лучшие японские писатели 20 века
Главные произведения японской литературы
15 выдающихся произведений VIII–XX веков, известных каждому японцу
«Записи о деяниях древности» (VIII век)
Перевод: Е. Пинус, Л. Ермакова, А. Мещеряков
Брат и сестра, муж и жена боги-демиурги Идзанаги и Идзанами поднялись высоко на мост-радугу, помешали копьем в бездне, и с копья упала драгоценная капля, которая превратилась в остров; затем боги родили и другие острова. Так начинается космогонический миф синто — древней японской религии, появившейся задолго до прихода буддизма на Японские острова. В «Записях о деяниях древности» собраны главные мифы синтоизма, например центральный для Японии солярный миф о богине Аматэрасу — прародительнице императорского рода. Богиня солнца обиделась на своего буйного брата, спряталась в пещере, и в мире стало темно. Тогда бесчисленные боги ками Ками — божества или духи японской религии синто. — их «восемьсот мириад» — собираются на совет и решают, как вызволить Аматэрасу из грота: петух поет свою песню, богиня танца пляшет в длинных бусах и бьет ногами в пустой котел, священное дерево украшают зеркалами, ожерельями, бумажными полосками.
«Записи о деяниях древности» состоят из трех свитков. В двух последних происходит эвгемеризация — мифы и легенды превращаются в исторические хроники.
Иллюстрация к последней сцене из «Повести о старике Такэтори». 1650 год © Wikimedia Commons
«Повесть о старике Такэтори» (конец IХ — начало Х века)
Самый первый японский роман моногатари (буквально — «повествование о вещах»). Старый дровосек отправляется в горы и находит в стволе бамбука крошечную девочку, от которой исходит сияние, ей дают имя Кагуя-химэ. Девочка потаенно растет в семье дровосека в далеких горах, весть о ее красоте разносится по всей стране, в нее влюбляется император. Однако девочка не простая — она жительница луны, сосланная на землю за проступок; у нее есть платье из перьев, если накинуть его на плечи — забудешь все, что с тобой было. Пернатое платье, платье забвения — главный образ этого романа, в котором еще ощущается близость к волшебной сказке.
«Повесть о прекрасной Отикубо» (Х век)
Одно из первых японских повествований моногатари — история японской Золушки, девушки, жившей в крошечной каморке (отикубо) и вышедшей замуж за благородного кавалера. Волшебные мотивы переплетаются с описанием быта богатой усадьбы, где живет советник императора, у которого много любимых дочерей и одна нелюбимая. Нелюбимая дочь зовется Отикубо — по названию убогой комнатки, где она живет. Есть у нее в доме один друг — служаночка. Отикубо чудесно играет на цитре и мастерски владеет иглой, так что мачеха заставляет ее обшивать весь дом. Бедное платье с прорехами, но умение сочинять искусные стихи, незавидное положение в доме и нежная красота. Отикубо жалеет своего злого отца и очень добра с ним.
«Исэ моногатари» Исэ — это название местности в Японии, но в тексте нет ни одного упоминания о ней. Почему повесть носит такое название, остается загадкой. (Х век)
Знаменитое сочинение в жанре песенного повествования. Возможно, написано одним из самых блестящих придворных императорского двора и выдающимся поэтом Аривара-но Нарихирой, чей огромный талант, красота, манеры, совершенство в искусстве любви покоряли не одно поколение ценителей искусств. Повествование разделено на небольшие отрывки от нескольких фраз до двух-трех страниц. Центром отрывка стало стихотворение — пятистишие танка, а проза всего лишь предисловие и послесловие к нему.
Мурасаки Сикибу. «Повесть о Гэндзи» (ХI век)
Перевод: Т. Соколова-Делюсина
Сэй-Сёнагон. «Записки у изголовья» (ХI век)
Первое и образцовое произведение в жанре эссе. Японцы называют этот жанр «вслед за кистью» (дзуйхицу) — когда мысль едва поспевает за рукой. Одно из любимейших произведений японцев, породившее множество подражаний в веках. Писательница Сэй-Сёнагон говорила: «Эту книгу замет Замета — н аблюдение, впечатление. обо всем, что прошло перед моими глазами и волновало мое сердце, я написала в тишине и уединении моего дома».
