Реферат по этике на тему:
«Категория совести в этике»
3. Толкования происхождения совести
4. Виды совести по Э. Фромму
5. Соотношение совести и долга
7. Чистая совесть – выдумка дьявола
9. Список литературы
В любом обществе, равно как и в жизни отдельно взятой личности, всегда присутствуют определённые общественные установки, императивы, цели и проекты, выраженные в форме нормативных представлений о добре и зле, справедливом и несправедливом, о смысле жизни и т.д. Подобные общественные установки в этике именуются моральными ценностями.
Особое место среди них занимают категории Долга и Совести, которые относятся к высшим моральным ценностям. Именно от их правильного понимания во многом зависит наша нравственность: наши поступки, взгляды, оценки. Поэтому, мне кажется, так важно разобраться в сущности этих ценностей.
Категория совести находилась под пристальным вниманием многих философов, мыслителей с древнейших времён. Но в разное время люди воспринимали совесть по-разному, по-разному объясняли её происхождение, характер и назначение.
В современном понимании совесть – это способность к активному самосознанию, самооценке личного отношения к окружающему, к действующим в обществе нравственным нормам.
Совесть наряду с долгом относится к так называемым «личностным категориям морального сознания» (О.Г. Дробницкий): с их помощью общие социально-нравственные требования трансформируются в моральные проблемы конкретного индивида. Они образуют морально-психологический механизм самоконтроля, тесно связанный с ответственностью личности.
Цель данной работы – раскрыть основные вопросы проблемы совести, которые возникают на современном этапе.
Для достижения поставленной цели, мной будут решены следующие задачи:
— раскрыть понятие совести;
— рассмотреть основные аспекты совести;
— рассмотреть понятие совести в соотношении с другими категориями этики.
«Создание внутреннего судилища в человеке. есть совесть» Кант
Человек в жизни руководствуется определёнными моральными принципами, законами, в соответствии с которыми он поступает в той или иной жизненной ситуации. Человек стремится следовать этим моральным, неписанным законам, порой даже вопреки своим желаниям.
Совершенно очевидно, что ценностная, т.е. смысловая или значимая, функция моральных представлений человека столь тесно переплетена с их императивной, т.е. повелительной, функцией, что их трудно порой отделить друг от друга.
Моральные ценности всегда ориентируют человека в его поведении. Это оказывается возможным не в силу того, что человеку выгодно или приятно принимать их во внимание в своих решениях и действиях. Эти ценности функционируют таким образом, что оказывают воздействие на волю человека. Моральные ценности не просто провозглашаются, они всегда провозглашаются еще и в такой форме, которая указывает на необходимость их практического воплощения в действиях. Следование моральным ценностям воспринимается человеком как долг. Неисполнение долга воспринимается как вина и переживается в укорах и муках совести.
Совесть – категория этики, характеризующая способность личности осуществлять моральный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков; одно из выражений нравственного самосознания личности. [3, с.286]
Во многих европейских языках слово «самосознание» этимологически значит «совместное знание». Специфика совести состоит в том, что это есть знание или весть об эмоциональной ценности представлений, имеющихся у нас по поводу мотивов наших действий. В русском языке оно происходит от старославянского «себя ведать» «себя знать». Мы обязаны знать, к чему готовим себя в предвидении критических ситуаций, что было в нас в момент совершения поступка и что после – в раздумьях и переживаниях. Ведь в разговоре с собственной совестью человек как бы стоит лицом к лицу с самим собой и поэтому имеет возможность (или вынужден) быть предельно откровенным. Можно обмануть других, можно умолчать о чём-то нежелательном. Но обмануть собственную совесть невозможно: это свидетель, который всегда с тобой, от которого спрятаться невозможно.
Совесть может проявляться не только в форме разумного осознания нравственного значения совершаемых действий, но и в форме эмоциональных переживаний, например в чувстве угрызения совести. Таким образом, совесть – это субъективное осознание личностью своего долга и ответственности перед обществом. Но форма этого сознания такова, что они выступают как долг и ответственность человека перед самим собой. Руководствуясь личной совестью, человек судит свои поступки как бы от своего собственного имени.
