лю цзянь хорошего дня
Криминальное жниво
Алексей Васильев об анимационном неонуаре
В летнем кинотеатре Garage Screen состоятся российские премьеры двух анимационных фильмов — «Хорошего дня» Лю Цзяня, попавшего в основной конкурс Берлинского фестиваля, и «Mutafukaz» Гийома Ренара и Сёдзиро Нисими. Фильмы объединены в один сеанс — оба вдохновлены эстетикой неонуара 1990-х, но сделаны совершенно по-разному
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Mutafukaz». Режиссеры Гийом Ренар и Сёдзиро Нисими, 2017
«Mutafukaz». Режиссеры Гийом Ренар и Сёдзиро Нисими, 2017
«Mutafukaz». Режиссеры Гийом Ренар и Сёдзиро Нисими, 2017
«Mutafukaz». Режиссеры Гийом Ренар и Сёдзиро Нисими, 2017
«Mutafukaz». Режиссеры Гийом Ренар и Сёдзиро Нисими, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Mutafukaz». Режиссеры Гийом Ренар и Сёдзиро Нисими, 2017
«Mutafukaz». Режиссеры Гийом Ренар и Сёдзиро Нисими, 2017
«Mutafukaz». Режиссеры Гийом Ренар и Сёдзиро Нисими, 2017
«Mutafukaz». Режиссеры Гийом Ренар и Сёдзиро Нисими, 2017
«Mutafukaz». Режиссеры Гийом Ренар и Сёдзиро Нисими, 2017
Патлатый юноша увел у босса мафии сумку с деньгами, чтобы вернуть себе любимую девушку: она сделала настолько неудачную пластическую операцию лица, что теперь ее нужно срочно отвезти к зарубежным дорогостоящим специалистам. Но по дороге к возлюбленной парень с дюжину раз получит по башке от охотников за краденым всех мастей, от цепных псов хозяина денег до случайных попутчиков и официантов, мгновенно заприметивших в набитой купюрами сумке свой единственный шанс вырваться из убогой жизни. И так — пока в течение ночи все окрестности не будут усеяны трупами воров, воровавших у вора. Таков сюжет фильма «Хорошего дня», выстрелившего в прошлом году в конкурсе Берлинского фестиваля. Лет 20 назад такие фильмы шли косяками, но мы не рассчитывали их снова увидеть. Тем более — получить удовольствие. В чем же тут фокус?
Известно, что кинематографические провинции дышат перегаром того, что 10-20 лет назад пьянило киностолицы, Голливуд и Париж. Франкистская Испания 1960-х конвейерно производила и честно наслаждалась музыкальными мелодрамами о звездах мюзик-холлов — вроде тех, что наводняли Америку в 1930-х, но сгинули еще в годы войны. Индия 1970-х произвела свой самый кассовый фильм всех времен, перенеся на родную почву сюжет «Великолепной семерки» (1960), и сделала своим героем Баччана, этот гибрид Делона и Бёртона, персонажа «новой волны» и британского «рассерженного молодого человека», европейского героя 1960-х — позера и садиста с душой оскорбленного в лучших чувствах ангела.