Это бессюжетное собрание наблюдений, точных, острых, печальных и остроумных, написанное придворной дамой императрицы с неподражаемым мастерством. Вот пример:
«…Что подлинно волнует душу.
Мужчина или женщина, молодые, прекрасные собой, в черных траурных одеждах.
В конце девятой или в начале десятой луны голос кузнечика, такой слабый, что кажется, он почудился тебе.Капли росы, сверкающие поздней осенью, как многоцветные драгоценные камни на мелком тростнике в саду.
Проснуться среди ночи или на заре и слушать, как ветер шумит в речных бамбуках, иной раз целую ночь напролет.
Горная деревушка в снегу.
Двое любят друг друга, но что-то встало на их пути, и они не могут следовать велению своих сердец. Душа полна сочувствия к ним.
Как волнует сердце лунный свет, когда он скупо точится сквозь щели в кровле ветхой хижины.
И еще — крик оленя возле горной деревушки.
И еще — сияние полной луны, высветившее каждый темный уголок в старом саду, оплетенном вьющимся подмаренником».
Камо-но Тёмэй. «Записки из кельи» (ХII век)
Перевод: В. Горегляд
Еще один пример любимого японцами жанра «вслед за кистью». «Записки из кельи» написаны монахом, который поселился в хижине на склоне горы и уединенно прожил всю жизнь. Камо‑но Тёмэй положил начало традиции литературных отшельников, внешне аскетичных, отрешенных — внутренне сосредоточенных. Взирая с высокой горы, одинокий монах видит с необыкновенной ясностью все, что происходит в мире, в столице: стихийные бедствия, голод, землетрясения, но и чувства людей, красоту природы, горечь жизни. Драгоценным языком он рисует в этом бессюжетном произведении широчайшие картины стихийных бедствий — и рядом голос кукушки в горном лесу, гнездо воробья, свитое под боком у коршуна, прозябание в плетеной хижине.
Нидзё. «Непрошеная повесть» (ХIV век)
Перевод: И. Львова (Иоффе)
Написана японской Манон Леско — придворной дамой по имени Нидзё; повествование ведется от первого лица и разворачивается в доме ее отца — государственного советника, в императорском дворце, в монастыре, в столице и ее окрестностях. В ранней юности в героиню влюбляется император, он долгие годы скрывал свои чувства, но приходит пора, и он открывается ей: «Вспомнились мне строчки из „Повести о принце Гэндзи“: „Из-за любви государя промокли от слез рукава…“ Месяц совсем побелел, а я стояла, обессилевшая от слез, провожая государя…» Любовь императора изменчива и ненадежна, героиня переживает тяжелые времена; в нее влюбляются и другие кавалеры, иногда она отвечает им взаимностью.
«Повесть о доме Тайра» (ХVI век)
Перевод: И. Львова (Иоффе)
Военная повесть, самурайское сказание о войне двух кланов — Тайра и Минамото, подобной Войне Алой и Белой розы Война Алой и Белой розы — серия вооруженных династических конфликтов между группировками английской знати в 1455–1485 годах в борьбе за власть. В ходе нее погибло большое число представителей английской феодальной аристократии. в Англии. Силы воюющих распределились так: на диком востоке страны собралось огромное войско варваров под водительством клана Минамото; на западе, в блестящей императорской столице, — армия клана Тайра. Победа досталась Минамото. Минамото были так сильны, что перед ними гнулись деревья и травы, Тайра опирались на императорский двор. По Японии бродили рапсоды — монахи с лютнями, они были свидетелями кровавых битв высокородных домов (или повествовали со слов свидетелей) и пели о подвигах и славе во дворцах знати, на перекрестках дорог, у храмов и святилищ. Монахи с лютнями стали необычайно популярны в стране, где искусство рассказчика всегда ценилось очень высоко. Появилось огромное количество неучитываемых вариантов устных рассказов об одних и тех же событиях, множество версий фольклорного происхождения. Существовало поверье, что рассказы о сражениях успокаивают души погибших воинов.