Главная функция совести — самоконтроль. Совесть напоминает человеку о его моральных обязанностях, об ответственности, которую он несет перед другими и перед самим собой. Совестливый человек — это человек с острым чувством морального долга, предъявляющий к себе высокие нравственные требования. Совестливый никогда не относится к себе снисходительно, спрашивает с самого себя по всей строгости, не ища оправданий. Тихий, но настойчивый голос совести — мощнейшее орудие нравственности, он звучит в человеке тогда, когда никакого внешнего контроля нет, и субъект, предоставленный самому себе, казалось бы, мог действовать безо всяких ограничений. Однако ограничителем безбрежной свободы выступает именно совесть, которая есть предостережение и укор со стороны собственного «я». Совесть тревожит личность, не дает ей морально уснуть, заставляет ее корректировать свои поступки согласно ценностям и установлениям, существующим в обществе [1, с.92].
Совесть — феномен эмоциональный, она проявляет себя через глубокие негативные переживания, самоупреки, укоры, через тревожность и озабоченность человека моральностью и гуманностью своего поведения.
Будучи по своей природе эмоциональной, совесть выступает в каком-то смысле как сверхразумная. Что это значит? Конечно, совесть включается только тогда, когда человек знает моральные нормы. Если он не знает их и «морально невинен», то и совесть в нем не может заговорить. Чтобы переживать по поводу собственного отступления от ценностей, нужно их знать и принимать душою. В этом смысле совесть связана с разумом. Однако разум — большой хитрец в отношении того, как найти оправдания для нашего неморального поведения. Когда человек отступает от повелений морали, он обычно говорит себе: «я не мог», «я не успевал», «мои старания все равно не дали бы результата», т. е. ищет рациональные, практические аргументы, обосновывающие собственное несовершенство. Вот здесь и вступает в силу сверхразумная природа совести. Совесть игнорирует рациональные аргументы, многословные рассуждения и витиеватые доказательства. Она приходит к человеку чувством, которое без слов говорит: «Ты лжешь себе, ты мог повести себя по-другому». Совесть упрекает молча, но неотступно. Она заставляет людей говорить самим себе правду и в конце концов прилагать реальные усилия для исправления ситуации, если это, конечно, возможно.
Всегда ли права совесть? Думаю, что утверждать так было бы некорректно. Парадоксальность, внутренняя противоречивость совести издавна хорошо знакомы исследователям этого вопроса: многие из них утверждают, что помимо «правильной» есть и «ложная» совесть, которая искажает, утрирует, превращает зло в добро и наоборот.
Совесть — чувство ответственности за конкретно понятый долг, это внутренний самоотчет за выполнение совершенно определенных моральных обязанностей, которые далеко не всегда совпадают с обязанностями абстрактного морального субъекта и могут далеко от них уклоняться. Человек может считать своим долгом совершение кровной мести и мучиться упреками совести за то, что не мог ее совершить. В подобных случаях всегда встают вопросы: является ли истинным то добро, перед которым мы держим отчет? Тем ли идеалам мы служим? Возникает проблема иерархии ценностей, рефлексии по поводу самих установок нашей совести. И здесь совесть неизбежно вновь возвращается к разуму, без которого человек не может совершить верный выбор в сложной ситуации [1, с.93].
Толкования происхождения совести.
Субъективная форма проявления совести послужила источником множества идеалистических мистификаций данного понятия в истории этической мысли. До сих пор вопрос об истинных истоках совести остаётся открытым, ведь он затрагивает психологические аспекты человеческого существования, находящиеся за границами возможного эмпирического познания. Именно потому в разные периоды развития этической мысли на вопрос о толковании совести отвечали по-разному.