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
«Хорошего дня». Режиссер Лю Цзянь, 2017
Фильм «Хорошего дня», реанимирующий, как несложно догадаться по описанию сюжета, неонуар 1990-х, каким его предложил Тарантино в «Бешеных псах» и поставили на поток последователи (Гай Ритчи), близкие по духу (братья Коэн) и даже такие посторонние этой эстетике, но павшие тогда жертвой внезапной повальной моды деятели, как Тони Скотт (в «Настоящей любви») и Оливер Стоун (в «Прирожденных убийцах»), дистанцирован от предмета своих воздыханий вдвойне. Он — китайский (для режиссера Лю Цзяня это вторая работа), и он — мультипликационный. Что не менее важно, в нем нарисовано современное китайское захолустье и его обитатели. Реальность этого фильма — пустые, мигающие перегоревшими лампочками круглосуточные интернет-кафе, убогие мотели, линялая клеенка закусочных, аляповатый неон ночных витрин и потные подавальщицы, выкрасившие волосы во что-то, выброшенное за пределы развитых стран по истечении срока годности,— выглядит американской глубинкой 1980-х, которую в дни апокалипсиса покинули жители, а пробежавшие после полчища панков исполосовали граффити китайских иероглифов. И точно так же брошенной Голливудом 1990-х выглядит его эстетика: транс, взрывающийся кровавыми пытками, въедливые глубокомысленные споры мелких бандитских сошек о том, кто круче — Бог или Будда, бритоголовые гангстеры со склонностью к живописи и безобидные простолюдины со склонностью к насилию. Все правильно — третий мир на голубом глазу прорабатывает этап, 25 лет назад пройденный передовой цивилизацией. А за отсутствием сил фиксировать это печальное зрелище вживую — вот тогда бы получилась Animal Planet! — рисует его и тем самым одухотворяет.
Среди собранных в этой ленте примет неонуара — и моднейшая музыка невпопад, поддающая жару тормознутой анимации и играющая колоссальную роль в том, что вся эта никчемная история оказывается настолько трогательной,— и тут авторам нечего стесняться. Успех «Крестного отца» или «Истории любви» — в большой степени и успех прозвучавшей в них музыки. Музыка, причем наворованная по старым загашникам, во многом сделала и фильмы Тарантино. Здесь душу персонажей за них раскрывают проникновенные вокализы The Shanghai Restoration Project, поданные в пронзительный момент на пятиминутном плане стальных морских волн — приветом из старых японских боевиков. Фильм в фильме — видеоклип на песню «Я люблю Шангри-Ла», выполненный в эстетике пропагандистского плаката времен четырех модернизаций и обнажающий ту муть, из которой сотканы мечты тех, кто повел себя как изверг. И ударный финал под ливнем с припанкованной полустебной-полуностальгической танцевальной композицией «Наши 80-е» с припевом «Мы любили, как в „Страданиях молодого Вертера». А еще у нас были стихи — стихи про любовь. И еще у нас была песня — диско-песня».
Любовники у психоаналитика «Логан», китайский беспредел и развенчание любви на Берлинском фестивале
Завершивший официальную программу Берлинале блокбастер об угасании Росомахи «Логан» неожиданно стал чуть ли не самым расхваленным фильмом фестиваля. Не меньшего внимания заслуживают и последние фильмы основного конкурса — китайская криминальная анимация «Хорошего дня» и жизненная драма из Румынии «Ана, моя любовь».
Нецер показывает этапы романа Аны и Томы в произвольном, хронологически не последовательном порядке — но вовсе не для того, чтобы тем самым прибавить истории их любви поэтичности или романтизма. Более того, наибольшую ценность в его фильме и вовсе представляют сцены, в которых одного из двух любовников нет. Речь об иногда разбивающих повествование и выдающих совсем другие задачи картины, чем просто демонстрация создания и распада пары, визитах Томы к психоаналитику. Они происходят уже спустя полгода после расставания, и в их свете все остальные эпизоды фильма оказываются воспоминаниями героя о шести годах, проведенных с Аной, а в некоторых случаях и вовсе снами, трактовки которых от врача ждет Тома, пытаясь понять, во-первых, что держало его рядом с нестабильной, простоватой на его фоне девушкой и что затем оттолкнуло, а во-вторых, почему и после развода он не может отделаться от мыслей о ней.
