какие страны помогают россии тушить лесные пожары
Почему Россия, предлагая помощь другим, не может потушить пожары у себя в Сибири?
Для эффективной борьбы с огнём ни у одного ведомства нет ни людей, ни техники, ни полномочий
30 июля режим ЧС (чрезвычайной ситуации) был введен в четырех регионах страны. Об этом заявил министр природных ресурсов России Дмитрий Кобылкин в ходе совещания главы правительства Дмитрия Медведева с вице-премьерами.
«Наиболее сложная обстановка в Иркутской области, Красноярском крае, Республиках Саха (Якутия) и Бурятия. Площадь лесных пожаров зонами контроля составляет 2,7 миллиона гектаров, что на 12% больше уровня прошлого года», — подчеркнул он.
Сам же премьер-министр уточнил: губернаторы должны «не говорить какие-то общие слова или пальцем наверх показывать, а лично заниматься этим вопросом».
Масштабы катастрофы действительно поражают воображение — «легкие планеты» вовсю полыхают не только в вышеуказанных, но и в соседних регионах — сразу в десяти регионах: в Хабаровском, Пермском и Забайкальском краях, Тюменской областях, а также в Ямало-Ненецком автономном округе.
Скорость распространения огня велика. Как сообщил «СП» член Общероссийского национального фронта (ОНФ) и Добровольного пожарного общества Иркутска Сергей Апанович, 30 июля по состоянию на 6:00 (мск) в границах одного только Прибайкальского национального парка обнаружено 5 новых возгораний площадью в 700 гектаров, тогда как 29 июля их было всего 3 на площади только в 4,5 гектара. При том, что всего в регионе насчитывается 31 очаг (около 29 тысяч гектаров), локализовать удалось всего 10 (6 000 гектаров). Ситуация осложняется тем, что из-за резкого подъема уровня воды в Тулуне федеральные трассы перекрыты, и перебросить наземным способом личный состав и технику в зоны возгораний не представляется возможным.
Природное бедствие породило просто ураганную волну эмоций практически во всех доступных россиянам соцсетях. Люди недоумевают: по какой же такой причине безбрежные, как их учили еще со школы, лесные просторы страны сейчас пожирает огонь?
Масла в огонь народного негодования неслабо подбавило и относительно свежее высказывание губернатора Красноярского края Александра Усса. Он, напомним, во время встречи со студентами СФУ в рамках дискуссионного клуба «Диалог на равных» заявил, что лесные пожары — «это обычное природное явление, бороться с которым бессмысленно, а может, даже где-то и вредно». По его словам, вся «драматизация» вокруг ситуации связана «с высоким уровнем задымления».
Это высказывание заставило россиян припомнить приказ Минприроды от 2015 года, согласно которому региональные власти могут не тушить лесные пожары, если они не угрожают населенным пунктам, объектам экономики, а «прогнозируемые затраты на тушение превышают прогнозируемый вред».
Впрочем, директор института лесоведения РАН Андрей Сирин в беседе с корреспондентом «СП» отметил, что подобные пожары, действительно, являются вполне естественными природными явлениями, причем циклическими — есть годы с высокой пожарной опасностью, а есть — с низкой.
— Кроме того, ряд экосистем просто не может нормально функционировать без прохождения по ним огня. Классический в этом плане пример — всем известные саванны. Если для них свести на нет вероятность пожаров, они не будут такими, какими есть сейчас. То же самое верно и в отношении некоторых дальневосточных и сибирских лесов.
«СП»: — Но ведь три миллиона гектаров — это же грандиозная цифра! В 12 раз больше площади всей Москвы.
— Тут есть две немаловажных детали. Во-первых, мы воспринимаем нашу страну как единое целое, мысленно сопоставляя миллионы охваченных пожарами гектаров в отдаленных регионах Сибири и Дальнего Востока с густонаселенной европейской частью. А ведь не надо сбрасывать со счетов существенные различия территорий хотя бы по климатическим особенностям. Например, по сравнению с текущей ситуацией пожарная обстановка в том же 2010 году по своим последствиям была серьезнее, число непрямых смертей от возгораний торфяников в то время колебалась, по разным данным, от 30 до 50 тысяч человек.
