Судебная практика как источник дисциплины
Судебная практика как источник современного права
Судебная практика – это понятие, которое в странах омано-германской правовой системы обозначает совокупность решений судов (всех юрисдикций) по тем или иным делам. Чаще всего она обобщается в специальных сборниках, и может играть фактически роль дополнительного источника права, насыщая пробелы, которые существуют в законодательстве.
В более узком понимании этого понятия, судебная практика – это опыт и знания, которые нарабатываются специалистами в области права относительно тех или иных законодательных вопросов. Судебная практика многогранна и может охватывать многие вопросы относительно отечественной законодательной базы.
Судебная практика все больше утверждается как источник права. Применительно к современной России это означает, что:
1) в соответствии с Конституцией у судов общей юрисдикции появилась новая функция оценки законов и иных нормативных правовых актов. Так, согласно ч. 2 ст. 120 Конституции РФ, «суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом». Суд должен оценить закон с точки зрения его соответствия Конституции и общепринятым нормам и принципам международного права. И если такого соответствия нет, суд не должен применять данный закон или акт;
2) суды вправе отменять акты, противоречащие закону;
3) разъяснения пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации служат основанием для разрешения конкретных дел общими и арбитражными судами.
В юридической литературе обычно указывается, что толкования высших судебных инстанций служат основанием к новому пониманию и применению тех или иных норм права. Однако в отличие от прецедентного права в системе континентального права такого рода толкования служат вторичным источником права. Толкования высших судебных инстанций как бы углубляют, дополняют закон.
Особое положение среди актов судебной практики занимают решения Конституционного Суда Российской Федерации.
Согласно ст. 87 Закона о Конституционном Суде, признание нормативного акта или договора, их отдельных частей не соответствующими Конституции Российской Федерации, т.е. неконституционными, служит основанием для отмены этого акта, а сам акт не подлежит применению судами и другими государственными органами. Тем самым решения Конституционного Суда Российской Федерации служат источником права, так как выступают основанием для изменения, отмены акта или для принятия нового акта. Кроме того, Конституционный Суд имеет право официального толкования конституционных норм. Постановления Конституционного Суда имеют общеобязательное значение, вступают в силу немедленно после их оглашения и не подлежат отмене и обжалованию. Фактически Конституционный Суд выступает в роли своеобразного законодателя, поскольку его решения вызывают изменения в законодательстве.
Судебная практика как источник российского права
Правотворчество органов судебной власти традиционно является предметом научных споров в рамках романо-германской правовой традиции. При этом обычно обсуждаются такие вопросы, как понятие судебной практики, обязательность выработанных ею правоположений, возможность осуществления правотворческой деятельности судами разного уровня, признание судебной практики, пусть и с рядом оговорок, источником права.В странах романо-германской правовой системы относительно судебной практики придерживаются иных установок, чем в странах общего права. В основном они сводятся к следующему:
— формально все суды наделены равными полномочиями и не связаны решениями друг друга;
— решения одного суда не является обязательными для другого суда, в том числе в рамках одной подсистемы судебных органов;
— решения вышестоящих судов, не являются обязательными для нижестоящих судов при рассмотрении аналогичных дел;
— использование судом и сторонами по делу ссылок на позиции вышестоящих судебных инстанций не является обязательным и осуществляется в силу их убедительности;
— судьи не формулируют право, а лишь корректируют его, давая то или иное толкование закона.
В России, в общем и целом относящейся к романо-германской правовой семье, доминирующая правовая доктрина отрицает судебное правотворчество. Компетенция суда сводится исключительно к применению права.
В современных условиях данный подход сохраняет свои доминирующие позиции, подкрепляясь новым доводом: судебная практика не может являться источником права, ибо это противоречит принципу разделения властей. Однако, представляется, что правотворческая функция судов вполне совместима с конституционным принципом разделения властей. Судебная власть формирует правоприменительную практику (соответствующие правила) в процессе разрешения конкретных спорных ситуаций, рассматриваемых в рамках общих норм закона, и не претендует на узурпацию прерогатив законодательной власти по установлению абстрактных общеобязательных норм. Напротив, признание за отдельными органами судебной власти правотворческой функции способно обеспечить большую «эластичность» и эффективность законодательных предписаний.
