любой план хорош до первого выстрела кто сказал
Любой план хорош до первого выстрела кто сказал
Militärgeschichte | Военная история запись закреплена
ИМЕЛ ЛИ ПЛАН ШЛИФФЕНА ШАНСЫ НА УСПЕХ?
Идея блицкрига не нова, можно даже сказать, что она очень стара. Только выглядела она раньше несколько иначе, чем в годы Второй мировой войны, и называлась также иначе. Впервые она появилась на свет в 1905 году в стенах прусского Генерального штаба и называлась планом Шлиффена.
Здесь мне сразу придется сделать одну оговорку, с которой придирчивые критики могут не согласиться. С моей точки зрения, здесь сливаются воедино два взаимосвязанных, но совсем не тождественных понятия. Дело в том, что под одним названием «Blitzkrieg» фигурирует и понятие «молниеносная война», относящееся к области военно-IIолитических категорий, и тактика действия танковых частей в наступлении. То есть один блицкриг есть нечто, стоящее гораздо выше стратегии, потому что затрагивает такие области, как мобилизация людских ресурсов, перевод промышленности на военные рельсы, организация дипломатического обеспечения войны, а это есть действия на уровне государственной политики. А второй блицкриг относится к шаблонным приемам наступления в звене полк — дивизия, то есть с очень большой натяжкой может быть отнесен к оперативному искусству и стоит на три или четыре ступени ниже первого блицкрига. Еще больше осложняет дело то, что существуют и другие сходные понятия — маневренная война и так называемая глубокая операция. Постараемся разобраться, кто есть wer в этой запутанной истории.
Итак, мы возвращаемся в самое начало XX века. Только что подписан договор о «Сердечном согласии» между Францией и Россией, после чего Германия сразу оказалась перед неприятной перспективой войны на два фронта. Правда, пока еще немцы пребывали в блаженной уверенности, что Великобритания воздержится от участия в европейском конфликте, однако исход войны даже с франко-русским блоком выглядел не столь определенным, как хотелось бы германским стратегам. Избежать войны на два фронта можно было единственным способом — стремительно разгромив одного из противников до того, как второй успеет прийти ему на помощь. Первая жертва определилась сразу — Франция. Даже прусский Генштаб правильно оценил российские просторы, которые делали скоротечную войну невозможной.
Скоротечная, молниеносная война — она виделась немецким генералам панацеей от всех проблем. Они охотно вспоминали завершившуюся не столь давно франко-IIрусскую войну, в ходе которой им потребовалось всего несколько недель, чтобы разгромить французскую армию. Однако те же самые генералы как-то забывали, что война не завершилась капитуляциями в Меце и Седане, ведь была еще затяжная осада Парижа, формирование новых французских армий, новые бои. И вообще вся война затянулась почти на год, а потому понятию «молниеносная» уже никак не соответствовала. За 10 месяцев можно было отмобилизовать даже неуклюжую царскую армию и начать наступление, которое вполне могло оказаться гибельным для Германии. Рассуждать на тему Русско-японской войны прусскому Генштабу казалось вообще просто неприличным. Ведь все победы, которые одержали японцы, так и не привели к желанному результату — разгрому российской армии. Это было совершенно неправильно с точки зрения военного искусства, а потому рассмотрению и анализу не подлежало.
Увы, германские вояки мыслили старыми категориями, в рамках сугубо военных доктрин. Они не заметили изменений, происшедших в последнее время в самом характере войны. Раньше все было просто: разгромил армию, захватил царя (короля, императора, падишаха, хана — подставить нужное), занял столицу — и, пожалуйста, война окончена. Однако войны второй половины XIX века показали, что этого мало. Нужно еще сокрушить экономическую и политическую структуры противника, то есть война превратилась в тотальную. А в тотальной войне молниеносная победа невозможна по определению.
Но если человек не желает мириться с каким-то неприятным фактом, он его просто не замечает. Так и поступили германские генералы. Они постулировали, что сумеют добиться молниеносной победы, вопреки опыту последних войн, и приступили к разработке нового стратегического плана. Возглавлял работу начальник прусского Генерального штаба Альфред фон Шлиффен, поэтому естественно, что план получил его имя.
