какие реформы нужно провести в россии
Исторический тупик: какие реформы нужны России
Существование циклов в экономике уже не нуждается в доказательстве. Оживление, бум, период клиентской щедрости и ненужных покупок сменяется замиранием, а то и спадом деловой активности, тотальной экономией. Есть цикличность и в истории, включая российскую. Но попытки описать исторические циклы осмысленны лишь тогда, когда их авторы не пытаются вогнать в стройную схему богатый и с трудом поддающийся «причесыванию» материал.
Политики, не чувствующие цикличности, часто попадают впросак. Поддерживая экономический рост бюджетными расходами на радужном этапе цикла, они вытесняют частные инвестиции даровыми госденьгами, а в трудные времена остаются «без штанов». Еще опаснее не понимать исторических циклов. Это обрекает на бесконечное решение одной и той же, часто неосознаваемой проблемы. «Мы так странно движемся во времени, — писал около 180 лет назад Петр Чаадаев, — что с каждым нашим шагом вперед прошедший миг исчезает для нас безвозвратно». Досадная забывчивость, склероз не позволяет ни повторить уже найденное решение задачи, ни миновать повторного движения по уже пройденному ложному пути.
Ленин, Сталин, Гитлер, Муссолини, Франко — трагические ошибки бывают у всех. Но в Германии не спорят о «положительной роли» Гитлера, его патриотизме и экономических достижениях. Роль ясна — ровно настолько, чтобы не повторять былых ошибок.
Возглавляемый Евгением Ясиным фонд «Либеральная миссия» (поддерживается основателем «Вымпелкома» Дмитрием Зиминым и владельцем «Рольфа» Сергеем Петровым) недавно выпустил две книги, показывающие цикличность российской истории с непривычной стороны. Обе посвящены истории нашего государства.
Как ни странно, у российского государства до сих пор нет хорошо написанной истории. Страна и государство — понятия не тождественные. Помимо государства есть частная жизнь граждан, бизнес, некоммерческий сектор, культура, быт. История государства — это история государственного строительства: успешного и не очень вмешательства в экономику, культуру и быт населяющих страну народов. Такая история государства в России до сих пор не написана. Зато есть «история государства российского». Со времен Карамзина «государство» и «страна» перепутались и слились.
Политолог Игорь Клямкин в интервью, составивших книгу «Безальтернативное прошлое и альтернативное настоящее» (М., 2013), видит исторические циклы в чередовании периодов милитаризации и демилитаризации жизненного уклада в России. Во время милитаризации стоявшее над законом самодержавие, персоналистская власть диктовали обществу правила жизни; на обратном такте маятника этот диктат ослабевал, но не сменялся верховенством закона.
Государство цементируют лишь три фактора — сила, вера и закон. «В России на первом месте всегда была сила, — говорит Клямкин. — Вера и закон лишь маскировали и поддерживали этот стержень российской государственности». Произвол силы мог не опираться на какие-либо кодифицированные нормы. Армейский принцип организации гражданской жизни предполагает главенство приказа, незначимость добровольного контракта, на основе которого в Европе на излете Средневековья возникала свободная городская среда. Закон выполнял чужую функцию — охранял не права граждан, а силу. А противники самодержцев — Пугачев и Разин, народовольцы, пролетариат и крестьяне в 1917-м — не выходили за рамки этой системы. Они тоже не связывали себя правовыми нормами, претендуя лишь на то, чтобы силой побить силу.
Это не просто историческое рассуждение. Проблема, которую в России в последние два года осознало городское меньшинство, состоит в том, что ни развития, ни комфортного существования в государстве, основанном на силе, а не праве, быть не может. «Методами Петра и Сталина модернизацию уже не сделаешь, а альтернатив в этой системе не существует», — отмечает Клямкин. Государство-монополия, стоящее над законом и обществом, блокирует развитие страны. Это исторический тупик. И политики, которые выведут страну из него, сыграют роль американских отцов-основателей.
Эта аналогия не случайна. Клямкин убежден, что нынешнюю властную конструкцию охраняет Конституция. И политический застой последних лет, когда система еще достаточно прочна, прекрасно подходит для неспешного стратегического продумывания новых правовых институтов. Но этим почти никто не занимается. Для оппозиции институциональная беззаботность характерна не меньше, чем для правящей элиты. Всем недосуг продумать и обсудить, как именно должна быть устроена власть. Не «кому она должна принадлежать» или «что должна делать», а именно каким должно быть институциональное устройство.
