маршрут мужиков кому на руси жить хорошо

Некрасов за 30 минут

Серия «Классики за 30 минут» позволит Вам в кратчайшее время ознакомиться с классиками русской литературы и прочитать небольшой отрывок из самого представленного произведения. В доступной форме авторы пересказали наиболее значимые произведения классических авторов, обозначили сюжетную линию, уделили внимание наиболее важным моментам и показали характеры героев так, что вы сами примите решение о дальнейшем прочтении данных произведений, что сэкономит вам время, либо вы погрузитесь полностью в мир данного автора, открыв для себя новые краски в русской классической литературе. Для широкого круга читателей.

Оглавление

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Некрасов за 30 минут предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Кому на Руси жить хорошо

В не известную пору, на не известной земле на столбовой дороге сошлись семь временнообязанных мужиков из разных деревень и заспорили о том, кому на Руси жить хорошо. Роман думает, что вольготно живется помещику; Демьян — чиновнику; Лука — попу; братья Губины — Иван и Митродор, что купцу толстопузому; старик Пахом — вельможному боярину, министру государеву; а Пров считает, что царю. И так они крепко между собой заспорили, что на них прохожие оборачиваться начали, думали, что ребята клад нашли, да поделить не могут. Пора бы им уже и разойтись каждому по своим делам, но они никак не наспорятся, так и идут в ряд, перекрикиваются. Незаметно наступил вечер, потом и темнеть начало, а они все спорили. Но им повстречалась корявая ведьма Дурандиха и спросила о том, куда они собрались на ночь глядя. Этот вопрос привел споривших в чувство. Они задумались.

Тем временем, наступила настоящая ночь, а они незаметно для себя отошли от дома верст за тридцать и Пахом предложил отдохнуть до утра, а потом обратно идти. Они присели около леска, сбегали за водкой и закуской. Выпили, поели и снова затеяли свой спор. Началась драка. Поднялся невообразимый шум-гам, лесные звери и птицы вышли из леса посмотреть, что там происходит, на людские голоса прибежала корова, отбившаяся от стада. Хорошенько поколотив друг друга и наоравшись, их сморила дремота и они легли спать. Но ответ на вопрос так и не был найден.

К костру неожиданно пробрался маленький птенчик птицы пеночки, поймал его Пахом и стал рассматривать, приговаривая, что отобрать бы у него крылышки, чтобы облететь всю Русь-матушку и посмотреть, кому же хорошо живется. Пров сказал, что не нужно крыльев, но неплохо бы по полпуда хлеба в день и они сами бы своими ногами обошли всю землю, чтобы разрешить спор, а братья Губины попросили еще по ведру водки, и по десятку соленых огурцов, и квасу, и чаю — шутили другие. Птичка полетала над ними, послушала и вдруг человеческим голосом попросила отпустить птенчика, а она им за это даст все, о чем они только что просили. Мужики удивились, но согласились и птица объяснила им как найти скатерть самобраную, которая сама их накормит и напоит, когда они попросят. Эта же скатерть умеет и чинить одежду, стирать ее и высушивать. Пахом отпустил птенчика и улетая, волшебная птичка предупредила просить в день не больше одного ведра водки, иначе два раза их желание сбудется, а на третий — быть беде.

Они ее послушали и пошли искать ту скатерть самобраную, а когда нашли, то закатили пир горой, пообещали друг другу больше не драться. Решили не возвращаться домой к женам, детям и родителям, пока не найдут ответ на вопрос о том, кому живется весело, вольготно на Руси.

Первая глава поэмы называется «Поп». Странники отправляются в путь, и проходят по дороге, вдоль которой тянутся деревни, часто полуразрушенные и кривые от мужицкого горя, посевы бедные, дороги размочены весенним половодьем. Навстречу им шли такие же бедные крестьяне, солдаты, ямщики — у них не было смысла спрашивать о том, насколько хорошо им живется. Ближе к вечеру им повстречался поп, они его успокоили, что не грабители и назвались временнообязанными Подтянутой губернии, Уезда Терпигорева, Пустопорожней волости из разных деревень. Лука рассказывает святому отцу об их споре и спрашивает, действительно ли тому так хорошо живется на Руси. И он им рассказывает, что его доля совсем не так сладка, как думал Лука. Нет у попа ни покоя, ни почета, ни богатства. Работа тяжелая, в любое время года и дня могут позвать к умирающему, роженице, для крестин и т. д. И он безропотно отправляется туда, куда зовут. Душа часто разрывается смотреть на людские страдания и к этому невозможно привыкнуть. Нищие крестьяне сами ничего попу дать не могут, поэтому и богатствам взяться неоткуда, часто впроголодь живет поповство, да всякие мужики над ними насмехаются, называя породой жеребячьей. Товарищи накинулись на Луку с руганью, за то что он обману их. Не попу хорошо и вольготно живется.