Кобаяси Исса © Wikimedia Commons
Исса. Стихи (ХVIII век)
Перевод: В. Маркова, Т. Соколова-Делюсина
У поэта Иссы было трудное детство: его угнетала злая мачеха; бедность, неустроенность преследовали его всю жизнь. Он всегда заступался за малых, слабых, болезненно любил все хрупкое, недолговечное. Его простые трехстишия хайку, короткие стихотворения всего в 17 слогов, написаны как будто ребенком — несчастным и бесконечно талантливым. Вот некоторые примеры:
Ах, не топчи, постой! —
Здесь светляки сияли
Вчера ночной порой…
Грязь под ногтями.
Перед зеленой петрушкой и то
Как-то неловко.
На мусорной куче
Алеет одинокая ленточка.
Весенний дождь.
Хигути Итиё © Wikimedia Commons
Хигути Итиё. «Сверстники» (1895 год)
Перевод: Е. Дьяконова
Повесть юной девушки, в 24 года скончавшейся от туберкулеза, поразила японский читающий мир в самом конце ХIХ века. Написав эту повесть и несколько рассказов, она стяжала славу выдающегося мастера слова. Ее называли «фейерверком в сумерках Эдо Эдо — старое название Токио. ». В головокружительно длинных фразах своего повествования она рассказывает об удивительном, артистическом, манящем и страшном мире квартала «красных фонарей», где разврат соседствовал с целомудрием, продажная любовь прекрасных куртизанок — с горячей и безнадежной любовью детских сердец. Хигути Итиё была одной из последних литераторов, которые писали на старом литературном языке бунго, после нее использовали уже язык разговорный. Но бунго в ее исполнении звучит необыкновенно современно, в духе прозы ХХ века.
Исикава Такубоку. «Горсть песка» (1908–1910), «Грустная игрушка» (1912)
Рано умерший от туберкулеза Исикава Такубоку — один из любимых японцами поэтов; он писал романтические стихи в новом вкусе, но прославился пятистишиями танка — короткими стихами в 31 слог. Эта форма существует в Японии с VIII века. Однако в ХХ веке этому юноше, бедному, тяжело больному, неустроенному в жизни, обремененному семьей, удалось вдохнуть в нее совершенно новые силы, так что древняя поэзия зазвучала щемяще современно. Простые стихи Исикава Такубоку называл своей «грустной игрушкой» (такое название и у вышедшего после его смерти сборника танка), они очень громко прозвучали в японском мире, но уже после смерти поэта. Вот стихотворение из «Горсти песка»:
О, как печален ты,
Безжизненный песок!
Едва сожму тебя в руке,
Шурша чуть слышно,
Сыплешься меж пальцев.
Дзюнъитиро Танидзаки. «Похвала тени» (1934)
Перевод: М. Григорьев
Все романы и повести этого выдающегося японского писателя ХХ века достойны внимания, однако я предлагаю читателям его эссе «Похвала тени», в котором он проводит сравнение между европейской и японской цивилизациями. Эссе Танидзаки — лучшее чтение для того, кто хочет узнать подлинную Японию. Вот одна из цитат:
«Европейцы, видя японскую гостиную, поражаются ее безыскусственной простотой. Им кажется странным, что они не видят в ней ничего, кроме серых стен, ничем не украшенных. Быть может, для европейцев такое впечатление вполне естественно, но оно доказывает, что ими еще не разгадана загадка „тени“. Наши гостиные устроены так, чтобы солнечные лучи проникали в них с трудом. Отраженный свет из сада мы пропускаем в комнату через бумажные раздвижные рамы, как бы стараясь, чтобы слабый дневной свет только украдкой проникал к нам в комнату. Элементом красоты нашей гостиной является не что иное, как именно этот профильтрованный неяркий свет. Для того же, чтобы этот бессильный, сиротливый, неверный свет… нашел здесь свое успокоение и впитался в стены, мы нарочно даем песчаной штукатурке стен окраску неярких тонов».