«СП»: — Что же, тушить, действительно, не нужно?
— Нужно просто подходить к этому вопросу дифференцировано. И класть на чашу весов ставить не одну только эмоциональную составляющую, которая возникла в головах людей после тиражирования вырванных из контекста фраз губернатора Красноярского края. Тут еще не нужно забывать о том, что в основном большие возгорания происходят в труднодоступных районах, куда, по вполне понятным причинам, доставка спасателей и техники возможна только по воздуху. А это всегда риск. У нас же почему-то всегда вспоминают об уборке снега уже глубокой зимой, но никто не готовит сани летом. А в вопросе лесоохраны как раз нужна планомерная и методичная работа на упреждение.
«СП»: — Судя по скорости распространения бедствия, МЧС что-то не особенно торопится готовить сани летом…
— МЧС как раз готовится, однако я считаю, что бросать на борьбу с лесными пожарами МЧС и пожарные службы, если огонь непосредственно не угрожает жизни людей, не стоит. У любого огнеборца на интуитивном уровне действует постулат — сначала спасти людей, потом — имущество. В случае же со стихийными лесными пожарами логика должна быть другой. Например, не допустить распространения огня, не допустить перехода низового пожара в верховой и так далее…
«СП»: — Кто же тогда должен бороться с лесными пожарами?
— Это прямая обязанность лесоохраны и лесников. Если проводить параллели, то институт лесоохраны — это то же самое, что и институт участковых уполномоченных в системе правопорядка. Уберите участковых как явление, и никакая современная техника, никакие современные методы не позволят предотвратить преступления. К сожалению, именно это и произошло с лесоохраной, когда в 2006 году вступил в действие новый Лесной кодекс. С его принятием была фактически уничтожена работа, проводившаяся на протяжение последних 300 лет, со времен Петра I. У нас была, на мой взгляд, лучшая в мировой практике система охраны лесов. Поэтому мы спокойно могли помогать и другим странам справляться с лесными пожарами.
«СП»: — Что с ней сейчас? Он мертва?
— Конечно, худо-бедно она сейчас как-то восстанавливается. Но, во-первых, не стоит забывать о том, что возрождать уничтоженное всегда гораздо дороже и дольше, чем создавать. Во-вторых, нужно помнить, что никакие дистанционные методы не заменят человека, они могут только помочь. Например, очаг возгорания можно залить водой с самолета. Но потом-то за ним обязательно нужно следить на земле в течение нескольких суток, так как ветер в любой момент может раздуть спрятавшиеся в корнях деревьев головешки.
Человеческий же потенциал лесоохраны, к сожалению, давно потерян, люди из этого сектора ушли. А ведь там работали целые династии, профессиональные навыки передавались из поколения в поколение! Лесники следили за санитарным состоянием леса и досконально знали, в каких местах наиболее вероятны возгорания, могли гасить очаги на самых ранних стадиях, не давая огню разойтись. Так что тут нужна долгая комплексная работа. Ну и, конечно, нужно проводить работу с населением.
«СП»: — Какую именно?
— Ни в советское время, ни даже в «лихие девяностые» из окон автомашин не выбрасывалось столько окурков, как сейчас. Вне городов они сдуваются потоками воздуха на обочины, где всегда много горючего материала — мусора и сухой травы. И 95% лесных возгораний в населенных районах происходит именно из-за этого. Полагаю, многие люди из тех, что активно требуют от государства гасить лесные пожары, делают именно так. А ведь государство — это и есть мы сами. Если все перестанут создавать источники огня, будет очень хорошо. Посмотрите, Финляндия и Швеция находятся в той же природной зоне, что и мы с вами, а там лесных пожаров нет. Даже в Белоруссии пожаров и то гораздо меньше.
— Да, раньше имело место случаи, когда даже те, кто призван охранять лес от пожара, поджигали его, а потом получали липовый акт паталогического обследования и назначали «санитарные» рубки, — продолжает тему Сергей Апанович — Но сейчас наша прокуратура очень серьезно проверяет все санитарные рубки. «Черные» лесорубы тоже заметали пожарами следы своей деятельности. Но в последние два года этот фактор, по крайней мере, в Иркутской области не оказывает практически никакого влияния на лесные пожары. На территории региона хорошо работают органы правопорядка, что вылилось в сокращении площадей незаконных рубок примерно на 50%.