Вторая глава поэмы носит название «Сельская ярмонка». Мужики решают сходить в село Кузьминское, чтобы посмотреть ярмонкуи и узнать, может там они встретят того, кому хорошо и легко живется на Руси. На площади много всяческого товара и тьма людей, пестро, пьяно, красочно и празднично. Глядят на торг, слушают народные байки, смеются. Странники идут в балаган посмотреть комедию с Петрушкой, козой и барабанщицей, с настоящей музыкой, а не шарманкой. Там же сразу появляется и много водки для крестьянского люду-зрителей. Люди пьют и веселятся. К вечеру наши мужики покидают это развеселое, праздничное село.

Третья глава называется «Пьяная ночь». На окраине села находится питейное заведение и вся широкая дорога за ним заполнена пьяными, спящими, шатающимися и падающими мужиками. Зрелище ужасное. Наши странники слышат знакомый голос Павла Веретенникова, с которым познакомились на ярмарке. Он записывает в тетрадку песни и пословицы простого пьяного люда и говорит, что всем хорош русский мужик, плох только тем, что слишком много пьет. На это ему совсем пьяненький мужик Яким возражает, что жизнь крестьянская настолько тяжела и безрадостна, что иногда не грех как следует напиться. Рассказывает о бедствиях, неурожаях, болезнях и тяжком мужицом труде. Оказывается, что сам Яким когда-то жил в Питере, но потом его посадили в тюрьму за тяжбу с купцом. Домой он вернулся совершенно нищим и вот уже тридцать лет работает на земле. Его дом со всеми заработанными в течение жизни деньгами сгорел, потому что тот сначала спасал картиночки со стен, а не целковые. Но он отстроил новую хату и снова развесил картинки на стенах. Путники вспоминают свои дома и жен, им хочется скорее вернуться обратно, поэтому они подкрепились с помощью скатерти самобраной и пошли в толпу искать того, кому же на Руси хорошо и вольготно живется.

Пятая глава называется «Помещик». Вся компания видит тройку с колокольчиком, в которой сидит помещик Гаврила Афанасьевич Оболт-Оболдуев, шестидесяти лет. Крестьяне обступили его тройку, а семеро здоровых мужиков загородили ему путь. И рассказали о своем споре, попросили помещика честно сказать, хорошо ли ему жить на Руси. Тот им ответил, что раньше действительно была жизнь богатая, роскошная, ни в чем не знали нужды, часто устраивали великолепные псовые охоты, леса кишели дичью, реки — рыбой, а помещичий дом ломился от добра. Но те времена прошли бесследно и теперь разбойники разоряют барские леса, крестьяне разрушают помещичьи дома, вырубают вековые сады на дрова. Порядка никакого нет, дворянство измельчало и перевелось. Ничего почти не осталось от прежней жизни. Поняли путники, что и в помещичьей жизни счастья нет.

Источник

Кому на Руси жить хорошо

Часть первая

Пролог

В каком году – рассчитывай,
В какой земле – угадывай,
На стол­бо­вой дороженьке
Сошлись семь мужиков:
Семь временнообязанных,
Под­тя­ну­той губернии,
Уезда Терпигорева,
Пусто­по­рож­ней волости,
Из смеж­ных деревень:
Запла­това, Дырявина,
Разу­това, Знобишина,
Горе­лова, Неелова —
Неуро­жайка тож,
Сошлися – и заспорили:
Кому живется весело,
Воль­готно на Руси?

