Семья учителей как называется
Выполнила: Иванова Елена Сергеевна,
учитель русского языка и литературы
Кюкяйской СОШ им.А.К.Акимова
Сунтарского района РС(Я)
1.1. Роль семьи в воспитании ребенка. 5 стр.
1.2. Учитель и ученик. 7 стр.
2.2. Жизнь и работа учительских семей, работавших в разное время в Кюкяйском наслеге. 9 стр.
2.2.1. Парфений Никитич и Надежда Евменьевна Самсоновы. 9 стр.
2.2.2. Ирина Ивановна Дмитриева и Клим Григорьевич Саввинов. 11 стр.
2.2.3. Тамара Кузьминична и Андрей Осипович Максимовы. 12 стр.
2.2.4. Мария Павловна Попова и Василий Данилович Аввакумов. 12 стр.
2.2.5. Анна Николаевна и Михаил Александрович Федоровы. 13 стр.
2.2.6. Валентина Афанасьевна Саввинова и Александр Павлович Тимофеев. 13 стр.
2.3. Семейные традиции от учительских семей. 16 стр.
В наше развитое время не секрет, что связь между учителем, родителями и ребенком ослабевает. Ребенок больше предоставлен сам себе, занят играми на смартфоне, общением в виртуальной сети. Утрачивается добрая традиция откровенных разговоров за вечерним ужином, выполнение совместных домашних дел. На все это, конечно, влияет темп нашей жизни. Поэтому не теряя много времени, нужно предпринять действия.
Цель: основываясь на работе музея педагогической династии Самсоновых, изучить традиции, используемые в воспитании детей и увековечить имена учительских семей Кюкяйского наслега.
— создать сборник воспоминаний об учительских семьях нашего наслега;
— внедрение опыта учительских семей в воспитании будущих поколений;
— пропаганда жизненного опыта семейных учителей молодым семьям.
Новизна: в воспитании с детьми использовать опыт и методы учительской семьи, работавших и работающих в нашей школе, распространение и увековечивание их имени.
— работа с воспоминаниями;
— подготовить презентацию о семейных учителях;
— распечатка стенда- баннера, посвященного учительской семье;
— призыв семейных учителей к подписке к 80-летию детской газеты «Кэскил».
1.1 Роль семьи в воспитании ребенка.
Традиционно главным институтом воспитания является семья. То, что ребенок в детские годы приобретает в семье, он сохраняет в течение всей последующей жизни. Важность семьи обусловлена тем, что в ней ребенок находится в течение значительной части своей жизни, и по длительности своего воздействия на личность ничто не может сравниться с семьей. Ведь семья – это особого рода коллектив, играющий в воспитании основную и важнейшую роль. Поэтому для воспитания ребенка каждый член семьи должен нести ответственность, должен иметь высокую этическую культуру и стремиться к широким педагогическим знаниям. В связи с этим возрастает необходимость работы «Школы родителей».
Каждый учитель, воспитатель, родитель должен придерживаться следующих принципов:
— Принимать активное участие в жизни семьи;
-Всегда находить время, чтобы поговорить с ребенком;
— Интересоваться проблемами ребенка, вникать во все возникающие в его жизни сложности и помогать развивать свои умения и таланты;
-Не оказывать на ребенка никакого нажима, помогая ему тем самым самостоятельно принимать решения;
— Иметь представление о различных этапах в жизни ребенка;
-Уважать право ребенка на собственное мнение;
-Уметь сдерживать собственнические инстинкты и относиться к ребенку как к равноправному партнеру, который просто пока что обладает меньшим жизненным опытом;
-С уважением относиться к стремлению всех остальных членов семьи самосовершенствоваться.
Даже сама жизнь показывает нам о высокой роли семьи в воспитании ребенка. Наверное, поэтому наши предки настолько хорошо знали свои корни аж до седьмого поколения. Мудрое изречение » Үтүө киһи ыччата, төрүт киһи төрүөҕэ » показывало у якутов как они гордились близкими отношениями со своими родственниками и дорожили именем предков. В наше время это понятие еще живо. Изучение своих предков, составление генеалогического древа прочно вошло в нашу жизнь.
Как говорили китайские мудрецы «Нет сложнее работы, чем воспитание ребенка». Настоящие родители обязаны чтить традиции предков и законы природы в воспитании ребенка. Молодых родителей надо обучать воспитывать своих детей и правильно развивать их, открывая с помощью государства специальные школы для родителей. И в декабре 2014 года вышел указ президента нашей страны В.В.Путина руководителям субъектов о создании курсов для родителей о психологии детей и начальных педагогических знаний. О том, кто должен создавать курсы, указано в 44 Федеральном законе, статье втором об Образовании: «Органы государственной власти и органы местного самоуправления, образовательные организации оказывают помощь родителям (законным представителям) несовершеннолетних обучающихся в воспитании детей».
1.2. Учитель и ученик.
Отношение учителя с учеником всегда строится на взаимоуважении и любви. У каждого первоклассника первое представление об учителе, его авторитете строится на рассказах родителей. В последующие годы сохранение этого авторитета и уважения зависит от самого учителя.
Человек, носящий гордое имя Учитель, должен своим примером и чистотой души показывать ребенку преданность своему делу, воспитывая при этом достойного гражданина страны.
Учитель, не имеющий уважения со стороны ребенка, не имеет права воспитывать его. Силой не дашь человеку знания, силой невозможно управлять душой ребенка. Настоящий учитель обязан любить всех детей, не деля их на «любимых» и «нелюбимых». Это основное требование его профессии. Основной целью учителя является направление ребенка на правильный путь. А если ребенок собьется с пути, то это является ошибкой в воспитании учителем.
Исходя из этого, мы видим, что работа учителя и родителя играет огромную роль в становлении достойного члена общества.
Об учителе написано много произведений, стихотворений, снято немало художественных фильмов, такие как «Сельский учитель», «Уроки французского», «Доживем до понедельника», «Первый учитель». А в произведении якутского писателя Софрона Данилова «С үрэх тэбэрин тухары » образ учителя Сергея Аласова поражает своей принципиальностью, активной жизненной позицией, твердым характером, прямолинейностью, преданностью своей профессии.