Я не говорю о том, что проблема побеждена, она никуда не делась. Ущерб Иркутской области по итогам 2018 года «черные» лесорубы нанесли немалый. Но мы накладывали места незаконных рубок на места возгорания, и они не совпали. А в труднодоступных же местах пожары возникают в основном из-за так называемых «сухих» гроз с молниями.
«СП»: — Если с причинами пожаров все более или менее ясно, скажите, каким образом эту проблему нужно решать?
— Этим вопросом должен заниматься Рослесхоз, поскольку правового статуса у Министерства лесного комплекса для тушения лесных пожаров нет, только мониторинг. Причем только на федеральном уровне, чтобы не было потом перекладывания ответственности и вины на другие структуры. Мы от ОНФ уже выдвигали предложение возродить мощную группировку авиалесоохраны в статусе федерального подчинения Рослесхозу, а также вернуть последнему то, что было у него раньше на вооружении — малую авиацию для мониторинга и доставки к месту возгорания десантников-пожарных.
Конечно, крайне необходимо менять Лесной кодекс. Его действующая редакция — серьезное административное упущение. Если предыдущий вариант кодекса регламентировал всё и вся, и пожаров было меньше, то сейчас этого нет. Например, нынешний документ четко не прописывает обязанности арендаторов лесных участков предпринимать какие-то действия по тушению лесных пожаров. А ведь очень многие такие участки находятся именно в аренде, и прибыли от их использования очень велики.
Еще один болезненный вопрос — увеличение численности государственного лесного и пожарного контроля. Кроме того, мы также настаивали на улучшении степени оснащенности этих кадров техническими средствами — беспилотными летательными аппаратами, квадрокоптерами для раннего обнаружения и ликвидации возгораний, а также пожарными и оперативными автомобилями, тяжелой техникой. Соответствующее указание президентом было, конечно, дано, но увеличение в результате оказалось незначительным, а техническая дооснастка — недостаточной.
Когда земля горит под ногами: кто и как тушит пожары в Сибири
Первые сообщения о задымлении в Новосибирске, Красноярске и других городах появились в конце июля. Ситуация выглядела тревожно, но не катастрофически. Массовую же реакцию в соцсетях спровоцировало выступление губернатора Красноярского края. Александру Уссу приписывают такую реплику: «Тушить лесные пожары экономически нецелесообразно».
Нам не удалось найти подтверждение тому, что Усс сказал именно так, тем не менее фраза стала мемом. Губернатор действительно говорил, что бороться с этим природным явлением «бессмысленно», и сравнивал тушение тайги в отдалённой местности с попыткой «топить айсберги, чтобы у нас было потеплее».
Так или иначе, в МЧС о целесообразности тушения ответили коротко: «Никакие экономические доводы не могут повлиять на то, чтобы помощь была получена». 30 июля в нескольких регионах — Красноярском крае, Иркутской области, Якутии и Бурятии — ввели режим чрезвычайной ситуации. В тайгу были направлены спасатели МЧС (их называют десантом, так как заброска происходит по воздуху) и военная авиация — пожарные самолёты Ил-76 и вертолёты Ми-8. До этого на пожарах в тайге не прекращали работать отряды «Авиалесоохраны».
Самые серьёзные очаги возгорания — в Красноярском крае. Богучаны — райцентр, село на реке Ангара в нескольких сотнях километров от Красноярска. Там базируются вертолёты, которые доставляют пожарных в лес. Мы отправились в Богучаны, чтобы попасть на передовую борьбы с огнём.
«Мы уже привыкли»
Жители Богучан, в отличие от красноярцев, в смоге ничего необычного не видят.
«У нас каждый год дым. Мы уже привыкли, медицинские маски на время пожаров не надеваем, детсады не закрываем. Только бельё на улице сушить не получается — гарью пропитывается», — рассказывает RT жительница Богучан Ольга Петухова.