А.А. Милтс говорит следующее: «Совесть – зеркало, отражающее, в какой мере утвердились доброта, честность, ответственность, в какой мере они затронули чувства, убеждения, мотивы поступков, волю, характер и даже подсознание. Именно совесть показывает, что достигнут качественный скачок в нравственном развитии личности – моральная автономия, моральное право оценивать, судить себя, достигнута глубокая моральная рефлексия». [5, с.275]
Совесть можно рассматривать также как психологическую способность человека к раскаянию. Это своеобразный моральный катарсис человека, очиститель души, своеобразный моральный стресс, создаваемый конфликтом между сознанием и подсознанием, высокими и низкими стремлениями, намерениями и результатами деятельности. Согласно З.Фрейду, совесть воплощается в понятии Super-Ego, «идеальное Я». Это «идеальное Я» создаёт в человеке духовное напряжение, потому что ему трудно согласоваться с «реальным Я» и подсознательными стремлениями, которые совесть призвана контролировать и умерять. Но подавленные инстинкты так или иначе проявляются в поведении. Совесть потому-то и возникает, что для человека характерна амбивалентность чувств – несогласованность, противоречивость нескольких одновременно испытываемых эмоций, например любовь и ненависть, жалость и агрессия.
Очень часто совесть противопоставляют не только повиновению внешним авторитетам, но также и требованиям, предъявленным человеку обществом. Именно на таких позициях стоит экзистенциализм. Совесть – это голос общества в душе человека, стоящий на страже потребностей, ценностей, интересов других. Евгений Богат так определил совесть: «. это народ в тебе, это человечество в тебе, это твоё бессмертие».
Можно также сказать, совесть как внутренний контролёр тесно связана с общественным сознанием как внешним моральным контролёром. Но именно через манипуляцию общественным мнением открывается доступ к манипуляции совестью личности, особенно когда личность недостаточно самостоятельна.
Пожалуй, именно поэтому совесть также можно определить как морально-психологический защитный «механизм», который одновременно помогает личности преодолеть отчуждение от окружающей среды.
В иды совести по Э. Фромму
Интереснее понимание совести дано в работах психоаналитика Эриха Фромма. Фромм считает, что совесть бывает двух видов — авторитарная и гуманистическая. Различие в понимании этих двух видов совести Э. Фромм обозначил следующим образом: «Есть не только отцовская, также и материнская совесть. Есть голос, который повелевает нам исполнить нам наш долг; и есть голос, который велит нам любить и прощать других людей и самих себя».
Авторитарная совесть выражает нашу подчиненность внешнему авторитету. При авторитарной совести мы некритически усваиваем повеления некоей внешней силы, религиозной или социальной, и выполняем ее волю, потому что боимся. Подчиняясь авторитарной совести из страха наказания, человек следует повелениям, которые далеки от его собственных интересов. Власть преследует свои корыстные цели и использует индивидов лишь как средство, принуждая их к подчинению с помощью формирования механизмов авторитарной совести. Главной добродетелью в этом случае будет послушание, исполнительность, а главной виной – самостоятельность, непослушание, которое порождает чувство вины и угрызения совести. Если человек отступает от велений власти, он чувствует себя виноватым перед ней и страдает, боясь последующего наказания. Но как только люди понимают, что власть утратила силу и ничем не может им повредить, они тотчас теряют свою авторитарную совесть и больше не подчиняются тому, перед чем еще вчера робели и преклонялись.
В гуманистической же этике развитое чувство совести выражается в способности к верной оценке фактов и собственной роли в том или ином действии, в способности соотнести это действие с общечеловеческим и индивидуальным пониманием добра и зла и в переживании по этому поводу. Гуманистическая совесть, по Фромму, это голос самого человека, лучшего начала в нем, способного на саморазвитие. Гуманистическая совесть не дает людям быть рабами, безропотно подчиняться чужим интересам, тратить жизнь впустую. Она призывает к самореализации, к воплощению в действительность лучших своих сил и возможностей, к тому, чтобы строить свою жизнь в гармонии с другими людьми. Иногда голос совести звучит косвенно через страх старости или смерти, когда человек вдруг понимает, что он не состоялся и не выполнил долга перед самим собой. Совесть — это призыв.
Совесть как зов была понята в XX в. еще одним выдающимся мыслителем Мартином Хайдеггером. Совесть для него сродни истине. Она заставляет человека вспомнить о своей конечности, смертности и вынырнуть из обезличенного обыденного мира, обернувшись к вопросу о Бытии и к теме собственной неповторимой индивидуальности. «Зов совести приходит в молчании» [1, с.94].
Соотношение долга и совести.
На мой взгляд, особый интерес представляет вопрос о соотношении долга и совести. Взаимосвязь между этими двумя этическими категориями носит весьма сложный характер.