В маленькой сельской местности школа и учитель являются примером для подражания многих людей. Так первые семейные учителя Надежда Евменьевна и Парфений Никитич Самсоновы в 1919 году в Кюкяе открыли первую школу. После них в последующие довоенные и послевоенные годы работали семья учителей Саввиновых, Максимовых, Аввакумовых, Федоровых, Тимофеевых. В настоящее время эту добрую традицию учительской семьи, начатую Самсоновыми, Кюкяйская школа придерживается до сих пор. Так сейчас в нашей школе трудится четыре учительских семей.
2.2. Жизнь и работа учительских семей, работавших в разное время в Кюкяйском наслеге.
2.2.1. Парфений Никитич, Надежда Евменьевна Самсоновы
Для старшего и молодого поколения учителей республики Парфений Никитич и Надежда Евменьевна являются примерами для подражания.
По воспоминаниям заслуженного учителя Якутской АССР П.И.Оконешникова: «При первом упоминании фамилии «Самсоновы», сразу представляется счастливая многочисленная семья. Все они были и являются уважаемыми всеми людьми. Решение проблемы в беседе с Парфением Никитичем всегда происходила в дружной обстановке.
Так дружная семья Парфения Никитича и Надежды Евменьевны дополняла друг друга, была одним целым.
Исходя из этого, можно сделать следующие выводы:
— нужно прививать любовь к чтению с детства своим примером;
— вместе заниматься физическим трудом;
— уважать мнение, мировоззрение ребенка, не навязывать свою точку зрения;
— учить детей быть самостоятельными;
2.2.2. Ирина Ивановна Дмитриева и Клим Григорьевич Саввинов
Клима Григорьевича пригласили на работу первым секретарем комсомольского райкома в улусный центр Сунтар. Но в это же году после долгой тяжелой болезни его не стало. К сожалению, у Ирины Ивановны и Клима Григорьевича не осталось потомков, которые могли бы продолжить их род.
Изучив биографию Ирины Ивановны и Клима Григорьевича и воспоминания о них, приходим к таким выводам: любить и заботиться о детях вне зависимости от собственного настроения, быть им главной опорой и поддержкой в их трудные времена.
2.2.3. Тамара Кузьминична и Андрей Осипович Максимовы
Максимовы прожили и в горе, и в радости целых 60 лет. Как муж и жена, как учителя, как родители, они дополняли друг друга, решали вопросы на месте общим решением.
В 1958 году Тамара Кузьминична и Андрей Осипович переехали в село Тюбяй Сунтарского улуса. По воспоминаниям жителей Тюбяя, Максимовы были лучшими активистами, общественниками.
В конце нужно отметить, что в каждой семье должна быть традиция участия во всех общественных мероприятиях, быть активистами, как Максимовы.
2.2.4. Мария Павловна Попова и Василий Данилович Аввакумов
С 1959 по 1965 годы в Кюкяйской школе работали учителями начальных классов. Мария Павловна помимо основной работы работала заведующей этой школой.
Мария Павловна и Василий Данилович оба проработали в школе около сорока лет до заслуженного отдыха. У семьи Аввакумовых пятеро детей, из них трое учителя. В учительской семье пропагандировалось чтение книг, газет, журналов.
В 1959 году чтобы внедрить в Кюкяйском наслеге опыт продленного дня Липецкой школы, они переехали с села Сунтар в маленькое село Кюкяй, где начали организовывать школу нового веяния. Начальная школа в то время находилась в местности Мэлдьэкэ. Дети ходили пешком. В следующем году с помощью директора Эльгяйского совхоза Журавлева школа была перенесена в центр наслега, где начали свою работу различные, развивающие детей, кружки. В этом же году Аввакумовы добились 100% успеваемости детей.
Мария Павловна с целью увеличить культурный уровень жителей села, устраивала со своими учениками концерты.
Аввакумовы желали школьникам только добра, советовали быть преданными выбранной профессии, хорошо относиться к людям.
Как и эта прекрасная учительская семья Аввакумовых, в семье нужно заложить традицию чтения различных книг, журналов, газет, развивающих ребенка всесторонне.
2.2.5. Анна Николаевна и Михаил Александрович Федоровы
Окончив Вилюйское педагогическое училище, с 1961 года до выхода на заслуженный отдых в Кюкяйской школе работала семья Федоровых. Анна Николаевна с 1973 года стала заведующей детским садом на протяжении 14 лет. А Михаил Александрович вместе с другим учителем Прокопием Филипповичем долгое время боролись за правое дело: чтобы в нашем наслеге не закрывалась школа.
У Федоровых семеро детей, из которых трое пошли по стопам родителей и работают до сегодняшнего дня в сфере образования.
2.2.6. Валентина Афанасьевна и Александр Павлович Тимофеевы
Осенью 1987 года семья Тимофеевых начала свою педагогическую работу в только что открывшейся четырехклассной школе в Кюкее.
Человек на протяжении всей своей жизни должен стремиться к новым знаниям. Вот и Александр Павлович, чтобы расширять свой кругозор и знать больше, читал очень много газет и журналов, интересовался политикой. Когда начиналась предвыборное собрание вместе с кандидатами, с Александром Тимофеевым было интереснее.
Александр Павлович был человеком, который ничего не жалел ради своей семьи и окружающих. В нем не было чувства эгоизма и лицемерия, что в наши стало уже редкостью. Его прямолинейность многих поражала, но он был просто простым человеком. Он ночами сидел и писал письма, чтобы добиться: выдачи водовозной машины для Кюкяйского наслега, сбора денег на операцию больной девочке Григорьевой Айлане. Все это показывает, что он никогда не оставался в стороне, а активно участвовал в решении сельских проблем.
После распада СССР, все переживали тяжелые времена. К семье Тимофеевых приходили просить то муки, то сахара, но глава семьи, Александр Павлович, никогда никому не отказывал. Благодаря его качествам их дети поняли, что несмотря ни на что надо всегда оставаться человеком, творить добро и помогать тем, кому нужна твоя помощь, стараться оставаться честным и справедливым в любой ситуации.
