Теория общество как система
Основы социологии
Лекция 5 Общество как система
ОБЩЕСТВО КАК СИСТЕМА
Множество гуманитарных и социальных наук изучают общество, но с разных сторон, под различными углами зрения. Социология также не обладает монополией на научное познание общества в целом, а рассматривает его по-своему, в системе собственных понятий и категорий. В современной социологии сложилось много подходов к пониманию общества, используемых основными школами и направлениями.
4.1. Понятие «общество» в социологической науке
Общество является одним из самых масштабных и сложных объектов социологии. Как возможно существование и развитие общества, обеспечение его устойчивости, организованности и социального порядка при наличии множества индивидов и групп, преследующих самые разные, в том числе противоположные, цели и интересы, придерживающиеся подчас диаметрально противоположных взглядов и убеждений? Несмотря на то, что «общество» – одно из важнейших понятий социологии, его применение связано с целым рядом трудностей и разногласий. Общее для большинства научных школ в социологии – признание системной природы общества, состоящего из множества подсистем. Если общество – это сложным образом организованная сверхсистема, то из каких элементов она состоит, каковы механизмы взаимосвязи между ними? Если фундаментальным элементом общества являются индивиды, то любая их совокупность образует общественную систему, или же речь идет об определенном социальном образовании? С древнейших времен размышляет человечество над феноменом общества, его природой, структурой и элементами. Гераклит, Платон и Аристотель рассматривали общество как специфическим образом устроенную реальность, подверженную постоянным изменениям, оказывающую огромное влияние на социальное поведение и общение, отношения и деятельность индивидов и социальных групп. Согласно Г. Гегелю, народ и общество – «это общность всех единиц, и над каждой из них всегда господствует общее». Основатель классической социологии О. Конт при анализе такой социальной реальности как общество применил новые термины: «социальный организм», «социальная система», «социальное существование». Он выявил и обосновал двойственную природу общества: с одной стороны, оно является продолжением животного мира, с другой стороны, обладает принципиально новым качеством – «социальностью». Социальность, по Конту, – это естественное состояние человека, приобретаемое им в процессе воспитания и образования. Общество доминирует над индивидами, определяя законы их деятельности, в свою очередь они могут лишь видоизменять, усиливать или ослаблять уже существующие социальные явления и тенденции. Более убедительное раскрытие природы общества как объективной социальной реальности осуществил Э. Дюркгейм. Согласно его концепции, общество – это надындивидуальная реальность, образованная из «социальных фактов». Социальные факты – это духовные и материальные элементы общества, основанные на коллективных представлениях и выраженные в таких формах, как законодательные акты, нравственные нормы, правила поведения, религиозные убеждения, обычаи и традиции. Цель Э. Дюркгейма состояла в доказательстве того, что социальные факты в значительной мере внешни по отношению к индивидуумам и поэтому могут изучаться объективно, в качестве внешних «социальных событий», например, коэффициентов самоубийства в обществах. Э. Дюркгейм в работе «Правила социологического метода» (1895) определил свою социологическую теорию как опирающуюся на «принцип, согласно которому социальные факты должны изучаться как вещи». Таким образом, по Дюркгейму, общество в значительной степени детерминирует человеческое сознание и поведение, которое производно и зависимо от него. Виднейшим продолжателем системного подхода к трактовке общества в новейшее время является американский социолог Т. Парсонс, который определял его как совокупность взаимосвязанных социальных систем, каждая из которых образуется на основе взаимодействия между индивидами. Каждый из них одновременно выступает и субъектом социального действия со своими целями и объектом социального влияния со стороны других субъектов и самого себя. Общество рассматривается как «тип социальной системы среди любого универсума социальных систем, который достигает самого высокого уровня самодостаточности как система к своему окружению». Им выделяется пять сред социальной системы: высшей реальности, культурных систем, систем личности, поведенческих организмов и физико-органической среды.
Т. Парсонс ввел понятие «социетальная общность», которая создается нормативной системой порядка, набором статусов, прав и обязанностей, соответствующих культуре данного общества и членству индивидов в конкретной подгруппе.
Для того чтобы выжить, социетальная общность должна сохранять общую для большинства ее членов культурную ориентацию, служащую в качестве основы их социальной идентификации. Причем общественный нормативный порядок нуждается в легитимизации, т. е. в обеспечении его соответствия национальным, религиозным, историческим особенностям населения данной страны.