Шлиффен на бумаге легко разгромил Францию, отведя на захват Парижа 39 дней, а на капитуляцию щедрой рукой отвалил целых 42 дня. Увы, как очень часто бывает с составителями военных планов, он сыграл сразу за обе стороны, вынудив бумажных французов действовать именно так, как того хотелось ему. Хуже того, планом не были предусмотрены вообще никакие отступления от графика, не рассматривались никакие непредвиденные случайности, хотя еще, кажется, Наполеон сказал, что любой план существует до первого выстрела. Шлиффен, наоборот, был уверен, что его план просуществует до последнего выстрела. Недостатки этого плана мы рассмотрим чуть позднее, а сейчас поговорим о тех крайне неприятных для немцев вещах, которые становились ясными при первом же взгляде на план Шлиффена.
Дело в том, что и идея молниеносной войны, и стратегический план предусматривали разгром не успевшего отмобилизоваться противника. То есть Германия априори становилась агрессором. После этого никакие рассуждения о миролюбивом характере Германской империи, о вынужденной защите своих интересов не стоили и ломаного гроша. Но мало того, план изначально предусматривал вторжение на территорию нейтральных государств — Бельгии, Голландии и Люксембурга. И если нападение на Францию германская военщина еще пыталась как-то объяснить угрозой реванша за 1870 год, то эту агрессию объяснить и оправдать было невозможно ничем. Собственно, Шлиффен это и не пытался. Как заметил Наполеон, правда, по другому поводу: «Большие батальоны всегда правы». Пруссаки сделали это высказывание универсальным объяснением. Кстати, наверное, поэтому германские историки рискнули впервые опубликовать меморандум «Война против Франции», в котором был изложен план, только в 1956 году.
При этом генералу пришлось наступить на горло собственной песне. Дело в том, что главная книга, труд жизни Альфреда фон Шлиффена, называлась «Канны» и была посвящена сражениям на полное окружение и уничтожение противника. К сожалению, у германской армии просто не хватало сил, чтобы обойти французов с обоих флангов и устроить им супер-Канны. Приходилось довольствоваться малым, хотя заветная мечта оставалась. После отставки Шлиффена в 1906 году сменивший его Гельмут фон Мольтке-младший видоизменил план. Он ослабил правый фланг и усилил левый — а вдруг все-таки получится. Он отменил вторжение в Голландию — и без того врагов хватает. При этом, однако, были сэкономлены значительные силы, которые позволяли компенсировать отправку части войск на левый фланг. Впрочем, основные положения плана сохранились со всеми их достоинствами и недостатками.
Короче, Шлиффен собирался наступать в полном соответствии с принципом небезызвестного полковника Вейротера, высказанным еще в 1805 году перед Аустерлицем: «Действия противника не предусмотрены!» Поэтому совсем не удивительно, что первая попытка большого блицкрига с треском провалилась, и «чудо на Марне» вряд ли стоит такого звонкого титула. Не более чем «удача». А провал идеи молниеносной войны означал неизбежное поражение немцев, что и произошло.
Александр Больных, «Блицкриги Второй мировой»
100+ мудрых цитат Уинстона Черчилля, которые помогут лучше понять мир (и себя)
Однажды кто-то сказал: кроме Иисуса и Шекспира, никого не цитировали чаще, чем Уинстона Черчилля.
Причина устойчивой культурной повсеместности «черчиллизмов» двойственна. С одной стороны, это канон, из которого можно извлечь немало инсайтов. За свою жизнь Черчилль написал сорок четыре книги и несколько тысяч статей, речей, служебных записок и писем – в общей сложности около 20 миллионов слов! Впечатляет.
Но, конечно, не только количество произведений Черчилля сделало его такой часто цитируемой персоной. Дело – в их несравненном качестве.
Черчилль мечтал стать мастером английского языка с самых ранних лет. С возрастом он продолжал совершенствовать свое ремесло, чем и занимался всю свою жизнь. Полагая, что «в технике риторики нет более важного элемента, чем постоянное использование лучшего из возможных слов», он тратил часы на «отборочный» процесс.