Валентина Афанасьевна проработала учителем чарующего английского языка до выхода на заслуженный отдых. У нее был талант лидера, собирать людей вокруг себя, убеждать их, была активисткой. Ни одно сельское мероприятие не обходилось без Валентины Афанасьевны. С 1992 по сегодняшний день, по ее наставлению, проводятся соревнования по бегу на призы ветерана ВОВ Степана Максимовича Акимова, переросшие в ежегодную традицию. Целью этого соревнования является: привитие патриотического духа в молодом поколении, пропаганда здорового образа жизни, связь поколений.
Изучив жизнь и деятельность Валентины Афанасьевны и Александра Павловича, мы понимаем, что для воспитания будущего поколения в каждой семье должна быть традиция ежедневной бескорыстной помощи людям, хоть и не материально, хотя бы морально.
Вот так, учительские семьи, работавшие с 1919 по 2013 годы в нашей школе, являлись для всего наслега примерами для подражания, кладезью мудрости, опыта, хранителями лучших традиций. Их имена, плодотворная работа увековечена не только документально в музее, но и осталось в памяти нынешнего поколения.
Сейчас в нашей Кюкяйской школе, придерживаясь доброго пути тех семейных учителей, работает восемь человек.
«Хочу рассказать об учительской династии в нашей семье»
Номинация «О педагогике – с любовью»
Есть семьи, в которых одна профессия передаётся из поколения в поколение. В педагогических династиях удивительным образом развиты традиции преемственности поколений. И это уже больше, чем наследие, и это не просто работа, это – призвание!
Ведь невозможно стать учителем, просто следуя по стопам родителей. На это ещё необходимо и веление души! В таких семьях из поколения в поколение передают любовь и искреннюю веру в благородство выбранной профессии.
Я хочу рассказать об учительской династии в нашей семье: своей маме – Протасовой Вере Фёдоровне, учителе начальных классов и о себе, её дочери, Труновой Наталье Викторовне, тоже учителе начальных классов.
Ранним тёплым утром 12 сентября 1952 года в с. Солдато-Александровском в молодой семье потомственных колхозников родилась долгожданная дочка, известившая мир о своём появлении громким плачем. Родители назвали девочку Верой. Что приготовила ей судьба? Какие люди встретятся на её жизненном пути? Каким человеком она вырастет и какую выберет профессию? А пока…
Быстро пролетали дни беззаботного детства, и вот, пришло время идти в школу. Стала Вера задумываться: как встретят её там, понравится ли ей в школе, какой у неё будет учитель? И вот наступил долгожданный и волнительный день 1 сентября 1959 года. В новенькой форме, с новым красивым портфелем и с большим букетом цветов, взяв за руку маму, Вера отправилась в школу. Сколько вокруг детворы, взрослых, учителей! Всё так торжественно и волнительно.
Мама подвела дочку к пожилой привлекательной женщине и сказала, что это её первая учительница. Та ласково посмотрела на Веру, улыбнулась и взяла её маленькую ладошку в свою тёплую и нежную руку. Так началась её школьная жизнь.
В детстве любимым занятием мамы была игра в учителя. Прибежав домой после уроков, усаживала она свои игрушки на диван и повторяла вместе с ними то, что изучали на уроках в школе. А на улице, где жила мама, проживало очень много маленьких ребятишек. Родители многих из них до позднего вечера были на работе, и ребята, порой, были предоставлены сами себе.
Так вот мама решила взять над ними шефство: вечерами все они выносили стульчики, скамеечки и усаживались на них на полянке перед домом. А мама была для них в роли учительницы: рассказывала ребятам о том, что сама узнавала в школе на уроках, читала книги, учила считать, а ещё все вместе пели песни, лепили из глины разные фигурки. Ну а потом, конечно, успевали и побегать, и поиграть.
Школа, в которой училась моя мама, была маленькая, но очень уютная. В ней всегда царил порядок, благодаря и стараниям самих учащихся. Отапливалась школа дровами и углем. Дети любили оставаться после уроков в школе и наблюдать за тем, как их любимая учительница проверяла тетради. А потом она рассказывала им интересные истории. В печи потрескивают угольки, а ребята заворожено слушают свою учительницу…
Образ первой учительницы навсегда оставил в памяти мамы только самые теплые воспоминания. Она всегда была для неё примером, любящим и добрым учителем, надёжным человеком. А когда мама училась в 8 классе, к ним на практику из педагогического училища пришла весёлая, задорная, энергичная девушка – будущий учитель. Все буквально влюбились в неё!
Вспоминая свою первую учительницу, и глядя на эту увлечённую своим делом практикантку, у мамы не возникло проблемы при выборе профессии. Она твёрдо решила стать учителем начальных классов. И после окончания школы поступила в Минераловодское педагогическое училище в посёлке Иноземцево, в котором престижно было учиться. Ведь в нём преподавали очень опытные и талантливые педагоги, которые были готовы поделиться со студентами не только теоретическими знаниями, но вели большую практическую деятельность. Старались, чтобы будущие учителя были грамотными, всесторонне развитыми, увлечёнными, творческими, любящими своё дело людьми.
Но вот окончена и студенческая пора. Домой, домой, в своё любимое село. Ведь здесь её дом, её жизнь, её работа. Мама начала свою трудовую деятельность с воспитателя детского сада. А когда её воспитанникам пришло время идти в школу, то и ей предложили работу в этой же школе. И так вместе с ними она пошла первый раз в первый класс.
И вот уже в течение 40 лет каждый день мама переступает порог своей родной школы для того, чтобы передавать детям знания, воспитывать в них честность, целеустремлённость, порядочность. Через всю свою жизнь пронесла она и несёт до сих пор детям доброту своего сердца и свет образования. Ребята всегда с нетерпением ждали и ждут встречи с ней.
В.А.Сухомлинский говорил: «Чтобы стать настоящим воспитателем детей, нужно отдать им сердце». Такими словами можно сказать и о моей маме. В каждом своём ученике она старается увидеть что-то особенное, ведь каждый из них индивидуален, у всех разные способности и возможности, своя судьба. Мама считает себя состоявшимся педагогом и счастливым человеком, так как у неё есть любимое дело, она имеет возможность вновь и вновь познавать этот удивительный мир вместе со своими учениками. Имеет возможность видеть результаты своего труда. Профессия учителя самая мудрая, самая добрая, особенная. Учитель – это тот, кто все свои силы, все свои знания, доброту крупинка за крупинкой отдаёт детям. А если ты сельский учитель, то тебя все знают, вся твоя жизнь, как на ладони.
