Статуэтка кинотавра как выглядит
История и награды Открытого российского кинофестиваля «Кинотавр»
История и награды Открытого российского кинофестиваля «Кинотавр»
«Кинотавр», ежегодно проводимый в городе Сочи, является смотром-конкурсом фильмов, получивших экспертную оценку членов отборочной комиссии.
«Кинотавр» ведет свою историю с 1991 года. Предшественником «Кинотавра» был «Фестиваль некупленного кино», организованный в 1990 году в Подольске негосударственной независимой компанией «Подмосковье» под руководством Марка Рудинштейна. Возникновение такого фестиваля было связано с сокращением финансирования российского кинопроизводства времен перестройки.
Начинание получило поддержку кинематографической общественности, и в 1991 году в Сочи родился национальный фестиваль «Кинотавр», который возглавили Марк Рудинштейн и Олег Янковский, бессменный президент фестиваля с 1993 года по 2004 год.
18 мая 1993 года было подписано «Положение об Открытом российском кинофестивале», в котором говорилось, что фестиваль «Кинотавр» будет проводиться ежегодно в начале лета. Кинофестиваль стал государственным и приобрел статус, равный Московскому международному кинофестивалю.
В 2005 году «Кинотавр» сменил владельцев. Основатель «Кинотавра» Марк Рудинштейн передал свое детище президенту «СТС Медиа» Александру Роднянскому и генеральному директору компании «Профит» Игорю Толстунову. Был создан попечительский совет фестиваля.
Фестиваль претерпел существенные изменения. Новые собственники отказались от международной программы, уступив это направление Московскому международному кинофестивалю. Была значительно расширена деловая часть: официальные семинары и мастер-классы стали сочетаться с проходящим параллельно с «Кинотавром» кинорынком, где фильмы отбираются для последующего проката, что привело к увеличению бюджета с нескольких миллионов рублей до 4,5 миллионов долларов, а сам «Кинотавр» получил признание как главный российский кинофорум.
Логотипом фестиваля стал золотой круг, верхняя половина которого изображает солнце, а нижняя – море. Соответственным образом был оформлен и новый приз «Кинотавра».
Задача кинофестиваля – презентация новейших кинопроизведений, поддержка творческих поисков мастеров и молодых кинематографистов, продвижение российского кино, повышение авторитета киноискусства, его значения в жизни общества и, как следствие, реальное воздействие на кинопроцесс.
В рамках кинофестиваля проводятся: конкурсная программа полнометражного игрового кино; конкурсная программа «Кинотавр. Короткий метр» короткометражного игрового кино; программа жанрового кино «Кино на площади»; специальные показы Showcase для иностранных гостей: дистрибьюторов, журналистов, директоров и представителей международных кинофестивалей; специальные и информационные показы, ретроспективы. В рамках проведения кинофестиваля осуществляется питчинг (конкурс кинопроектов) в целях рекламы и поиска инвесторов по продвижению кинофильмов, находящихся на стадии производства, на российском и зарубежном кинорынках. Наиболее интересные проекты получают возможность быть представленными на фестивале.
Программа кинофестиваля, кроме просмотров картин, включает в себя разнообразные культурные мероприятия – мастер-классы, пресс-конференции, многочисленные деловые и дружеские встречи, творческие дискуссии.
Правила отбора конкурсных фильмов оговорены в регламенте фестиваля: для участия в конкурсной программе принимаются художественные полнометражные фильмы, производства предыдущего года, не принимавшие участия в российских фестивалях, не транслировавшиеся по телевидению и не выходившие в прокат.
Для участия в конкурсной программе «Кинотавр. Короткий метр» принимаются короткометражные игровые ленты продолжительностью не более 30 минут.
Окончательное решение о включении фильма в конкурсную программу полнометражного кино принимает отборочная комиссия.
Фильмы конкурсной программы оценивает жюри ведущих мастеров отечественной культуры в количестве не менее семи человек. Председатель жюри имеет два голоса. Фильмы конкурсной программы «Кинотавр. Короткий метр» оценивает жюри в количестве не менее четырех человек. Председатель жюри имеет два голоса.
В состав обоих жюри не могут входить лица, участвующие в создании или коммерческом прокате конкурсных картин. Все члены жюри должны воздерживаться от публичных высказываний по поводу конкурсных картин до закрытия фестиваля.
Призеры фестиваля награждаются призами-статуэтками, денежными призами и дипломами фестиваля.