Юкио Мисима. «Золотой храм» (1956)
Перевод: Г. Чхартишвили
Эпатирующий, блестяще написанный роман одного из самых удивительных писателей ХХ века. Мисима написал огромное количество произведений — романов, пьес, эссе, увлекался фотографией и устраивал мировые выставки своих работ, дирижировал симфоническими оркестрами, истово работал над своим телом, которое с годами приобрело идеальные формы и стало напоминать греческие статуи. Он устроил путч, поражение в котором стало предлогом, чтобы совершить ритуальное самоубийство — харакири (правильнее говорить «сэппуку»).
«Золотой храм», его самый знаменитый роман, основан на подлинном происшествии в буддийском храме, здание которого славится в Японии своей изящной красотой. Небольшое деревянное строение над тихим прудом, покрытое позолотой, считается шедевром архитектуры — в течение столетий оно привлекало толпы ценителей красоты. Послушник этого храма сжег его дотла, уверяя, что оно слишком прекрасно для нашего мира. Призрачный облик Золотого храма в воспоминаниях современников — это что-то более ценное, чем сам храм.
Кобо Абэ. «Женщина в песках» (1962)
Удивительное повествование о скромном энтомологе, ищущем насекомых в отдаленной местности на берегу моря среди дюн. Он попадает в незнакомую деревню, где жители ютятся на дне огромных песчаных ям, куда легко спуститься и откуда невозможно выбраться. Герой оказывается запертым в такой яме, где живет в хижине женщина — ее жизнь состоит в борьбе с песком, вечной, сыпучей субстанцией, проникающей повсюду. Если на минуту остановиться, песок погребет под собой людей, постройки, всю жизнь. Жители деревни зарабатывают на жизнь добычей песка, взамен им спускают в яму еду, одежду. Сначала герой отчаянно пытается выбраться из ямы, хотя понимает, что это невозможно. Затем начинает жить странной призрачной жизнью на фоне осыпающегося песка, сходится с женщиной, начинает любить ее странной текучей любовью. Вырисовывается удивительная философия местных жителей, построенная на патриотизме, любви к этому забытому богом месту.
Японская литература XX века
Рассказ о японской литературе XX в. необходимо начать со второй половины XIX столетия. Именно тогда был совершён стремительный прыжок из Средневековья в Новое время. Это касается не только литературы, но и всех сторон жизни японцев. Причина тому — события, получившие название «реставрация Мэйдзи».
Начались реформы, главной целью которых было создать сильную страну и сильную армию. Япония встала на рельсы индустриального развития по западному образцу.
Все эти изменения вызвали невероятное брожение умов. Перед напором западной культуры, потоком хлынувшей в Японию, интеллигенция на первых порах пребывала в полной растерянности. Национальная культура казалась слабой, отсталой, беспомощной. Её основы подвергались сомнению и осмеянию. «Передовая» молодёжь переходила в христианство.
Начиная с XVII в. Япония была закрыта для иностранцев, а японцам под угрозой смертной казни запрещалось покидать пределы своей страны. Однако в 50— 60-х гг. XIX в. под давлением Америки, Англии, Франции и России, ратовавших за «свободу торговли», Япония была вынуждена отказаться от вековой изоляции. В 1867 г. страну вновь возглавил император, отодвинутый при сёгунах (титул военных правителей Японии в 1192—1867 гг.) на второй план. Произошло своего рода возвращение к «старому доброму времени», поэтому эпоху правления императора Мэйдзи стали называть «реставрация Мэйдзи»
Для того чтобы самим побывать в Европе, у средних японцев денег не было, и потому основным средством, с помощью которого они знакомились с жизнью Запада, стали книги. Учились японцы очень быстро и прилежно, в том числе и иностранным языкам. Один за другим в печати появлялись переводы и переложения мировой классики. Западная наука познавалась через Жюля Верна, история — через Александра Дюма и Вальтера Скотта. Переводились произведения Шекспира, Вольтера, Руссо.
Первыми литераторами новой эпохи стали люди, которые совмещали переводческую деятельность с авторской. Эти писатели-переводчики сочиняли второсортные стихи на европейский лад и романы реалистического направления. Японцам очень понравилось читать про «обычных» людей в «обычных» ситуациях и с «обычными» чувствами. Ведь в литературе предшествующей эпохи прозаическое повествование было либо открыто дидактическим (конфуцианским), либо авантюрно-приключенческим. Оказалось, что духовная жизнь человека тоже может стать полноценным предметом изображения.