Маму ценят и уважают в нашем педагогическом коллективе. За многолетний и добросовестный труд она награждена почётными грамотами и благодарственными письмами, удостоена звания «Ветеран труда», а также награждена нагрудным знаком «Почётный работник общего образования Российской Федерации». Год от года всё сложнее заниматься учительским ремеслом, но несмотря на это мама не мыслит себя без школы. Ведь здесь её призвание, её жизнь. И я горжусь своей мамой.
Любовь к детям и профессии она привила и мне, её дочери. Маленькой девочкой я завороженно наблюдала за работой своей мамы. Мне нравилось слушать её рассказы об учениках, их успехах. Я часто бывала у неё на работе, поэтому знала многих из её учеников.
В начальных классах у меня тоже была замечательная учительница: добрая, внимательная к детям, в меру строгая. О ней я всегда вспоминаю с теплотой и уважением. Получив такой положительный пример в лице моей мамы и моей первой учительницы, я тоже решила стать учителем начальных классов. Поступив в Минераловодский педагогический колледж, я узнала, что некоторые преподаватели, учившие мою маму, ещё продолжают свою педагогическую деятельность. А заместитель директора по учебной практике, которая когда-то была её классным руководителем, искренне была рада тому, что я пошла по маминым стопам, выбрав себе такую ответственную, интересную, добрую профессию.
Пролетели годы учёбы, полные интересных событий, встреч, да и трудностей. И вот я – учитель!
В 1993 году я пришла работать в ту же школу, где работала мама. На мне лежала ответственность не только за моих будущих учеников, но и за то, чтобы оправдать доверие мамы, не подвести её. Кажется, это было совсем недавно, а вот уже 20лет я работаю учителем начальных классов.
Раннее утро. В коридорах школы царит тишина. Но это ненадолго. Скоро они наполнятся детскими голосами, звонким смехом. Побегут по ступенькам мальчишки, застучат каблучки девчонок. И жизнь в школе закипит, как в муравейнике: уроки, конкурсы, проекты, олимпиады, сокровенные беседы, интересные встречи, новые открытия.
Каждые четыре года я возвращаюсь в первый класс. И каждый раз это очень волнительно. Какие придут ко мне малыши? Как будут складываться наши взаимоотношения? Понравлюсь ли я им? Смогут ли они мне доверять? Ведь их родители доверяют мне самое дорогое, что у них есть, – своих детей.
Наверное, нет на свете ни одного родителя, которого бы не волновало, как его ребёнок будет учиться в школе, какие взаимоотношения у него сложатся с учителем, со сверстниками, насколько учение для него будет радостным и полезным. И от меня, первого учителя, зависит, как сложится школьная жизнь ребёнка. От меня зависит, как родители будут относиться к школе, станут ли они моими единомышленниками.
Ежедневно, каждую минуту меня окружают мои ученики. Каждый день, когда звенит звонок и начинается урок, ко мне обращены взоры моих ребят. На меня смотрят десятки пытливых глаз, которые всё высматривают, всё замечают и всё укладывают в укромные уголки детской памяти.
Для меня очень важно, чтобы каждый из них поверил мне, сохранил уважение, признательность. А я должна оправдать это доверие. В своей работе я стремлюсь к тому, чтобы на каждом уроке ребёнок переживал радость открытий, мог поверить в свои силы и возможности. Если учитель не боится новизны, постоянно находится в творческом поиске, то и его ученики тоже любят творить, стремятся узнать много нового и интересного. Я учу их, а они учат меня. Ребята моего класса – творческие, активные, поэтому принимают участие в различных мероприятиях и получают призовые места. Ведь неотъемлемой частью образования является и воспитательная работа. Я – первый учитель, который входит в жизнь ребёнка и его семьи. Я должна стать для малыша его «второй мамой». Ведь он со мной тоже будет делиться своими радостями и неудачами. А мне необходимо вовремя поддержать его, успокоить, порадоваться вместе с ним.
Конечно, профессия учителя требует постоянной самоотдачи, постоянного эмоционального напряжения. Ведь бывает и трудно, и чувствуешь усталость, и нужно уделить внимание своим родным. Но всегда помнишь, что наступит новый день, и ты должна быть энергичной, бодрой, уверенной в себе, потому что тебя встречают твои малыши, готовые к новым открытиям и свершениям. И это ли ни счастье!
Я считаю себя счастливым человеком, потому что у меня есть любимая работа, уважение моих коллег. Я счастлива, когда моим ребятам нравится учиться, когда вижу улыбки на их лицах, когда от счастья светятся и их глаза, когда вижу результаты своего кропотливого труда. Если у учителя есть желание отдать, то у ученика обязательно появится желание получить. Когда эти два желания совпадают, получается прекрасный результат. А получается он у учителя, влюблённого в свою профессию. Тогда его душа наполняется радостью, положительными эмоциями, надеждою и «рождаются» такие строки:
Каждый день встаю я с мыслью:
«Новый день и новый взгляд.
Как сегодня встретят детки,
Что расскажут, сотворят?»
У меня их девятнадцать.
Каждый встречи ждёт со мной:
Ведь им так необходимо
Поделиться новизной!
Малыши приходят в школу,
Ведь она для них как дом.
В ней красиво и уютно.
Дружно все мы в ней живём.
Ждёт их здесь забот немало:
И уроки, и кружки,
Праздники, олимпиады –
Сколько дела для души!
Только нужно постараться,
Потрудиться и тогда…:
«Всё получится, ребята!
С вами рядом я всегда!»
Автор: Трунова Наталья Викторовна, учитель начальных классов МОУ «СОШ №10 с. Солдато-Александровского Советского района» Ставропольского края, дипломант конкурса «Педагогическое вдохновение» 2013 года.
Учитель: история профессии
Приблизительное время чтения: 19 мин.
Когда появились первые учителя? Как их воспринимало общество? Ради чего они трудились? Верно ли, что в древности почти все были безграмотны? Как менялось представление об учительстве на протяжении веков? Об этом — наш разговор с философом и культурологом, профессором Высшей школы экономики Александром Львовичем Доброхотовым.
