лучший ас люфтваффе эрих хартманн
Битый туз Люфтваффе: действительно ли Эрих Харманн был самым результативным асом Второй мировой
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Шаг в небо
Еще в юности Эрих влюбился в небо. Наверное, это передалось генетически: его мать Элизабет обожала авиацию, и сама было инструктором авиаклуба, совершив множество полетов на планерах. Она была первой наставницей для сына и привила ему любовь к авиации.
Навыки управления самолетом Эрих получил очень рано и уже в 14 лет получил лицензию на вождение планеров. Кроме того, в семье культивировались занятия спортом, и, тренируясь вместе с братом Альфредом, мальчик добился отличных результатов. В авиаклубе парень стал несомненным лидером, а многие сверстники даже пытались ему подражать. В начале 1940-го Хартманн принимает решение посвятить жизнь военной авиации и поступает на службу в воздушные силы Германии.
Курс летной подготовки он прошел экстерном, и уже в начале следующего года лихо осваивал Мессершмитты. Здесь молодому человеку опять повезло: его наставником был летчик-чемпион страны по пилотажу. Тренер сразу разглядел в добродушном парне будущего аса и весь свой бесценный опыт и мастерство передал Эриху. Он научил молодого летчика всем премудростям маневрирования и приемам пилотирования истребителей.
Осенью 1942 года Хартманн был командирован в особую эскадрилью, где непосредственными командирами Эриха были настоящие асы и ветераны авиации, на счету которых было множество побед. К тому же они довольно лояльно относились к молодому поколению, не позволяя в руководстве суровости и жестокости. Но воинская дисциплина в полку была идеальной, и летчики-новички боготворили своих отцов-командиров. Попади Хартманн в другое подразделение, неизвестно, как бы сложилась его военная карьера.
От «Буби» до аса
За свой веселый нрав и доброе отношение к окружающим Эрих получил прозвище “Буби”, что означает “малыш”, но это не мешало ему в бою быть непревзойденным противником. Он обладал талантом схватывать все на лету: как правильно выполнять уклоняющийся маневр, ведение огня с дальней дистанции, умение оценить ситуацию на расстоянии в считанные секунды. Хартманн не бросался на врага сломя голову, а всегда пытался застать его врасплох или выбрать уязвимый момент на крутом вираже. Он просто любил свое дело и никогда не переоценивал своих способностей. Сослуживцы отзывались о нем с уважением, и те, кто видел Эриха в бою, говорили, что в пилотаже соперников у него нет.
Вскоре Эрих научился снайперски сбивать штурмовики Ил-2, что можно было сделать лишь на низких высотах и целясь в масляный радиатор. Первый такой опыт чуть было не закончился для Хартманна трагически. Обломки сбитого им самолета накрыли его Мессер, и он чудом смог посадить его “на брюхо”. Время показало, что в таких случаях надо сразу уходить с линии боя. Всем нюансам военных маневров летчик научился в боях. И, как оказалось, практика была далека от теории.
Лавры побед и приписки
Вскоре Эрих потерпел крушение над нашей территорией и попал в плен. Ему удалось бежать, после чего фюрер лично вручил Хартманну Рыцарский крест. Всего за свою военную карьеру прославленный немецкий летчик одержал 352 воздушные победы.
Горечь поражения
Весной 1945-го Хартманн в составе своей летной группы попал в руки американцев и был передан в руки советского правосудия. Десять долгих лет Эрих провел в тюрьме в СССР, а затем был отправлен в Германию.
Он женился на любимой Урсуле, которая вновь вернула его к жизни. И даже вернулся в армию. Но постоянно спорил с командирами, неряшливо разбрасывал самолетики на аэродроме; дразнил начальство, называя генералов «напыщеными петухами», хотя сам приказал размалевать самолетики эскадры своими любимыми «черными тюльпанами» и устроил бар на базе эскадры. Командованию это не понравилось и в Эриха сняли с командования эскадрой и отправили на штабную работу.