Однако статус источника права не может признаваться за решение суда любой инстанции (содержащимися в нем правоположениями). Правотворческой функцией должны обладать только высшие суды Российской Федерации.
В последние годы российская судебная практика демонстрирует функционирование актов высших судебных органов в качестве источников права. Суды нижестоящих инстанций в своих решениях постоянно ссылаются на судебные акты, разъяснения и постановления пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ.
Е.Б. Абросимова отмечает, что «…постановления Пленума Верховного Суда РФ обладают признаками источника права:
1) являются способом внешнего выражения права;
2) выступают способом закрепления нормы;
3) принимаются уполномоченным на то органом Российского государства;
4) содержат именно нормы права, выраженные в абстрактной форме, адресованные неограниченному числу лиц;
5) рассчитаны на многократное применение;
6) подлежат обязательному опубликованию, иными словами обладают признаками нормативного акта, подзаконного характера».
Разъяснения и постановления высших судов является вторичным или производным источником права; они основываются на законе, конкретизируют и дополняют его с учетом реальных гражданско-правовых отношений. Придание постановлениям и разъяснениям Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ статуса источника права не будет противоречить принципу разделения властей, умалять роль Конституции РФ, федеральных конституционных законов и федеральных законов в системе источников права Российской Федерации. Высшие суды не могут иметь право непосредственно изменять закон, но функция толкования, предполагающая в случае необходимости возможность корректировки и конкретизации правовых норм, должна быть за ними признана.
Судебная практика неизбежно сопряжена с расширительным или ограничительным толкованием высшими судами Российской Федерации неясных законодательных положений, преодоление пробелов в законодательстве. В рамках требования единообразия судебной практики в качестве источника права должны рассматриваться только разъяснения и постановления пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ, представляющие собой, в том числе, консолидированное мнение высших судов, в отношении однотипных решений, принятых судами низших инстанций по конкретным делам.
© 2012 А.В. Корнев
Любое копирование материалов с сайта запрещено.
Судебная практика как источник права Российской Федерации
Дата публикации: 28.03.2021 2021-03-28
Статья просмотрена: 322 раза
Библиографическое описание:
Солодова, А. А. Судебная практика как источник права Российской Федерации / А. А. Солодова. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2021. — № 13 (355). — С. 199-201. — URL: https://moluch.ru/archive/355/79527/ (дата обращения: 27.12.2021).
В настоящей статье рассматривается один из важных источников права, как судебная практика. Каждая правовая система обладает своим источником права. Необходимо выделить также судебный прецедент, правовой обычай и нормативно-правовые акты, ведь благодаря данным источникам правосудие может осуществлять свои функции. Присутствие судебной практики является свидетельством того, что правотворческой деятельностью в государстве занимаются и судебные органы.
Ключевые слова: государство, источники права, судебная практика, юриспруденция, суд, решение, право.
This article examines one of the most important sources of law, as judicial practice. Each legal system has its own source of law. It is also necessary to highlight the judicial precedent, legal custom and normative legal acts, because thanks to these sources, justice can perform its functions. The presence of judicial practice is evidence that the law-making activities in the state are also carried out by the judicial authorities.
Keywords: state, sources of law, judicial practice, jurisprudence, court, decision, law.
Актуальность выбранной темы заключается в том, что судебная практика имеет множество способов ее рассмотрения. В основном дискуссионными вопросами становятся понятие и сущность судебной практики, возможность осуществления правотворческой деятельности судами разных уровней, обязательность выполнения ее правовых положений, а также, хоть и с рядом оговорок, судебную практику относят к источнику права.
Стоит отметить, что в странах романо-германской правовой системы, касаемо судебной практики придерживаются иных установок, нежели в странах общего права. Данные установки сводятся к тому, что решения, принятые одним судом не обязательны для другого суда, даже если они находятся в рамках одной подсистемы судебных органов, также все суды наделены равными полномочиями и не могут быть связаны с другими судами решениями. При рассмотрении аналогичных дел решения вышестоящих судов не являются обязательными для нижестоящих судов [4].
Исходя из вышеизложенного можно предположить, что судебная практика может быть источником права по усмотрению суда.
Для того, чтобы определиться является же судебная практика источником права для современной Российской Федерации стоит обратиться к истории.