4.2. Системный подход к изучению общества
Таким образом, в рассмотренных выше социологических концепциях реализованы основные понятия и принципы системного подхода. Система как совокупность или группа элементов или частей, взаимодействующих между собой, образует определенную целостность, организованную для какой-либо цели и по отношению к окружающей среде. Системы могут быть естественными или искусственными, в том числе социальными. К естественным социальным системам относятся семья, народ, класс и нация, к искусственным – те структуры, которые основаны на добровольном членстве (профессиональные объединения, политические партии, общественные организации и др.). Социальная система представляет собой структурированное образование, ядром которого являются индивиды, взаимодействия и отношения, складывающиеся в процессе их совместной практической деятельности. Эти социальные взаимосвязи и социальные отношения постоянно воспроизводятся благодаря преемственности и сосуществованию человеческих поколений в ходе исторического процесса. Именно в этом плане общество есть целостная совокупность 98 исторически сложившихся форм социального взаимодействия индивидов, социальных групп и организаций. Системное свойство общества заключается также в том, что оно охватывает всю социальную жизнь людей, включает в себя все без исключения реальные социальные группы, но само не входит в них. Деятельность любой социальной группы ограничена определенной сферой социальной жизни. Напротив, общество, прежде всего, в лице государства согласовывает коренные социальные интересы большинства населения, обеспечивает социализацию подрастающего поколения, осуществляет постоянное регулирование поведения и социальный контроль за соблюдением общественных норм. 4.3. Общество в «зеркале» социологического детерминизма и функционализма Наряду с системным подходом в социологии плодотворно разрабатывались детерминистский и функциональный подходы к пониманию общества. Детерминистская методология наиболее полно была реализована К. Марксом, который видел в человеческом обществе особый социальный организм, особую социальную форму движения материи, подчиненную объективным законам функционирования и развития. По Марксу, социальная сущность человека заключается в том, что он воплощает в себе совокупность всех исторически сложившихся общественных отношений.
К. Маркс разработал научное представление об обществе в виде учения об «общественно-экономических формациях» как ступенях общественного прогресса человечества. Структура общественноэкономической формации состоит из экономической, политической, социальной и идеологической подсистем, каждая из которых представляет собой сложную систему.
Основной и определяющей является экономическая система, т. е. способ производства материальных благ, который включает в себя производительные силы и производственные отношения общества. Способ производства вещественного богатства выступает как системообразующий элемент общественной формации, определяющий функционирование остальных подсистем. Несмотря на то, что в теории К.Маркса подчеркивается причинно-следственная зависимость права, политики, идеологии от специфики экономического способа производства, речь не идет о примитивном социальном детерминизме, т. е. утверждении о жесткой однозначной обусловленности социальной структуры и динамики общества лишь экономическим фактором. Напротив, настойчиво подчеркивается координация, взаимная зависимость и обратная связь всех указанных выше подсистем. На основе разработанного К. Марксом диалектического подхода общество предстало как живой социальный организм, подверженный постоянным изменениям и находящийся в непрерывном поступательном развитии. Социологическая школа функционализма была разработана представителями англо-американской социологии, хотя основные идеи были сформулированы еще О. Контом и Э. Дюркгеймом. Основной вклад в развитие этой школы внесли англичане Г. Спенсер и А. Рэдклифф-Браун, а позднее американцы Р. Мертон и Т. Парсонс. Функционалист Г. Спенсер, как и сторонники системного подхода, представлял общество целостной системой, громадным организмом, включающим в себя различные «органы» – политику, религию, экономику, культуру и др. Каждая из этих частей выполняет четко обозначенные функции, обеспечивающие удовлетворение конкретной общественной потребности: экономика служит производству материальных средств существования людей, религия – духовной интеграции общества и т. п. В оптимально функционирующем общественном организме его функции находятся в отношениях координации и субординации. Координация функций означает такую согласованность взаимодействия подсистем общества, которая способствует сохранению его целостности и воспроизводству человеческого рода. С целью устранения возможных нарушений в функционировании жизнедеятельности общества система