Роман ска­зал: помещику,
Демьян ска­зал: чиновнику,
Лука ска­зал: попу.
Куп­чине толстопузому! —
Ска­зали бра­тья Губины,
Иван и Митродор.
Ста­рик Пахом потужился
И мол­вил, в землю глядючи:
Вель­мож­ному боярину,
Мини­стру государеву.
А Пров ска­зал: царю…

Мужик что бык: втемяшится
В башку какая блажь —
Колом ее оттудова
Не выбьешь: упираются,
Всяк на своем стоит!
Такой ли спор затеяли,
Что думают прохожие —
Знать, клад нашли ребятушки
И делят меж собой…
По делу всяк по своему
До пол­дня вышел из дому:
Тот путь дер­жал до кузницы,
Тот шел в село Иваньково
Позвать отца Прокофия
Ребенка окрестить.
Пахом соты медовые
Нес на базар в Великое,
А два бра­тана Губины
Так про­сто с недоуздочком
Ловить коня упрямого
В свое же стадо шли.
Давно пора бы каждому
Вер­нуть своей дорогою —
Они ряд­ком идут!
Идут, как будто гонятся
За ними волки серые,
Что дале – то скорей.
Идут – перекоряются!
Кри­чат – не образумятся!
А вре­мечко не ждет.

За спо­ром не заметили,
Как село солнце красное,
Как вечер наступил.
Наверно б ночку целую
Так шли – куда не ведая,
Когда б им баба встречная,
Коря­вая Дурандиха,
Не крик­нула: «Почтен­ные!
Куда вы на ночь глядючи
Наду­мали идти. »

Спро­сила, засмеялася,
Хлест­нула, ведьма, мерина
И ука­тила вскачь…

«Куда. » – переглянулися
Тут наши мужики,
Стоят, мол­чат, потупились…
Уж ночь давно сошла,
Зажглися звезды частые
В высо­ких небесах,
Всплыл месяц, тени черные
Дорогу перерезали
Рети­вым ходокам.
Ой тени! тени черные!
Кого вы не нагоните?
Кого не перегоните?
Вас только, тени черные,
Нельзя пой­мать – обнять!

На лес, на путь-дороженьку
Гля­дел, мол­чал Пахом,
Гля­дел – умом раскидывал
И мол­вил наконец:

«Ну! леший шутку славную
Над нами подшутил!
Никак ведь мы без малого
Верст трид­цать отошли!
Домой теперь ворочаться —
Устали – не дойдем,
При­ся­дем, – делать нечего.
До солнца отдохнем. »

Сва­лив беду на лешего,
Под лесом при дороженьке
Усе­лись мужики.
Зажгли костер, сложилися,
За вод­кой двое сбегали,
А про­чие покудова
Ста­кан­чик изготовили,
Бере­сты понадрав.
При­спела скоро водочка.
При­спела и закусочка —
Пируют мужички!

Косушки [1] по три выпили,
Поели – и заспорили
Опять: кому жить весело,
Воль­готно на Руси?
Роман кри­чит: помещику,
Демьян кри­чит: чиновнику,
Лука кри­чит: попу;
Куп­чине толстопузому, —
Кри­чат бра­таны Губины,
Иван и Митродор;
Пахом кри­чит: светлейшему
Вель­мож­ному боярину,
Мини­стру государеву,
А Пров кри­чит: царю!

Забрало пуще прежнего
Задор­ных мужиков,
Руга­тель­ски ругаются,
Немуд­рено, что вцепятся
Друг другу в волоса…

Гляди – уж и вцепилися!
Роман тузит Пахомушку,
Демьян тузит Луку.
А два бра­тана Губины
Утю­жат Прова дюжего, —
И всяк свое кричит!

Просну­лось эхо гулкое,
Пошло гулять-погуливать,
Пошло кричать-покрикивать,
Как будто подзадоривать
Упря­мых мужиков.
Царю! – направо слышится,
Налево отзывается:
Попу! попу! попу!
Весь лес переполошился,
С лета­ю­щими птицами,
Зве­рями быстроногими
И гадами ползущими, —
И стон, и рев, и гул!