Черчилль работал над множеством черновиков своих произведений, следя за тем, чтобы его фразы имели правильное смысловое ядро, «каденцию» и ритм. Он потратил столько же усилий, избавляясь от «ненужных» слов, что придавало его произведениям содержательный, лаконичный стиль, который в итоге породил так много запоминающихся афоризмов.
Помимо языкового стиля, стойкий эффект черчиллизмов был достигнут за счет нескольких неосязаемых качеств. Как солдат, садовник, летчик, каменщик, путешественник, охотник, художник, муж и отец, Черчилль имел куда больше разнообразного опыта, чем среднестатистический политик.
Как сентиментальный романтик, он мог наполнить свои слова неподдельными эмоциями, убеждением и искренностью. Как человек с глубоким чувством юмора, он умел скрашивать серьезные мысли остроумием. И как толстокожий индивидуалист, он не боялся взъерошивать перья и быть поразительно прямолинейным.
По этим причинам слова Черчилля продолжают волновать нас и сегодня. Будь то вопросы войны и политики, необходимости действий, важности истории или тема, которая преобладала над всей его жизнью и карьерой, – тема стойкости: его цитаты побуждают к размышлениям, вызывают смех и закаляют характер.
Ниже вы найдете коллекцию из его лучших цитат, которые заставят вас задуматься над многими моментами вашей жизни. Как сказал Черчилль, который сам внимательно изучал цитаты других великих людей: «Когда афоризмы отпечатаны в нашей памяти, они порождают хорошие мысли».
«Все мы насекомые, но я верю, что я – светлячок».
«Я никогда не беспокоюсь насчет действия, только насчет бездействия».
«Учите историю, учите историю – в истории кроются все секреты политической прозорливости».
«Если наша история о длинном острове наконец закончится, пусть она закончится только тогда, когда каждый из нас, задыхаясь от собственной крови, ляжет на землю».
«Самое главное – это меняться. Постоянно используя и утомляя какую-то часть своего разума, человек может ее истощить… Но ее можно расслабить и укрепить не только отдыхом, но и используя другие части своего мозга».
«Похоже, мы очень близки к безрадостному выбору между войной и позором. Я считаю, что мы выберем Позор, а чуть позже добавим Войну на еще более неблагоприятных условиях, чем сейчас».
«Амбиция – не столько плебейских удовольствий, сколько славы, – мерцает в каждой душе».
«Люди контролируют правительство, а не правительство людей».
«Почести должны идти рука об руку со смертью и опасностью».
«Ничто в жизни так не воодушевляет, как то, что в тебя стреляли и промахнулись».
«Призывы к благоразумию и сдержанности могут стать главным источником смертельной опасности».
«Преодоленные трудности – это выигранные возможности».
«Давайте не будем думать, что эпоха рыцарства ушла в прошлое».
«С двадцати до двадцати пяти – вот это годы! Не соглашайтесь с положением вещей».
«Никто не обязан служить великому делу, если он не чувствует себя для него подходящим. Но что не может быть менее точным, так это то, что вы не можете взять на себя инициативу в великих делах в качестве полузащитника».
«Книги во всем их разнообразии предлагают человеческому интеллекту средства, с помощью которых цивилизация может победно продвигаться вперед».
«Единственный поводырь человеку – его совесть; единственный щит его памяти – честность и искренность его поступков».
«Молодость – за свободу и реформы, зрелость – за разумный компромисс, старость – за стабильность и покой».
«Не позволяйте высоким планам о новом мире помешать спасти то, что осталось от старого».
«Мы должны избегать попыток построить общество, в котором никто не имеет значения, кроме политика или чиновника, или общество, в котором предприятие не получает вознаграждения и не сберегает никаких привилегий».
«Единственный способ оставаться последовательным среди меняющихся обстоятельств – это меняться вместе с ними, сохраняя при этом свою главенствующую цель».
«Смелость по праву считается первым из человеческих качеств. потому что это качество, которое гарантирует все остальные».