С одной стороны, они образуют единый морально-психологический механизм регуляции поведения личности, в котором совесть выступает в качестве основания для выполнения долга.
С другой стороны, между совестью и долгом могут возникать конфликты, порождающиеся, как правило, несовпадением целей и интересов личность и общества. Вопрос о правоте совести или долга зависти от обстоятельств, от правильного или неправильного понимания долга.
Ведь в совести решения, действия и оценки соотносятся не с мнением или ожиданием окружающих, а с долгом. Совесть требует быть честным во мраке — быть честным, когда никто не может проконтролировать тебя, когда тайное не станет явным, когда о возможной твоей нечестности не узнает никто.
Субъективно совесть может восприниматься как хотя внутренний, но чужой голос (в особенности, когда он редко о себе заявляет или к нему редко прислушиваются), как голос, как будто независимый от «я» человека, голос «другого я». Отсюда делаются два противоположных вывода относительно природы совести. Один состоит в том, что совесть — это голос Бога. Другой состоит в том, что совесть — это обобщенный и интериоризированный (перенесенный во внутренний план) голос значимых других. Так что совесть истолковывается как специфическая форма стыда, а ее содержание признается индивидуальным, культурно и исторически изменчивым. В крайней форме этот вывод обнаруживается в положении о том, что совесть обусловлена политическими взглядами или социальным положением индивида.
Эти точки зрения не исключают друг друга: первая акцентирует внимание на механизме функционирования зрелой совести, вторая — на том, как она созревает, формируется; первая рассматривает совесть по преимуществу со стороны ее формы, вторая — со стороны ее конкретного содержания. Совесть в самом деле формируется в процессе социализации и воспитания, через постоянные указания ребенку на то, «что такое хорошо и что такое плохо» и т.д. На ранних стадиях становления личности совесть проявляется как «голос» значимого окружения (референтной группы) — родителей, воспитателей, сверстников, как повеление некоторого авторитета, и соответственно обнаруживается в страхе перед возможным неодобрением, осуждением, наказанием, а так же в стыде за свое действительное или мнимое несоответствие ожиданиям значимых других. В практике воспитания обращение воспитателя к совести ребенка, как правило, и выражает требование исполнительности, послушности, соответствия предписываемым нормам и правилам. Но так обстоит дело с точки зрения развития этой нравственной способности. Однако сформированная совесть говорит на языке вневременном и внепространственном. Совесть — это голос «другого я» человека, той части его души, которая не обременена заботами и утешениями каждого дня;совесть говорит как бы от имени вечности, обращаясь к достоинству личности. Совесть — это ответственность человека перед самим собой, но собой как носителем высших, универсальных ценностей [2, с.264].
Раз совесть указывает на соответствие или несоответствие поступка долгу, то, стало быть, «поступок по совести» — это поступок из чувства долга, это поступок, которого требует совесть. Совесть же настаивает на исполнении долга. О долге в отношении совести Кант сказал:
«Культивировать свою совесть, все больше прислушиваться к голосу внутреннего судьи и использовать для этого все средства».
И это — тот долг, который человек имеет перед самим собой: совершенствоваться, в том числе в честном и последовательном исполнении долга.
Совестьпредставляет собой способность человека, критически оценивая свои поступки, мысли, желания, осознавать и переживать свое несоответствие должному — неисполненность долга.
Моральное сознание интригует заключениями, которые здравому уму кажутся то логическими кругами, то тавтологиями. Но это все знаки автономии морального духа, который не может вывести себя ни из чего и, не умея успокоиться, утверждает себя через себя самого [2, с.265].
Как автономен долг, так и совесть человека, по существу, независима от мнения окружающих. В этом совесть отличается от другого внутреннего контрольного механизма сознания — стыда. Стыд и совесть в общем довольно близки. В стыде также отражается осознание человеком своего (а также близких и причастных к нему людей) несоответствия некоторым принятым нормам или ожиданиям окружающих и, стало быть, вины. Однако стыд полностью сориентирован на мнение других лиц, которые могут выразить свое осуждение по поводу нарушения норм, и переживание стыда тем сильнее, чем важнее и значимее для человека эти лица. Поэтому индивид может испытывать стыд — даже за случайные, непредполагаемые результаты действий или за действия, которые ему кажутся нормальными, но которые, как он знает, не признаются в качестве таковых окружением. Логика стыда примерно такова: «Они думают про меня так-то. Они ошибаются. И тем не менее мне стыдно, потому что про меня так думают».