Всех прежде зайка серенький
Из кустика соседнего
Вдруг выско­чил, как встрепанный,
И нау­тек пошел!
За ним гал­чата малые
Вверху березы подняли
Про­тив­ный, рез­кий писк.
А тут еще у пеночки
С испугу птен­чик крохотный
Из гнез­дышка упал;
Щебе­чет, пла­чет пеночка,
Где птен­чик? – не найдет!
Потом кукушка старая
Просну­лась и надумала
Кому-то куковать;
Раз десять принималася,
Да вся­кий раз сбивалася
И начи­нала вновь…
Кукуй, кукуй, кукушечка!
Зако­ло­сится хлеб,
Пода­вишься ты колосом —
Не будешь куко­вать! [2]
Сле­те­лися семь филинов,
Любу­ются побоищем
С семи боль­ших дерев,
Хохо­чут, полуночники!
А их гла­зищи желтые
Горят, как воску ярого
Четыр­на­дцать свечей!
И ворон, птица умная,
При­спел, сидит на дереве
У самого костра.
Сидит и черту молится,
Чтоб до смерти ухлопали
Которого-нибудь!
Корова с колокольчиком,
Что с вечера отбилася
От стада, чуть послышала
Люд­ские голоса —
При­шла к костру, уставила
Глаза на мужиков,
Шаль­ных речей послушала
И начала, сердечная,
Мычать, мычать, мычать!

Мычит корова глупая,
Пищат гал­чата малые.
Кри­чат ребята буйные,
А эхо вто­рит всем.
Ему одна заботушка —
Чест­ных людей поддразнивать,
Пугать ребят и баб!
Никто его не видывал,
А слы­шать вся­кий слыхивал,
Без тела – а живет оно,
Без языка – кричит!

Сова – замоскворецкая
Кня­гиня – тут же мычется,
Летает над крестьянами,
Шара­ха­ясь то о землю,
То о кусты крылом…

Сама лисица хитрая,
По любо­пыт­ству бабьему,
Под­кра­лась к мужикам,
Послу­шала, послушала
И прочь пошла, подумавши:
«И черт их не поймет!»
И вправду: сами спорщики
Едва ли знали, помнили —
О чем они шумят…

Намяв бока порядочно
Друг другу, образумились
Кре­стьяне наконец,
Из лужицы напилися,
Умы­лись, освежилися,
Сон начал их кренить…
Тем часом птен­чик крохотный,
Помалу, по полсаженки,
Низ­ком перелетаючи,
К костру подобрался.

Пой­мал его Пахомушка,
Под­нес к огню, разглядывал
И мол­вил: «Пташка малая,
А ного­ток востер!
Дыхну – с ладони скатишься,
Чихну – в огонь укатишься,
Щелкну – мертва покатишься,
А все ж ты, пташка малая,
Силь­нее мужика!
Окреп­нут скоро крылышки,
Тю-тю! куда ни вздумаешь,
Туда и полетишь!
Ой ты, пичуга малая!
Отдай свои нам крылышки,
Все цар­ство облетим,
Посмот­рим, поразведаем,
Поспро­сим – и дознаемся:
Кому живется счастливо,
Воль­готно на Руси?»

«Не надо бы и крылышек,
Кабы нам только хлебушка
По полу­пуду в день, —
И так бы мы Русь-матушку
Ногами перемеряли!» —
Ска­зал угрю­мый Пров.

«Да по ведру бы водочки», —
При­ба­вили охочие
До водки бра­тья Губины,
Иван и Митродор.

«Да утром бы огурчиков
Соле­ных по десяточку», —
Шутили мужики.
«А в пол­день бы по жбанчику
Холод­ного кваску».

«А вече­ром по чайничку
Горя­чего чайку…»

Пока они гуторили,
Вилась, кру­жи­лась пеночка
Над ними: все прослушала
И села у костра.
Чивик­нула, подпрыгнула
И чело­ве­чьим голосом
Пахому говорит:

«Пусти на волю птенчика!
За птен­чика за малого
Я выкуп дам большой».

– А что ты дашь? —
«Дам хлебушка
По полу­пуду в день,
Дам водки по ведерочку,
Поутру дам огурчиков,
А в пол­день квасу кислого,
А вече­ром чайку!»