Хартманн сначала очень переживал, но потом как-то успокоился. Послужил при штабе, выслужил хорошую пенсию и ушел в отставку. А там подтянулись американские журналисты. Хартманн дал несколько интервью и прекрасно заработал.
На семейном фронте также было все хорошо. Хороший дом, хорошая жена. Что еще нужно человеку, чтобы достойно встретить старость? И жили они долго и счастливо.
Умер лётчик-асс 20 сентября 1993.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Эрих Хартманн – легенда люфтваффе
Немецкий ас Эрих Хартманн стал самым результативным летчиком не только времен Второй мировой войны, но и во всей истории авиации. Превзойти его рекорд в 352 сбитых самолета противника не удалось никому. Хартманн был лидером не только в воздухе, но и в советских лагерях для военнопленных, борясь за улучшение условий содержания.
Родившийся в 1922 г. в семье немецкого доктора, Хартманн был, как почти все пилоты люфтваффе, еще очень молод, когда попал на Восточный фронт. В 1942 г. он, один из лучших новобранцев, начал службу в уже прославленной немецкой эскадрилье JG-52, где асом был почти каждый. Его первым командиром и другом стал В. Крупински, сбивший 197 самолетов. За мальчишескую внешность Хартманна в эскадрилье прозвали «буби», что по-немецки означает «мальчик», «мальчонка». И первое время мальчонка учился, перенимал опыт у своих старших товарищей. В первые несколько месяцев службы он сбил только 2 вражеских самолета. Лишь к марту 1943 г. он довел свой счет до 5, что считалось планкой для получения звания аса во время Первой мировой войны. Теперь, чтобы считаться асом, нужно было сбить 10. Но очень скоро счет стал идти на десятки, как раз тогда, когда немецкая авиация потеряла господство в воздухе под натиском советских ВВС. К концу лета 1943 г. на счету Хартманна было 90 сбитых самолетов противника. До конца войны за более 1400 боевых вылетов он вступил в боестолкновение 800 раз и сбил 348 советских и 4 американских самолета.
Сбивали и самого Хартманна. Хотя ему повезло не получить ни единого ранения, он 14 раз совершал вынужденную посадку, а однажды попал в советский плен. После того, как его истребитель Ме-109 был сбит, пришлось приземлиться за линией фронта, где его и настигли русские солдаты. Летчиков, как важных пленных, обычно хорошо охраняли и сразу связывали руки, но в этом случае советские бойцы проявили нерасторопность. Хартманн притворился контуженным и стонал «от боли» несколько часов. Когда его повезли в тыл, его не связали и в кузове грузовика с ним был только один конвоир. Когда в небе появился немецкий бомбардировщик, грузовик остановился, а конвоир замер в ожидании возможной бомбежки. Тогда Хартманн сбил его с ног и выскочил из кузова. Рядом было поле огромных подсолнухов, куда и нырнул пленный. Поле скрыло его от глаз и пуль открывших стрельбу конвоира и водителя. После ночевки на какой-то опушке утром Хартманн добрался до своих.
Немецкий ас гауптман Эрих Хартман и венгерский летчик Ласло Поттионди
Сам Хартманн говорил: «Я старался не ввязываться в воздушные бои с русскими. Моей тактикой была внезапность. Подняться выше, если это возможно, зайти со стороны солнца… девяносто процентов моих атак были внезапными. Если я сбивал один самолет, я выходил из боя, делал перерыв и вновь наблюдал за ситуацией. Поиск противника зависел от того, где шла борьба на земле, и от визуального обнаружения целей. Наземные станции сообщали нам по радио о позиции противника, давая координаты по карте. Поэтому мы могли искать в нужном направлении и выбирать наилучшую высоту для атаки. Если я патрулировал, то предпочитал атаку на полной скорости со стороны солнца снизу, потому что вы можете заметить противника очень далеко на фоне покрытого облаками неба. Тот пилот, который увидит другого первым, уже наполовину одержал победу». Так, в основном нападая внезапно, из засады, Хартманн увеличивал свой рекордный счет. После трёхсотого сбитого самолета Хартманн получил высокую воинскую награду – бриллианты к Рыцарскому кресту с дубовыми листьями.