В Российской империи целесообразность судебной практики, как источника права появилась после проведения во второй половине XIX века земской, военной, судебной и иных реформ. Важное значение имеет то, что до проведения судебной реформы судебная практика не могла существовать и быть источником права. Объясняется это тем, что судебная власть на тот момент не была отделена от законодательной власти и высшей судебной инстанцией являлся Государственный Совет.
В таких условиях судебная практика не могла получить значения самостоятельного источника права.
Ранее, если суд не мог рассмотреть дело, то «усматривал неясность или неполноту законодательства, он должен был представлять о том в высшую инстанцию, и так переходя из инстанции в инстанцию, дело доходило до Государственного Совета, где оно и разрешалось» [5, c. 359], а также судебные решения превращались в законодательные постановления.
К судебной практике изменилось отношение после принятия Устава торгового судопроизводства, уголовного судопроизводства, а также гражданского судопроизводства и т. д.
Но, данное изменение отношения не означало признания судебной практики на законодательном уровне в качестве одного из источников права и не свидетельствовало о значительном изменении отношения со стороны официальной власти Российской Федерации.
Стоить обратить внимание, что признание судебной практики, как источника право впервые получила признание в постреформенное время со стороны ведущих теоретиков права.
Одним из них был Л. И. Петражицкий, который отмечал, что «в качестве третьего и последнего, после законного и обычного права, источника русского права в юридической литературе приводится, согласно господствующим учениям современной науки об источниках, судебная практика» [7, c. 630].
В пользу вышеизложенного тезиса о судебной практики, как источника права России утверждают законодательные положения в Уставах гражданского и уголовного судопроизводств, а именно статья 10 Устава гражданского судопроизводства и статьи 12, 13 Устава уголовного судопроизводства.
На законодательном уровне предоставлялось судам решать «всякое дело на основании существующих законов, не останавливая решения под предлогом неполноты, неясности, недостатка и противоречия законов», а также по словам теоретика указывалось, что «это требование можно выполнять только при свободном толковании законов», которое неизбежно «влекло за собой творческое значение судебной практики» и как следствие — «возведение ее в источник права» [7. c. 635–637].
Таким образом, судебная практика в дореволюционной России не могла быть самостоятельным источником права, но при этом в научных кругах множество теоретиков сходилось на мнении, что судебная практика достойна находиться в источниках российского права.
Обращаясь к советской теории права, то исходя из постулата следует, что судебная практика не является источником права. С. Л. Зивс подчеркивал, что обратное противоречило бы «принципу подзаконности судебной деятельности. Правотворческая деятельность суда с неизбежностью умаляет значение закона» [3, c. 176– 192]. По мнению И. Б. Новицкогов советском государстве не может быть места для судебного прецедента. Советский суд является проводником и стражем законности, он должен строго следить за тем, чтобы общие нормы закона (и подзаконных актов) неукоснительно соблюдались всеми гражданами, должностными лицами, учреждениями и прежде всего самим судом [6, c. 125].
В советский период считалось, что на законодательном уровне при учете правовых норм существует возможность рассмотреть множество факторов, чем при рассмотрении судом конкретного дела.
Касаемо вышестоящих судебных органов, то они осуществляют надзор за нижестоящими, а не вносят значимые поправки в законодательные акты с помощью решения конкретного дела.
Стоит отметить, что в современных условиях также осталось мнение, что судебная практика не может являться источником права, так как данная позиция противоречит принципу разделения властей. Но, можно также обратить внимание на то, что правотворческая функция судов совместима с конституционным принципом властей.
Не все решения суда любой инстанции могут быть признаны источником права. Данной функцией должны обладать решения высших судов Российской Федерации.
В последнее время акты высших судебных органов в Российской Федерации признаются, как источник права. Суды нижестоящих инстанций имеют возможность ссылаться на разъяснения, постановления и судебные акты пленумов Высшего Арбитражного Суда РФ и Верховного Суда РФ.
В современной России также есть теоретики, которые приводят ряд признаков судебной практики, как источника права. Одной из них является Абросимова Е. Б., которая утверждала, что «…постановления Пленума Верховного Суда РФ обладают признаками источника права:
1) выступают способом закрепления нормы;
2) содержат именно нормы права, выраженные в абстрактной форме, адресованные неограниченному числу лиц;
3) рассчитаны на многократное применение;
4) являются способом внешнего выражения права;
5) принимаются уполномоченным на то органом Российского государства;
6) подлежат обязательному опубликованию, иными словами обладают признаками нормативного акта, подзаконного характера» [2, c. 56-71].