На фестивале «Кинотавр» присуждаются призы и дипломы: главный приз в конкурсе полнометражных фильмов (денежный приз в размере 625 тысяч рублей); за лучшую режиссуру; за лучший дебют; за лучшую женскую роль; за лучшую мужскую роль; за лучшую операторскую работу. Приз имени Григория Горина вручается за лучший сценарий, приз имени Микаэла Таривердиева – за лучшую музыку к фильму.
Также жюри может вынести особое упоминание – в этом случае выдается диплом фестиваля.
На церемонии открытия фестиваля вручаются призы за вклад в киноискусство.
В конкурсной программе «Кинотавр. Короткий метр» жюри присуждает приз (денежный приз в размере 125 тысяч рублей, пленка Kodak 3 тысячи метров) за лучший фильм и диплом.
Денежный приз выплачивается путем выдачи наличных денежных средств или путем перечисления на лицевой счет банка призера до 31 декабря текущего года.
Президентом фестиваля «Кинотавр» является Александр Роднянский, председателем попечительского совета – Федор Бондарчук, программным директором фестиваля – Ситора Алиева.
На XXII фестивале «Кинотавр» в 2011 году приз за лучший сценарий имени Григория Горина получили Гоша Куценко, Виктор Шамиров и Константин Юшкевич, написавшие сценарий к картине «Упражнение в прекрасном».
Приз за лучшую операторскую работу присудили Ибену Булле за фильм «Портрет в сумерках».
Приз за лучшую мужскую роль жюри «Кинотавра» присудило Константину Юшкевичу за фильм «Упражнение в прекрасном».
Награду за лучшую женскую роль получила актриса Татьяна Шаповалова за фильм «Охотник».
Приз за лучшую музыку был присужден Александру Маноцкову за киноленту «Мой папа – Барышников».
Спецприз жюри «за сочетание красоты и таланта» был вручен Оксане Фандере за работу в картине Александра Гордона «Огни притона».
Победителем в конкурсе короткометражных фильмов был признан фильм Михаила Сегала «Мир крепежа».
Основной конкурс XXIII Открытого российского кинофестиваля «Кинотавр» пройдет в Сочи с 3 по 10 июня 2012 года.
Между бандитами и скрепами: как родился «Кинотавр» — эталонный российский кинофестиваль
«Кинотавр» — эталонный российский кинофестиваль — был одной из первых значимых вех 90-х, сопровождающих нас по сей день. В обратной проекции значение «Кинотавра» укрупняется. Роскошная попсовая гулянка на морском берегу с участием «всех-всех-всех», сама того не ведая, объединяла и структурировала поток фильмов, снимавшихся в свободной России без цензуры и редактуры. Сергей Лаврентьев в рамках проекта ИК «Пролегомены» (куратор — Елена Стишова), посвященного постсоветскому кино, рассказывает о рождении самого влиятельного фестиваля российского кино и его противоречивом основателе Марке Рудинштейне.
В 2019 году главный национальный российский кинофестиваль «Кинотавр» отмечал свое 30-летие. В Сочи съехались едва ли не все звезды отечественного киноискусства и кинобизнеса. Не было лишь человека, который придумал этот фестиваль, сделал «Кинотавр» тем, чем он сейчас для нас является.
Конечно, 30-летие — не совсем юбилей. Однако и пять лет назад, когда дата была по всем понятиям круглая, Марка Рудинштейна в знаменитой гостинице «Жемчужина» не было.
Единственным, кто упомянул творца сочинского экранного смотра, отдал ему должное в официальном выступлении, оказался новый владелец бренда, умный и интеллигентный Александр Роднянский. Остальные в лучшем случае молчали. А в худшем, следуя «славной традиции», восхваляли нового начальника и хулили предыдущего.
Впрочем, в данном случае, дело не только в традиции. Марк сильно подставился. Он написал книгу, дал несколько интервью и даже записал телепередачу, которая, правда, в последний момент в эфир выпущена не была. Устно и письменно было объявлено городу и миру о фестивальном закулисье. О том, как жили и что делали в неофициальной обстановке кумиры миллионов отечественных зрителей.
Так как дело происходило десяток лет назад, публика не привыкла еще к тотальному поглощению компромата на знаменитостей — последние сильно обиделись. Добились вышеупомянутого запрета телешоу. На письменные эскапады ответили в том смысле, что нетактично, мол, и некрасиво. Ему, безродному выскочке, позволили приблизиться к миру звезд, а он отплатил черной неблагодарностью.