– А где, пичуга малая, —
Спро­сили бра­тья Губины, —
Най­дешь вина и хлебушка
Ты на семь мужиков? —

«Найти – най­дете сами вы.
А я, пичуга малая,
Скажу вам, как найти».

– Скажи! —
«Идите по лесу,
Про­тив столба тридцатого
Пря­ме­хонько версту:
При­дете на поляночку,
Стоят на той поляночке
Две ста­рые сосны,
Под этими под соснами
Зако­пана коробочка.
Добудьте вы ее, —
Коробка та волшебная:
В ней ска­терть самобраная,
Когда ни пожелаете,
Накор­мит, напоит!
Тихонько только молвите:
«Эй! ска­терть самобраная!
Попот­чуй мужиков!»
По вашему хотению,
По моему велению,
Все явится тотчас.
Теперь – пустите птенчика!»

– Постой! мы люди бедные,
Идем в дорогу дальную, —
Отве­тил ей Пахом. —
Ты, вижу, птица мудрая,
Уважь – одежу старую
На нас заворожи!

– Чтоб армяки мужицкие
Носи­лись, не сносилися! —
Потре­бо­вал Роман.

– Чтоб липо­вые лапотки
Слу­жили, не разбилися, —
Потре­бо­вал Демьян.

– Чтоб вошь, блоха паскудная
В руба­хах не плодилася, —
Потре­бо­вал Лука.

– Не прели бы онученьки… —
Потре­бо­вали Губины…

А птичка им в ответ:
«Все ска­терть самобраная
Чинить, сти­рать, просушивать
Вам будет… Ну, пусти. »

Рас­крыв ладонь широкую,
Пахом птенца пустил.
Пустил – и птен­чик крохотный,
Помалу, по полсаженки,
Низ­ком перелетаючи,
Напра­вился к дуплу.
За ним взви­лася пеночка
И на лету прибавила:
«Смот­рите, чур, одно!
Съест­ного сколько вынесет
Утроба – то и спрашивай,
А водки можно требовать
В день ровно по ведру.
Коли вы больше спросите,
И раз и два – исполнится
По вашему желанию,
А в тре­тий быть беде!»
И уле­тела пеночка
С своим роди­мым птенчиком,
А мужики гуськом
К дороге потянулися
Искать столба тридцатого.
Нашли! – Молч­ком идут
Пря­ме­хонько, вернехонько
По лесу по дремучему,
Счи­тают каж­дый шаг.
И как вер­сту отмеряли,
Уви­дели поляночку —
Стоят на той поляночке
Две ста­рые сосны…
Кре­стьяне покопалися,
Достали ту коробочку,
Открыли – и нашли
Ту ска­терть самобраную!
Нашли и разом вскрикнули:
«Эй, ска­терть самобраная!
Попот­чуй мужиков!»
Глядь – ска­терть развернулася,
Отку­дова ни взялися
Две дюжие руки,
Ведро вина поставили,
Горой наклали хлебушка
И спря­та­лись опять.
«А что же нет огурчиков?»
«Что нет чайку горячего?»
«Что нет кваску холодного?»
Все появи­лось вдруг…
Кре­стьяне распоясались,
У ска­терти уселися.
Пошел тут пир горой!
На радо­сти целуются,
Друг дружке обещаются
Впе­ред не драться зря,
А с тол­ком дело спорное
По разуму, по-божески,
На чести повести —
В домишки не ворочаться,
Не видеться ни с женами,
Ни с малыми ребятами,
Ни с ста­ри­ками старыми,
Покуда делу спорному
Реше­нья не найдут,
Покуда не доведают
Как ни на есть доподлинно:
Кому живется счастливо,
Воль­готно на Руси?
Зарок такой поставивши,
Под утро как убитые
Заснули мужики…

Источник

Кому на Руси жить хорошо (Некрасов Н. А., 1877)

В каком году — рассчитывай,

В какой земле — угадывай,

На столбовой дороженьке

Сошлись семь мужиков:

Из смежных деревень:

Сошлися — и заспорили:

Кому живется весело,

Роман сказал: помещику,

Демьян сказал: чиновнику,

Сказали братья Губины,

Старик Пахом потужился

И молвил, в землю глядючи:

А Пров сказал: царю…

Мужик что бык: втемяшится

В башку какая блажь —

Не выбьешь: упираются,

Всяк на своем стоит!