создает институт социального контроля – государство, право, церковь, мораль, образование и воспитание. Заметное влияние на дальнейшее развитие социологического функционализма оказали труды современных антропологов, которые, в противовес своим коллегам, работавшим в XIX веке, стали проводить многолетние полевые конкретные исследования различных культур на земном шаре. Так, А. Рэдклифф-Браун изучал традиции, обычаи и верования населения Андаманских островов у побережья Бирмы, а Б. Малиновский – туземцев тропических островов Тихого океана. Оба исследователя убедительно доказали, что нужно изучать конкретное сообщество или культуру как целостную систему, если мы хотим понять и объяснить, почему их субъекты ведут себя так, а не иначе. Например, исследование религиозных верований и обычаев племени туземцев позволит решить эту задачу только при условии, что мы рассматриваем их роль и функции в связи с другими институтами в рамках этой общности. Поэтому изучать функцию конкретного вида социальной деятельности или института – значит анализировать их вклад в нормальную жизнедеятельность общества как целого. Более сложный вариант функционального анализа, чем предложенный упомянутыми учеными, разработали Р. Мертон и Т. Парсонс, которые утверждали, что именно эта методологическая ориентация должна играть ключевую роль как в развитии социологической теории, так и в повышении эффективности социологических исследований. Р. Мертон вводит понятия «явных» и «латентных» функций и проводит между ними следующие различия. Если явные функции какого-либо социального явления известны участникам данной деятельности или события, то латентные функции – скрыты. Так, индейцы некоторых племен верят, что ритуал «танца дождя» вызовет дождь, нужный их полям (явная функция), но они в большинстве своем не осознают, что это групповое действие служит социальной интеграции всей общности (латентная функция). По Мертону, большая часть социологического понимания и объяснения конкретного социального явления или процесса должна заключаться в выявлении именно скрытых, неявных функций социальных отношений и институтов. Не менее плодотворным для современной социологии оказалось предложенное ученым понятие «дисфункция». Он справедливо подчеркивает, что антропологи могли ограничиться изучением функций туземных общин, так как изучавшиеся культуры были более стабильны и сплоченны. Однако для больших индустриальных обществ, являющихся основным объектом социологии, более характерны дезинтегрирующие процессы и тенденции, что требует от социологов изучения таких аспектов социальной деятельности и поведения людей, которые угрожают единству, стабильности и нормативному порядку общества.
Методология функционализма в значительной мере была обогащена благодаря структурному функционализму Т. Парсонса, согласно которому любая социальная система содержит две фундаментальные «оси ориентации». Ось «внутреннее – внешнее» означает, что данная система в своем фунционировании ориентируется или на решение собственных внутриорганизационых проблем, или, прежде всего, реагирует на воздействие внешней окружающей среды. Ось «инструментальное – консуматорное» означает, что система стремится к достижению ситуативных целей либо к удовлетворению базовых стратегических потребностей. Наложение этих осей друг на друга позволяет построить теоретическую матрицу, включающую четыре фундаментальных категории: адаптацию, целедостижение, интеграцию и воспроизводство структуры.
Каждая из них выступает в качестве функции конкретной подсистемы: адаптации служит экономика, достижению стратегических целей – политика, интеграции – институт права, воспроизводству социальной структуры – институты социализации, морали и идеологии. В течение продолжительного периода фунционалистское мышление было ведущей теоретической ориентацией мировой социологии, в первую очередь, англо-американской. Отдали ему дань и советские социологи в 60–70-х годах прошлого века, хотя и в форме критики с позиций марксистской методологии научного познания общества. В последние годы стала очевидной ограниченность функционализма, который оппоненты критикуют главным образом за следующие недостатки: абстрактное внеисторическое рассмотрение общества как теоретической конструкции, слабо связанной с реальными социальными экономическими, политическими, идеологическими изменениями в деятельности, образе жизни и культуре индивидов, социальных групп и организаций, народов и наций разных стран и континентов; преувеличенние значения факторов и функций, направленных на поддержание стабильности и единства общественного организма и явную недооценку функциональной роли социальных изменений, инноваций и конфликтов в достижении тех же целей. Наконец, функционалисты во главу угла ставят «интересы» и «ценности» общества и недооценивают роль личности в их осуществлении.