Верховенство силы (= милитаризация) — это выстраивание мирной жизни людей по армейским правилам, по приказу. Такое государство строил Иван Грозный. Пик милитаризации пришелся на Петра I. Подробно об этом рассказывается в другой книге — «История России: конец или новое начало?» (М., 2013, 3-е изд., исправленное и дополненное). Ее Клямкин написал вместе с культурологами Александром Ахиезером и Игорем Яковенко.
Между периодами милитаризации были откаты — множество попыток демонтировать вертикаль власти или ее фрагменты. Петр III освободил дворян от обязательной госслужбы. Но закончилось все пугачевщиной — крестьянским и казачьим бунтом. Ведь отказываться от крепостного права тогда не предполагалось, а легитимность власти была нарушена: крестьяне были готовы служить дворянам, лишь поскольку те служат государю.
Мягче и локальнее продолжали милитаристскую логику построения государства Павел I и Николай I. Результат — неуклонный рост взаимного отчуждения между населением и всеми институтами и правящими группами, исключая сакрализованную фигуру государя. Закончилось все 1917 годом. Ленин, а потом Сталин, проводя военно-технологическую модернизацию, руководствовались той же логикой силы — имперско-державной традицией.
По старым правилам играло и первое российское посткоммунистическое правительство. Это явно видно из книги Петра Авена и Альфреда Коха об истории российских экономических реформ (см. Forbes №6, 2013). В отличие от европейских политиков начала 1990-х, говорит Клямкин, наши лидеры не договорились: «Вы выигрываете выборы — мы уходим, мы выигрываем — вы уходите». Ставка на победу любой ценой привела к попаданию страны в ловушку не плохих, а очень плохих институтов, описанную политологом Владимиром Гельманом в книге «Из огня да в полымя: российская политика после СССР» (см. Forbes №7, 2013). В ельцинскую и путинскую эпоху государство-армия заменилось государством-рынком. Политики и чиновники превратились в бизнесменов, теневых торговцев возможностью воспользоваться законным правом или получить неузаконенное.
Демилитаризация, или переход от верховенства силы к верховенству права, — это радикальный демонтаж всей вертикали власти. Но общество, у которого кроме обязанностей появились права, атомизируется, рассыпаясь на части, — так было в 1990-х и 2000-х годах. Как выйти из состояния «войны всех против всех» в правовое государство, как найти «общий интерес» не только в единой на всех правде, в противостоянии внешней военной угрозе, но и в мирной жизни? И каким должен быть этот цементирующий общество интерес, чтобы он не подавлял многообразие частных и групповых интересов, позволяя им сосуществовать?
Что делать, чтобы жить лучше: каких реформ ждать россиянам?
Инфляция все еще далека от таргета в 4%, ставки на кредиты скоро снова увеличат, большинство россиян по-прежнему недовольны своим заработком и качеством жизни. К тому же недавно прошли новые выбору в Госдуму, а значит, в скором времени законодатели приступят к разработке новых экономических инициатив. Что они придумают покажет время. О реформах и цифровизации, которые помогут россиянам жить лучше, и направлениях, на которые государству пора обратить особое внимание, рассказал в беседе с Bankiros.ru Михаил Попов, банкир, основатель TalkBank.
Какие экономические реформы нужно провести, чтобы россияне почувствовали, что жить стало лучше?
В первую очередь это касается упрощения налогового законодательства и получения различных социальных трансфертов и субсидий, и мы видим серьезное движение в эту сторону. Наиболее ярким примером успешной реформы является введение режима самозанятых и налога на персональный доход.
Налог на профессиональный доход позволил государству получать налоговые сборы с населения, которое раньше его не платило, а бизнесу и физическим лицам обелить свою деятельность по приемлемым налоговым ставкам и в удобном формате. Режим не требует каких-либо бюрократических затрат или сложной бухгалтерии. Практически все делается автоматически в цифровом формате. Для граждан все просто и понятно, и их деятельность становится прозрачной и легальной. Они могут защищать свои права как исполнители по договорам в качестве самозанятых.