Угрозы людям от огня, как было весной в Забайкалье, сейчас нет. Горит тайга в глубине Красноярского края, там, где нет жилья и крайне редко можно встретить людей. Нам предстоит пролететь 300 км на вертолёте.
Многим жителям городов тайга представляется девственным бескрайним хвойным лесом до горизонта, где ходить можно только вдоль рек, в всё остальное — непролазный вековой бурелом. На деле же всё не так.
С воздуха хорошо видно, что тайга изрезана грунтовыми дорогами, которые соединяют квадратные проплешины вырубок. «Чёрных лесорубов» в крае ежегодно ловят и судят десятками, но преступный промысел не останавливается.
Все 300 км пути мы наблюдали прогалины с пеньками. В некоторых местах лоскуты вырубок имеют ярко-красный цвет — здесь не только вырубили деревья, но и вывезли весь плодородный слой.
На месте старых вырубок появляются новые деревья. Но в основном с белыми стволами — берёза замещает лиственницу, качество леса ухудшается.
Что и чем тушат
Оранжевый Ми-8 с припасами для пожарных садится на болотистой поляне. Из-за толстого слоя мха не видно шасси. Ногам тоже непривычно — как будто идёшь по водяному матрасу.
Пожар начинается (или заканчивается) в 30 м от вертолёта. Большого огня нет, а вот дыма много. Между деревьями поднимаются густые сизые клубы.
Лагерь «Авиалесоохраны» стоит на краю поляны. Здесь живут и работают всего восемь человек. В трёх километрах по кромке пожара с одной и другой стороны расположены такие же лагеря со своими огнеборцами — это МЧС и местные региональные лесные пожарные. На месте никакой координации между командами нет. Лагеря живут автономно, даже в гости друг к другу не ходят.
«Как вообще можно потушить горящую тайгу?» — спрашиваем у инструктора — десантника пожарной группы федерального бюджетного учреждения «Авиалесоохрана» Владимира Мичаева.
На видео в соцсетях деревья полыхают, огонь поднимается на десятки метров вверх — выглядит страшно.
«Это так называемый верховой пожар, когда огонь идёт с большой скоростью по кронам деревьев. Потушить его в том месте, где уже горит, невозможно. Мы можем лишь остановить огонь. Применяется встречный пал — в сторону пожара пускается другая стена огня. Когда два пожара сходятся, огонь сначала поднимается высоко, а потом резко опадает, потому что гореть уже нечему — нет ни деревьев, ни достаточного количества кислорода», — объясняет пожарный.
Сейчас в тайге низовой и подземный пожары. При низовом на земле горят сухие ветки, упавшие деревья. Подземный — когда горит толстый слой мха.
Огнеборцы в лесу работают, как врачи во время эпидемии, — создают вокруг проблемного места непреодолимую «карантинную зону», создают границы, которые пламя не может пересечь. Чтобы остановить верховой пожар, нужны десятки, а порой и сотни метров выжженной земли. Для низового достаточно и канавы в 20 см.
Средств для тушения минимум:
Циклон лучше самолёта
Пожар рядом с нашим лагерем не выглядит особо опасным. Идёшь по лесу, перебираешься через поваленные деревья, а потом натыкаешься на слой жаркой золы. По краям догорают ветки, из-под земли поднимается дым.
«Это пока сильного ветра нет. Огонь может быстро раздуть», — говорит Владимир.
В штиль подземный пожар расползается со скоростью примерно один метр в день. Но стоит подуть ветру — пламя поднимается из слоя мха и перекидывается на деревья.
Деревья представляют реальную опасность для людей. Огонь сжигает их корни, и стволы падают. Зачастую они начинают валиться бесшумно. Ночью, слыша сквозь сон характерный треск веток, невольно думаешь: а если упадёт на палатку? Но пожарные готовятся заранее — спиливают все опасные деревья вокруг лагеря.
Лучшее средство тушения тут — лопата.
Обкапываешь дымящуюся землю, убираешь остатки деревьев, и подземный пожар в этом месте дальше уже не пойдёт. Под толстым слоем мха сразу начинается вечная мерзлота. Лёд и пламя буквально соседствуют в тайге. Копать очень сложно. Корни деревьев не могут прорасти в вечную мерзлоту, поэтому ползут вширь. Не столько копаешь, сколько рубишь лопатой землю. Из-за смога тяжело дышать. Уже после обработки 2—3 м кромки пожара хочется передохнуть. Профессиональный лесной пожарный обрабатывает до 200 м в день.