С чего все началось
— Александр Львович, а когда вообще появились первые учителя?
— Любая профессия предполагает преемственность. Охотник учил детей выслеживать оленя, гончар — месить глину, и так далее. Но трансляция знаний от мастера к ученику — это еще не школа. То, о чем мы говорим, — то есть учительство как профессия — появилось тогда, когда возникли первые цивилизации — Египет, Месопотамия, Индия, Китай. Это время, когда появляются государства, появляются писаные законы. Тогда же возникает и социальный запрос на грамотного администратора. Любому государству нужны чиновники, ведающие сбором налогов, переписью, общественными работами, снабжением войска. Раньше, в племенную эпоху, с задачами власти справлялись ближайшие слуги вождя или царя. Но с возникновением больших государств потребовалась целая иерархия слуг, которые работают со знаковыми системами — письменностью и арифметикой. То есть производство грамотных людей выделилось в отдельную задачу. Именно тогда и появляется школа — как государственная система продуцирования образованных людей.
— Есть расхожее мнение, что в древнем мире образованием всецело ведали жрецы. Так ли это?
— Это ложный стереотип. Конечно, жречество заботилось о передаче сакральных знаний, но вовсе не ставило себе задачей передавать их массам. Массам достаточно было примитивных, адаптированных представлений, передававшихся от родителей к детям. Да, были жреческие школы, но весьма немногочисленные и решающие исключительно внутренние задачи жреческой иерархии. Жрецы не пытались подмять под себя государственную систему образования.
Оксиринхский папирус ок. 100 г. н. э. с диаграммой к «Началам» Евклида
— А такая разве была?
— Да. И надо сказать, со времен Месопотамии школа не очень-то сильно изменилась. Она вообще крайне консервативный институт. Египетский или шумерский учитель очень похож на нынешнего, потому что и там, и тут ставится одна и та же задача: государству нужен определенный уровень грамотности. Следовательно, необходимо, во-первых, системно его передавать, во-вторых, не слишком ограничивать право на образование сословными рамками (иначе не появится кадровый ресурс, не будет того, что мы сейчас называем «социальными лифтами»), и, в-третьих, нужно, чтобы знание было технологичным, то есть предполагается некий обязательный стандарт: умение читать, писать, считать, знать основные ценности своего отечества. Именно тогда появляется школа как группа учеников, с которой работает учитель.
— Государственная школа? Существующая на бюджетные деньги?
— Нет, как правило, это частная школа — еще со времен Египта и Шумера. То есть человек объявляет, что организует школу и берет за обучение такую-то плату, к нему ведут детей, он их учит. И он не один такой, есть разные школы, и родители могут выбирать. Государство, впрочем, за школами присматривает, но никаких специфических органов, никакого Минобраза нет. Просто если на учителя поступают жалобы городским властям, ему могут запретить преподавать.
Несколько позднее появляются школы при храмах и дворцах. Дворцовые школы — это уже несколько иной сюжет, там ставится задача образования и воспитания высшей государственной элиты. Мы же говорим о школе массовой, элементарной. В Риме ее называли «тривиальной», поскольку часто она размещалась у перекрестков. На протяжении почти всей человеческой истории она практически не претерпела изменений. Это частная платная школа, где дают базовый набор знаний и умений.
Учитель или педагог?
— А воспитание? Занималась ли древняя школа воспитанием детей?
В общем-то, нет — то есть воспитание было все-таки вторичным по отношению к образованию. В древнем мире вообще
основой воспитания была семья. То есть воспитывал либо отец, либо семейные слуги. Так было и в Египте, и в Шумере, и в греко-
римском мире. В Греции, кстати, такие слуги назывались «педагогами».
— Интересно, что сейчас понятия «учитель» и «педагог» фактически стали синонимами.
— Ну а в древности было не так. Учителем называли человека, который непосредственно ведет уроки в школе. Кстати,
специализации тогда не было, один учитель преподавал все, как мы бы сейчас сказали, предметы: то есть грамоту, счет,
литературу, мифологию. В более редких случаях у учителя были ассистенты-подмастерья, но и они больше отвечали за порядок в
школе.
А педагог — это слуга, сопровождающий ребенка в школу, забирающий его оттуда и часто сидящий рядом с ним на уроках. Статус его был довольно сложным, неоднозначным. По античной литературе мы видим, что авторы порой ворчали: дескать, если раб годится работать, он работает, если же нет — он педагог. И это неправильно, — делали вывод авторы, — ибо педагог должен быть воспитателем, а в воспитатели не всякий годится.
Платон и Аристотель. Лука делла Роббиа. 1437
То есть статус педагога не сводился только к сопровождению ребенка в школу. Педагог еще и воспитывал, да и вообще был спутником жизни своего подопечного. Фактически, он был «дядькой», как называлось это в русской культуре XVIII-XIX веков. Савельич при Петруше Гриневе — типичный педагог, именно в античном смысле этого слова.
Но в античном мире статус педагога мог повышаться. В определенных обстоятельствах он мог стать опекуном ребенка, нести за него финансовую и юридическую ответственность, и даже выполнять роль родителя. Кстати, он имел право и телесно наказывать ребенка. Вообще, детей во все времена били, и дома, и в школе, невзирая на происхождение и сан. В Египте бытовала поговорка, что ухо мальчика находится на его спине. Впрочем, бывало и так, что ребенок из знатной семьи давал педагогу сдачи.
— А верно ли, что в древнем мире в школах учились только мальчики?
— Это еще один миф. В древнем мире гендерный вопрос вообще не стоял слишком жестко. Гораздо большее значение, нежели пол, имел статус семьи. Если ребенок из знатной семьи, то он уважаем, неважно, мальчик это или девочка. Вообще, как правило, девочки получали образование в семье. Но были и школы для девочек, а были и совместные школы, где мальчики и девочки сидели отдельными группами, но в одном помещении. Заплатил деньги — и учись, неважно, какого ты пола и возраста.
Зачем учиться? Зачем учить?
— А почему вообще детей отдавали в школы? В чем их родители видели ценность образования?