Помимо тактических, есть и другие причины столь высоких показателей немецких асов времен Второй мировой. Ведь не только Хартманн показывал такой результат. Например, летавшие с ним Г. Баркхорн и Г. Ралль сбили по 301 и 241 советскому самолету соответственно, что гораздо выше показателей лучших советских асов (великолепные летчики Иван Кожедуб и Александр Покрышкин сбили по 62 и 59 самолетов). Как пишет историк Исаев А.В., немецких пилотов не зря называли «самыми усталыми людьми войны». Так как германские ВВС испытывали сильнейший кадровый голод, их летчики совершали по 4-6 боевых вылетов в день во время крупных операций, эскадрильи редко обновляли парк самолетов, и в среднем лучшие немецкие асы совершили за время войны в 4-5 раз больше вылетов, чем советские, чем и объясняется разница в индивидуальных показателях. По качеству своей подготовки и мастерству советские асы немецким не уступали. Они также ставили на скорость, высоту и натиск на врага. Зато советская стратегия использования ВВС победила немецкую – количественное превосходство и обновление самолетов позволили сначала перехватить инициативу, а затем и «дожать» люфтваффе.
Истребитель Ме-109 в воздухе
Советские асы после войны остались прославленными героями, немецкие стали военными преступниками. В мае 1945 г. Хартманн мог уйти и сдаться в плен англичанам, но решил остаться – за отступающей эскадрильей шли многочисленные беженцы. И он как один из командиров остался с ними до сдачи американцам в плен. По соглашению с СССР США передали его советской стороне, так как он воевал на Востоке.
Хартманн был осужден как военный преступник на 25 лет. Его и многих других пленных превратили в дешевую рабочую силу для работы в шахтах, на лесоповале и для других тяжелых работ. Так как обращение с пленными было не самым лучшим, Хартманн стал лидером сопротивления. Он сам отказывался работать, устраивал голодовки и призывал других саботировать работу и требовал прибытия международной комиссии для обследования лагерей и улучшения условий содержания. Ничего из этого, конечно, не вышло, и рекордсмену всей истории авиации пришлось смириться со своим положением. На его счастье, в 1955 г. ФРГ и СССР договорились об освобождении всех немецких пленных, и Хартманн смог вернуться домой. Он знал, что во время войны всем пленным приходилось выживать в ужасных условиях, и предложил путь, который, по его мнению, мог бы решить эту проблему: 1) воюющие стороны не должны держать пленных на своей территории, пленных следует передавать для содержания нейтральным странам, 2) эти нейтральные страны должны держать этих пленных до конца войны, 3) по окончании войны всех пленных следует стремиться вернуть домой как можно скорее.
За годы войны Германия произвела более 30 тыс. этих машин
Хартманн хотел, как и его отец, стать врачом (в обычной жизни он был совсем не так кровожаден, как в воздухе), но война и плен отняли то время, в которое он мог это сделать. И он поступил на службу в ВВС Западной Германии, где и прослужил 15 лет. В отставку был вынужден уйти за критику американских самолетов F-104, которые массово закупала Германия (считал их опасными и бесполезными). Он остался самым известным немецким летчиком до конца своих дней (умер в 1993 г.). И скорее всего, из-за резкого развития технологий в XXI веке и ухода в прошлое таких воздушных боев, как во время Второй мировой, рекорд Хартманна не будет побит никогда.
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Общество
Первая часть интервью Эриха Хартмана: «Гитлер сказал мне, что Господь помиловал его» (ABC, Испания)
В 1993 году самый результативный нацистский летчик Второй мировой войны дал необычное интервью.
Первая часть
Эрих Хартманн десять лет провел в советском ГУЛаге С ним связались и взяли у него интервью, в котором Эрих рассказал обо всех трудных заданиях на службе у фюрера. Ранее он никогда не затрагивал эту тему. Сегодня Эрих Хартманн по-прежнему считается лучшим пилотом-истребителем за всю историю. За время Второй мировой войны ему удалось сбить 352 самолета.