4.4. Социологические теории индивидуального социального взаимодействия
Другой подход к изучению общества, противостоящий объективистской методологической ориентации, нашел свое воплощение в различных индивидуалистических теориях. В первую очередь, речь идет о концепции «понимающей социологии» М. Вебера, в которой общество выступает как продукт социальных (т. е. ориентированных на других индивидов) действий. Сущность общества определяется не психикой людей (как у Г. Тарда), не их экономической деятельностью (как у К. Маркса), а их «социальными действиями». Единственной социальной реальностью является человеческая деятельность, для которой «мотивы» участников столь же значимы, как и внешние «причины». Социальные действия проявляются в поступках индивидов, направленных на осуществление осознанных или неосознанных действий. Они подразделяются на целерациональное (достижение осознанной цели), ценностно-рациональное (на основе этических и эстетических ценностей), аффективное (под влиянием чувств и эмоций) и традиционное (выполняемое по традиции) действия. М. Вебер подчеркивает, что созданные им концепции «социальной деятельности», «бюрократии», «харизмы», «протестантской этики» – это идеальные типы, т. е. логические упрощения тенденций, присущих более сложной социальной действительности. Это обязывает социолога создавать «рабочие понятия» на основе избранной им позиции, которые служат ему в качестве познавательных средств и инструментов для сопоставления с реальностью. Еще большее значение активному индивиду придает «символический интеракционизм».
Термин был введен в научный оборот в 1937 г. Г. Блумером, который сформулировал главные принципы этого теоретического подхода в американской социологии: 1. Люди обращаются с предметами на основе тех значений, которые имеют для них эти объекты. 2. Эти значения возникают вне рамок социального взаимодействия (интеракции). 3. Социальная деятельность обусловлена теми значениями, которыми наделяют субъекты (акторы) предметы и социальные действия, включая самих себя. Центральной здесь является идея о том, что мы постоянно объясняем себе собственные практические действия благодаря присущей человеку рефлексивности, способности, которой обладают социальные индивиды (акторы) в отличие от животных. По выражению Ч. Кули, «общество – не птичий двор». Деятельность человека отличается от поведения животного прежде всего языком и огромным значением символической коммуникации.
Видными представителями этого направления являются Дж. Г. Мид, Ч. Кули, С. Беккер. Дж. Г. Мид, отводил центральное место в социальной жизни человека языку, а в более широком плане – символам. Но Дж. Г. Мид изучал не общество в целом, а поведение индивида как реакцию на поведение «другого». Именно язык делает человека сознательным существом, позволяет ему воспринять и оценить свою индивидуальность благодаря использованию символов. Символическое мышление освобождает от того, чтобы наш опыт ограничивался лишь тем, что воспринимают органы чувств. Каждый из нас обладает самосознанием, поскольку мы учимся смотреть на себя со стороны, то есть видеть себя так, как нас видят другие люди. Межличностная коммуникация устанавливается благодаря тому, что ее субъекты наделяют одним и тем же значением данный символ. Согласно модели Мида, социальное «Я» включает индивидуальное «Я» и «Мы». Если первое это индивидуальное сознание, то категория «Мы» – это мое сознание в восприятии других. Следовательно, социальное «Я» представляет собой диалог между «Я» и «Мы», а социальные отношения находятся внутри социального «Я», формируемого в межличностной коммуникации. В американской социологии символический интеракционизм рассматривается как ведущая альтернатива теоретическим школам бихевиоризма и функционализма, а также традиционному социальному обследованию. Социальные обследования представляют собой множество различных сведений об индивидуумах и их образе жизни посредством опросных листов и других количественных методов исследования (например, при переписях населения, исследованиях рынка и т. п.). Вместо этого используются включенное наблюдение за поведением людей в естественных условиях социальной деятельности и интенсивные интервью с ними. 104 Практически все социальные взаимодействия между людьми опираются на обмен символами; общаясь с другими, мы стремимся понять, какой тип моего поведения соответствует данной ситуации и как мне нужно объяснить намерения партнеров. Символический интеракционизм изучает тонкие механизмы и детали межличностного взаимодействия в ситуациях повседневной жизни. Среди исследований этого типа выделяются оригинальные работы И. Гоффмана. Другое объяснение индивидуальному социальному действию предлагает теория «социального обмена», разработанная американскими социологами Дж. Хомансом и П. Блау. Она исходит из высказанной Г. Зиммелем идеи о том, что любые взаимодействия между людьми предполагают предоставление и возврат эквивалентных ценностей. Опираясь на политическую экономию и поведенческую психологию, Д. Хоманс рассматривал личность как индивида, всегда стремящегося максимизировать вознаграждение и минимизировать затраты в ходе межличностного взаимодействия. П. Блау утверждал, что люди склонны вступать в брак с партнерами, обладающими эквивалентными социальными ресурсами. Разновидностью теории обмена оказалась «теория справедливого обмена» Дж. Адамса, в центре которой – категория «справедливое отношение», означающая некую пропорциональность затрат и результатов, произведенных и полученных субъектами социального взаимодействия. Итак, теоретическая социология на протяжении своего существования выработала множество методологических ориентаций в решении концептуальных проблем происхождения, сущности, структуры и механизмов функционирования и развития как человеческого общества в целом, так и обществ отдельных стран и регионов. При этом все рассмотренные школы и направления согласны друг с другом в том, что общество – это социальная реальность особого рода и в то же время продукт специфического социального взаимодействия людей.