— Прежде всего, образование открывало возможность социального роста. Образованный человек мог стать чиновником или писцом, то есть обрести высокий статус. Образованный чиновник-администратор иногда в глазах общества значил больше, чем родовитый вельможа. То есть образование — это путь в элиту. Причем жесткого сословного барьера не было. Свободный человек, пускай и незнатного происхождения, мог сделать большую карьеру. И в Египте, и в Шумере, и в Греции, и в Риме были свои Ломоносовы — талантливые люди из простонародья, желавшие учиться. Другое дело, что огромное большинство людей шло по стопам родителей. Отец у тебя горшечник — значит, и тебе нужно быть горшечником, так уж принято. Однако возможность подняться выше все равно была.
Вторая причина, по какой ценилось образование, — культурная. Человек, получивший образование, — это человек, впитавший в себя культуру своего народа, это полноценный гражданин (особенно это касалось греко-римского мира).
О мотивации самих учеников судить трудно. В самом деле, по каким источникам мы могли бы это сделать? Юноши мемуаров не пишут. Зато до нас дошло несколько любопытных документов мемуарного типа, где люди дают оценку своим детским и юношеским годам: мол, я учился, я старался, я выделился. Вон тот — вельможа, а я стал выше него.
Кроме того, учились ведь долго, минимум десять лет. Так что к юношеским годам у многих школьников уже могла возникнуть иная мотивация, нежели страх палки.
— Давайте поговорим об учителях. Кто мог стать учителем в античном мире?
— Кто хотел, тот и становился. Дипломов и сертификатов тогда не требовали. Объявляет человек, что открывает школу, — к нему и идут. Или не идут — если учит плохо или плату требует слишком большую. То есть в полной мере действовали рыночные законы. Что же касается мотивации учительства, то она чаще всего тоже была вполне рыночной — заработать денег. Иногда учительство становилось для человека подработкой, в дополнение к основной профессии. Скажем, школу мог открыть и ремесленник.
Впрочем, особо доходной профессией учительство никогда не было. Иногда учителю элементарной школы что-то подбрасывало государство — сейчас бы мы назвали это «грантами». Иногда платили натурой — это мог быть мешок проса, к примеру.
В целом в античном мире социальный статус учителя был не слишком высок. В нынешних понятиях — это нижняя граница среднего класса. Важно еще и то, что учителя не составляли никакой корпорации, «цеха», они были каждый сам по себе. В целом их уважали, но не более того.
Государство в какой-то мере контролировало деятельность учителей, но, конечно, не так, как сейчас. Не было никаких инспекторов. Просто если жалоб на данного учителя оказывалось много, власти как-то реагировали. Известны случаи, когда учителем были недовольны, и ему приходилось закрыть школу, уехать из города, заняться чем-то иным — к примеру, торговлей. Но чаще всего происходила естественная регуляция: к тому, к кому прилипла слава плохого учителя, просто не отдавали учеников.
В христианскую эпоху
— А что изменилось, когда Римская империя приняла христианство? Как Церковь отнеслась к античным школам?
— Это еще один предрассудок — будто бы Церковь отрицательно относилась к античному образованию и желала искоренить языческие школы, заменив их христианскими. На самом деле все было гораздо сложнее. Империя, став христианской, не перестала быть античной. Подданный христианской империи оставался человеком античного мира и очень многое принимал как само собой разумеющееся. В том числе и школу. Люди понимали: хочешь жить в обществе — получай обычное светское образование. Другое дело, что это светское образование дополнялось религиозным внутри христианской общины. Там, в общине, и детей и друг друга учили основам веры, читали и толковали Священное Писание. Мы об этом знаем, к примеру, из «Исповеди» Блаженного Августина. То есть конфликта как такового между светской школой и Церковью не было. Церковь не стремилась разрушить светское образование, а создавала островки своего образования, духовного.
Образ западно-европейской школы XIV века
— Ну а когда же появились первые христианские школы?
— Условно говоря, не раньше VI века по Р. Х. То есть на Востоке — это уже время Византии, на Западе — Карла Великого. Причем между Западом и Востоком тут большая разница. На Западе эти школы действительно можно назвать христианскими, потому что они открывались при монастырях и церковных приходах. А вот в Византии школа по сравнению с античностью почти не изменилась — она так и оставалась светской, содержание образования оставалось прежним. То есть грамота, счет, риторика, немного литературы, немного истории.
Что интересно — государственная власть в Византии практически не обращала внимания на начальную школу. Иногда учителям давали налоговые льготы (к примеру, при Юстиниане), иногда эти льготы снимали, но в деятельность школ не вмешивались. Историки с удивлением пишут, что мощная христианская империя оставила начальное образование таким же имперским, как и в языческую эпоху.
Иное дело — высшее образование, хотя тут нелегко понять, что же именно в Византии можно считать высшей школой. Зачастую это были «кружки по интересам», где высоко образованные люди общались между собой и просвещали юношество. Назвать такие неформальные объединения университетами довольно сложно. Вот к такому образованию империя проявляла уже гораздо больше интереса. Иногда спонсировала, иногда вмешивалась в борьбу разных культурных моделей — ведь эти то ли университеты, то ли кружки, как правило, становились площадками для обсуждения богословских вопросов, к которым византийская власть была, прямо скажем, неравнодушна.
— Изменило ли христианство мотивацию учителя в византийской начальной школе?
— Скорее нет, чем да. У нас нет никаких свидетельств, что учителя в массе своей испытывали какой-то особый пафос и рвались сеять в детские души «разумное, доброе, вечное». Они могли любить свою работу, добросовестно ее исполнять, но какого-то высшего призвания не чувствовали. К тому же и платили им сущие копейки, какой уж тут пафос. Пафос начинался выше, на уровне тех самых «кружков-университетов».
— Давайте из поздней античности перенесемся в Средние века. Существует устойчивый стереотип, что средневековая школа была жутким местом — не только из-за телесных наказаний, но и из-за примитивных методов преподавания, крайне низкого уровня получаемых знаний. Так ли это?
— И да, и нет. Действительно, это образование было довольно примитивным — но оно соответствовало уровню своей эпохи. Кроме того, нельзя говорить «вообще» — это получается «средняя температура по госпиталю». Естественно, многое зависело от места, от времени. Богатые родители, конечно же, могли дать своим отпрыскам лучшее образование, чем бедные. Как и сейчас, впрочем.