Надо признать — кое-какие основания для подобных рассуждений у «звезд экрана» имелись. Судьба Рудинштейна — красноречивое подтверждение хрестоматийного «кто был ничем, тот станет всем».
Еще в середине 1980-х Марк принадлежал к «цеховикам» — так в СССР именовали тех, кто стремился зарабатывать деньги, не оглядываясь на «нормы социалистической законности». И прелести советской пенитенциарной системы были знакомы ему не понаслышке. И даже не важно, за что он попал в тюрьму. За деятельность концертного администратора или за нелегальный прокат «Великолепной семерки» в отдаленных городах и весях Страны Советов…
Когда подобного рода деятельность была легализована и ее приверженцы стали именоваться предпринимателями, Марк Григорьевич Рудинштейн решил окончательно посвятить себя кинематографу.
Бушевала перестройка. Революционное начальство Союза кинематографистов призывало смотреть высокохудожественное кино и одновременно с этим перевело прокат на рыночные рельсы. Руководители провинциальных киновидеообъединений приезжали в столицу и приобретали для демонстрации в своих регионах совсем не художественное, а исключительно развлекательное кино. Масса картин, созданных советскими мастерами, оказалась невостребованной.
Тут-то звезда Марка Григорьевича и взошла.
В подмосковном Подольске в разгар перестройки, весной 1990-го он организовал приснопамятный Фестиваль некупленных фильмов, взволновавший и кинопрессу, и кинематографическую общественность. Нельзя сказать, что результатом этого события стал широчайший показ лент киносмотра в советском прокате. Он уже практически умер. Однако люди, создававшие фильмы, которые стали вдруг никому не нужны, возрадовались появлению энергичного бизнесмена, предоставившего им возможность хоть какого-то контакта со зрителем. Поддержка «творцов» окрылила Рудинштейна, подпитала его неукротимую энергию. Он решил продолжить начатое. И перенес киносмотр из заштатного Подольска на самый знаменитый российский курорт. Ведь за исключением Москвы и Берлина все крупные кинофестивали планеты проходят у моря или в горах. Благодаря неутомимому Марку, Сочи предоставилась возможность стать российской киностолицей.
Разумеется, формат «некупленных картин» для Сочи не подходил. Решили сделать два конкурса — «Кино для всех» и «Кино для избранных». А когда при обсуждении кто-то заметил, что получится не фестиваль, а кентавр какой-то, кинокритик Алена Бокшицкая ответила:
Так родилось название.
Было на дворе начало 1990-х. Эпоха первоначального накопления капитала отличалась в постсоветской России хрестоматийной дикостью. Вчерашние бандиты вышли из тени, обрядились в малиновые пиджаки. У них стали брать интервью, именовать бизнесменами. Деятели всевозможных искусств, нимало не стесняясь, принялись обхаживать новых властителей, брать у них деньги на творчество и на жизнь.
Контактов с «новыми русскими» у Рудинштейна имелось достаточно. И — да, конечно, в первую «кинотавровскую пятилетку» персонажей прежде сомнительной, а ныне вполне приемлемой репутации в Сочи можно было встретить повсеместно. Они давали Марку деньги на фестиваль, а взамен получали возможность выпивать с кумирами их бедного советского детства и отрочества.
Безусловно, и сам Марк Григорьевич был счастлив пребывать в высшем кинообществе. Но прошло время, и те именитые, кто жаловал Марка дружбой, принялись его обличать, забыли, как сидели в московской приемной владельца «Кинотавра», чтобы получить ангажемент на приезд в Сочи жены (мужа), матери, тещи, дочери, сына, внука с няней, собачки и кошечки…
Впрочем, может, и не забыли. Поэтому и обличали столь страстно…
Рудинштейн вовсе не стремился превратить сочинский фестиваль в бандитский притон. Он был вынужден платить долги фестиваля, принимая новых русских с наколками и золотыми цепями. Параллельно он пытался привлечь внимание государства к смотру отечественного кинематографа. На исходе первого десятилетия «Кинотавра» эти попытки привели к памятному визиту незабвенного Виктора Степановича Черномырдина, в то время премьер-министра. Он прибыл на торжественную церемонию открытия, пригласил в свою резиденцию в Красной Поляне «кинотаврическое» начальство… Победа Рудинштейна оказалась пирровой.