Другим важным шагом в этом направлении является перевод получения различных социальных выплат на цифровые рельсы через сервис государственных электронных услуг. В этом направлении мы также видим улучшения.
Позитивные изменения были особенно заметны в период пандемии, когда выплаты можно было получить на карту, просто активировав их в личном кабинете на сайте Госуслуг. Зачастую даже не требовались дополнительные документы: использовались данные, которые уже введены и имеются у государства. Именно так и должны работать программы государственных субсидий как для физических, так и для юридических лиц. То, что правительство двигается в этом направлении, это серьезный плюс. В этом смысле мы даже опережаем многие другие развитые страны, где не так развит финтех и уровень проникновения цифровых государственных услуг ниже.
Во многом нужны реформы, которые касаются Пенсионного фонда РФ и пенсионной системы в России в целом. Если в налоговой системе все хорошо настроено, и уже выстраиваются цифровые системы, то в пенсионном фонде люди по-прежнему сталкиваются со старыми системами, где очень много бумажной волокиты и взаимодействия оффлайн. Люди очень долго стоят в очереди, чтобы записаться на участие в другой очереди.
Эти и другие пережитки бюрократического прошлого нашей страны в этой системе по-прежнему сохраняются. Цифровизация все только масштабирует, но при этом не упрощает жизнь для граждан. Здесь нужны серьезные реформы как с точки зрения самих подходов к пенсионному накоплению, так и в схеме самого оказания услуг со стороны пенсионных фондов. Нужно, чтобы людям не требовалось стоять в очередях, а вся система стала прозрачной, удобной и цифровой.
Нужно развивать институт негосударственных пенсионных фондов, чтобы развивалась конкуренция. Сейчас в пенсионные фонды вкладываются деньги, а потом не понятно, как они тратятся, так как у самого пенсионного фонда нет никаких пределов собственных трат. Все организовано очень гибко, и это не соответствует бизнес практике, применяемой для негосударственных финансовых фондов. Также у них неразвиты цифровые фонды, которые нужно развивать.
Важно стимулировать накопительные программы, так как кризисные явления и замораживание накопительной части демотивирует людей рассматривать свою пенсию как серьезный финансовый актив. Они воспринимают пенсию исключительно как социальные выплаты со стороны государства, что в корне неверно.
Такие убеждения перегружает бюджет, делает людей зависимыми от государства, превращает любую экономическую активность в результате в государственную экономическую деятельность и не ведет к развитию предпринимательства и экономики.
Переход на частные рейсы с правильным государственным контролем должен развиваться. Важно, чтобы негосударственные пенсионные фонды не превращались в финансовые пирамиды, которые собирают деньги со своих инвесторов и лопаются.
Мы видим, что в других странах это действительно работает, граждане могут накапливать деньги в таких фондах, а фонды, в свою очередь, могут инвестировать в собственные экономики, повышая ее капиталоемкость и обеспечивая приток инвестиций в важные для общества и государства сферы.
Это также обеспечивает поддержку инноваций через инвестиции в венчурные фонды, которые в свою очередь, инвестируют в стартапы и инновационные компании. Такие системы существуют, и о них не раз говорили на уровне правительства, но сдвиги по-прежнему недостаточны для того, чтобы эта система заработала в полную меру.
В свою очередь люди достаточно консервативны и имеют оправданный скептицизм в отношении предыдущих пенсионных реформ, которые проводились и, зачастую, завершались на полпути, не доходя до перехода к государственно-частной форме управления инвестициями для будущих пенсионеров.
Третья часть связана с развитием и поддержкой инноваций. Важное направление – международное сотрудничество, потому что редкие компании успешно развиваются только за счет одного национального рынка. Исключением могут быть только компании из Китая и США. Во всех остальных странах успех инновационных предприятий напрямую связан с глобализацией их деятельности, а для этого должны создаваться необходимые условия поддержки внутри страны.
Несмотря на то, что такие движения осуществляются, есть фонд поддержки экспорта на московском и общероссийском уровне, фонды развития в лице Сколково, ФРИИ и других, все равно требуется значительная часть поддержки по развитию экспортных отношений по поставкам наших инновационных товаров и услуг.
Немаловажно поддерживать не только промышленное производство, где мы создаем инновационные товары, но и экспорт самих услуг. Россия является одним из лидеров по развитию информационных технологий и значительная доля производимых здесь продуктов – это именно информационные услуги.