Нецер хорошо разбирается в тонкостях человеческой коммуникации и чуток в том, что касается деталей отношений и быта — что уже могло бы выгодно выделять его фильм на фоне многих других, пытающихся вести серьезный разговор о любви. Но вообще-то «Ана, моя любовь» амбициознее — как раз благодаря тому измерению, которое добавляют сцены у психоаналитика (а еще одна очень неловкая исповедь уже у священника). Эти преисполненные иронии вставки сбивают с остального фильма пафос — проще говоря, показывают, насколько потеряны, а порой и смехотворны его бесконечно серьезно относящиеся к себе персонажи. Тома и Ана могут гадать, настоящая любовь их связывает или неестественная привязанность, размышлять, как проблемы и комплексы одного человека передаются его близкому, а также, как долго симпатичные и не глупые вроде бы люди способны изводить друг друга (тут ясно и по примерам родителей героев — бесконечно). Сам фильм, впрочем, метит выше — он предоставляет зрителю возможность остранения от персонажей, критического на них взгляда и тем самым формулирует вопрос иначе: насколько романтическая любовь в принципе является конструкцией сознания и не получается ли так, что занимаясь любовью с другим человеком, каждый из нас в сущности работает лишь над собственными фантазмами и проекциями? Нецер, к счастью, не делает вид, что знает ответ — предпочитая вместо него немного подтрунить над своими героями и показать: поиски себя не закончатся, даже когда человек, по всем ощущениям этому самоискательству препятствующий, устранится.
Крах межчеловеческой коммуникации — в том числе между желаниями и реальностью — составляет основу и другого примечательного конкурсного фильма из программы последних дней Берлинале. Формально в картине китайца Лю Цзяня «Хорошего дня» разворачивается сюжет из типичной посттарантиновской криминальной комедии — занимательные приключения спортивной сумки с пачками юаней, в которых принимают участие большие боссы и простые шестерки, амбициозные дамочки и профессиональные киллеры, олухи и мечтатели, а также один предприимчивый изобретатель.
Фокус в том, что «Хорошего дня» — вообще-то, мультфильм, а Лю Цзянь время от времени отвлекается от сюжета, чтобы проиллюстрировать фантазии своих персонажей о том, что они сделают со злосчастными деньгами (есть, например, абсолютно феерический музыкальный номер о переезде в Шангри-ла), или подбавить происходящему абсурда замечаниями о современном искусстве или пластической хирургии. Грошовый сюжет от этого не становится дороже — но наполняющие его типажи все же оживают, превращаются, как бы странно это ни звучало применительно к анимации, в людей. О чаяниях современных китайцев Лю Цзянь не самого высокого мнения, но это не мешает ему иронизировать над ними с редкой для жанра криминального фарса теплотой. Открывается «Хорошего дня» и вовсе цитатой из Толстого («Весна была весною даже и в городе») — намекая на то, что именно сносит голову алчущим большого куша обитателям китайского дна.
Главная же неожиданность фестиваля в том, что, кажется, ни один конкурсный фильм этого Берлинале не удостоился такой восторженной прессы, как закрывший официальную программу голливудский блокбастер (такие обычно зовут на топовые киносмотры, только чтобы повысить концентрацию звезд на красной дорожке). Но «Логан» Джеймса Мэнголда, финальная глава эпопеи Хью Джекмана в роли Росомахи, после премьеры немедленно заслужил эпитеты «новое слово в экранизациях комиксов» или «первый комикс действительно для взрослых». На фоне гаснущего в последние годы жанра «Логан» и правда смотрится свежо — например, первым словом, произнесенным Росомахой в кадре становится отчаянный возглас «Fuck!» Радоваться супергерою решительно нечему: идет 2029-й, старость и вредные привычки подточили его когти и сверхспособности, мутантов на планете почти не осталось, а профессор Ксавьер (Патрик Стюарт) стремительно сходит с ума и уже не покидает огромного ржавого резервуара для воды — так безопаснее не столько для него, сколько для окружающих. Перспектива некоторого ренессанса Людей Икс замаячит, только когда в сюжет войдет молчаливая малолетняя девочка по имени Лора (Дафни Кин), чьи сверхспособности подозрительно похожи на таланты самого Росомахи.