«В течение моей жизни мне часто приходилось есть свои слова, и я должен признаться, что всегда находил это здоровой диетой».
«Наши трудности и опасности не исчезнут, если мы закроем на них глаза».
«Мир не заканчивается с жизнью человека».
«Когда ноты жизни фальшивят, их следует настраивать на камертон смерти».
«Я готов встретиться с моим Создателем. Готовится ли мой Создатель к тяжелому испытанию в виде встречи со мной – это уже другой вопрос».
«На поражение есть только один ответ. победа».
«Вся история мира сводится к тому, что, когда страны сильны, они не всегда справедливы, а когда они хотят быть справедливыми, они уже не сильны».
«Демократия – наихудшая форма правления. Если не считать всех остальных».
«Отчаиваться – это преступление. Мы должны научиться извлекать из несчастий орудия будущей силы».
«Самое главное в образовании – это аппетит».
«Конечно же, я эгоист. Как далеко вы уйдете, если не будете им?»
«Это не конец. Это даже не начало конца. Но, пожалуй, это конец начала».
«Нос бульдога был вдавлен назад, чтобы он мог дышать, не выпуская врага из челюстей».
«Я всегда готов учиться, но мне не всегда нравится, когда меня учат».
«Социалистическая мечта больше не утопия, а очередитопия».
«Дешевая популярность может оказаться дорого купленной».
«Отсутствие убеждений часто называют осторожностью».
«Знание эксперта, как бы ни было оно необходимо, не заменит великодушного и понимающего взгляда на человеческую ситуацию – во всей ее печали, со всей ее неутолимой надеждой».
«Когда орлы молчат, болтают попугаи».
«Надеюсь никогда не увидеть тот день, когда Силы Правого Дела потеряют права силы».
«Уверенность в том, что нет ничего правдивого, кроме того, в чем мы разбираемся, глупа. Уверенность в том, что идеи, которые не укладываются в нашей голове, разрушительны, глупа еще больше».
«Нет сомнений в том, что именно вокруг семьи и дома создаются, укрепляются и поддерживаются все величайшие добродетели, самые главные добродетели человеческого общества».
«Поражение – это одно; позор – совершенно другое».
«Народ без совести – народ без души. Народ без души – народ, который не может выжить».
«Критика политического строя подобна боли в теле человека. Она неприятна, но каким бы тогда было тело?».
«Когда опасность далеко, мы можем подумать о своих слабостях. Когда она рядом – мы должны помнить о нашей силе».
«Нам нужно остерегаться тирании мнений, которая пытается оставить для всеобщего освещения только одну сторону вопроса. Абсолютно все – за свободу слова. Не проходит и дня, чтобы ее не превозносили. Однако некоторые персоны считают, что они могут говорить все, что им заблагорассудится, но если кто-нибудь скажет что-то в ответ – для них это будет возмутительным».
«Тратить закат человеческой жизни на сетования – очень глупо. Благородные духи охотно подчиняются последовательно падающим теням, которые уносят их в лучший мир или в забвение».
«Я не боюсь будущего. Давайте углубимся в его тайны, давайте порвем завесы, которые скрывают его от наших глаз. Давайте двигаться вперед с уверенностью и мужеством».
«Лучше всего короткие слова, а старые, если они короткие, еще лучше».
«Было бы ошибкой заглядывать слишком далеко вперед. Цепь судьбы можно схватить только по одному звену за раз».
«Хорошее знание истории – это колчан, полный стрел, в любом споре».
Уинстон Черчилль в предвыборной кампании перед всеобщими выборами 1945 года / commonwealth-opinion.blogs.sas.ac.uk
«К сожалению, сила духа не может заменить силу вооруженную, но она является большим подкреплением».
«В широком взгляде, масштабных принципах, добром сердце, высоких целях, твердой вере мы можем найти карту и компас для нашего путешествия».
«Зачастую серьезные физические раны в момент их получения становятся неожиданно терпимыми. Проходит время, прежде чем человек начинает чувствовать боль. Шок ошеломляет, но не парализует; рана кровоточит, но не болит. То же самое и с большими жизненным неудачами».
«Великолепие света не может существовать без теней».