У него всегда было много врагов. На первом, еще досочинском этапе главным оппонентом был бывший цветочный король столицы Исмаил Таги-Заде, закупивший добрую сотню американских боевичков серии «Б», которые отечественные прокатчики с восторгом показывали в своих хиреющих кинотеатрах, не допуская в них «национальный продукт», пестуемый Рудинштейном. После визита Черномырдина в ряды недругов встали многие кинематографисты, опасавшиеся, что государство примется субсидировать «Кинотавр», а им на творчество и жизнь ничего не останется.
Однако самым коварным врагом, победившим-таки неукротимого Марка, оказалось Время.
Государственная поддержка фестиваля всегда была крайне незначительной. Чтобы получить эту малость, Рудинштейну пришлось придумать пост президента фестиваля. Создатель «Кинотавра» прекрасно понимал, что ему — немолодому, низкорослому человеку непопулярной национальности — добыть деньги у начальства будет практически невозможно. Здесь нужен был человек, одно появление которого в высоком кабинете заставит чиновника достать ручку и подписать бумагу. Выдающийся артист Олег Иванович Янковский, принявший пост президента фестиваля, первые десять лет замечательно справлялся с этой задачей. Когда в начале неведомого века в России появился новый руководитель, любимым фильмом которого является «Щит и меч», было ощущение, что уж теперь-то все финансовые проблемы главного национального фестиваля будут решены…
Год от года становилось лишь хуже. Обаяние Янковского, увы, больше не работало. Марк задумался о продаже детища. Поначалу нашлась солидная и богатая компания, пригласившая на фестиваль аж самого Филиппа Киркорова и искренне не понимавшая, зачем там еще кино какое-то крутят? Потом были переговоры с предприимчивой дамой-режиссершей, обещавшей использовать родственные контакты с сильными мира сего… Наконец, ко всеобщей радости и удовольствию, появился замечательный Александр Роднянский, придавший фестивалю лоск и шарм, сделавший его бизнес-площадкой, определяющей новые тренды (и рождающей бренды) российского кино.
Так кем же останется в истории Марк Григорьевич Рудинштейн?
Полукриминальным авторитетом, устроившим киношную пьянку-гулянку у моря? Или человеком, спасшим отечественное кино, подарившим кинематографистам иллюзию продолжения жизни в тот момент, когда ее, жизни, уже практически не было?
Парадоксальным образом киноколлапс конца 1990-х был вызван тем, что производство картин возросло до 500 в год. Но — силы небесные! — что это были за фильмы! Их ставили все кому не лень. И даже те, кому лень. Сценаристы и операторы, звукорежиссеры и монтажеры, художники и композиторы, артистки и артисты… Большая часть произведенного никогда и нигде не демонстрировалась и не хранится сейчас в Госфильмофонде. Картины исчезли, будто никогда и не было их на свете.
Некоторое время зрители по инерции еще посещали кинотеатры, где шли боевички Таги-Заде, но инерция быстро прошла. К середине 1990-х кинозалы стали массово закрываться или перепрофилироваться. А в это время в Сочи звезды советского кино надевали вечерние платья и смокинги, шествовали по синей дорожке к Зимнему театру под восторженные крики и аплодисменты курортной публики. И казалось всем — и звездам, и зрителям, что никакой смерти кино нет, что все идет так же, как раньше…
Кстати, о звездной дорожке.
Люди, занимающиеся сегодня российскими фестивалями, которые проводятся теперь едва ли не в каждом областном центре, прекрасно знают, что для местного начальства эта самая дорожка является самым главным мероприятием, если не считать банкетов и песен-танцев на открытии-закрытии. Вслед за гостями главного курорта нынче жители Иванова и Казани, Благовещенска и Южно-Сахалинска твердо знают, что в означенный срок надо идти к этой самой дорожке, восторженно кричать и аплодировать.
И никто не задумывается над тем, что до Рудинштейна никаких дефиле звезд ни на Московском фестивале, ни на Всесоюзных не было. Конечно, не Марк это выдумал. Он просто перенес западную традицию в родные палестины. Народу радостно. Начальству приятно пройтись рядом с Машковым — Хабенским. Ну и самим кумирам миллионов тоже как-никак почетно.