1. Лекция 5
М. Вебер подчеркивает, что созданные им концепции «социальной деятельности», «бюрократии», «харизмы», «протестантской этики» – это идеальные типы, т. е. логические упрощения тенденций, присущих более сложной социальной действительности. Это обязывает социолога создавать «рабочие понятия» на основе избранной им позиции, которые служат ему в качестве познавательных средств и инструментов для сопоставления с реальностью. Еще большее значение активному индивиду придает «символический интеракционизм». Термин был введен в научный оборот в 1937 г. Г. Блумером, который сформулировал главные принципы этого теоретического подхода в американской социологии: 1. Люди обращаются с предметами на основе тех значений, которые имеют для них эти объекты. 2. Эти значения возникают вне рамок социального взаимодействия (интеракции). 3. Социальная деятельность обусловлена теми значениями, которыми наделяют субъекты (акторы) предметы и социальные действия, включая самих себя.
ТЕОРИЯ ОБЩЕСТВА КАК СИСТЕМЫ
Итак, элементами сложной системы социального типа выступают не физические объекты (человек или человеческие объединения), а коммуникации, распадающиеся на действия, или события. Подобное понимание элементов системы приводит к реинтерпретации и понятия структуры. Последнее означает не отношение элементов, а некую внутреннюю программу, ограничивающую число допустимых в системе отношений. И предполагается, что только благодаря ограничивающему структурированию система получает столько «указаний», сколько необходимо ей для воспроизводства. Таковой выступает некий третий элемент (своего рода коммуникатор), который и регулирует отношения между данными элементами в процессе пищеварения и тем самым способствует обновлению организма. Вот этот-то коммуникатор и есть подлинная структура системы.
ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА В КОНЦЕПЦИИ ЛУМАНА
Как уже говорилось, Луман делает шаг к тому, чтобы лишить понятие «субъект» значимого предметного основания («гуманистическое предубеждение») и свести общество не к взаимодействию людей, а к «сети коммуникаций». В частности, одно из его определений общества дается через совокупность «самовоспроизводящихся коммуникаций». Возникает вопрос: могут ли существовать отношения (в случае коммуникации) без чего-то относимого, без того, что коммуницирует? Для Лумана ответ на такой вопрос очевиден. Поскольку функциональная онтология основывается на его социологической теории, то это означает: отношения могут существовать и без того, что является соотнесенным. По его мнению, в несвязанной сложности событий («комплексность») ничто не мешает исследователю выбрать любое из них в качестве исходной точки отсчета. В итоге Луман не разделяет мнение М. Вебера и Парсонса о том, что социальность возникает лишь в том случае, когда имеет место «ориентация на другого». По Луману, «социально» лишь то, что обладает коммуникативной значимостью и допускает возможность действовать Alter ego.
Таким образом, своеобразная попытка интегрирования полярных позиций по проблеме человека, индивидуальности воплощается у Лумана в оригинальную концепцию субъекта. Неверно было бы считать, что у него субъекты «исчезают», чтобы уступить место саморазворачиванию систем. В действительности у исследователя каждая система (подсистема) является субъектом для себя самой, в то время как субъекта социальных систем (в качестве индивидуального или коллективного сознания) в парадигме Лумана нет. Идея же индивидуального субъекта как центра любой системы затушевывается. В результате каждый индивид считается субъектом для себя и в какой-то мере для «психической системы», но всеохватывающая система индивидуальных субъектов в концепции Лумана отсутствует. Одновременно с этим он утверждает, что каждая функциональная система (подсистема) включает в себя всех индивидов. Луман подчеркивает, что из логики его рассуждений не следует, будто бы люди не важны для общества. Чтобы общество и его подсистемы могли существовать, наличие окружающей среды необходимо. Системы не могут функционировать в пустоте.