Исходя из вышеизложенного следует, что признание судебной практики, как источника права спорно, но имеет место быть. Законодательно следует закрепить правотворческую функцию за высшими судебными органами, такие как Высший Арбитражный суд РФ и Верховный Суд РФ, ведь фактически данная функция у них уже существует.
Косвенно также закреплена нормотворческая функция в ФКЗ от 28.04.1995 N 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» по вопросам своего ведения Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ принимает постановления, обязательные для арбитражных судов в Российской Федерации [1].
Постановления и разъяснения и судебные акты высших судебных органов является вторичным источником права, так как основывается на законе, при этом конкретизирует и дополняет его с учетом конкретного дела. Судебная практика более четко и ясно толкует законодательство в Российской Федерации и способна уменьшить количество пробелов в нем.
Наказать примерно
Сегодня «Российская газета» публикует два постановления пленума Верховного суда, которые юристы уже назвали прорывными. По сути у нас закрепляются элементы прецедентного права.
Документы разъясняют тонкости рассмотрения дел в апелляционных и кассационных инстанциях. В постановлении, касающемся кассационных судов, дано четкое указание: проверять выводы первой и апелляционной инстанции на предмет соответствия правовым позициям Верховного суда России. Если нижестоящие инстанции рассудили как-то по-своему, вынесенные решения надо отменить.
Иногда на практике, действительно, возникают спорные вопросы и поначалу единого подхода нет. Например, в одном из регионов налоговая инспекция стала требовать с граждан так называемые налоги с покупок. Допустим, купил фермер дорогой автомобиль. А налоговая выставила счет: мол, мы не видели, как вы заработали эти деньги, но раз откуда-то они у вас появились, вы должны заплатить с них налог. Машина стоила миллион? Прекрасно, говорила налоговая, вы должны заплатить в казну 130 тысяч рублей. Все честно.
Некоторые суды соглашались с такой логикой, некоторые нет. Все ждали, когда первое такое дело дойдет до Верховного суда России.
Высокая инстанция четко сказала: нет, такой налог незаконен. Права граждан были защищены отныне и впредь. Как только Верховный суд высказался и отменил «налог с покупки» по конкретному делу, все остальные подобные дела решились сами собой. Где налоговая сняла сама претензии, где суды отклонили ее требования. Само же прецедентное решение было включено в обзор судебной практики Верховного суда России. Если у кого-то возникнут проблемы, можно будет сослаться на этот документ. Но проблемы не возникнут, налоговая инспеция действуют законопослушно: раз нельзя, так не делается. Именно так все и работает. Однако, как рассказывает адвокат Вячеслав Голенев, на практике иногда суды делают вид, что не замечают правовых позиций высокой инстанции.
Так что суды общей юрисдикции тоже не вправе игнорировать правовые позиции Верховного суда страны.
По словам адвоката, Верховный суд России не раз высказывал позицию, что в таких делах применяться должна гуманная формула. Но некоторые арбитражные суды продолжают выносить решения, противоречащие правовым подходам высокой инстанции. Теперь же они будут обязаны принять во внимание обзор судебной практики Верховного суда России и определения по конкретным делам. И объяснить, почему они не подходят в данном случае, если, по мнению суда, случай совершенно иной.
Прецедентное право берет свое начало в Британии и лежит в основе судебных систем многих бывших колоний британской империи. В США во время судебных процессов разворачиваются настоящие баталии между защитниками и обвинителями, каждая сторона приводит свои примеры того, как поступали во время рассмотрения схожих дел. Дело в том, что еще в колониальный период судьи использовали английские сборники судебных отчетов, чтобы вынести вердикт по тому или иному спору, учитывая при этом и местные обычаи. Примечательно, что нижестоящие суды должны следовать решениям вышестоящих (вплоть до Верховного), однако могут и не руководствоваться ранее вынесенным вердиктом, создав новый прецедент. Сложность системы заключается еще в том, что в каждом американском штате действует своя правовая система со своими прецедентами.