Они не имеют физической формы, но легко экспортируются, зачастую даже проще, чем физические товары, так как они не обременены процессами растаможивания и логистики. Они могут легко транслироваться по сетям Интернет в любую точку планеты, что позволяет оказывать услуги местному населению, бизнесу и государственным органам.
В этом направлении еще много предстоит сделать. При этом отдельные события имеют негативное влияние на восприятие возможностей такого развития и внутри общества, и в иностранных государствах. Хотелось бы, чтобы институт защиты бизнесменов и институт бизнес омбудсмена работал в этом отношении.
Важно, чтобы компании, которые занимаются экспортом инновационных технологий и информационных услуг, были защищены от неоправданного воздействия со стороны силовых органов и не боялись экспортировать наши услуги, потому что это напрямую развивает нашу экономику и благосостояние наших граждан.
Ждать ли от нового правительства перемен к лучшему, если в экономический блок вошли лоббисты банков?
В целом, текущее правительство в России достаточно ориентировано на цифровизацию и, возможно, в отличие от предыдущих кабинетов, не только заявляет свою приверженность к этому, но и на деле показывает преимущества цифровых подходов.
Важно во многом цифровизировать услуги для населения и бизнеса, развивать средства коммуникации и инфраструктуры для этих сервисов. То, что в нем присутствуют сторонники банков, на мой взгляд, тоже нормально. Правительство должно отражать интересы общества и отраслей, составляющих его экономику, в том числе банковской.
Другое дело, что возможен негативный эффект, если представители банковской отрасли действуют в защиту только конкретных банков, а не за развитие всего рынка и инноваций. В первую очередь это финтех инновации и финтех компании, которые ими занимаются.
Конечно, от правительства хотелось бы видеть поддержку не только традиционных банков, но и финтех компаний, которые позволяют делать эти банки более стабильными, успешными, инновационными и эффективными. Также они позволяют им быть более конкурентоспособными в рамках не только российского, но и международного рынка.
Какие реформы нужны России? Часть 2
Особенность Великой французской революции конца 18 века, её отличие от буржуазных революций в Голландии и Англии — эту революцию впервые обосновал и вдохновил либерализм. Разработанный в десятилетия Великого французского буржуазного Просвещения он был нацелен на уничтожение усовершенствованного Контрреформацией сословного феодализма Франции.
Но к чему привёл либерализм Великую французскую революцию?
К господству олигархов при Директории, к развалу производства и всей экономики, к хаосу, голоду и тотальной нищете подавляющего большинства. Спасти достижения буржуазной революции, вывести Францию из хаоса смог только военно-бюрократический чиновно-полицейский режим Наполеона Бонапарта, который опирался на армию, на её участие в государственном управлении.
Наполеон презирал либералов, уничтожил их влияние и вместо либерализма провозгласил новый общественный идеал: буржуазную французскую нацию с двойной этикой и моралью. Однако он так и не смог найти буржуазного мировоззрения, необходимого для внятного и образного политического обоснования национального общественного идеала, и вынужден был воспользоваться католическим христианским мировоззрением, жёстко поставленным под чиновно-полицейский надзор государства.
Отсутствие буржуазного мировоззрения, социального мировоззрения буржуазных общественно-производственных товарообменных отношений и привело режим Наполеона к тирании, а затем к экономическому кризису и краху.
Но! В недрах режима Наполеона, как реакция на разочарование подавляющего большинства французов в либерализме, бывший граф Сен-Симон разработал концепцию социализма. Он назвал социализм новым христианством. В его видении социализм — производящее товары индустриальное общество будущего, в котором должны господствовать учёные и промышленники, а общественно-производственное социальное взаимодействие строиться на основе христианских этики и морали.
По сути, Сен-Симон стал Лютером новой эпохи реформации христианства. Если Лютер начал протестантскую реформацию христианства. То Сен-Симон начал социалистическую индустриальную реформацию христианства.
Сейчас в РФ невозможно осуществлять либеральные реформы. Все либеральные реформы уже были осуществлены после начала в 1989 году русской буржуазной либеральной революции. Они решили свои задачи, уничтожили Советский Союз, запустили товарно-денежных обмен и к концу 1990-х стали политически разрушительными. От их разрушительных следствий и спас Россию нынешний чиновно-полицейский режим. Любые попытки их нового внедрения приведут не к экономическому росту, а к хаотизации крайне неустойчивой экономики, и режим вновь круто повернётся к ещё более жёсткому варианту чиновно-полицейской тирании.