Каким бы ни был реальный повод для завершения франшизы о Росомахе в ее нынешнем виде (понятно, что Хью Джекман изображать хмурого аутсайдера с адамантиевыми клыками в костяшках кулаков отчаянно устал), с задачей Джеймс Мэнголд справляется эффектно. Экзистенциальным мраком после фильмов Нолана о Бэтмене в жанре комикса не удивить, но «Логан» берет более тонкую интонацию — его герой не только жутко разочарован в жизни, но и съедаем ностальгией, в сущности, даже жалок. Сюжет, конечно, предоставит Росомахе возможность для искупления — но при этом удержится от соблазна довести это искупление до не вполне логичного полного хэппи-энда, а самых впечатлительных зрителей несколько раз за фильм даже удивит безжалостностью. Экшен при этом если не скуп, то эргономичен — это кино явно пытается избавиться от чрезмерности, характерной для кинокомиксов в принципе. Впрочем, при всех заслугах «Логана», стоит все же сказать, что ремонт, который он проделывает с жанром, на деле все равно лишь косметический. Его оказывается достаточно, чтобы освежить, приободрить канон, но не поменять его — в сердце этого блокбастера все равно лежат элементарные, простые идеи об ответственности за близких и за собственное прошлое, и как и большинство комиксов, он все равно не находит способа озвучить их лучше, чем утомительные, быстро скатывающиеся в самоповтор противостояния с почти оперетточным злом. Вот «Логан», ограничившийся бы мелодрамой и персональными кризисами героев, был бы действительно прорывом.
Авторизация
Отзывы и рецензии на фильм Хорошего дня
Hao ji le
Мировая — 17 февраля 2017 года
7 рецензий на фильм «Хорошего дня»
«Хорошего дня» дышит азиатским кино о киллерах, захватывает тарантиновской наглостью и начинается многозначительной цитатой из толстовского «Воскресения».
Стоящее кино. То ли буддийская притча, то ли анекдот про китайскую мафию. В нем все так предсказуемо и одновременно непривычно, умно и глупо, что становится жалко, что оно идет всего час с небольшим, и ничего похожего больше нет.
Дизайн персонажей тщательно продуман, небрежность и даже корявость рисунка, по мнению автора, должна раздражать, царапать и при этом выражать не только моральное уродство, но и страдания нарисованных в стиле раннего Майка Джаджа людей.
Двухмерный и очень реалистичный мультфильм (нечасто встретишь обшарпанные стены в анимации) похож на британские криминальные драмы, но он будет лучше понятен тем, кто знаком с реалиями Китая.
«Хорошего дня!» только кажется детективной комедией. Под жанровой оболочкой — буддистская притча о суете сует, тщетности усилий и безнадежно испорченной карме.
«Хорошего дня» с его несуразными провинциальными мечтами о капитализме, с плакатами-отголосками эпохи видеопроката, с запаздывающим, оголенным бытом — яркий и нежданный повод вспомнить отечественные девяностые.
«Хорошего дня» больше всего своим черным юмором и задором напоминает, как ни странно, ранние работы Квентина Тарантино, и смотреть этот фильм – одно удовольствие
Что еще показывают на Берлинале? Например, идеальный китайский мультфильм
В Германии идет Берлинский кинофестиваль. Победители Берлинале станут известны уже скоро — 18 февраля, и пока что главным фаворитом считается «Обратная сторона надежды» Аки Каурисмяки. Однако в последний конкурсный день в Берлине был показан невероятный китайский мультфильм, способный нарушить весь премиальный расклад.
Кинокритик Антон Долин посмотрел все конкурсные фильмы этого года и рассказывает о самых заметных картинах.