Такой взгляд на позицию человека в обществе вызывал явный протест со стороны, как его противников, так и сторонников. Среди последних предпринимались даже попытки рассматривать человека как аутопойетическую и самореферентную систему. Но это никак не повлияло на позицию Н. Лумана. Кроме того, он каждый раз искал новые аргументы для усиления своей позиции. Один из них состоял в том, что и человек как часть окружающего систему мира, и тем более сам этот мир представляет собой комплексные образования, которым самореферентная система уступает по сложности. Поэтому одна из задач социологии состоит в выявлении особенностей их взаимодействия.
Подробно рассмотрев концепцию Н. Лумана, можно сказать о том, что его концепция общества весьма отличается от его предшественников. Луман сумел объяснить устройство социальных систем в полноте их иерархии и взаимоотношений, показав сложную структуру общества со всеми входящими в него подструктурами. Усложнив и расширив понятие коммуникации, Луман попытался объяснить неоднозначную позицию человека в обществе: с одной стороны, человек редуцируется до простого элемента коммуникаций и здесь речь идет только о действиях человека; с другой же стороны Луман отмечает чрезвычайную сложность человека, говоря о том, что даже самореферентная система уступает по сложности.
Луман оставил для последователей немалое поле размышлений, в частности прояснить тонкости функционирования коммуникаций между человеком и социальными системами.
групп и всего человечества. В традиционном западном гуманизме, истоки которого относятся к эпохе Просвещения XVII и XVIII веков, способность мыслить рационально и действовать свободно считаются сущностными свойствами человека. Философы Просвещения полагали, что существует тесная связь между разумом и свободой: именно посредством своего разума человек может освободить себя от ошибочных представлений и диктата внешней власти. То есть, правильное использование разума делает возможными автономию индивида и рациональный социальный строй. Не удивительно, поэтому, что гуманизм часто связывали с демократическими ценностями, политическим активизмом и радикальной критикой общества, поскольку на практике активные гуманисты пытались устранить экономические, социальные и политические препятствия, мешавшие людям вести свободную, безопасную и разумную жизнь.
В новой системной социологии радикальное наследие мыслителей Просвещения отстаивали Бурдье, Гидденс и Хабермас. Однако они не вполне поддерживали гуманистическую концепцию человека. Поскольку классический европейский гуманизм рассматривал человека как в принципе свободное создание, он был склонен подчеркивать имманентный антитезис между индивидом и обществом. Бурдье, Гидденс и Хабермас не разделяют такого рода асоциальное видение природы человека. Скорее они понимают индивидов или акторов как продукт воздействия различных исторических, социетальных и культуральных детерминирующих факторов. Их системная социология основана на концепциях актора и действия, или они как-то по-иному учитывают уровень социальных акторов. То есть, они скорее представляют традицию акторо-центричной мысли, а не антропоцентрическую мысль гуманизма. Таким образом, они пытаются поправить способность людей действовать и критически осмысливать мир и самих себя.
Луман не разделял идеи эпохи Просвещения. Его теория аутопейетической социальной системы не основана на антропоцентристских посылках. Она едва ли содержит какие-либо ссылки на человека-актора. Его антигуманизм виден, например, в его базовых концептах «общества», функциональной субсистемы и коммуникации. В поздних трудах Лумана эта позиция стала еще более острой. Теперь он раз за разом говорит, что общество и функциональные субсистемы не состоят из людей, что они не состоят из человеческих действий. Напротив, такие системы состоят из коммуникаций, которые они сами и производят, и которые, в свою очередь, поддерживают их. В результате общество и функционально дифференцированные субсистемы выступают как самореферентные образования, поскольку они сами производят те элементы, из которых состоят, или потому, что способны к саморегенерации.