Благодаря матери, одной из первых женщин-летчиков в Германии, нацистский пилот научился летать, когда был совсем маленьким. У семьи Хартманн даже был свой планер, который им пришлось продать из-за тяжелого финансового положения. Но когда в 1933 году к власти пришел Гитлер, уроки летного дела стали очень популярными, поэтому Хартманны решили открыть свою школу. В 1936 году 15-летний Эрик уже работал инструктором по управлению планером.
Первое задание на восточном фронте Эрих выполнил в октябре 1942 года, когда ему было 20 лет. Через месяц он сбил первый самолет — советский штурмовик Ил-2. В июле 1943 года во время Курской битвы он сбил семь самолетов всего за один день. К концу года на счету Хартманна было уже 159 побед, а в 1944-м — 172. За это Гитлер лично наградил его Рыцарским орденом Железного креста.
Контекст
Поражения вермахта в 1944-м году: ошибка Гитлера или мощь Красной Армии? (Die Welt, Германия)
Newsweek: США сбросили на Японию бомбы, чтобы запугать СССР
Последний сбитый самолет
На самолете Хартманна, легендарном Мессершмитте Bf 109, были отличительные знаки, благодаря которым советские пилоты всегда его узнавали: черный тюльпан на капоте и сердце, которое пронзает стрела с именем девушки пилота, Урсулы. На самолете была написана цифра один, чтобы все знали, кто возглавляет эскадрилью.
В конце войны, в мае 1945 года, нацистский пилот ослушался приказа отправиться в британский сектор и бросить своих товарищей, чтобы не попасть в плен к Советам. Эрих решил остаться со своим подразделением и тогда одержал свою последнюю победу: сбил истребитель Як-9, 352-й по счету. Хартманну было всего 24 года, но его рука не дрогнула, когда он отдавал приказ уничтожить 25 самолетов легендарной 52-й истребительной эскадрильи. Так и исчезло самое успешное авиационное подразделение в истории. Затем он сдался американцам, а они, в соответствии с ялтинскими соглашениями, передали пленного Советам.
Десять лет Хартманн провел в ГУЛАГе. В СССР его обвиняли в убийстве 780 мирных жителей в Брянске, расположенном в 380 километрах от Москвы, но не забыли и об уничтожении более 350 советских самолетов. После освобождения он переехал в Федеративную Республику Германию (ФРГ) и возглавил первую истребительную эскадру, образованную после войны. Он занимал этот пост до 1970 года, когда решил уйти в отставку и работать летным инструктором. Этим он и занимался до своей смерти в 1993 году. Но прежде, в возрасте 71 года, старый нацистский пилот дал интервью сайту MiGFlug. В нем он рассказал обо всех заданиях на службе у Гитлера. Он не затрагивал эту тему со времен окончания Второй мировой войны.
— Почему вы стали пилотом?
— По той же причине, что и большинство мальчишек моего возраста в те времена: хотели прославиться как пилоты Первой мировой войны. Кроме того, моя мама была летчиком, и она меня научила. Я получил лицензию в 14 лет и летал очень часто. В 15 лет я уже был инструктором в молодежной организации Гитлерюгенд. Мой брат Альфред, который тоже был пилотом, попал в плен в Тунисе, поэтому мой отец был недоволен тем, что я хотел быть пилотом. Он хотел, чтобы мы пошли по его стопам и стали врачами, но этого не случилось.
— Когда вы присоединились к люфтваффе?
— Военная подготовка началась в октябре 1940 года в Пруссии. В марте 1942 года в Цербсте я закончил обучение и получил звание лейтенанта. Перед началом зимы я прибыл в Россию, а оттуда меня направили в 52-ю истребительную эскадру.
— Именно тогда произошло крушение штурмовика «Штука»?