«Хорошего дня!» Лю Цзяна (Китай)
Это всего вторая анимационная картина в конкурсе Берлинале: предыдущей были «Унесенные призраками» Хаяо Миядзаки, получившие в итоге «Золотого медведя». А еще это вторая независимая полнометражная анимация в истории Китая. Причем первую, нашумевший «Пирсинг 1», снял тот же Лю Цзян: чтобы профинансировать его в обход государственных структур, он продал дом. Объясняя выбор своих коллег, один из членов берлинской отборочной комиссии назвал «Хорошего дня!» фильмом, близким к идеальному. И с этим трудно не согласиться.
В центре интриги — сумка с миллионом юаней; с каждой сотенной купюры на нас невозмутимо взирает председатель Мао. Но окружающий мир изменился после его ухода из жизни. Теперь каждый верит не в одну на всех мечту — коммунизм, а в персональную химеру. У любого лузера в голове собственный стартап. Босс мафии, переспавший с его женой художник-конъюнктурщик, владелица закусочной, киллеры, байкеры, мелкие бизнесмены. Кем бы ты ни был, думай только о себе и рассчитывай, что именно твой день окажется удачным.
Пожалуй, благородней всех — намерения водителя, похитившего деньги у криминального авторитета, чтобы сбежать в Корею и там исправить неудачную пластическую операцию своей невесты (у той так раздуло лицо, что она перестала выходить из дома). Одержимость красотой можно понять: уж слишком уродлив пейзаж вокруг, превратившийся в гигантскую громыхающую стройплощадку. Этот образ Лю Цзян унаследовал от своего коллеги по «шестому поколению» китайского независимого кино, Цзя Чжанке. Но в остальном не похож на него, да и ни на кого другого.
Эстетика Лю Цзяна уникальна. Нарочито схематичную и при этом снайперски точную с точки зрения психологии анимацию персонажей он сочетает с гиперреалистическим постиндустриальным пейзажем современного Китая, который порой кажется раскрашенной фотографией. Сюжетно его неонуар чем-то напоминает саркастические триллеры братьев Коэнов — «Фарго» или «Старикам здесь не место», но предъявленная им социальная реальность актуальна и ни в малейшей степени не отсылает к тому или иному ретро. Не считая, разве что, эпиграфа из «Воскресения» Толстого и звучащей на финальных титрах диско-мелодии, где вокалист льет слезы по сладким 1980-м. Почему же это мультфильм, а не фильм? Прежде всего, потому, что современный мир настолько гротескен и невероятен, что анимация передает его суть точнее, чем любой, самый жесткий и непримиримый реализм.
«Хорошего дня!» только кажется детективной комедией. Под жанровой оболочкой — буддистская притча о суете сует, тщетности усилий и безнадежно испорченной карме. Недаром охранник на стройплощадке, которого озвучил сам режиссер (Лю Цзян также продюсер, сценарист и аниматор собственной ленты), пытается понять, кто все-таки могущественней — христианский Бог или Будда? А потом приходит к несложному выводу: поклоняться можно любому из них, ведь все они — большие боссы. И, успокоившись, вместе с автором фильма и его жалкими, но трогательными героями мы проваливаемся в мечты о сказочной Шангри-Ла, подозрительно напоминающие коммунистические агитационные плакаты.
«Одна на пляже ночью» Хон Сан-Су (Корея)
Лирическая комедия (очень лирическая и не чрезмерно смешная) южнокорейского автора-минималиста, чей фан-клуб в Европе, кажется, давно превысил число его поклонников на родине. Хон Сан-Су вновь чередует в разных пропорциях обязательные элементы своего художественного мира: одинокие девушки, самовлюбленные кинематографисты, бесцельные прогулки на чужбине, созерцание природы и городской архитектуры, задушевные посиделки под соджу. Красавица Ким Мин-Хи, лучше всего знакомая российской публике по прошлогодней «Служанке», играет успешную актрису, приходящую в себя после романа с женатым режиссером — сперва в Гамбурге, потом на пляже недалеко от Сеула. Пикантности ситуации добавляет то, что Ким Мин-Хи снимается уже во втором фильме Хон Сан-Су, с которым у нее, по сведениям желтой прессы, роман. Если это так, то свое альтер эго автор этой элегантной картины не пощадил.