В то же время они аутопоейтичные образования, так как концепция «аутопейесис» относится к способности какой-либо единицы производить и воспроизводить себя*. Таким путем Луман приходит к антигуманистическому пониманию социальных систем. Сама по себе концепция коммуникации не делает, конечно, его взгляды этого времени антигуманными. Здесь важно содержание концепта. Чтобы понять его мысль, нужно осознавать тот факт, что у этой его концепции коммуникации не много общего со смыслом слова «коммуникация» на уровне здравого смысла. В теории Лумана коммуницируют не люди, поскольку, утверждал он, «только коммуникация может коммуницировать». Этим он хотел сказать, что мы не можем приравнивать коммуникацию к действиям и настроениям целостного и конкретного индивида.
В отличие от Лумана воззрения упомянутых выше сторонников критической теории могут быть охарактеризованы как умеренный холизм с элементами актороцентризма. Иными словами, они разделяют мнение, что свойства социальных систем или системоподобных единиц нельзя вывести из свойств индивидов. Но в то же время они заявляют, что, с одной стороны, социальные системы не независимы от социальных акторов, то реально они производятся и поддерживаются этими акторами. С другой стороны, эмпирические исследования социальных систем должны использовать материал, относящийся к действиям индивидов и групп. Без этого будет практически невозможно предпринять такое исследование.
Луман использовал такого рода абстрактный язык, поскольку полагал, что человеческие существа не принадлежат целиком к социальным системам. Напротив, он утверждал, что социальные системы просто используют определенные психические и физические способности акторов.
Другая причина такого абстрактного языка заключается во взгляде Лумана на дифференциацию. В его теории дифференциация функциональных субсистем проявляется в дифференциации соответствующих посредников. Когда общество дифференцировалось на функциональные субсистемы, эти субсистемы начали создавать своих посредников и посредничающие коды. Постепенно посредники и посредничающие коды устоялись, и в то же время функциональная дифференциация стала основной структурной чертой общества. Такое сочетание гарантирует аутопойесис функциональных субсистем. Естественно, что люди используют этих посредников и посреднические коды, действуя в субсистемах, но их действия не определяют идентичность и границы каждой субсистемы. Именно посредники и посреднические коды придают функциональным субсистемам их идентичность и границы. Отсюда Луман выводил оправдание исследования функциональных субсистем, не уделяя особого внимания их акторам.
Поначалу Луман соединял посредника Прекрасное и посреднический код Прекрасное/Не прекрасное с системой искусств. Он добавлял, что кроме посреднического кода Прекрасное / Непрекрасное такие коды как оригинальное/традиционное, новаторское/конвенциональное, новое/старое, достоверное/недостоверное релевантны производству и восприятию произведений искусства. Даже в начале 1990-х Луман полагал, что в системе искусств коммуникация основана на кодах, подобных указанным выше.
Позднее он стал по-иному понимать посредников и посреднические коды системы искусства. И все же, несмотря на изменения в ходе мыслей, он не отказался от такого своего подхода к системе искусств. Кроме того, в его последних трудах в центре внимания оказывается рассмотрение того, как эта система действует и каковы принципы ее действия. Его подход к системам феноменологичен в том смысле, что он констатирует существование этих посредников, посредничающих кодов и принципов действия без их объяснения.
Бурдье рассматривает эстетические коды иначе. Он считает их установками и намерениями их социальных акторов. На уровне сознания и самопонимания социальные акторы, в качестве которых в данном случае выступают определенные любители искусств, используют эстетические коды. Но Бурдье подчеркивал, что социология не должна ограничиваться простым фиксированием положения дел. Она не должна ограничиваться феноменологией эстетических кодов и установок. Ей следует выходить за пределы самопонимания индивидуальных акторов и задавать вопрос: какими будут последствия такого действия?
Бурдье утверждал, что если мы ограничимся только рассмотрением кодов в поле искусств, то мы не увидим, что доминирующие коды в этом поле отвечают культурным интересам, жизненному стилю и габитусу высших классов общества. Иными словами, вопросы о культурном доминировании и отношениях культурной власти остаются вне феноменологического анализа.
При проведении такого сравнения я вовсе не имею в виду ошибочность мыслей Лумана, как и наоборот, очевидную правоту Бурдье. Я считаю даже, что взгляды Лумана на коды системы искусств могут быть плодотворными. Но на мой взгляд, его метод рассмотрения социальной системы узок и формален. Он ограничивается описанием базовых правил системы искусств. Бурдье мыслит эти базовые правила способом, вполне совместимым с лумановским. Кроме того, он попытался объяснить вид социальных укладов, которые поддерживают рассматриваемые правила. Действительно, стало модным подвергать сомнению позицию Бурдье относительно таких укладов; теперь они представляются упрощенными и классово редукционистскими. Однако Бурдье по меньшей мере пытался исследовать поле искусств в отношении к остальному обществу. Поэтому я склонен полагать, что лумановский способ рассмотрения системы искусств необходимо как-то дополнить этим видом сущностной или глубоко социологической точки зрения.