Такой ли спор затеяли,

Что думают прохожие —

Знать, клад нашли ребятушки

По делу всяк по своему

До полдня вышел из дому:

Тот путь держал до кузницы,

Тот шел в село Иваньково

Позвать отца Прокофия

Пахом соты медовые

Нес на базар в Великое,

А два братана Губины

Так просто с недоуздочком

Ловить коня упрямого

В свое же стадо шли.

Давно пора бы каждому

Вернуть своей дорогою —

Идут, как будто гонятся

За ними волки серые,

Что дале — то скорей.

Кричат — не образумятся!

А времечко не ждет.

За спором не заметили,

Как село солнце красное,

Как вечер наступил.

Наверно б ночку целую

Так шли — куда не ведая,

Когда б им баба встречная,

Не крикнула: «Почтенные!

Куда вы на ночь глядючи

Хлестнула, ведьма, мерина

Стоят, молчат, потупились…

Уж ночь давно сошла,

Зажглися звезды частые

Всплыл месяц, тени черные

Ой тени! тени черные!

Кого вы не нагоните?

Кого не перегоните?

Вас только, тени черные,

Нельзя поймать — обнять!

На лес, на путь-дороженьку

Глядел, молчал Пахом,

Глядел — умом раскидывал

«Ну! леший шутку славную

Никак ведь мы без малого

Верст тридцать отошли!

Домой теперь ворочаться —

Присядем, — делать нечего.

До солнца отдохнем. »

Свалив беду на лешего,

Под лесом при дороженьке

Зажгли костер, сложилися,

За водкой двое сбегали,

Приспела скоро водочка.

Приспела и закусочка —

Косушки [Косушка – старинная мера жидкости, примерно 0,31 литра.] по три выпили,

Поели — и заспорили

Опять: кому жить весело,

Роман кричит: помещику,

Демьян кричит: чиновнику,

Кричат братаны Губины,

Пахом кричит: светлейшему

А Пров кричит: царю!

Забрало пуще прежнего

Немудрено, что вцепятся

Друг другу в волоса…

Гляди — уж и вцепилися!

Роман тузит Пахомушку,

А два братана Губины

Утюжат Прова дюжего, —

И всяк свое кричит!

Проснулось эхо гулкое,

Как будто подзадоривать

Царю! — направо слышится,

Весь лес переполошился,

С летающими птицами,

И гадами ползущими, —

И стон, и рев, и гул!

Всех прежде зайка серенький

Из кустика соседнего

Вдруг выскочил, как встрепанный,

За ним галчата малые

Вверху березы подняли

Противный, резкий писк.

А тут еще у пеночки

С испугу птенчик крохотный

Щебечет, плачет пеночка,

Где птенчик? — не найдет!

Потом кукушка старая

Проснулась и надумала

Раз десять принималася,

Да всякий раз сбивалася

Кукуй, кукуй, кукушечка!

Подавишься ты колосом —

Не будешь куковать! [Кукушка перестает куковать, когда заколосится хлеб («подавившись колосом», говорит народ).]

Слетелися семь филинов,

С семи больших дерев,

А их глазищи желтые

Горят, как воску ярого

И ворон, птица умная,

Приспел, сидит на дереве

Сидит и черту молится,

Чтоб до смерти ухлопали

Корова с колокольчиком,

Что с вечера отбилася

От стада, чуть послышала

Пришла к костру, уставила

Шальных речей послушала

И начала, сердечная,

Мычать, мычать, мычать!

Мычит корова глупая,

Пищат галчата малые.

Кричат ребята буйные,

Ему одна заботушка —

Честных людей поддразнивать,

Пугать ребят и баб!

Никто его не видывал,

А слышать всякий слыхивал,

Без тела — а живет оно,

Княгиня — тут же мычется,

Летает над крестьянами,

Шарахаясь то о землю,

Сама лисица хитрая,

По любопытству бабьему,

Подкралась к мужикам,

И прочь пошла, подумавши:

«И черт их не поймет!»

И вправду: сами спорщики

Едва ли знали, помнили —

Намяв бока порядочно

Друг другу, образумились

Из лужицы напилися,

Сон начал их кренить…

Тем часом птенчик крохотный,

Помалу, по полсаженки,

К костру подобрался.