Процесс ученичества продолжался не так долго. Уже в конце XIX в. появились произведения писателей натуралистической школы, сохраняющие определённое значение и по сей день. Виднейшие авторы натуралистического направления — Таяма Катай (1871 — 1930), Токутоми Рока (1868—1927), Симадзаки Тосон (1872—1943). Их романы и рассказы повествуют о самых разных сторонах японской жизни того времени: семейной, личной, общественной.
В Японии возник эгороман — «я-повествование», т. е. рассказ от первого лица о самом себе. Этот жанр достигает предельного развития в романе «Новая жизнь» (1918 г.) Симадзаки, где герой исповедуется в греховной страсти к племяннице. Эгороман был воспринят как абсолютно новое слово в литературе. Однако по прошествии многих лет оказалась хорошо заметна его традиционная японская основа: это была та же самая дневниковая и эссеистическая литература эпохи Хэйан, с её повышенным вниманием к внутреннему миру автора. Писатели школы натурализма безжалостно изображали пьянство, разврат, сексуальные аномалии. Поскольку ответственность за низменное в человеке возлагалась на общество, то и само это общество предстаёт, как правило, в весьма неприглядном свете, а литература натуралистов воспринимается как его решительная критика. «Среда заела. » — к такому выводу приходили натуралисты, писавшие преимущественно о неудачниках, запутавшихся в силках, которые расставило им бездушное общество.
Самый замечательный писатель эпохи Мэйдзи — Нацумэ Сосэки (1867—1916) не принадлежал ни к каким литературным течениям и группировкам. Будучи преподавателем английского языка, в 1900 г. Сосэки на стипендию министерства образования отправился в Англию. Там он провёл два плодотворных года, изучая Шекспира и размышляя о фундаментальных различиях между западной и дальневосточной литературами.
По возвращении на родину Сосэки стал читать лекции в Токийском университете и занялся писательским трудом. Первый же роман — «Ваш покорный слуга кот» (1905 г.) — принёс ему широкую известность. В чрезвычайно серьёзной литературе эпохи Мэйдзи это было первое крупное сатирическое произведение. Занятия английской словесностью, столь богатой на выдумку и сарказм, дали свои «свифтовские» плоды, хотя, разумеется, прямым предшественником этого романа послужили «Житейские воззрения кота Мурра» Э. Т. А. Гофмана.
Повествование ведётся от лица кота, который живёт в доме учителя английского языка и наблюдает за его обитателями и гостями. Кот весьма сметлив, внимателен к жизни и остроумен. Он смеётся над глупостью литературных новинок, самодовольством нуворишей, надутостью чиновников, низкопоклонством перед Западом. Поскольку публикация пришлась на время Русско-японской войны (1904—1905 гг.), то и ура-патриотизм официальной пропаганды тоже становится предметом рассуждений кота. Он даже готов сформировать кошачью бригаду и немедленно отправиться на фронт, чтобы царапать солдат противника.
Позднее Сосэки не прибегал к открытой пародии. В 1906 г. он опубликовал повесть «Мальчуган» («Боттян») — историю юноши, который покидает столицу, чтобы учительствовать на острове Сикоку, и попадает в «нормальную» для японского общества атмосферу чинопочитания. Молодой учитель пытается противостоять дутым авторитетам и готов бороться за справедливость. Немудрено, что после выхода романа в свет слово «боттян» стало в Японии нарицательным.
Писательская карьера Сосэки длилась всего одиннадцать лет. Но впечатление, произведённое его книгами, было столь велико, что литературоведы часто называют эти годы эпохой Сосэки. Ежегодно издаётся около 30 монографий, посвящённых его творчеству. А портрет писателя современный японец видит каждый день — он украшает 1000-йеновую банкноту.
Значительным явлением общественной жизни стала «пролетарская литература». Это движение, возникшее под влиянием советской литературы, сформировалось в 1929 г., когда в Японии был образован Союз пролетарских писателей. К наиболее значительным представителям нового направления относятся Миямото Юрико (1899—1951) и Кобаяси Такидзи (1903—1933).