Логика совести иная. И это было осмыслено исторически довольно рано.
Демокрит, живший на рубеже V и IV вв. до н. э., еще не знает специального слова «совесть». Но он требует нового понимания постыдного: «Не говори и не делай ничего дурного, даже если ты наедине с собой. Учись гораздо более стыдиться самого себя, чем других». И в другом месте: «Должно стыдиться самого себя столько же, сколько других, и одинаково не делать дурного, останется ли оно никому неизвестным или о нем узнают все. Но наиболее должно стыдиться самого себя, и в каждой душе должен быть начертан закон: «Не делай ничего непристойного» [2, с.263].
Чистая совесть – выдумка дьявола.
В обычной речи мы можем употреблять выражения «спокойнаясовесть» или «чистая совесть». Под ними понимают факт осознания человеком исполненности своих обязательств или реализации всех своих возможностей в данной конкретной ситуации.
На эту тему существуют два противоположных взгляда. Один взгляд, выражаемый, в частности, Альбертом Швейцером, состоит в том, что чистая совесть как таковая невозможна. Это все равно, что круглый квадрат или сапоги всмятку. Если совесть — значит, непременно больная.
Строго говоря, в таких случаях речь идет о достоинстве, а слова «чистая совесть» могут выражать только амбицию человека на то, что им достигнуто совершенство, на внутреннюю цельность и гармоничность. Состояние «чистой», «успокоившейся» совести (если принимать это словосочетание в буквальном смысле) есть верный признак бессовестности, т.е. не отсутствия совести, а склонности не обращать внимание на ее суждения. Неспроста принято считать, что «чистая совесть» — это выдумка дьявола.
В подобном случае приводится тот аргумент, что человек совестливый по мере своего самосовершенствования предъявляет к себе все более высокие требования. Он становится суперчувствительным к малейшему своему отступлению от моральных образцов и начинает переживать такие тонкости, которых обычный индивид и вовсе не заметит. Он все время страдает от своего несовершенства и его совесть, как открытая рана. Тот же, кто говорит, что его совесть чиста, просто не имеет совести, потому что совесть как раз и есть инструмент, указывающий на уклонение от долга. Но ведь мы не ангелы! Мы постоянно грешим, попустительствуем своим слабостям, и, значит, чистая совесть — не более чем иллюзия или самообман [2, с.261].
Высший моральный долг человека состоит в том, чтобы содействовать благу других людей и совершенствоваться, в частности в исполнении долга. Совершенствование — потенциально бесконечно. Предположение индивида о том, что он достиг совершенства, свидетельствует о его несовершенстве.
Особенно резко критикует чистую совесть Ф.Ницше: «Человек. измыслил чистую совесть, чтобы ощущать удовлетворение своей душой как чем-то простым; и вся мораль является смелой продолжительной фальсификацией, с помощью которой только и возможно чувство удовлетворения при созерцании своей души».
Другой взгляд состоит в том, что признавать свою совесть чистой возможно и нужно. Чистая совесть — это сознание того, что ты в общих чертах справляешься со своими моральными обязанностями, что за тобой нет существенных нарушений долга и крупных отступлений от нравственных ориентиров. Зачем надо мучиться, если ты действительно выполняешь то, что положено, и делаешь это честно и охотно? Ощущение чистой совести дает человеку уравновешенность, спокойствие, способность оптимистично и бодро смотреть в будущее. Если у морального индивида возникнут реальные основания для сомнений в правильности того или иного своего поступка, индикатор-совесть моментально заработает. Это произойдет даже раньше, чем возникнет рефлексия, чем появится мысль — «что-то не так». Но там, где таких реальных оснований нет, изобретать себе муки и посыпать голову пеплом совершенно незачем. Совестливость не должна становиться болезнью, мазохистской страстью, тем самым самоуничижением, которое паче гордыни. В этом случае человек может так увлечься муками совести, что забудет о реальной жизни, которая продолжается.