— Я бы не назвал это крушением, потому что самолет даже не поднялся в воздух. Предполагалось, что мы должны были доставить эти штурмовики в Мариуполь, на Украину, но когда я завел самолет, то понял, что у него нет тормозов и что он работал совсем не так, как Мессершмитт Bf 109. Я попытался разогнаться, но врезался в ангар, а другой пилот опрокинул свой штурмовик. В итоге было решено отправить нас в качестве пассажиров на самолете Юнкерс Ю-52. Так было безопаснее и для нас, и для самолетов.
— Именно там вы познакомились с командиром Дитером Храбаком (Dieter Hrabak)?
— Да. С годами мы стали близкими друзьями. Именно он предложил мне дать вам интервью, потому что, похоже, старые пилоты вам доверяют. Дитер был очень понимающим и дисциплинированным командующим. Он научил нас не только летать и сражаться, но и работать в команде, чтобы не погибнуть. Это неоценимый дар. Он всегда был готов обсудить собственные ошибки, чтобы мы тоже учились на своих ошибках. Именно он назначил моим командиром Хубертуса фон Бонина (Hubertus von Bonin), старого пилота, который сражался в Гражданскую войну в Испании и участвовал в Битве за Британию в начале Второй мировой войны. Первое задание я выполнил 14 октября 1942 года.
— Что произошло?
— Что последовало затем?
— Майор фон Бонин приказал мне три дня работать с механиками. У меня было время подумать над тем, как я поступил. То, чему я научился у Россманна, я потом рассказывал новым пилотам, когда сам стал ведущим летчиком.
— Когда вы сбили первый самолет?
— Как вы познакомились с генерал-лейтенантом Гюнтером Раллем (Günther Rall), третьим по числу побед пилотом истребителем люфтваффе за время Второй мировой войны?
— Он заменил майора Хубертуса фон Бонина, поэтому нас и представили. Именно Ралль в августе 1943 года назначил меня командиром 9-го эскадрона.
Статьи по теме
Der Spiegel: «Я гуляю только с порядочными русскими»
TNI: почему Сталинградская битва — самое ужасное сражение Второй мировой войны
— Вы летали с еще одним асом люфтваффе Вальтером Крупински (Walter Krupinski)? Каково это было летать с ним?
— Поначалу было трудно, но мы научились работать вместе. В результате мы отлично сработались. Кроме того, он должен был быть уверен, что вернется домой, ведь, когда он выходил из самолета, его постоянно ждали разные девушки. Летая с ним, я получил Рыцарский крест Железного креста. От него я узнал, что худшее, что может произойти с летчиком, — это потеря ведомого. Ведь победы были не так важны, как выживание. Я потерял всего одного ведомого, Гюнтера Капито (Günther Capito), старого летчика бомбардировщика. Это произошло из-за его нехватки опыта полетов на истребителях. Несмотря на это он выжил.
— Сколько воздушных побед вы одержали, прежде чем получить Рыцарский крест Железного креста?
— Всего 148. Я думаю, что мне его вручили немного поздно. Ведь большинство летчиков получали эту награду преодолев рубеж в 50 сбитых самолетов.
— Какой была ваша первая встреча с Крупински?
— Мой новый командир проводил со мной инструктаж, когда прилетел истребитель весь в дыму. Он приземлился, перевернулся и взорвался. Мы были уверены, что пилот погиб. Кто-то сказал: «Это Крупински». И в самом деле, из-за дыма вышел он, в испачканной форме, но без ранений. Он пожаловался на зенитный огонь, под который попал на Кавказе, но на его лице не было никаких эмоций. Так я впервые встретился с «Графом».
— Кто был вашим лучшим другом в те дни?
— Друзей было много, и большинство из них до сих пор живы, но главный механик Хайнц Мертенс (Heinz Mertens) стал моим лучшим другом. Мы полагались на ведомых, которые прикрывали нас в воздухе, но также и на команду механиков, которые отвечали за исправность самолета. Я бы никогда не добился успеха без упорного труда Мертенса.
— Дружба между вами превратилась в легенду. Как вы до этого дошли?