«Нельзя восхищаться природой по доверенности».
«Мы должны остерегаться ненужных нововведений, особенно когда мы руководствуемся логикой».
«Отказаться от приглашения – это хорошо. Еще лучше – дождаться, пока оно вообще появится».
«Мы живем в мире «если»».
«По обе стороны от вас прорва: тут – бездна излишней осторожности, а там – пропасть чрезмерной дерзости».
«Глупцы, дилетанты и слепые миряне иногда спрашивают: «За что мы сражаемся?». На что я отвечаю: «Перестанем сражаться – тогда и узнаете».
«Ничто не делает человека более просвещенным, чем библиотека».
«Вы должны посмотреть на факты, ибо они смотрят на вас».
«Какой смысл жить без стремления к благородным целям и тому, чтобы сделать этот запутанный мир лучше для тех, кто будет жить в нем после того, как мы уйдем?»
«Путешествие жизни было приятным и явно стоило того, чтобы его однажды совершить».
«Социализм – это философия неудачников, созданная неудачниками для неудачников».
«Передумать – это одно. Пойти против тех, кто последовал твоему предыдущему совету, – совсем другое».
«В войне – решимость; в поражении – вызов; в победе – великодушие; в мире – добрая воля».
«Проекты, о которых и мечтать не могли прошлые поколения, поглотят наших непосредственных потомков. Их поглотят комфорт, активная деятельность, удобства, удовольствия, но их сердца будут болеть, а жизнь будет бесплодной, если они не научатся смотреть за рамки материального».
«Как странно, что прошлое так мало понимается и так быстро забывается. Мы живем в самые легкомысленные времена. Во времена ежедневных заголовков и коротких заметок».
«У вас должно быть четверо детей. Один для матери, один для отца, один для несчастных случаев, один для «расширения».
«Мне нравится, когда что-то происходит. В противном случае я делаю так, чтобы что-то произошло».
«Они принадлежат к классу достопочтенных джентльменов – все порядочные и честные люди, всегда готовые идти на большие жертвы ради своих убеждений, тем не менее, у них вовсе нет убеждений. Они готовы погибнуть во имя правды, но если бы они только знали, в чем она заключается».
«Война ужасна, но рабство еще хуже».
«Нужно стать справедливым, прежде чем быть щедрым».
«Мы не путешествовали через века, через океаны, через горы, через прерии, потому что мы сделаны из леденцов».
«Чтобы быть по-настоящему счастливым и здоровым, человеку необходимо два или даже три увлечения. И все они должны быть настоящими».
«Добродетельные мотивы, скованные инерцией и робостью, не ровня вооруженному и решительному зверству».
«Нет ничего опасней, чем жить в горячечной атмосфере опросов общественного мнения, постоянно чувствуя свой пульс, постоянно измеряя свою температуру».
«Критиковать – легко. Чего-то достигнуть – куда сложнее».
«Рубить деревья намного проще и быстрее, чем их выращивать».
«С чего начинается семья? С того, что молодой человек влюбляется в девушку, – другой способ пока еще не изобретен!».
«Я люблю человека, который усмехается, когда дерется».
«Помните историю об испанском узнике. Много лет он сидел в темнице… Однажды ему пришло в голову толкнуть дверь своей тюрьмы. Она отворилась. Дверь его тюрьмы никогда не была замкнута».
«Логика, как и наука, должна быть слугой, а не господином человека».
«Ни один из талантов, которыми может обладать человек, не является более ценным, чем талант ораторского искусства».
«Во время войны британский народ доказал, что у него львиное сердце. Мне выпала честь издать призывный рык».
«Все люди созданы равными», – говорится в Декларации независимости США. «Все люди должны быть равны», – заявляет Британская социалистическая партия».
«Недоступно спокойному прохожему сделаться беспристрастным судьей событий, которые не случились бы, протяни он руку помощи вовремя».
«Пытаться обезопасить себя везде означает не быть сильным нигде».
«Затеяв спор настоящего с прошлым, мы обнаружим, что потеряли будущее».
«Мир. создан для того, чтобы его завоевывала молодежь».
