случае неизбежна массовая деградация личности, превращение людей в социальные ничтожества и утрата ими стимула к деятельности. За счет чего же получал искомое человек в условиях русской общины? Какие законные и нравственные пути обретения социальной значимости существовали в ней? Какие модусы значимости были доступны русскому крестьянину в общине?

Во-первых, особенно значимыми оказывались люди, отвечающие нравственному идеалу крестьян, носители праведности или даже святости (которая иногда приписывалась и юродивым, «блаженным»). Непременным условием праведности являлась вера. Судили же о вере человека по посещениям церкви, соблюдению постов и обрядов, по хождениям на богомолья, чтению ежедневных молитв, но особенно по соблюдению нравственных норм в целом. «Креста на тебе нет» – говорили тому, кто совершил недостойный поступок. Напротив, «живет по-божески», «живет по-христиански» – говорили о людях милосердных и совестливых. Молодежь приучали к посещенью церкви. За этим следила не только семья, но и вся община в целом.

Крестьянские девушки, стремящиеся к праведной жизни, становились черничками , чье положение были близко к положению келейников. Чтобы стать черничкой, нужно было в молодости, пока еще сватались женихи, дать обет безбрачия. В противном случае девушка считалась вековухой , т.е. оставшейся в девичестве не по обету, а стихийно. В конфликтной ситуации община поддерживала девушку, которая хотела стать черничкой вопреки воле родителей.

Из крестьянской среды выдвигались и фигуры старцев (духовных подвижников, по представлению народа, носителей святости). Бывало, что будущий старец получал первые духовные уроки в семье, в келье старшего родственника, затем следовало паломничество по святым местам, отшельничество и келейничество в родных краях. Другие известные духовные деятели начинали с паломничества, далее принимали обет послушания, становились старцами или настоятелями в монастырях. Многочисленные жизнеописания известных подвижников, а также монастырские летописи говорят о тесной связи стихийного народного благочестия с выдающимися духовными подвижниками. Влияние же старцев на духовную жизнь России, в том числе, на деятелей русской культуры попросту огромно [8, с.653-668 и др.]

Во-вторых, это слава, известность , приобретаемая чаще всего за счет «страдания», «подвига» во имя мира. «Пострадать за мир» – значит увековечить свое имя как подлинно нравственного человека и приобрести авторитет в мирских делах, ибо у односельчан появляется уверенность, что этот человек рассудит дело «по справедливости» и для общего блага. К «заслуженному человеку» у нас прислушивались и прислушиваются до сих пор.

В-третьих, это знание, мудрость , относящиеся к духовной культуре народа, то есть знание преданий, былин и обычаев, правил поведения в обществе, а также знание хозяйственной практики – сроков и правил проведения полевых работ, заготовок припасов, использования леса и т.п. Нередко подобное знание было связано с владением словом. В русской деревне существовал «культ слова», владение им в какой-то степени определяло социальное положение человека, было причиной уважения, а для иных «предметом зависти» [3, с.136]. К этому можно добавить и знание письменной грамоты.

В-пятых, счастье, удача, фарт, проявляющиеся по-разному (найти клад, воспитать много работящих сыновей, снять богатый урожай и пр.).

Наконец, природные и социальные качества: сила богатырская, всегда уважаемая в народе, красота, ум, ловкость, а также трудолюбие, способность много работать.

Таким образом, социальную значимость в общине можно было получить на законных и нравственно оправданных основаниях лишь за счет ее высших модусов – знания, святости, славы (причем в весьма специфических формах), и за счет природных и социальных качеств.

Источник