Пересменка поколений: какими были первые 30 лет «Кинотавра»
Начало этой истории само по себе похоже на завязку авантюрного романа или приключенческого фильма. Итак, 1990 год, Советский Союз планомерно трещит по швам, свободы становится больше, а денег все меньше. Бывший директор эстрадных программ Росконцерта, успевший угодить в процессе этой деятельности в тюрьму (но вышедший за недостатком улик), один из организаторов легендарного, первого в СССР рок-фестиваля в Подольске одессит Марк Григорьевич Рудинштейн решает провести первый «Фестиваль некупленного кино». Киносмотр проходит под эгидой созданной незадолго до этого Рудинштейном фирмы «Подмосковье», в рамках деятельности которой Марк Григорьевич практиковался в кинодистрибуции. Фестиваль имеет резонанс (что неудивительно в условиях краха всего и вся, включая киноиндустрию) и уже спустя год переезжает в Сочи, получив имя «Кинотавр». Вторым человеком в этом предприятии становится Олег Янковский. Таким образом, Рудинштейн обеспечивает организационную часть, а Янковский — авторитет и кредит доверия у понемногу впадающих в отчаяние отечественных кинематографистов.
На долгие годы — до самого начала нулевых — «Кинотавр» превращается в любимейший фестиваль русских кинодеятелей. О звездных заплывах и загулах, о том, как Янковский играл в шахматы (а Кобзон — на игровых автоматах), наконец, о вечеринках, проводившихся на дне осушенного бассейна гостиницы «Жемчужина» сегодня любят рассказывать легенды все очевидцы — от журналистов до сотрудников отеля. И дело тут не в сомнительном шике эпохи первоначального накопления капитала, а в том, что Рудинштейн и «Кинотавр» создали уникальную, максимально демократичную площадку для самого разного рода коммуникации между участниками киноиндустрии. Ведь в каком бы бедственном положении эта самая индустрия на тот момент ни находилась, энтузиазм тех, кто решал заниматься кино, возрастал тем больше, чем менее благоприятными были условия. А для взаимной подпитки всегда нужна площадка, форум — в классическом античном понимании. «Кинотавр» стал местом, где режиссеры, актеры, операторы, критики и прочие участники процесса могут элементарно посмотреть друг другу в глаза, почувствовать себя не разрозненными авторами, а полноценным сообществом. Иными словами, фестиваль стал первым негосударственным предприятием такого рода, доказавшим, что, несмотря на все сложности переходного периода, кинематограф в стране все еще может существовать.
Другое дело, что существование это проходило сообразно эпохе. Летопись «Кинотавра» первого «рудинштейновского» периода пестра и прерывиста. Продюсер рассказывает, что деньги доставать было сложно, и не отрицает, что периодически помогали бандиты — «просто за присутствие на фестивале». Отражение этих сложностей можно увидеть и в списках победителей первого десятилетия: в 2000 году, скажем, свои премии вручал Schweppes — вряд ли организаторы пошли на это от хорошей жизни. Другая трудность заключалась в отсутствии на том этапе собственно индустрии. В 90-х рухнула система кинотеатрального проката, а значит, снимать и сниматься шли люди прежде всего с художественными, а не финансовыми амбициями. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть причудливые, но неизменно смелые фильмы того времени (вне зависимости от их участия в программе «Кинотавра»). В то же время продолжали работать режиссеры, для которых смена строя означала освобождение от советской цензуры. Так на «Кинотавре» появлялись фильмы и Алексея Балабанова, и, скажем, Вадима Абдрашитова.
В этом контексте сложно говорить о том, насколько фестивальные программы отражали суть пресловутой «русской жизни». Первым триумфатором «Кинотавра» в 1991 году, например, стал режиссерский дебют Леонида Филатова «Сукины дети» — рефлексия на тему жизни родного для режиссера Театра на Таганке. В то же время именно здесь состоялись премьеры таких разных фильмов, как «Особенности национальной охоты» Александра Рогожкина, «Все будет хорошо» Дмитрия Астрахана (оставшегося, впрочем, без призов, несмотря на последующую народную любовь) и, конечно, «Брат» Алексея Балабанова.
Пожалуй, говорить о какой-то чрезмерной прозорливости отборщиков здесь не стоит — но не для того, чтобы принизить их заслуги. Просто фестиваль в ту пору в принципе старался объять необъятное. Призы некоторое время вручались отдельно кино «для всех» и фильмам «для избранных». Не будем забывать и о том, что в рамках «Кинотавра» проходила и параллельная международная программа. В отсутствие индустрии сюда попадали если не все, то почти все фильмы, которые можно показывать широкому зрителю (так «Зеленый слоник» Светланы Басковой, увы, этой чести не удостоился). В итоге по спискам участников здешнего конкурса вполне можно изучать историю раннего «нового русского» кино: здесь начинали Валерий Тодоровский (его первый фильм «Катафалк», кстати, спродюсировал Рудинштейн), Тимур Бекмамбетов (с дебютным «Пешаварским вальсом», в котором сложно узнать будущего автора «Дозоров» и «Елок») и Николай Лебедев. Другое дело, что о многом говорит и смелость тогдашнего жюри, наградившего в свое время главным призом «Брата» Алексея Балабанова.