Что касается примитивных методов преподавания, то под ними чаще всего подразумевают механическое заучивание наизусть. А так ли уж оно плохо — это вопрос спорный. Ведь такое заучивание тоже развивает мышление, можно сказать, организует внутренний мир. Гуманисты в эпоху Возрождения, кстати, придавали большое значение мнемонике — умению запоминать большие объемы информации.
Школа XIV в. Миниатюра из «Жития Сергия Радонежского». Фрагмент. Конец XVI в.
— А если говорить о древней Руси? Как изменились представления о древнерусской школе и древнерусском обществе после открытия новгородских берестяных грамот?
— Очень сильно изменились! Оказалось, древнерусское общество было грамотным, в нем были письменная культура, письменное общение — своего рода «берестяной интернет». Люди обменивались записочками, у каждого с собой был письменный прибор — прямо как сейчас мобильный телефон.
Оксиринхский папирус
ок. 100 г. н. э. с диаграммой к «Началам» Евклида
Другое дело, что эта письменная культура была присуща населению городов. В деревне для нее не было ни мотивации, ни, зачастую, объективной возможности. Там ведь нередко и священники были безграмотными. Сохранилось много жалоб — мол, священники у нас не в состоянии читать богослужебные книги.
Поэтому правильнее говорить не об общем уровне, а о разных «этажах» культуры. В городах она очень быстро поднималась до европейского уровня.
Учитель больше, чем учитель?
— Когда в России на рубеже XVIII–XIX веков стали возникать школы для детей крестьян, мастеровых и так далее, разве не было в народе каких-то сомнений и предрассудков: стоит ли, мол, учиться?
— Конечно, были! Прежде всего, потому, что тогда это было функционально ненужно. Школы воспринимались как барская забава. Какой-нибудь начитавшийся Руссо барин мог создать у себя в имении школу и лично учить крестьянских детей. Оттуда выходили грамотные люди — но их образование было невостребованным. Они так и оставались крестьянами: пахали землю, платили оброк. Для карьеры школьная учеба была бесполезной — вернее, ни о какой карьере тогда не было и речи.
Более того — подобное отношение к образованию было присуще и дворянам! Вспомним фонвизиновского «Недоросля». Вспомним, как Петр Первый отправлял дворянских отпрысков на учебу — это воспринималось как то, что их гонят чуть ли не на убой, матери рыдали, хотя образовательный ценз действительно требовался дворянам для карьеры.
Н. П. Богданов- Бельской. Устный счёт в народной школе С. А. Рачинского. 1895 г. На картине изображена деревенская школа XIX века во время урока устного счёта. Учитель — реальный человек, Сергей Александрович Рачинский. Он был профессором Московского университета, ботаником и математиком.
— Почему же ситуация изменилась в XIX веке?
— Причина тому — очень серьезные изменения в культуре, в сознании высшего общества. Тема большая и сложная, но суть вот в чем: в Европе на рубеже XVII–XVIII веков меняются представление о воспитании. Возникает педагогика как наука. По сути, это гигантский просветительский проект: создать интеллектуальную элиту, которая будет тайно управлять обществом и вести его к прогрессу. Проект этот восходит еще к Фрэнсису Бэкону, далее им вдохновляются и другие светлые умы — тот же Ян Амос Коменский, отец всей новоевропейской педагогики. Потом — Вольтер, Руссо. Или, скажем, был альтернативный педагогический проект иезуитов, которые представляли себе желаемую элиту общества иначе, но применяли те же средства, те же приемы воспитания — и это были, как сейчас бы сказали, манипулятивные техники управления сознанием.
По сути, этот проект тоталитарный и совершенно несовместимый с христианством. Ведь одно дело, когда человек на исповеди сознательно и добровольно обнажает свою душу перед священником — и совсем другое, когда кто-то считает себя вправе лезть в нее и лепить согласно своим представлениям. Церковь человека либо воспитывает, либо образовывает — но не выращивает из него некоего небывалого «нового человека».
— Простите, а какая тут связь с изменившейся ситуацией в деле школьного образования?
— Связь прямая. Дело в том, что во второй половине XVIII века этот манипулятивный проект подвергся серьезным идеологическим изменениям благодаря Жану Жаку Руссо. Тот, споря с Вольтером, считал, что нужно не механически форматировать нового человека (подобно болванке на токарном станке), а выращивать его, то есть принимать таким, каков он есть, но культивировать его лучшие черты и пресекать худшие. Другими словами, педагог должен быть не столько «токарем», сколько «садовником». А отсюда закономерно вытекает идея, что необходимо всеобщее образование. Оно необходимо всем — и дворянам, и простонародью. Всех надо «окультуривать».
В России эти идеи горячо восприняли — и Екатерина Великая, и Новиков, и Бецкой. Постепенно мысль о необходимости массового образования укоренялась в умах российской элиты, и уже в XIX веке, после наполеоновских войн, вылилась в образовательные реформы. Направление этих реформ — отдельная тема, тут уже реализуется не столько «просвещенческий», сколько «государственный проект».
— Что это означает?
— Делается ставка на выращивание не спорщиков в модных салонах, а компетентных государственных служащих. Людей, преданных государству. Не интеллигенции, а интеллектуалов, говоря сегодняшним языком. То есть оказался нужен университет нового типа. Но для такого университета необходимы соответствующие студенты, а откуда взяться им? Следовательно, нужна средняя школа, отвечающая поставленным задачам. А именно: школа, которая, основываясь на античных ценностях, воспитывает в человеке разумность и гражданственность. Вдобавок — в ней есть христианская составляющая. То есть это та самая классическая гимназия, которую мы знаем по литературе XIX века.
Замечу, что этот педагогический проект — не русское изобретение. По сути, это немецкий проект, который Россия подхватила и с переменным успехом реализовывала.
Для нас в данном случае важно, что благодаря таким педагогическим реформам крайне возросла роль школьного учителя. Причем, опять же, не только в России, но и вообще в Европе. Вспомним известную фразу Бисмарка, что битву под Садовой (сыгравшую ключевую роль в объединении Германии) выиграл школьный учитель.