Во Франции на практике все более значимую роль играют прецеденты, и этому есть вполне логичное объяснение. Дело в том, что при толковании законов то и дело возникают пробелы, а обязанность заполнять их на основе имеющихся прецедентов закреплена за Кассационным судом, что обозначено в статье 4 Гражданского кодекса Франции. Причем решения по этим вопросам публикуются в особых сборниках, что позволяет судьям знакомиться с новыми прецедентами, и применять их в схожих случаях. Более того, судебные прецеденты широко используются в административной юстиции, где высшей судебной инстанцией является Государственный совет. Именно отталкиваясь от прецедентов, он выносит многие свои вердикты. Тем не менее строгой обязанности нижестоящих судебных инстанций равняться на прецедентные решения вышестоящих во Франции нет.
«Беспрецедентное» право?
В работе юристов всех уровней и практически во всех российских судах постоянно возникает проблема признания судебной практики в качестве доказательства в суде.
Однажды, возражая на доводы процессуальных оппонентов в заседании суда, я сослался на правоприменительную практику по данному вопросу и даже попытался приобщить копии судебных решений в обоснование своих доводов. Судья, отказывая в приобщении указанных актов, добавила при этом: «как должно быть известно адвокату, право в России не прецедентное, а я бы даже сказала “беспрецедентное”». Эти слова мне запомнились как наглядно характеризующие отношение правоприменителей к решениям других судей по аналогичным вопросам.
Напомню, что судебный прецедент – т.е. вступившее в силу решение, разрешающее дело по существу, – в России не считается источником права, однако единой позиции относительно его понятия и правовой сущности выработано не было, на этот счет давно ведутся дискуссии.
Обратившись к истории российского и советского права, можно убедиться, что проблема применения судебной практики или судебного прецедента была актуальной еще в то время.
В частности, дореволюционная доктрина признавала возможность дополнения закона нормами, выработанными практикой. Так, в ст. 12 и 13 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. и в ст. 10 Устава гражданского судопроизводства того же года судам предоставлялось право решать «всякое дело на основании существующих законов, не останавливая решения под предлогом неполноты, неясности и недостатка и противоречия закона». То есть фактически речь шла о возможности применения для толкования закона дополнительных источников, к каким относится, в частности, судебный прецедент, что и реализовывалось на практике.
На это также указывали разъяснения департамента по уголовным и гражданским делам Сената – высшего кассационного органа по судебным уставам 1864 г., которые, как и современные обзоры практики Верховного Суда РФ и постановления Пленума ВС РФ, публиковались для достижения единообразия правоприменения.
В советский период согласно Декрету о суде № 3 (1918 г.) судам предоставлялось право при вынесении решений руководствоваться исключительно «социалистической совестью». Однако вскоре (в 1919 г.) были приняты Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, которые стали первой попыткой обобщения судебной практики. Далее Конституцией РСФСР 1924 г. в компетенцию Верховного суда РСФСР были включены полномочия о даче руководящих разъяснений по вопросам общесоюзного права («правопредшественники» современных обзоров судебной практики и пленумов ВС РФ, а также решений Конституционного Суда РФ), оказавших существенное влияние на формирование современного права.
Однако являются ли названные документы тем признаваемым источником права в англо-саксонской доктрине судебным прецедентом, о котором говорит общая теория права?
Судебный прецедент как решение определенного суда по конкретному делу, имеющее силу источника права, выступает, по сути, одним из средств достижения единства правоприменительной практики, поскольку идентичным фактическим обстоятельствам должна соответствовать идентичная правовая позиция. Проблема оптимального применения судебного прецедента в настоящее время приобрела особую актуальность, так как судебная практика и судебный прецедент выступают фактическими регуляторами современных общественных отношений.
Несмотря на то что в России прецедент официально не является источником права, практика судебных решений активно обобщается. Многие суды (в частности, арбитражные) уже требуют от участников процесса при обосновании их позиции ссылаться на состоявшиеся решения судов по аналогичным спорам. Суды общей юрисдикции, не признавая решения своих коллег в качестве средства доказывания, все же подчиняются указаниям Пленума ВС РФ по конкретным спорам. Хотя в ходе дискуссий все как один утверждают, что ни постановления Пленума ВС РФ, ни обзоры судебной практики сами по себе не могут являться источником права и, естественно, приравниваться по юридической силе к закону, содержащиеся в них указания суды соблюдают неукоснительно.