«Лучше иметь амбициозный план, чем никакого».
«Чем дольше вы смотрите назад, тем дальше видите вперед. И это не политическое или философское умозаключение – всякий окулист скажет вам то же самое».
«Каждое удовольствие имеет соответствующий недостаток, так же как каждая роза имеет шипы».
«Трагедия двадцатого века состоит в том, что развитие людей сильно отстает от роста их начинаний. Мы живем в эпоху больших событий и маленьких людей».
«Нет смысла жить, когда нечего делать».
«Наша первая победа в том, чтобы избежать битвы, и вторая, если этого не удалось, в том, чтобы выиграть ее».
«Мы должны быть готовы. Готовы ко всем неожиданностям. Хорошо быть терпеливым, хорошо быть осмотрительным, хорошо быть миролюбивым. Но этого недостаточно. Мы должны быть сильными».
«Сущность американской журналистики – вульгарность, лишенная правды».
«Гораздо легче открывать и провозглашать общие принципы, чем применять их».
«В критических и сложных ситуациях лучше всегда вернуться к основным принципам и простым действиям».
«Я всегда избегаю пророчествовать о будущем – гораздо лучше пророчествовать о прошлом».
«Каждый пророк выходит из цивилизации, но каждый пророк уходит в пустыню. Он проникается множеством впечатлений и погружается на время в изоляцию и медитацию. Так создается психический динамит».
«Непунктуальность – мерзкая привычка, и всю свою жизнь я пытался от нее избавиться».
«Завеса будущего приподнимается постепенно, и смертные должны жить сегодняшним днем».
«Я думал, почему корабль побеждает волны, хотя их так много, а он один? И понял: причина в том, что у корабля есть цель, а у волн – нет».
«Никогда не сдавайтесь – никогда, никогда, никогда, ни в большом, ни в малом, ни в крупном, ни в мелком, никогда не сдавайтесь, если это не противоречит чести и здравому смыслу».
«Лучше быть безответственным и правым, чем ответственным и не правым».
«Бесполезно говорить: «Мы делаем все, что в наших силах». Вы должны успешно выполнить то, что необходимо».
«Цена величия – это ответственность за каждую свою мысль».
«Сильный, молчаливый мужчина слишком часто лишь потому молчалив, что ему нечего сказать».
«Успех нельзя гарантировать. Безопасных битв не бывает».
«Победы никогда не обеспечишь, идя по линии наименьшего сопротивления».
«Я не могу предсказать вам действия России. Это загадка, завернутая в тайну и помещенная внутрь головоломки».
«Люди прекрасно умеют хранить секреты, которых не знают».
«Недостаток предвидения, нежелание действовать, когда действие могло бы быть простым и эффективным, отсутствие ясного мышления, путаница точек зрения до тех пор, пока ситуация не станет критической, пока инстинкт самосохранения не начнет бить в набат, – все это бесконечно повторяется в истории».
«Меня не удивляет, что британская молодежь восстает против болезненной доктрины, согласно которой ничто не имеет значения, кроме равного разделения страданий. Согласно ей, то, что раньше называлось затопленной одной десятой, можно спасти, лишь опустив остальные девять десятых до их уровня; лучше, чтобы каждый имел половину рациона, нежели кто-либо сможет своими усилиями или способностями заработать вторую порцию».
«Я не могу предложить ничего, кроме крови, тяжелого труда, слез и пота».
«Дайте нам орудия, и мы закончим дело».
«Сегодня я намерен произнести долгую речь. У меня не было времени приготовить краткую».
«Любой умный человек может строить планы на победу в войне, если он не несет ответственности за их выполнение».
«Мир – наша цель, а сила – единственный способ ее достичь».
«В больших сложностях рождаются большие упрощения».
«Если настоящее пытается судить прошлое, то оно теряет будущее».
«Социализм – это философия неудачи, кредо невежества и евангелие зависти».
«Либерализм – это не социализм и никогда им не будет. Социализм стремится искоренить богатство, либерализм – бедность. Социализм уничтожает личную заинтересованность, либерализм ее охраняет, примерив с правами общества. Социализм губит предпринимательство, либерализм лишь освобождает его от гнета привилегий. Социализм ставит во главу угла регламент, либерализм – человека».