«А как же самолёты с водой? Они за раз 40 тонн выливают — наверное, с ними можно всё потушить лучше и быстрее?» — спрашиваем у сотрудников «Авиалесоохраны».
«Вот и нет. Самолёт может сбить пламя при верховом пожаре, может дать нам дополнительное время, но потушить огонь он не способен. Подземный пожар останется, низовой останется. Сброшенная вода раскидывает угли, которые потом разгораются в новых местах. Плюс остаётся проблема точности — с воздуха из-за дыма сложно прицелиться, большая часть сбросов воды проходит мимо кромки пожара», — объясняет пожарный десантник Владимир Иванов.
Кардинально решает проблему пожара хороший дождь. Ни один самолёт — даже десять — не заменит атмосферный циклон.
Можно ли совсем не тушить?
С 2015 года в России действует правило, разрешающее не тушить пожар, если расходы на борьбу с огнём превышают прогнозируемый ущерб. Из-за этого в регионах практически перестали заниматься дальними небольшими пожарами.
Тушение начинается, когда пожары становятся уже совсем большими. Такой подход выглядит сомнительным — ведь чем больше огня, тем сложнее и дороже с ним бороться.
Дым — оборотная сторона этого вопроса. Экономя на содержании противопожарных служб и тушении огня, получаем проблемы, связанные с чистотой воздуха и здоровьем людей.
Между тем для старых хвойных лесов естественный природный пожар — это механизм обновления. Старые деревья сгорают, а на их месте вырастают молодые.
В 1993 году в Красноярском крае даже провели эксперимент — в тайге спалили целый остров. С тех пор международная группа учёных наблюдает за состоянием флоры на пожарище. Сейчас на острове уже растут молодые лиственницы.
Научный сотрудник государственного заповедника «Центральносибирский» Людмила Буряк привела пример тунгусского метеорита: после катастрофы 1908 года в тайге начался пожар — лес выгорел на много километров вокруг места падения небесного тела. Но за 111 лет лес вырос заново, площадь болот уменьшилась.
Что стало причиной нынешних лесных пожаров в Сибири, пока не до конца ясно.
В пресс-службе губернатора Красноярского края утверждают, что пожары возникли из-за сухих гроз: молнии без дождя поджигают деревья.
Метеорологи говорят об изменении климата: лето становится жарче и суше, поэтому леса горят чаще и больше. Десантники «Авиалесоохраны» в разговоре с RT признают, что лично видели сгоревшие деревья, расщеплённые молнией.
В администрации губернатора утверждают, что в тайге поджигателей нет, так как там глушь и бездорожье.
Но далеко не все готовы списать всё на природу.
Мы собственными глазами видели грунтовые дороги между вырубками. Почти все опрошенные RT местные жители в Богучанах считают, что в пожарах виноваты «чёрные лесорубы», которые якобы маскируют нелегальные вырубки тайги.
«Огонь не скроет незаконную вырубку — всё равно останутся пни и спилы. Умышленные поджоги среди причин начала пожара — капля в море. Основное, из-за чего загорается лес, — наплевательское отношение людей к природе. Те же лесорубы (не важно, официальные или нет) разводят костры, бросают окурки. От оставленных углей начинается пожар. Плюс местные власти нередко обнаруживают возгорание слишком поздно, когда тушить становится уже дорого и сложно», — рассказал RT директор Института лесоведения РАН Андрей Сирин.
Антропогенный фактор подтверждают и в МЧС. «Авиаразведка показала, что большая часть очагов природных пожаров расположена вблизи дорог, что даёт основание предположить основной причиной. неосторожное обращение человека с огнём», — говорится в сообщении ведомства.
По всей видимости, причин — целый комплекс. Об этом RT заявил директор гидрометеолаборатории в Богучанах Николай Корнев.