В нулевых ситуация начала стремительно меняться. О причинах можно говорить долго. Главная, наверное, в том, что выросло новое поколение кинематографистов, не только обладающих авторским видением, но и умеющих точно улавливать чаяния конкретной (даже и не слишком широкой) аудитории. В то же время начала оформляться и собственно индустрия. «Бумер» Петра Буслова (который сегодня, кстати, смотрится абсолютным пасторальным артхаусом) наглядно доказал, что российское кино способно собирать кассу. Сориентировались и продюсеры, которые за десятилетие экспериментов с форматами научились понимать зрительские ожидания и должным образом взаимодействовать с подопечными режиссерами. «Кинотавр» же в какой-то период оставался как бы вне времени — все той же веселой тусовкой, не вполне отвечавшей требованиям изменившихся обстоятельств в киносообществе. Из передового предприятия он превратился в странное напоминание о прошлом, а значит, должен был измениться. В итоге в 2005 году новым руководителем фестиваля стал экс-документалист, президент «СТС Медиа», ответственный среди прочего за один из главных телехитов нулевых — сериал «Бедная Настя». Упоминание многосерийной костюмной мелодрамы здесь отнюдь не для красного словца. Приобретение Александром Роднянским «Кинотавра» совершенно очевидно означало смену принципов существования кинофорума.
Так и получилось. Международный конкурс был окончательно упразднен, а первыми же призерами обновленного фестиваля стали Кирилл Серебренников (с «Изображая жертву») и Борис Хлебников (с дебютным «Свободным плаванием»). Быстро стало понятно, что Роднянский не просто новый хозяин, а«Кинотавр» отныне будет жить совсем по-новому. Основное отличие — превращение в площадку прежде всего рабочую, а уже потом предполагающую разного рода приморские радости. Да, пляжные вечеринки проводятся до сих пор, но гостям теперь нужно рассчитывать силы — утром и днем ждут мастер-классы и презентации на кинорынке. Кроме того, конкурсная программа теперь составлялась не по принципу «с миру по нитке», а напротив — стала напоминать полноценный кураторский проект, которым, вообще говоря, и является программа любого уважающего себя кинофестиваля.
За следующие десять лет фестиваль, с одной стороны, заработал репутацию «артхаусного», а с другой — вырастил как минимум одно поколение режиссеров, которое быстро назвали «новыми тихими». Сегодня это определение уже не вполне подходит Хлебникову, Попогребскому, Герману-младшему, Хомерики, Мизгиреву и другим: все они, выработав авторский стиль в арт-кино, пошли дальше и успешно работают с внушительными бюджетами — в том числе и под руководством Роднянского, спродюсировавшего мизгиревского «Дуэлянта».
Предсказывать будущее — дело яркое, но неблагодарное. Несколько лет назад «Кинотавр» будто бы погрузился в кризис, однако на деле оказалось, что речь идет всего-навсего о пересменке поколений. Выход «новых тихих» на проектные мощности в мейнстрим ознаменовался тем, что триумфатор сочинского кинофорума «Аритмия» Бориса Хлебникова вполне успешно выступила в прокате и стала не только лауреатом нескольких фестивалей, но и предметом дискуссий за пределами кинематографического сообщества.
Сейчас вопрос лишь в том, как будет называться следующее открытое фестивалем движение. Уже не первый год идут разговоры о «новой женской волне» — может быть, и правда, настало время уступить место женщинам-режиссерам. Работы, например, Наталии Мещаниновой и Натальи Меркуловой (в тандеме с Алексеем Чуповым) убедительно доказывают, что их голос звучит не только звонко, но и крайне свежо, одухотворяя склонное к стагнации пространство русского кино.
«»Кинотавр» — это творческая лаборатория, это фестиваль, который, несмотря на внушительный возраст, молодой, смелый», — считает Александр Роднянский. По его мнению, эта киноплощадка не страшится быть исследовательской и готова на эксперименты, не боится изменяться в соответствии с запросами времени и обстоятельствами. «В конечном счете мы как фестиваль, — продолжает продюсер, — и все мы как зрители ждем только одного — открытий. Новых интонаций, новых авторов, новых голосов — словом, всего того, что проговаривает время, что заставляет нас плакать, радоваться, сопереживать, думать о том, что показано на экране».