В связи с этим хотелось бы обратить внимание на Постановление КС РФ от 21 января 2010 г. № 1-П, в котором указано, что толкование закона высшими судебными органами –фактически есть способ формирования судебной практики. С учетом закрепления за высшими судебными инстанциями права на отмену и изменение решений нижестоящих судов правовая позиция ВС РФ должна иметь для судов обязательный характер, поскольку в случае поступления указанного дела в ВС РФ оно будет приведено в соответствие с его же позициями. Отсюда следует правило о допустимости придания такому толкованию высшего судебного органа обратной силы, что может послужить основанием для пересмотра и отмены вынесенных ранее судебных актов, основанных на ином толковании примененных норм.
Наиболее тесно с прецедентным правом в России связаны решения Конституционного Суда РФ. В силу ч. 1 и 2 ст. 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» решение КС РФ окончательно и не подлежит обжалованию, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами. Юридическая сила постановления КС РФ о признании акта неконституционным не может быть преодолена повторным принятием этого же акта.
Согласно ч. 3 ст. 79 упомянутого Закона акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу; признанные не соответствующими Конституции РФ не вступившие в силу международные договоры РФ не подлежат введению в действие и применению. Решения судов и иных органов, основанные на актах или их отдельных положениях, признанных неконституционными, должны быть пересмотрены в установленных федеральным законом случаях.
То есть фактически российские юристы постоянно имеют дело с судебными прецедентами в их различных проявлениях – таких, в частности, как «прецедентные решения» и «правовые позиции» высших судебных органов, которые принимаются с учетом конкретных обстоятельств.
При этом на законодательном уровне уже предпринята попытка введения нового источника права в виде решений высших судебных инстанций – с 1 января 2012 г. действуют поправки в ст. 392 ГПК РФ, устанавливающую основания для пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу. Федеральным законом от 9 декабря 2010 г. № 353-ФЗ было введено такое основание для пересмотра судебных актов, как определение (изменение) в постановлении Президиума ВС РФ практики применения правовой нормы, примененной судом в конкретном деле, в связи с принятием судебного постановления, по которому подано заявление о пересмотре дела в порядке надзора, или в постановлении Президиума ВС РФ, вынесенном по результатам рассмотрения другого дела в порядке надзора, или в постановлении Пленума ВС РФ (п. 5 ч. 4).
Таким образом, законодателем разработан механизм, при котором изменение судебной практики ввиду нового толкования определенной нормы высшим судебным органом может служить основанием для пересмотра дела. Данный механизм способствует наиболее быстрому и эффективному восстановлению нарушенных прав. «Зеркальная» норма введена и в п. 5 ч. 3 ст. 311 АПК РФ (Федеральный закон от 28 июня 2014 г. № 186-ФЗ).
Законодатель фактически закрепил возможность новой оценки обстоятельств дела не только в случае, если изменился закон или «всплыли» факты, ранее не известные сторонам, но и при изменении подхода к толкованию определенной нормы. Так, под влиянием времени, развития общества и научной (юридической) мысли подход к применению и толкованию норм права меняется. Соответственно, одна норма может не применяться к определенным правоотношениям либо обстоятельства могут оцениваться в 2015 г. и в 2019 г. по-разному, поскольку как правоприменительная практика, так и теория права постоянно совершенствуются. Следовательно, если суд высшей инстанции в 2019 г. пришел к выводу о том, что норма подлежит применению в определенном виде, то такое же ее применение возможно распространить на правоотношения, возникшие ранее (скажем, в 2015 г.). Это реализуется путем подачи заявления о пересмотре судебного акта в порядке ст. 392 ГПК РФ и ст. 311 АПК РФ. Таким образом, появилась возможность применять современный, более правильный подход к правоотношениям, по которым уже состоялось судебное решение.
Пока данные нормы используются не столь активно, поскольку юристы и суды с недоверием относятся к возможности пересмотра дела в связи с изменением правоприменительной практики. Думается, необходимо дополнительное разъяснение высших судебных инстанций о том, как и в каких случаях их применять, что вновь возвращает к вопросу о разработке механизма действия судебного прецедента.
Может быть, пришло время заявить о придании решениям высших судебных органов по конкретным делам значения источника гражданского права – т.е. признать целесообразность перехода отечественного правопорядка к прецедентному праву в англо-американском смысле?