Чистая совесть — нормальное состояние человека, выполняющего моральный долг, это награда за нравственные усилия. Именно так считает российский ученый XX в. Г. Бандзеладзе. Без чистой совести добродетель потеряла бы всякую ценность, утверждает он. [2, с.261].
Но уверенность в чистоте собственной совести есть либо лицемерие, либо знак нравственной неразвитости, слепоты в отношении собственных оплошностей и ошибок, неизбежных для каждого человека, либо свидетельство успокоенности и, значит, смерти души. Наоборот, в ощущении нечистоты собственной совести — надежда. В муках совести — не только презрение к самому себе, но и тоска по просветлению и самоочищению, а значит, желание исправить ошибку, ответить за преступление. В муках совести — усилие к совершенству. Муки совести знаменуют неприятие себя как такового. В осуждении себя состоит раскаяние, или покаяние, как явно выраженное сожаление о содеянном и намерение (или по крайней мере надежда) не совершать впредь того, что будет достойно сожаления. В признании своей вины (которое может принимать форму исповедального признания) и в осознанном принятии наказания, искупляющеговину, это намерение может перейти в решимость. В строгом смысле слова эта решимость и есть добродетель вообще: как стойкость человека в исполнении своего долга — вопреки естественным колебаниям, сомнению, скептицизму, унынию.
Гораздо чаще встречающееся выражение «свобода совести» обозначает право человека на независимость внутренней духовной жизни и возможность самому определять свои убеждения; в узком и более распространенном смысле «свобода совести» означает свободу вероисповедания и организованного отправления культа.
Однако в собственно этическом смысле слова совесть не может быть иной, как свободной, а свобода в последовательном своем выражении — ничем иным, как жизнью по совести.
В заключение стоит подвести итоги вышесказанному.
Итак, совесть — особый морально-психологический механизм, который действует изнутри нашей собственной души, придирчиво проверяя, выполняется ли долг. Главная функция совести — самоконтроль. Фромм считает, что совесть бывает двух видов — авторитарная и гуманистическая.
Рассматривая историю развития этической мысли, очевидно, что в разное время совесть и её истоки трактовались различным образом. Наиболее известными являются следующие два толкования совести: как голос «внутреннего Я» человека, внутренний контролёр или голос Бога внутри человека; как голос общества, внутренний закон, сформированный под влиянием общественного мнения.
В обычной речи мы можем употреблять выражения «спокойная совесть» или «чистая совесть». Под ними понимают факт осознания человеком исполненности своих обязательств или реализации всех своих возможностей в данной конкретной ситуации.
На эту тему существуют два противоположных взгляда. Один взгляд, состоит в том, что чистая совесть как таковая невозможна. Другой взгляд состоит в том, что признавать свою совесть чистой возможно и нужно. Чистая совесть — это сознание того, что ты в общих чертах справляешься со своими моральными обязанностями, что за тобой нет существенных нарушений долга и крупных отступлений от нравственных ориентиров.
Понятие совести тесно взаимосвязано с другими этическими категориями и понятиями, такими как категория долга, понятие стыда. Однако, они не явдяются тождественными.
Завершая разговор о совести, можно сказать, что она всегда выступает как особого рода внимательность, как осторожное замедление рассмотрения морального сюжета и чуткое вслушивание в ход внутренних и внешних событий — все ли в порядке? Не нужно ли переосмыслить происходящее и предпринять душевные и практические усилия, чтобы восстановить нарушенную моральную гармонию?
Список использованной литературы
1. Золотухина-Аболина Е.В. Курс лекций по этике. – Ростов н/Д. Феникс, 1999
2. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. Учебник. – М.: Гардарики, 2003
3. Словарь по этике под редакцией Кона И.С./ издание третье/ М. – Издательство политической литературы, 1975
4. Этика. Учебное пособие под общей редакцией Мишаткиной Т.В. и Яскевич Я.С. / третье издание/ – Мн. ООО Новое знание, 2004
5. Этическая мысль: Научно-публицистические чтения. – М.: Политиздат, 1990
6. Очерк истории этики под редакцией Чагина Б.А., Шахановича М.И., Мелещенко З.Н. – М.: Мысль, 1969
7. Системность и общество. Афанасьев В.Г. – М., 1990.
Источник
|