— Не могу объяснить. Когда меня сбили первый раз и я попал в плен к Советам, мне удалось сбежать. Я бежал в сторону нашей территории, а Мертенс взял винтовку и пошел меня искать. Он не сдавался, пока не нашел меня. Такая преданность возможна только на войне.
Контекст
Поражения вермахта в 1944-м году: ошибка Гитлера или мощь Красной Армии? (Die Welt, Германия)
Newsweek: США сбросили на Японию бомбы, чтобы запугать СССР
— Как вас взяли в плен?
— В августе 1943 года. Наша задача была поддержать бомбардировщики под командованием Ганса Ульриха Руделя (Hans Ulrich Rudel). Но ситуация неожиданно изменилась. Советские воздушные силы бомбили немецкие позиции, чтобы поддержать наступление, поэтому моя эскадрилья, состоящая из восьми самолетов, должна была атаковать врага. Вблизи мы увидели сорок самолетов Ла-5 и Як-9 и еще сорок штурмовиков, которые бомбили пехоту. Я сбил пару из них, когда почувствовал, что что-то попало в мой самолет. Я совершил аварийную посадку и был взят в плен советскими солдатами. Мне пришлось притвориться, что я ранен, когда они подошли к моему самолету. В итоге они решили отвезти меня в штаб, чтобы там меня осмотрели врачи. Меня положили на носилках в кузов грузовика. Но тут бомбардировщики Руделя начали атаковать, солдаты отвлеклись, и я ударил охранника. Он упал, а я побежал что есть мочи через огромное поле с подсолнухами. За мной побежало несколько солдат, которые в меня стреляли, но мне удалось убежать. Когда стемнело, я дошел до места, которое показалось мне безопасным, и немного поспал. Проснувшись, я пошел на запад и натолкнулся на советский патруль из десяти человек. Я решил последовать за ними на некотором расстоянии. Патруль исчез за небольшим холмом, за которым горел пожар. Я предположил, что это линии немцев, а потом увидел, как патруль поспешно отступает. Я пошел к другой стороне холма, и там меня задержал немецкий часовой, который от испуга выстрелил. Пуля меня не задела, а только разорвала штанину. Так я вышел из плена.
— А что такое «праздник в честь дня рождения» для летчиков?
— Праздник, который организовывался в честь пилота, выжившего в ситуации, в которой он по идее должен был погибнуть. Таких было много.
— Расскажите, пожалуйста, о церемонии вручения Гитлером Рыцарского ордена Железного креста.
— Все было странно. Например, потому что большинство из тех, кто получал эту награду, были пьяны. Спустя много лет Вальтер Крупински рассказывал, что ему приходилось помогать нам стоять на ногах. Мы выпили много коньяка и шампанского, а это не лучшее сочетание, если вы ничего не ели последние пару дней. Первый, кого мы увидели, был адъютант Гитлера от люфтваффе майор Николаус фон Белов (Nicolaus von Below), который выходил из поезда фюрера. Он был в шоке от того, в каком состоянии мы находились. Мы с трудом держались на ногах, но Гитлер в любом случае должен был нас принять через пару часов.
— В биографии Вальтера Крупински, написанной Реем Толивером (Ray Toliver) и Тревором Констеблом (Trevor Constable), есть история об инциденте с фуражкой.
— Да. Я не мог найти свою фуражку и решил взять ту, что висела на крючке. Она оказалась мне велика. В этот момент рассерженный фон Белов подошел ко мне, спросил, что я делаю с фуражкой, и сказал, что она принадлежит Гитлеру. Смешно было всем, кроме него. Я даже пошутил насчет большой головы Гитлера, что вызвало еще больший смех.
— Какое впечатление на вас произвел Гитлер?
— Какие были общие настроения среди ваших товарищей? Что они думали о войне?
— Не помню, чтобы кто-то говорил о возможном поражении, но мы точно обсуждали, что погибло очень много летчиков. Также мы говорили о новостях, которые до нас доходили. Например, о том как американские «Мустанги» продвигались вглубь Германии.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.