Поймал его Пахомушка,

Поднес к огню, разглядывал

И молвил: «Пташка малая,

Дыхну — с ладони скатишься,

Чихну — в огонь укатишься,

Щелкну — мертва покатишься,

А все ж ты, пташка малая,

Окрепнут скоро крылышки,

Тю-тю! куда ни вздумаешь,

Ой ты, пичуга малая!

Отдай свои нам крылышки,

Все царство облетим,

Поспросим — и дознаемся:

Кому живется счастливо,

«Не надо бы и крылышек,

Кабы нам только хлебушка

По полупуду в день, —

И так бы мы Русь-матушку

Сказал угрюмый Пров.

«Да по ведру бы водочки», —

До водки братья Губины,

«Да утром бы огурчиков

Соленых по десяточку», —

«А в полдень бы по жбанчику

«А вечером по чайничку

Вилась, кружилась пеночка

Над ними: все прослушала

И человечьим голосом

«Пусти на волю птенчика!

За птенчика за малого

Я выкуп дам большой».

По полупуду в день,

Дам водки по ведерочку,

Поутру дам огурчиков,

А в полдень квасу кислого,

— А где, пичуга малая, —

Спросили братья Губины, —

Найдешь вина и хлебушка

Ты на семь мужиков? —

«Найти — найдете сами вы.

Скажу вам, как найти».

Против столба тридцатого

Придете на поляночку,

Стоят на той поляночке

Под этими под соснами

Коробка та волшебная:

В ней скатерть самобраная,

Когда ни пожелаете,

Тихонько только молвите:

«Эй! скатерть самобраная!

Теперь — пустите птенчика!»

— Постой! мы люди бедные,

Идем в дорогу дальную, —

Ты, вижу, птица мудрая,

Уважь — одежу старую

— Чтоб армяки мужицкие

Носились, не сносилися! —

— Чтоб липовые лапотки

Служили, не разбилися, —

— Чтоб вошь, блоха паскудная

В рубахах не плодилася, —

— Не прели бы онученьки… —

А птичка им в ответ:

«Все скатерть самобраная

Чинить, стирать, просушивать

Вам будет… Ну, пусти. »

Раскрыв ладонь широкую,

Пахом птенца пустил.

Пустил — и птенчик крохотный,

Помалу, по полсаженки,

Направился к дуплу.

За ним взвилася пеночка

И на лету прибавила:

Съестного сколько вынесет

Утроба — то и спрашивай,

А водки можно требовать

В день ровно по ведру.

Коли вы больше спросите,

И раз и два — исполнится

А в третий быть беде!»

С своим родимым птенчиком,

К дороге потянулися

Искать столба тридцатого.

Нашли! — Молчком идут

По лесу по дремучему,

Считают каждый шаг.

И как версту отмеряли,

Стоят на той поляночке

Достали ту коробочку,

Ту скатерть самобраную!

Нашли и разом вскрикнули:

«Эй, скатерть самобраная!

Глядь — скатерть развернулася,

Откудова ни взялися

Ведро вина поставили,

Горой наклали хлебушка

И спрятались опять.

«А что же нет огурчиков?»

«Что нет чайку горячего?»

«Что нет кваску холодного?»

Все появилось вдруг…

У скатерти уселися.

Пошел тут пир горой!

На радости целуются,

Друг дружке обещаются

Вперед не драться зря,

А с толком дело спорное

По разуму, по-божески,

В домишки не ворочаться,

Не видеться ни с женами,

Ни с малыми ребятами,

Ни с стариками старыми,

Покуда делу спорному

Покуда не доведают

Как ни на есть доподлинно:

Кому живется счастливо,

Зарок такой поставивши,

Под утро как убитые

Оглавление

Карта слов и выражений русского языка

Онлайн-тезаурус с возможностью поиска ассоциаций, синонимов, контекстных связей и примеров предложений к словам и выражениям русского языка.

Справочная информация по склонению имён существительных и прилагательных, спряжению глаголов, а также морфемному строению слов.

Сайт оснащён мощной системой поиска с поддержкой русской морфологии.

Источник