Хотя сочинения пролетарских писателей, рассматривающих жизнь исключительно с точки зрения классовой борьбы и противостояния существующему режиму, трудно отнести к шедеврам, их влияние на умы современников было велико. Почти все действительно крупные японские литераторы относились к пролетарским писателям с сочувствием. Социалистические идеи в значительной степени соответствовали привычным конфуцианским идеалам устройства общества, в частности такому его принципу, как главенство общественного над личным. Потому социалистическая идеология и пустила на всём Дальнем Востоке корни более глубокие, чем на Западе.
Движение пролетарских писателей стало последним влиятельным литературным течением XX в. Послевоенная литература Японии — это не столько история литературных групп с их манифестами и окололитературной шумихой, сколько творчество отдельных личностей. Трудно даже перечислить всех крупных японских писателей послевоенного времени. Они очень разные, однако можно выделить и объединяющий элемент — их творчество отражает поиск собственного «я», утраченного в результате коренного изменения традиционного образа жизни. Такая борьба за обретение себя очень часто заканчивалась поражением: многие японские писатели не выдержали противостояния с жизнью и предпочли добровольный уход из неё. Это и Акутагава Рюноскэ, и Кавабата Ясунари, и Мисйма Юкио.
Начавшая XX век с заимствований из европейской традиции, известная на Западе только специалистам, японская литература закончила столетие полноправной участницей мирового литературного процесса. Об этом говорят и присуждение японским авторам Нобелевских премий, и многочисленные переводы их книг на европейские языки, и даже появление в 90-х гг. авторов-неяпонцев, которые выбрали языком для сочинительства японский.
Японские писатели, которых стоит знать
Сегодня известному писателю Харуки Мураками исполняется 69 лет. Мы собрали для тебя лучших японских писателей, за книгами которых стоит срочно бежать в магазин.
Харуки Мураками стал писателем буквально за секунду: во время бейсбольного матча в 1978 году он вдруг понял, что хочет написать книгу. Позже он признавался: «Я просто понял это – и все». Тогда Харуки владел баром «Питер Кэт» в Токио: с того дня он стал оставаться в заведении после закрытия и писать. Именно так появились тексты, которые принесли автору многочисленные премии – «Слушай песню ветра», «Страна Чудес без тормозов и Конец Света», «Норвежский лес», «К югу от границы, на запад от солнца».
Рюноске известен своими рассказами и новеллами, темой которых являлось все повседневное и безыскусное. О его новаторском рассказе «В чаще» советский писатель Аркадий Стругацкий говорил так: «Это поразительное литературное произведение, совершенно уникальное в истории литературы, поднявшее откровенный алогизм до высочайшего художественного уровня». В 1935 году в Японии даже учредили литературную Премию имени Рюноскэ Акутагавы.
«Японский Кафка и Камю», Кобо Абэ стал настоящим лидером японского послевоенного авангарда. Помимо известнейших романов – «Женщина в песках», «Чужое лицо» и «Сожженная карта» Кобо писал пьесы и сценарии. В 1973 он создал и возглавил театр «Студия Абэ Кобо». Некоторые из его книг были экранизированы. Основная тема творчества Кобо – поиск человеком себя, своей идентичности.
Именно Кэндзабуро в 1994 году получил Нобелевскую премию по литературе «за то, что он с поэтической силой сотворил воображаемый мир, в котором реальность и миф, объединяясь, представляют тревожную картину сегодняшних человеческих невзгод». В его романах и повестях отражена яркая гуманистическая идея протеста против войны, преодоление нигилизма и безответственности современным человеком.
Юкио – продолжатель традиций японского эстетизма, номинировался на Нобелевскую премию трижды. Его именная премия была учреждена в 1988 году. Его роман «Исповедь маски» в 1949 году стал настоящей сенсацией: в произведении откровенно ставились вопросы гомосексуализма, что для консервативного японского общества стало вызовом. А в романе «Золотой храм», который считается вершиной творчества Мисимы, он описал сожжение храма Кинкакудзи молодым монахом. Еще при жизни по произведениям писателя ставились пьесы в лучших японских театрах, а в 60-х он издал отдельный сборник пьес для театра.