Ибо в России сейчас глубокий кризис общественно-производственного идеала. И без разрешения кризиса общественно-производственного идеала невозможно, немыслимо выйти из экономического, финансового кризиса. Пытаться поставить вагон впереди паровоза бессмысленно и крайне опасно.
Православный земледельческий сословный народно-патриотический идеал больше не работает в условиях завершения городского раскрестьянивания русского сознания. Его использование есть лицемерный цинизм власти, у которой, впрочем, нет выбора. А коммунистический пролетарский индустриальный общественно-производственный идеал разлагается, как вследствие исчезновения пролетариата — первого поколения русских крестьян в городе, так и по причине научно-технологической постиндустриальной революции в товарном производстве.
Иначе говоря. Спасти Россию от экономической стагфляции и рецессии, от обнищания и хаоса никакие Кудрины, Грефы, Чубайсы и прочие больше не могут по объективным причинам.
Спасти Россию в состоянии единственно новое социально-политическое идеологическое мировоззрение, теоретическое провидение будущего передового общества. Теоретическое обоснование стратегии исторического движения к нему.
При этом что важно!
Мы видим. На Западе буржуазное национальное общество переживает кризис и разложение. Поэтому русская буржуазная национальная революция, объективно передовая по значению для нынешней России, должна рассматриваться не как конечная цель, а как неизбежный этап исторического развития к совершенно новому виду экономического общества, постиндустриального общества.
В 2000-году, работая над книгой «Народность, народ, нация…» я назвал его новородным обществом постиндустриальной цивилизации будущего. И только на пути, сознательном политическом пути к таковому обществу единственная возможность осуществлять действенные, успешные реформы.
Какие меры помогут обеспечить экономический рост
Главный экономист ВЭБ РФ отметил, что прекращение действия большинства мер в конце 2020 года и ограниченный эффект бюджетного правила будут препятствовать V-образному отскоку экономики в 2021 году и сдержат рост ВВП в 2021-2024 годах.
Президент ВЭО России и Международного Союза экономистов Сергей Бодрунов напомнил, что основной целью модернизации не только социальной, но в целом экономической политики является устойчивое повышение уровня и качества жизни населения, именно на это должны быть направлены все преобразования.
Академик Абел Аганбегян назвал четыре главных драйвера экономического роста:инвестиции в основной капитал, вложения в «экономику знаний», жилищное строительство и развитие экспорта.
По словам Абела Аганбегяна, переход к стимулированию экономического роста требует изменения бюджетного правила и «распечатывания» резервов. Эти средства, используя долгосрочные низкопроцентные инвестиционные кредиты, следует направить на технологическое перевооружение, создание новой транспортно-логистической инфраструктуры, введение новых мощностей высокотехнологичных отраслей.
Заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО имени Е.М. Примакова РАН, член Правления ВЭО России Яков Миркин согласился с необходимостью использовать до 30-40% резервов для стимулирования инвестиций внутри страны, в том числе на закупки технологий и оборудования.
Ученый привел формулу сверхбыстрого роста экономики, которая включает умеренный, осторожный финансовый форсаж, рост монетизации, насыщенности кредитами и финансовыми инструментами при значимом сокращении процента и инфляции,регулирование счета капитала рыночными методами, снижение налоговой нагрузки до 31-32% ВВП и введение максимум стимулов для прямых иностранных долгосрочных портфельных инвестиций.
По словам Якова Миркина, необходим взвешенный рост торгового протекционизма, который через торговые и неторговые барьеры стимулирует перемещение в Россию производства, а также программа дешевой ипотеки и программа инвестиций для выравнивания уровня жизни для 15-20 регионов, являющихся зонами национального бедствия.
Все эти меры, по словам ученого, дадут 4-5% рост российского ВВП и масштабную реструктуризацию экономики, создадут основы для массовых прямых иностранных инвестиций и трансфертов технологий из-за рубежа.
По итогам форума будут подготовлены и направлены в органы государственного управления экспертные предложения в «Единый план достижения национальных целей до 2030 года».