«Бойс» Андреса Вейеля (Германия)
Обстоятельный документальный фильм про Йозефа Бойса — главного анфан террибля послевоенного немецкого искусства, человека, которым восхищался сам Энди Уорхол (эту малозначительную информацию режиссер не стесняется повторить несколько раз). Биография Бойса поразительна, особенно его молодые годы в Люфтваффе и крушение самолета в Крыму, где во время войны его выхаживали татары, отпаивая медом, обмазывая жиром и оборачивая войлоком. Позже все эти элементы стали формообразующими в творчестве Бойса. Мифологическая страница биографии дана в фильме как бы впроброс, между делом, а вот о политическом этапе его карьеры (выдвигался от «Зеленых») рассказано много и подробно, но путано и невнятно. Это не жизнеописание, а фрагментарный портрет — в основном, для тех, кто и так хорошо знает Бойса и его творчество, но хотел бы еще раз посмотреть на фактурные черты и знаменитую шляпу художника-легенды. Основное достоинство ленты — гигантское количество редчайшего архивного материала.
«Коло» Терезы Виллаверде (Португалия)
Мучительно неторопливая и беззвучная картина о судьбе членов одной семьи в годину экономического кризиса. Отец уволен с работы и напрасно рассылает резюме старым друзьям, мучаясь от безделья и депрессии. Мать работает по две смены и приходит домой полумертвой. Дочь потихоньку режет себя бритвой. Потом за неуплату отключают свет. При виде единственного света в окошке семьи — маленькой птички, живущей в клетке, — сразу догадываешься, что и ее ничего хорошего не ждет. Невзирая на банальность содержательной части и вымученность сюжета, «Коло» обладает своеобразным гипнотизирующим эффектом — фильм стильно и безыскусно снят, в основном на общих планах, автор осознанно пренебрегает дешевыми эффектами «психологического реализма».
«Ана, моя любовь» Калина Петера Нетцера (Румыния)
«Возвращение в Монток» Фолькера Шлендорфа (Германия)
Очередная лента живого и уже немолодого классика немецкого кино, специализирующегося на экранизациях (самая знаменитая — награжденный в Каннах «Золотой пальмовой ветвью» «Жестяной барабан»). Картина вдохновлена творчеством и жизнью Макса Фриша, которому посвящен фильм и чье альтер эго по имени Макс Зорн прекрасно играет шведский артист Стеллан Скарсгард. Как и в повести Фриша «Монток», герой — немолодой писатель: он приезжает в Нью-Йорк с тайной целью вновь встретиться с женщиной, которую когда-то любил. Эту роль Шлендорф поручил одной из лучших современных актрис немецкого кино и театра Нине Хосс. Собственно, химия встречи (или не-встречи) Хосс и Скарсгарда и наполняет, хотя бы ненадолго, жизнью чересчур литературные и умозрительные диалоги этой старомодной и будто бы телевизионной драмы.
«Жуакин» Марсело Гомеша (Бразилия)
Национальный герой Бразилии, революционер и бунтарь Тирадентис — он же Жуакин Жозе да Сильва Шавьер — персонаж этой отнюдь не биографической, хоть и костюмной картины. В финале мы покинем его в самом начале его антиправительственной деятельности, хотя прочитанный от лица его отрубленной головы пролог не оставит сомнений: перед нами тот самый Жуакин. А фильм Гомеша — отчет о, вероятно, вымышленной экспедиции еще молодого офицера-неудачника (будущего Тирадентиса) в «сердце тьмы» Бразилии, на поиски новой золотой жилы для беднеющей Португальской империи. Режиссер рьяно разоблачает имперское мышление, выступает против расизма и милитаризма. Все эти клише заключены в оболочку из многозначительных и монотонных блужданий главного героя по лесам, рекам и полям. Может, это действительно и эпос, но только для хардкорных синефилов.