Хабермас в теории коммуникативного действия продолжил развитие этих идей. «Коммуникативная рациональность» у Хабермаса отстаивает сущностные ценности, которым в мире модерна грозит маргинализацией развитие капиталистической экономики и структуры политической власти современного общества. Следовательно, Хабермас требует критики систем экономики и политики, которые, согласно его взглядам, имеют тенденцию разрушать жизненные миры людей, то есть, ту сферу, на которой основывается коммуникативная рациональность.
По мысли Лумана мир, каким он нам открывается, контингентен по природе. Наше отображение этого феноменального мира варьирует согласно тем позициям и углам зрения, с которых мы ее рассматриваем, а также в соответствии с видами различений и концепций, которые мы прилагаем к ней или проектируем на нее. Далее он полагал, что мы должны использовать такого рода инструменты, конструируя феноменальный мир, но время от времени полезно «деконструировать» этот мир и делать новый его набросок, используя новые инструменты. Отсюда в нашей познавательной деятельности нам следует акцентировать диалектику конструирования и деконструирования мира.
Мысль самого Лумана критична на уровнях наблюдений второго и третьего порядка. Наблюдения второго порядка направлены на наблюдения, произведенные первым порядком. Они используют наблюдения первого порядка как объект рефлексивного размышления. Третий порядок, в свою очередь, состоит из систематически разработанных теорий, которые пытаются описать и объяснить мир. На уровне наблюдений второго порядка Луман стремится критически анализировать различения и концептуальные инструменты, которые социологи прилагают на уровне наблюдений первого порядка. А на уровне наблюдений третьего порядка мы критически анализируем различные теории общества и социальных систем.
То есть, Луман отвергает те реалистские эпистемологические посылки, которые лежат в основе идей Франкфуртской школы. Метод социологических практик Бурдье, очевидно, опирается на аналогичные посылки. Таким образом, Луман полагал, что их путь критики общества несостоятелен. Интеллектуально честная критика вообще возможна лишь на уровне наблюдений второго и третьего порядка.
Функция искусства. Луман уверял, что важность искусства в том, что оно помогает нам осознавать контингентную природу феноменального мира. Произведения искусства помогают нам понять, что все существующее в мире также может существовать по-другому, или что этот мир всегда можно сконструировать несколькими разными способами. Произведения искусства достигают этой цели двумя путями: (а) посредством своих форм и композиции, (б) посредством своего содержания.
Итак, для Хабермаса современное искусство Запада было источником сущностной или коммуникативной рациональности. И именно в этом смысле оно сосуществовало в напряженном отношении с промышленно-капиталистическим обществом или с общественными и политическими системами модерна.
Таким образом, перед нами два различных способа интерпретации произведений искусства. Луман видит в произведении искусства альтернативу конструирования мира, но не обязательно социальную критику, в то время как традиция критики считает их прямой или косвенной критикой современной социетальной рациональности. Какой способ верен? Наверное, нет простого ответа на этот вопрос. В известной мере оба этих подхода основаны на свойствах произведений искусства. Но они также представляют и два разных типа интереса к знанию, связанному с искусством. Поскольку представители критической теории столь интенсивно акцентируют социетальную эмансипацию, они проявляют тенденцию находить элементы социальной критики в произведениях, в которых Луман главным образом находит миры, отклоняющиеся от обычного мира феноменов, и показывают нам контингентность этого мира. То есть, по меньшей мере частично, различие их интересов к познанию ведет к тому, что они по-разному рассматривают произведения искусства.
Заключение. В своих трудах Луман не практикует критику в том смысле, как это делали представители критической теории. Последние полагали, что адекватное знание социетальной реальности возможно, поэтому социетальная критика имеет надежную и истинную эпистемологическую базу. Луман, со своей стороны, полагал такую базу невозможной. Поэтому социологии следует лишь критиковать различения, концепции и теории, посредство которых наблюдается или конструируется социетальной реальностью. Критика такого рода имеет концептуально-философский характер.