«Последние девять лет пожары стали бичом нашего района. Осадков становится меньше, лето жарче. Из-за того, что массово вырубаются леса, влага уходит из земли, а сухая земля легче загорается. В стране сильно сократили штат лесников — раньше они следили за состоянием вырубок, а теперь это некому делать. По правилам после того, как на участке вырубят деревья, надо убрать мусор. Но это дорого — коммерсантам проще сжечь остатки», — сообщил специалист.
«Сейчас слишком много пожаров, не все они природные. В большинстве случаев огонь возникает из-за людей. Сухая и жаркая погода вторична. А раз пожаров в тайге больше, чем надо для естественного обновления, то некоторые из них надо тушить в зародыше. Увы, решение чиновников не тушить пожары, когда они только начались, привело к распространению огня», — считает руководитель противопожарного отдела Гринпис Григорий Куксин.
Кто ответит
Силы и средства у государства для тушения лесных пожаров есть. Причём они распределены по разным ведомствам. Есть «Авиалесоохрана» — это федеральное ведомство, подчиняющееся Рослесхозу. Несмотря на название, своей авиации у организации нет — ей приходится арендовать вертолёты у частных компаний, МЧС или военных. «Авиалесоохрана» не тушит пожары просто так — регионы должны заплатить госорганизации за работу. Но и транспорт бесплатно не дают — частники и МЧС получают деньги от ведомства за перевозку пожарных.
Есть также региональные лесные пожарные службы (не во всех субъектах). Их финансируют из областных бюджетов.
Есть пожарные МЧС, которые тушат огонь в населённых пунктах.
Есть военные пожарные, которые занимаются только лесами Министерства обороны — на полигонах и на территории воинских частей.
В случае нынешних пожаров в Сибири, как это часто бывает, решение о ликвидации ЧС приняли не сразу. Тушить или не тушить — каждый регион решает сам на уровне губернатора.
При этом мнение муниципальных властей, как правило, не является решающим, они отвечают только за тушение населённых пунктов.
«Мы бы и рады что-то сделать, но у нас нет полномочий и средств. Сейчас на тушение в райцентр приехали много военных и спасателей, мы только можем им помочь с бытовыми вопросами, разместить, накормить. Но с огнём они борются сами», — рассказала RT помощник главы Богучанского района Ирина Бутенко.
Между тем Следственный комитет возбудил уголовное дело в отношении чиновников Министерства лесного хозяйства Красноярского края.
«По предварительной версии следствия, с 22 марта по 1 августа 2019 года должностные лица Министерства лесного хозяйства Красноярского края не приняли мер, направленных на ликвидацию возникших лесных пожаров, в связи с чем пожары распространились на значительные территории», — говорится в сообщении СК.
Дамоклов меч навис и над иркутскими чиновниками. В действиях сотрудников областного Министерства лесного комплекса Генпрокуратура нашла признаки «волокиты» и «отражения недостоверных сведений о площади возгорания, расстоянии до населённых пунктов, искажения данных о времени ликвидации пожаров».
Горящая Россия: кому выгодны лесные пожары
Встройте «ИНФОРМЕР» в свой информационный поток, если хотите получать оперативные комментарии и новости:
Подпишитесь на наш канал в Яндекс.Дзен
Добавьте «ИНФОРМЕР» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google
Также будем рады вам в наших сообществах во ВКонтакте, Фейсбуке, Твиттере, Одноклассниках
П андемия коронавируса медленно, но неуклонно выкашивающая население, не является единственной напастью России. На пороге лето, а это значит, что в новостные сводки все чаще и чаще попадают лесные пожары. И прогнозы на этот год не дают никаких шансов на то, что напасть обойдет стороной Россию.
Так, по состоянию на середину мая в 55 регионах страны уже введен особый противопожарный режим, а в Забайкальском крае объявлена чрезвычайная ситуация. Глава Федерального агентства лесного хозяйства (Рослесхоз) Сергей Аноприенко заявил, что обстановка с лесными пожарами в этом году снова неблагоприятная.
«По данным Росгидромета предстоящий летний пожароопасный сезон и погодные условия предполагают вхождение этого года в пятерку (лидеров) по температурным рекордам за всю историю наблюдений. Обещают жаркий год», – сказал Аноприенко.