В сельской школе. (1883). Автор: Владимир Маковский.
— Значит ли это, что в XIX веке российский учитель был крайне уважаемой фигурой?
— Вопрос сложный. С одной стороны, в большинстве дошедших до нас воспоминаний какой-то позитивной патетики я не припомню. Наоборот, общим местом стала критика школы — ее вспоминают как скучное время, когда скучными людьми навязывались какие-то скучные вещи. Тут можно упомянуть публицистику Успенского, Дорошевича, да и чеховского «Человека в футляре». Это что касается гимназического учителя.
С другой стороны, огромным уважением пользовался учитель сельский. Особенно с 60–70-х годов XIX века, когда возникло народничество и молодые люди, обуреваемые светлыми побуждениями, пошли преподавать в сельские школы. Плюс к тому же, отмена крепостного права создала возможность социальных лифтов для получивших образование крестьянских детей, то есть образование как таковое стало цениться.
— Примерно тогда от школьного учителя начали ждать, что он должен сеять «разумное, доброе, вечное»?
— Да, это началось именно тогда. В школы пришли люди с миссией, и миссия их не сводилась только к обучению детей грамоте. Учитель, особенно сельский, — это еще и моральный авторитет, и окно в другой мир, и народный заступник, и просветитель взрослых крестьян. Словом, перефразируя Евтушенко, «учитель в России больше, чем учитель».
Иными словами, разночинцы создали культ учителя. Революционная пропаганда, кстати, тоже работала на этот культ.
— И как долго он просуществовал?
— Очертить границы довольно сложно. В какой-то степени этот культ дошел и до наших дней. Но главное, что его подкосило, — это то, что в XX веке образование стало массовым и обязательным. А следовательно, и профессия учителя тоже стала массовой. Когда учителей требуются миллионы, то для общества становится очевидным, что лишь малая доля их — Учителя с большой буквы.
Но процесс развивался исподволь. В СССР как минимум до конца 1940-х годов авторитет учителя был весьма высок. Причин тому несколько. Во-первых, за спиной учителя стояло государство, учитель воспринимался как часть государственной машины. Во-вторых, учителя тогда были пусть и небогатыми людьми, но вовсе не нищими — их заработок был чуть больше, чем у большинства родителей их учеников. В-третьих, это были в значительной своей массе очень интеллигентные люди, получившие образование еще до революции. Я уж не говорю о том, что образование тогда крайне ценилось, оно реально открывало путь с социальных низов в элиту общества.
Но вот где-то уже в хрущевскую эпоху, на рубеже 1960-х годов, ситуация постепенно меняется. Образование превращается в массовую машину, классы по 45 человек, учитель в плане заработка ничуть уже не выделяется на общем фоне, да и образован значительно хуже, чем прежние учителя, — он ведь уже выпускник советского пединститута, а не дореволюционного университета. Школьное образование фактически становится механизмом штамповки человека. Отсюда — пренебрежительное отношение к учителю и со стороны учеников, и со стороны родителей.
Сегодня и завтра
— Ну а что же происходит с профессией учителя сейчас?
— Сейчас — это, обобщенно говоря, постсоветское время? Тут ситуация сложная. С одной стороны, в 90-е годы резко понизилась ценность образования в глазах большинства населения. Зачем учиться, если пределом мечтаний для многих стало место продавца в ларьке? Вспомните это время, когда массовой верой стали деньги — причем деньги быстрые и любой ценой. Не то что знания — но даже и «корочки» перестали цениться, тем более что их можно стало попросту купить. Все это влияло и на отношение к учительству. В учителе начали видеть «лузера», неудачника.
А с другой стороны — появились частные школы, лицеи и гимназии с очень высоким уровнем преподавания и высоким уровнем оплаты учительского труда. Учитель в таких школах вновь стал уважаем, фактически его начали воспринимать как представителя элиты.
К концу 90-х годов постепенно в обществе появилось понимание, что все-таки без образования никуда — серьезной карьеры не сделаешь, да и купленные «корочки» могут выйти боком. Конечно, это еще не светлая и бескорыстная тяга к знаниям, но, по крайней мере, не наплевательское отношение к школе. Учитель по-прежнему остается нищим и не слишком уважаемым, но хотя бы перестает восприниматься «лишним человеком». Да и образование, кстати, унифицируется. То, что в начале 90-х считается элитным образованием, к началу 2000-х таковым быть перестает.
Вообще в 2000-е годы, с одной стороны, несколько улучшается финансирование массовой школы, но, с другой, хуже становится школам элитным. Многие из них закрылись — и по экономическим причинам, и в силу чиновничьего произвола. Причем в первую очередь речь идет о школах хоть и платных, но доступных среднему классу. Кто-то до сих пор держится — например, православные гимназии, хотя им тоже приходится нелегко.
Так что, как видим, учительство по-прежнему остается хоть и необходимой, но не слишком уважаемой и не слишком оплачиваемой профессией.
— Не стоит, наверное, углубляться в вопрос «кто виноват». Задам другой классический вопрос: «что делать?». Как поднять престиж учительской профессии?
— Скажу совершенно банальную вещь: государство должно вкладывать в образование деньги, и деньги серьезные. Причем не в образование «вообще», а именно в оплату учительского труда. Учителя, который получает сто тысяч рублей, будут уважать больше, чем получающего десять. Причем надеяться, что в этой сфере сами собой заработают рыночные механизмы, — наивно.
Второе, что нужно сделать, — это пересмотреть содержание образования. Наша школа до сих пор воспроизводит образовательную модель XIX века, что уже становится неадекватным современному положению вещей. Я думаю, какие-то предметы вообще следовало бы убрать из школьной программы, какие-то сделать более функциональными и тем самым облегчить жизнь и ученикам, и учителям.
И третье — давайте перестанем мучить учителя бесконечными бумажками: планами, отчетами. Учитель сейчас работает не столько на учеников, сколько на бюрократов-проверяющих.
И, наконец, надо понять, что речь идет не только о спасении учителя — речь о спасении общества. Одно с другим взаимосвязано. Если мы не хотим развала всего и вся — то должны спасти учителя, должны сделать из него уважаемого человека и дать ему возможность заниматься подлинным образованием и воспитанием, а не фаршировкой мозгов.