«Я делаю различия между ошибками. Есть ошибки, происходящие из дерзости, такие я называю «ошибки к врагу». Здесь вам следует поддерживать ваших командиров. Есть ошибки, происходящие из принципа «безопасность прежде всего» – «ошибки от врага». Такие требуют гораздо более критического рассмотрения».
«Наш враг – тирания. В какие бы одежды она ни рядилась, какими бы покровами ни прикрывалась, к какому бы языку ни прибегала, какой бы характер – внешний или внутренний – ни носила, мы всегда должны быть начеку, всегда должны быть мобилизованы, всегда должны быть бдительны, всегда должны быть готовы схватить ее за горло».
«Истина неопровержима, невежество может высмеять ее, паника может обидеть ее, злоба может разрушить ее, но это так».
«Жизнь – это загадка? Разгадку мы узнаем после смерти».
«Каждый может узнать историю после того, как она произошла; но только мудрый человек знает в данный момент, что является жизненно важным и постоянным, долговечным и запоминающимся».
«Это простая лень – не вмещать мысль в разумные пределы».
«Все великие вещи просты, и многие из них могут быть выражены в отдельных словах: свобода, справедливость, честь, долг, милосердие, надежда».
«Проблемы, которые приходится решать победителю, приятнее, но не проще, чем проблемы, которые приходится решать побежденному».
«Я приобрел богатый словарный запас и любовь к словам и чувству, когда слова становятся на свои места, как пенни в прорези».
«Нужно максимально использовать возможности эпохи».
«История рода человеческого – война. Помимо кратких и ненадежных промежутков, на Земле никогда не было мира».
«Раньше война была жестокой и величественной. Теперь она стала жестокой и убогой».
«Удача справедливо пагубна для тех, кто порывает с традициями и обычаями прошлого».
«Эвакуациями войну не выиграть».
«Человеческая история не всегда разворачивается как арифметический расчет по принципу дважды два – четыре… Элемент неожиданного и непредсказуемого – вот что придает некоторую радость жизни и спасает нас от механического порабощения логикой».
«Оглядываясь на пережитое, я вспоминаю рассказ об одном старике, который на смертном ложе поведал, что его жизнь была полна неприятностей, большинство из которых так и не случилось».
«Написание книги – это приключение. Сначала она служит вам игрушкой и развлечением, потом становится вашей тайной любовницей, затем превращается в вашего повелителя, а после становится тираном. Наконец, когда вы уже готовы смириться со своим рабством, вы убиваете монстра и выбрасываете его в публику».
«Ситуация не улучшится, если оставить ее в покое. Если ничего не предпринять, она разразится сокрушительным взрывом».
«Разбей сад, в котором ты будешь сидеть, когда разбивать больше будет нечего».
«Всем нам дарована сила, когда мы нужны для служения великому делу».
«Те, кто служат высшим целям, должны думать не о том, что они могут получить, а о том, что они могут дать».
«Никакие технические знания не могут перевесить знания гуманитарных наук».
«Человек расширил свою власть надо всем, кроме самого себя».
«Во времена кризиса мифы обретают историческую важность».
«Лучше делать новости, чем рассказывать о них».
«Не ищите совершенных решений в несовершенном мире».
Уинстон Черчилль © Samuel
«Афоризм «Ничто не является полезным, кроме совершенства» можно сказать по буквам одним словом – «паралич»».
«Не запрягайте чистокровного скакуна в навозную телегу».
«Мы зарабатываем на жизнь тем, что получаем; мы живем тем, что отдаем».
«Лучше быть и правым, и последовательным. Но если тебе нужно выбирать – нужно сделать выбор в пользу правоты».
«Хорошо быть честным, но и быть правым тоже немаловажно».
«Мы будем драться на пляжах, мы будем сражаться на побережьях, мы будем драться в полях и на улицах. Мы никогда не сдадимся!».
«Почему мы относимся к истории как к прошлому и забываем, что мы ее вершим?».