Он также отметил, что ситуация с лесными пожарами стала ухудшаться с конца марта-начала апреля. «Возможно, это было связано с тем, что люди по-своему поняли дни, которые были объявлены нерабочими, и самоизолировались на природе. Часть их них проигнорировала правила пожарной безопасности на прилегающих к лесу территориях.
Потому мы получили прирост числа термоточек и пожаров. От всей площади, пройденной огнём, на лесные пожары приходится 17%, остальное – ландшафтные пожары», – пояснил Аноприенко.
Спору нет, любители шашлыков и крепких спиртных напитков вносят свою лепту в статистику пожаров. Но только ли дело в них? Специалисты отмечают, что вот уже несколько лет степная зона России страдает от жестокой засухи. Так, в прошлом году, активно горели леса в Сибири. С июня по сентябрь пожары были зафиксированы в Красноярском крае, Иркутской области, Бурятии и Якутии.
Площадь возгораний российских лесов и их количество превысило среднегодовые значения примерно в полтора раза и, таким образом, они стали одними из наиболее масштабных за последние 20 лет. К середине августа, охваченная огнём площадь уже превышала 5 миллионов гектаров. Пожары вызвали задымление над крупными городами Сибири, Урала и Казахстана.
Гарь от пожаров распространилась на Японию и достигла тихоокеанского побережья США. В социальных сетях появились сотни тысяч постов под хэтэгом «Спасите леса Сибири». О проблеме высказались актёр Леонардо Ди Каприо, рэпер Баста, певцы Сергей Лазарев и Полина Гагарина, шоумены Сергей Зверев и Максим Галкин, актёр и продюсер Семён Слепаков и другие. В дело вмешался даже президент США Дональд Трамп, который предложил России помощь в тушении пожаров. В итоге, проблему решили даже не десятки тысяч сотрудников МЧС, брошенных на борьбу с огненной стихией, а спасительные сентябрьские ливни, которые погасили разбушевавшуюся стихию.
По итогам трагедии были возбуждены десятки уголовных дел в отношении чиновников, а статистики отметили, что пожары 2019 года уничтожили около 15 миллионов гектаров (примерно 1 % площади лесного фонда страны).
В числе задержанных на месте преступления оказался и заместитель главы Усть-Кутского района Михаил Барс. А в лодке, на которой они приплыли, были обнаружены несколько канистр с бензином.
И хотя сами чиновники категорически опровергают все обвинения в свой адрес, утверждая, что они, наоборот, приехали в тайгу, только для того, чтобы выявить возможные очаги пожара, местные жители им не верят.
Среди жителей Сибири ходят упорные слухи о том, что за лесными пожарами стоят гигантские махинации по продаже леса Китаю. Лес вырубается и продается в Китай по бросовым ценам, а чтобы скрыть следы вырубки, чиновники и поджигают леса.
По мнению местных жителей, в этом незаконном бизнесе участвуют практически все: от чиновников на местах до крышующих их высоких покровителей в московских кабинетах. И хотя, по данным правоохранительных органов, незаконная вырубка леса и вывоз его в Китай процветают, ловят лишь мелких сошек.
Так что же стоит за лесными пожарами в Сибири? Безответственные шашлычники? Изменение климата? Или же грандиозная коррупционная схема, которая позволяет обогащаться коррумпированной верхушке за счет, в буквальном смысле, уничтожения страны?
На все эти вопросы, разные люди дают и разные ответы. А пока, с наступлением лета, лесные пожары продолжают разгораться, предвещая очередную катастрофу.
Между тем, все эти пожары, отнюдь не только внутрироссийский вопрос. В августе прошлого года, на Западе, многие требовали от правительств своих стран, активно вмешаться в события и жестко надавить на Россию.
И учитывая то, что лесные пожары негативно влияют на здоровье не только россиян, но и американцев, не услышим ли мы уже в августе этого года, предложения о введении санкций в отношении России за новые лесные пожары?
По крайней мере, угрозы Трампа разобраться с Китаем за возникновение пандемии коронавируса, многие эксперты, воспринимают очень серьезно.
Встройте «ИНФОРМЕР» в свой информационный поток, если хотите получать оперативные комментарии и новости: